– Да, уже в пути. И я связалась с пилотом. Вертолёт будет подан точно к указанному времени.
– Спасибо, Сара, – легонько киваю ей. – И что я буду там без тебя делать?
Она слегка краснеет, виновато улыбается и поглаживает свой уже сильно округлившийся живот.
– Извините, мистер Хейз, но я никак не могу поехать. Это ведь целый год, а у меня срок подходит через три месяца.
– Да, конечно, я понимаю и ни в коем случае не укоряю тебя. Просто я в ужасе, потому что всё придётся запоминать самому.
– Я установила приложение на ваш планшет. В нём удобно заполнять расписание.
– Как будто я буду этим заниматься, – усмехаюсь. – На сегодня больше нет встреч?
– На сегодня всё.
– Тогда пора прощаться.
– Ну мы ведь ещё увидимся, – робко предполагает Сара. – Через год вы вернётесь, а я как раз выйду из декретного отпуска.
– Это ты сейчас так говоришь, но всё может измениться. Быть мамой – очень тяжёлая работа. Да ладно, что заранее загадывать, как будет – так будет. А сейчас иди домой. Спасибо за работу.
– До свидания, мистер Хейз.
– Береги себя, Сара.
Она покидает кабинет, а вскоре и пентхаус. Генри настаивал на том, чтобы я купил особняк неподалёку от него, но у меня стойкая неприязнь к частным домам. Они требуют слишком много внимания и ухода. Пришлось бы нанимать персонал, а я категорически против того, чтобы рядом постоянно находились люди. Да и зачем мне такая громадина? Ради нелепого пафоса? Я живу один, и двухэтажной квартиры с выходом на террасу мне хватает с лихвой. Здесь имеется всё необходимое, даже тренажёрный зал. Так что Генри Левингтону пришлось смириться с тем, что я обосновался в городе.
После ухода Сары я спускаюсь на первый этаж и переодеваюсь в спортивное. До вылета достаточно времени, успею потренироваться. Из-за того, что приходится иметь дело с опасными людьми, нужно всегда быть начеку и в хорошей физической форме.
Я подсел на силовые тренировки, когда восстанавливался после операций. Чуть позже увлёкся боксом, а затем и единоборствами. Не думал, что мне это так пригодится.
Если бы пять лет назад кто-то сказал, что я наращу мускулатуру, научусь драться и обращаться с оружием и освою кое-какие хакерские приёмчики, я бы рассмеялся этому сказочнику в лицо. Раньше я был пацифистом, которого не волновало ничего, кроме техники исполнения своих партий.
Но под давлением обстоятельств люди меняются.
Тогда я задавался вопросом, почему Левингтон не нанял именитого хореографа, но вскоре понял, что для реализации своего плана он никогда не взял бы кого-то со стороны. Возможно, если бы Левингтон предложил мне работу, никак не связанную с проектом Девонли, то я бы до сих пор оставался в счастливом неведении. Но карты так сложились, что теперь я не только знаю – я вхожу в эту систему. Генри Левингтон не просто нанял меня – спустя два года после начала нашего сотрудничества он сделал меня членом ордена Жнецов.
Забавное название, если не знать, какой смысл в него заложен основателями и их потомками. Само собой, речь идёт не о сборе урожая. Хотя… смотря какого урожая.
Лидеры Жнецов – это избранная элита, которая дёргает за ниточки и устанавливает миропорядок, оставаясь в тени, за кулисами. Денег и власти у них немерено, они могут вознести или уничтожить любого. И, разумеется, они всегда пожинают плоды чужих трудов.
В ордене действует строгая иерархия, и я нахожусь на самой низшей ступеньке. Какое положение занимает Левингтон, мне неизвестно до сих пор. Но, готов поспорить на что угодно, если он и не числится в лидерах, то всё равно забрался очень высоко. С его мнением считаются. Перед ним заискивают. Для него открыты все двери и дороги. А если нужно заставить кого-то замолчать или исчезнуть, Левингтону достаточно пошевелить мизинцем. Исходя из этого, можно сказать, что он входит в самую верхушку элитного сборища лицемерных ублюдков.
Лидеры составляют ядро ордена. Их мало, но именно они задают тон всему. Наиболее приближённые к ним образуют первый круг. Я не в курсе, чем именно они занимаются. Во втором и третьем кругах находятся те, кто обеспечивает прикрытие и защиту. Благодаря им орден и является тайным. А таких, как я, называют исполнителями. Мы входим в четвёртый круг и выполняем либо грязные, либо незначительные задания. Между мной и верхушкой пролегает пропасть, однако все Жнецы пользуются массой привилегий.
