Алиса Климова "Измена. Ты всё разрушил"

Сжимала телефон, но Матвей так ничего и не написал. Ни через минуту, ни через пять. Пять…. Когда в очередной раз посмотрела на дисплей, поняла, что прошло не пять, а почти полчаса. Вот и всё.

***

Чтобы собраться, хватило остатка вечера. Покидала в чемодан свои старые вещи, повесила на плечики платье, надетое на корпоратив, и прикрепила обратно так и не выброшенную бирку.

Куда ехать, я не знала. Вернуться к маме? Снять номер в гостинице? Приложение просила вбить адрес, чтобы оформить заказ на такси, но куда мне было ехать?

«Гостиница», – написала я в поле и выбрала наугад один из предложенных вариантов. Какая разница, где провести ночь, если всё разрушено? Тёмные волосы, смех…

В последний момент я вспомнила про кольцо. Сняла и положила на тумбочку в коридоре.

«Вас ожидает белый "хёндай солярис"», – прочитала уведомление и отперла дверь. Не было ничего, и это закончилось.

***

Машины у подъезда не было. Прождав минут пять, я попыталась позвонить водителю, но тот не взял трубку ни с первого, ни со второго раза. Меня вдруг охватили сомнения. Что, если это знак? Позвонила водителю снова, но и на этот раз он не ответил, а ещё через минуту вообще отменил заказ.

– Прекрасно, – прошептала я, глядя в дисплей телефона. Хотела заказать новую машину, но пальцы замерли в последний момент.

Я поглубже вдохнула сырой воздух. Я же не взбалмошная девочка-подросток, чтобы решать всё сгоряча.

Сердце предательски ныло, в глазах стояли слёзы. Убрала мобильный и вернулась в подъезд. Я слишком его люблю. Своего мужа. Больше, чем думала до сегодняшнего дня. Больше, чем себя, свою гордость и свою жизнь.

***

Ночь я почти не спала. Всё ждала, что в замке провернётся ключ, что откроется дверь и всё уладится само собой. Как – не знала, но обязательно уладится. Но наступило утро, а я так и лежала одна на огромной постели, наблюдая, как постепенно небо из чёрного становится серым.

Утренний кофе не взбодрил, оставил только горечь на языке. Хорошо, что сегодня воскресенье и не надо в офис.

Я замоталась в старенький халат, подошла к окну и тут увидела у подъезда машину мужа.

Только и успела обернуться, как вошёл Матвей.

– Где ты был? – спросила я сдержанно.

Муж посмотрел на меня и, ничего не сказав, стал раздеваться.

– Где ты был, Матвей? – повторила я с нажимом. – Ты не ночевал дома две ночи. Считаешь, это нормально?

– Вполне. Ты же считаешь, что нормально за два года ни разу нигде со мной не появиться.

Пока Матвей снимал пальто и ботинки, я молчала. Дышала глубоко, надеясь, что это поможет сохранять сдержанность.

– Где ты был сегодня ночью? – спросила я снова, едва Матвей повернулся ко мне. – Ответь мне.

Он промолчал.

– Ты у другой женщины был?

И опять молчание. Только мрачный взгляд выдавал внутреннюю бурю.

– У той, да? Я видела тебя вчера! У ресторана! Давно у тебя с ней?! – Я всё-таки сорвалась, слёзы потекли, а в голосе появились истеричные нотки. – Ты мне с ней изменяешь, да? И все твои задержки – это отговорки. Я должна была сразу догадаться, а я…

Матвей так ничего и не сказал. Прошёл в ванную, и оттуда послышался шум воды. Я влетела за ним и схватила за рукав. Дёрнула на себя.

– Почему ты молчишь?!

– Что я должен тебе сказать?! – вдруг рявкнул он. Уже не я держала его за рубашку, а он меня за руку. – Что ты хочешь услышать?!

– Правду!

– Правду?

Матвей рывком развернул меня лицом к зеркалу.

– Вот тебе правда! Посмотри на себя!

Я попыталась вырваться, но он ещё крепче сжал меня. В зеркале отражались мы вдвоём. Матвей стоял позади – высокий, в светлой рубашке и пиджаке. Красивый, как всегда, словно только что после отпуска вернулся.

Я снова попыталась вырваться.

– Смотри! – прорычал он. Дёрнул меня за ворот халата.

– Тебе самой не надоело?! У тебя есть всё, мать твою! Но тебе ничего не нужно! Мне надоело видеть на тебе это дерьмо! Мне, мать твою, надоело каждый день видеть перед собой одно и то же! Твои чёртовы пучки надоели и грёбаные водолазки под горло!

– Пусти! – вскрикнула я сквозь катящиеся градом слёзы.

Стала вырываться с отчаянностью, но Матвей так и не выпускал. Больше ничего не говорил, просто смотрел на меня через зеркало, а потом отступил.

Всхлипнув, я бросилась в спальню. Истерика захлёстывала меня, слёзы мешали дышать. Плохо соображая, я выхватила так и не разобранный чемодан, надела лежащие с вечера на кресле вещи и с яростью стянула с пальца кольцо. Снова.