Хоть я и видел многих членов ордена, но он слишком многочислен, так что я не могу точно подсчитать, сколько человек в него входит: у меня нет доступа к этой информации. По моим грубым прикидкам, явно не меньше нескольких тысяч, возможно, счёт идёт на десятки, ведь всё не ограничивается Нью-Кройдом. Однако руководящий состав – лидеры и их приближённые – едва ли насчитывает более сотни человек.
Возможно, другой на моём месте был бы рад, что примкнул к сильным мира сего. Наверное, многих бы не смутило даже то, что приходится марать руки. Но я не принадлежу к числу этих наивных и алчных ребят. Ценой оказалась не только моя свобода. Если бы можно было повернуть время вспять, я бы не согласился на сделку с Левингтоном.
Мой статус хореографа – просто прикрытие. В глазах общественности Левингтон является моим покровителем и главным почитателем таланта, но на самом деле всё не так. В той части жизни, что выставлена на показ, я время от времени ставлю спектакли в лучших театрах мира; а в скрытой от посторонних глаз – регулярно выполняю грязную работу для ордена.
Жаль, машины времени не существует, а из касты избранных есть лишь один выход – смерть. Моя или всех остальных Жнецов.
Другого я пока не нашёл, но поиски не прекратил. Больше всего на свете я хочу, чтобы моя жизнь вновь принадлежала мне и никому другому.
Глава 6
Лили
Волны с шумом разбиваются о борт теплохода. Я подаюсь вперёд – насколько позволяют перила – и свешиваюсь вниз, чтобы как следует рассмотреть узоры морской пены. Лицо пощипывает от солёных брызг и ветра, но я наслаждаюсь этими ощущениями, не спеша выпрямляться.
Солнце уже клонится к закату, окрашивая горизонт и водные просторы в золотые, кроваво-красные, пурпурные и фиолетовые тона. Крики чаек, шум мотора и взрывы смеха, периодически доносящиеся из общей каюты, добавляют к этой картине колоритных красок, и я чувствую себя героиней приключенческого фильма. Стояла бы здесь вечно. Вот только… мне холодно.
Вдыхаю морской воздух, выпрямляюсь и поёживаюсь. Хоть в феврале температура и не опускается ниже нуля, однако у воды всё же прохладно, а с приближением вечера становится зябко. Наверное, нужно было надеть ботинки и куртку потеплее, но я выбрала для дороги кроссовки, спортивные штаны и чёрный бомбер оверсайз. Всё максимально удобное, но греет плохо. Однако торчать в закрытом помещении мне не хочется.
Когда я согласилась работать на Хейза, меня мало волновали условия, я думала лишь о том, что смогу помочь родителям выплатить долг. Но стоило мне внимательно изучить содержание электронного письма и контракт, причин для тревог прибавилось.
Во-первых, наниматель может досрочно разорвать контракт, если его не устроит, как артист справляется с поставленной перед ним задачей. И что мне делать, если я и правда не подойду им? Деньги вернуть я уже не смогу.
Во-вторых, там есть пункт о неразглашении информации. Благо, я не ляпнула никому ничего лишнего. А если бы я решила похвастаться и выболтала все подробности?! Кристофер же мог предупредить меня!
В-третьих, у девушек должно быть минимум одно вечернее платье. Да, я купила его перед отъездом, но оно дешёвое и подойдёт ли? А ещё нужны туфли на каблуках. Парням же необходимы чёрный смокинг, парадная рубашка и классические туфли. Для чего нам это?
В-четвёртых, перечень анализов действительно внушительный. Пришлось в буквальном смысле пройти обследование всего организма. Но это как раз имеет смысл: чтобы весь год работать без продыха, артисты должны обладать отменным здоровьем.
В-пятых, пункт назначения – не просто закрытый театр на острове, а закрытый театр на частном острове! Нет, серьёзно, вот это уже конкретный перебор. Ну кто в здравом уме купит остров? И, главное, зачем? Ради развлечения? Или это стратегический объект на случай необходимости переждать опасность? Но человечество ведь не накрыло эпидемией, над головой мирное небо, а по улицам не разгуливают зомби или террористы. Значит, остаётся первый вариант: кто-то купил остров, чтобы построить там театр для привилегированных особ. И, возможно, не только театр, а целый город, потому что в пункте про одежду указано, что всё можно будет купить на месте. Вот уж действительно: у богатых свои причуды.
– Привет, я Томми, – раздаётся сбоку, и я поворачиваю голову.
Рядом со мной стоит довольно высокий парень, одетый в светлые линялые джинсы и тёмно-бордовый бомбер. Его пшеничного цвета волосы нарочито небрежно растрёпаны, зелёные глаза излучают веселье, а улыбка слегка самодовольная и озорная. Он не производит отталкивающего впечатления, поэтому я киваю и произношу:
– Лили.
– Приятно познакомиться, Лили, – Томми прислоняется к перилам и чуть наклоняет голову набок, разглядывая меня. – А чего ты стоишь тут одна? Холодно же. И ты пропустила общее знакомство. Теперь все друг друга знают, кроме тебя.
– Ещё успею со всеми пообщаться. С тобой ведь уже познакомилась.
Его улыбка становится шире.
– А ты красивая, – бесцеремонно заявляет он. – Кордебалет или соло?
– В контракте указано, что возможны сольные вариации или небольшие партии.
– Круто. Может, даже станцуем дуэтом.
– Ты солист?
– Второстепенные роли. Но и кордебалетом не брезгую, мне нравится работать в команде, иногда это прикольно.
– А из какой ты труппы?
– Сам я из Сент-Грув, начинал там, а когда перебрался в Нью-Кройд, мест сменил немало, даже в Гала успел поработать. А ты откуда?
– Из Шервуда, но там нет ни балетной академии, ни театра, поэтому я училась и работала в Нью-Кройде.
– Где именно?
– После выпуска меня взяли в бюджетный театр, а потом я устроилась в коммерческую труппу.
– Да, в Нью-Кройде и того, и того добра хватает. Но нигде не платят столько, сколько предложили здесь.
– Ты поэтому согласился?
– Конечно. Это же просто рай: всё включено, ещё и зарплата выше в несколько раз.
– Но целый год – это так долго.
– Считай, что это просто гастрольный тур.
– Никогда не была на гастролях.
– Первый раз может быть тяжело, да. Но мы же плывём на остров для богачей, Лили, – Томми подмигивает мне. – Неужели не хочешь посмотреть, как на самом деле живут небожители?
– Вряд ли мы много увидим. И уж точно не пересечёмся с теми, для кого будем танцевать.
– А вот я думаю иначе. По крайней мере, совместный банкет точно будет.
– С чего ты взял?
– А для чего, по-твоему, нужно иметь при себе смокинги и вечерние платья?
– Ох…
– Только не говори, что забыла взять.
– Не забыла, – мрачнею. – Просто моё платье вряд ли подойдёт, если всё так, как ты говоришь. Оно… слишком дешёвое для подобных мероприятий.
– Значит, купишь на месте. Если не будет подходящего, можно заказать доставку.
– Ага, – киваю, решив умолчать, что денег у меня с собой – кот наплакал. Неважно, что сейчас этот парень мило улыбается мне. Стоит ему узнать, что у меня за душой нет ни пары лишних сотен баксов, ни одной действительно стоящей вариации, его улыбка незамедлительно превратится в язвительный оскал.
Балетный мир жесток, а его обитатели могут быть весьма двуличны и тщеславны. Сольные партии – прямая дорога к звёздному статусу, привилегиям и большим деньгам. Даже если за саму партию артисту и не заплатят много, его в любом случае заметят – и бонусы не заставят себя ждать.
Ради главной роли многие готовы совершать подлые поступки. Артисты заводят не друзей, а полезные связи. Они не ищут поддержки и не поддерживают, а используют друг друга, пока хотя бы одной из сторон это выгодно.
Разумеется, всегда есть исключения из правил. Просто мне такие пока не встречались.
– Ха, подплываем, – Томми указывает в сторону берега. – Как тебе островочек, м?
– Довольно… большой, – отвечаю, уставившись на махину, что предстала перед нами.
В мыслях я представляла, что это будет остров среднего размера, на котором находятся несколько зданий – театр, общежитие для артистов, отель для зрителей и, возможно, парочка магазинов. Но такого размаха я не ожидала. Он действительно огромный. Даже отсюда эта громадина напоминает автономное мини-государство, возвышающееся посреди морских просторов.