Зачем-то вернула его на место вчера. Зачем? Да потому что думала, что всё наладится. Что мы… что я… что он…

– И куда ты собралась? – спросил Матвей, встав на пороге спальни.

– А ты не догадываешься?

– Нет.

– Я ухожу. Раз я не такая, ищи другую. Ты… Ты всё разрушил. Я с самого начала знала, что мы не пара, а ты…

Я замолчала. Быстро пошла в коридор, но на пороге спальни чемодан зацепился и повернулся боком. Я дёрнула его, но он не поддавался.

Матвей смотрел на меня, не пытаясь помочь. Смотрел, как я борюсь с чемоданом, потом – как одеваюсь, как отпираю дверь. В последний момент я подняла голову и встретилась с ним глазами.

– Учти: уйдёшь – бегать я за тобой не стану.

– Да пошёл ты! – Я швырнула в него ключи.

Он поймал их одной рукой и бросил на тумбочку. Всё это – не сводя с меня глаз.

Я шмыгнула носом и вышла на лестничную площадку. Вызвала такси. Лифт, подъезд: всё словно дежавю.

На улице шёл дождь. Ещё несколько минут назад его не было, а теперь он лил стеной. Я даже зонт не взяла – стояла под ещё не успевшим одеться зеленью деревом и радовалась одному: в дождь не видно слёз.

Телефон пиликнул.

«Вас ожидает белый "хёндай солярис"».

И правда дежавю. Осмотрелась, понимая, что машины нет, и тут у подъезда остановилось такси. Фары моргнули. Белая машина с указанным в уведомлении номером.

Дверь с водительской стороны открылась, и из машины показался водитель.

– Вам помочь? – кивнул на мой чемодан. – Садитесь, а то промокнете. А я уберу вещи в багажник.

– Спасибо, – сказала я и юркнула на заднее сиденье.

Уставилась на дверь подъезда. Секунда, две, десять… Матвей бы мог успеть. Мог бы попытаться остановить меня. Если бы хотел.

Водитель убрал чемодан и вернулся за руль.

– Едем?

– Едем, – отозвалась я глухим шёпотом, всё ещё смотря на дверь с надеждой.

Если бы хотел. Но он не хотел.

Глава 3

Таня

Катя не сказала ни слова. А что было говорить, если и так всё понятно? Сколько я проплакала, не знаю. Хватило меня только на то, чтобы доехать до гостиницы, оформить номер и дойти до него. Потом всё. Рухнула прямо на пол у постели и взвыла в голос от разрывающей сердце боли. Рыдала и всем существом хотела, чтобы Матвей написал мне, чтобы позвонил, сказал, что всё это ошибка, что он сожалеет, что приедет за мной и заберёт, где бы я ни была.

Слёзы закончились, оставив головную боль, озноб и чувство полнейшего опустошения.

– Умойся, Тань, – сказала Катя, окинув меня взглядом. – Ты себя в зеркало видела?

При упоминании о зеркале я снова начала рыдать, хотя только что думала, что сил на это не осталось.

– Так, всё, – строго сказала Катя. – А ну! – Взяла меня за руку. – Тань, прекрати. Ты уже опухла вся. Нос как картошка стал.

– Он мне изменил, Кать, – проныла я. – Там такая… Я поехала, а он там…

– Куда ты поехала?

– На кор… корпоратив, – всхлипнула я. – А он из ресторана с ней… И в машину. И не приехал вечером.

Подруга сжала мою кисть. Глаза гневно блеснули, а губы сжались.

Матвей мне так и не написал, зато написала Катя. Спросила, как всё прошло. В ответ я отправила голосовушку с кашей из соплей и слов, где сама разобрать бы ничего не смогла. Видимо, только название гостиницы внятно я и сказала, если Катя сейчас здесь.

– Кто это? – спросила я взволнованно, услышав стук в дверь.

Сердце так и подпрыгнуло, и, прежде чем я одёрнула себя, в мыслях всё-таки пронеслось шальное «что, если…».

Но Катя быстро вернула меня на землю.

– Доставка из ресторана. – Посмотрела пристально. – Ты думала, это Матвей?

Я потупила взгляд. Да, именно это я и подумала.

***

Катя разлила по чашкам чай и подвинула одну ко мне.

– Открывай свой чемодан, – скомандовала она.

– Зачем?

– Открывай чемодан, говорю.

Я сделала глоток чая и приволокла чемодан. Пока везла его к номеру, ручка совсем перекосилась и перестала засовываться обратно.

– У тебя что, другого не было?

– Да я как-то… Мне хватало того, что у Матвея. Я много вещей с собой не брала никогда.

Подруга смотрела долго, но ничего так и не сказала. Сама расстегнула молнию и вытащила то, что было сверху. Это оказалось одно из моих любимых офисных платьев. Тёмно-серое, под горло.

Катя осмотрелась и взяла с подноса нож.

Я ахнуть не успела, как она резанула рукав платья.

– Ты что делаешь?! – Подскочила к ней и наткнулась на предупреждающий взгляд.

– Это ты что делаешь?! Ты в своём уме?! – Она отодрала рукав до конца. – Сегодня мы с тобой устроим вечер погребения, а завтра ты начнёшь жизнь новой себя, поняла?