Ландшафт острова неровный: спереди он пологий и песчаный, но постепенно со всех сторон становится всё выше и выше. По бокам береговая линия изрезана гигантскими отвесными скалами, которые в закатных лучах кажутся почти чёрными. Волны бьются о них так неистово, словно хотят оставить надлом. Да и сами горы выглядят так, будто давно мечтают расколоться на тысячи осколков. Но этому не бывать: на каменистых вершинах горделиво разбросаны величественные деревья. Уж не знаю, каким образом они пустили там вековые корни, но именно они и предотвращают обвалы.
Причал находится прямо по центру, и создаётся ощущение, что это единственный путь, каким можно сойти на сушу. Задняя часть острова мне тоже видна: препятствия в виде неприступных скал и высоких деревьев поджидают заблудших путников и там.
Охранников в чёрной спецформе на причале и рядом так много, что можно подумать, будто это засекреченный объект государственной важности, а не владение до ужаса богатого человека, который решил создать своё автономное королевство для развлечений.
Вдали от берега виднеются леса, плато и холмы, которые добавляют острову живописности и резко контрастируют с его суровой скалистой структурой и зданиями, коих там предостаточно. Почти все они, насколько я могу отсюда разглядеть, выполнены в готическом или похожем стиле, что вполне подходит природе острова. Он словно дышит загадкой и таинственностью, скрывая в себе мрачные секреты и опасности.
Это место жуть наводит. Согласна, есть в нём что-то притягательное, но пока я не разделяю восторгов стоящего рядом Томми. Неужели мне придётся провести здесь целый год?
– Это точно частный остров? – спрашиваю с сомнением, ещё раз оценив его гигантские масштабы и размах построек.
– Да какая разница? Мы всё равно уже здесь. Ладно, пойдём за вещами. Скоро причаливаем.
Томми направляется в сторону крытой части палубы, и я, вздохнув, иду за ним. Багажа у меня немного: я не отношусь к девушкам, помешанным на шоппинге. Весь мой гардероб уместился в один большой чемодан, а балетные вещи, гигиенические принадлежности и несколько книг я положила в спортивную сумку. Документы, деньги, телефон и прочие мелочи легко вместились в поясную сумочку, которую я на всякий случай спрятала под бомбером.
Паром сбавляет ход, и все начинают двигаться к выходу, а я стою в дальнем углу и жду, когда схлынет толпа. Говоря «толпа», я это и имею в виду. Нас, и правда, очень много. Томми сказал, что премьеры, первые и вторые солисты, корифеи, кордебалет и артисты миманса [разряды артистов балета; подробнее в глоссарии] собраны в полном составе. Не уверена, что хочу знакомиться со всеми. Заводить здесь друзей и открываться им я точно не намерена: лишние проблемы мне ни к чему. В прошлом одна из таких «подруг» уже подставляла меня.
Я тогда только вливалась в коллектив театра и была благодарна ей за то, что она помогла мне разучить одну постановку. Однако, как выяснилось на первой же репетиции, та девушка просто хотела выставить деревенщину на посмешище и намеренно показала мне не те движения. Благо, она «помогала» лишь с тем спектаклем, которого не оказалось в записи. Остальной репертуар я выучила по видео.
После того случая я соблюдаю дистанцию с коллегами. Это не значит, что я сторонюсь их или враждую с ними, нет. Просто не подпускаю слишком близко, не ожидаю, что они встанут на мою сторону, и не удивляюсь, если сталкиваюсь с негативом или агрессией. Иногда мне кажется, что я не нравлюсь многим людям, но причины понять не могу. Взять хоть Катрину или Дженнис – я не сделала им ничего плохого, не вела себя заносчиво или вызывающе, но они невзлюбили меня сразу. Может, что-то не так с моим выражением лица?
– Эй, Лили, ты идёшь? – Томми машет мне рукой.
Киваю ему в ответ, подхватываю сумку и качу чемодан к выходу.
– Тебе помочь?
– Справлюсь, но спасибо за предложение.
– А ты стойкая штучка, да?
– Что ты имеешь в виду?
– То и имею: к тебе просто так не подкатишь.
Усмехаюсь и ничего не отвечаю, но Томми не унимается:
– И всё равно я не оставлю попыток. Ты мне понравилась.
«Успехов», – думаю я, но не озвучиваю вслух. Мне не нужны интрижки, я приехала сюда не развлекаться, а работать, и скоро Томми сам это поймёт. К тому же мне нравятся мужчины постарше. Намного старше… Но даже если бы Томми был мужчиной моей мечты, я бы всё равно не променяла карьеру на роман.
