Умственно недалекий человек может добиться впечатляющих успехов в различных сферах деятельности только из-за того, что обладает хорошими природными инстинктами, помогающими ему вовремя сориентироваться в жизненных ситуациях. Напротив, человек с высокими умственными способностями, но не имеющими природных инстинктов, может упустить жизненные возможности. Или взять другой пример. Малообразованный человек от природы с небольшими умственными способностями, но живущий по принципу здравого смысла, может достигнуть в жизни много, тогда как одаренный и интеллектуальный человек, прозябать в жизни из-за того, что живет, не соблюдая этот принцип.
Однако, в любом случае тупость ума всегда сочетается с притупленностью впечатлительности и с недостатком чувствительности, а эти свойства делают человека менее восприимчивым к страданиям и печалям. Наоборот, нескончаемый поток мыслей, их вечно новая игра по поводу разнообразных явлений внутреннего и внешнего мира, способность и стремление к все новым и новым комбинациям их – все это качество одаренного ума. Кому предназначено наложить отпечаток своего ума на все человечество, для того существует лишь одно счастье: иметь возможность развить свои способности и закончить свои труды, и одно несчастье: не иметь этой возможности.
С другой стороны, ум, далеко превышающий среднюю норму, есть явление ненормальное, неестественное. Если же сочетаются материальный достаток и великий ум, то в этом случае счастье обеспечено, такой человек будет жить особою, высшею жизнью, так как он застрахован от обоих противоположных источников страданий – нужды и скуки. Ну, а если он материально не обеспечен? Следуя вышеприведенной логике, судьба человека зависит от удачного соотношения ряда феноменов: природного инстинкта и интуиции; здравого смысла и рассудка; способности к абстрагированию и проницательности; гениальности и трансцендентного воображения? Не является предпосылкой зла именно неадекватное соотношение этих феноменов в том или ином человеке? Ставя такие вопросы, я подумал, что теперь более, чем когда-либо, нужно обнаружить с наружу всё, что есть внутри, чтобы понять, из какого множества разнородных начал состоит наша природа.
Философский анализ мифа о Тегерек будет идти следующим образом. Прежде всего попытаемся установить действительный смысл этого мифа. Потом сравним этот смысл с философских учений об Абсолютном зле. После выявим, какие утверждения миф заранее предполагает и какие из него следуют. И, наконец, необходимо ясно показать воздействие мифов на поведение и поступки человека. Учения о Зле носят подлинно философский характер, так как принадлежат к наиболее широким обобщениям. А теперь пришло время пригласить читателя заглянуть в глубь вопроса, независимо от того, стал ли он философом по выбору, по случаю или по склонности.
Кто же такой мифотворец? Прежде всего, это идеальный планировщик бытия, расписывающий реальность, отсекая лишнее и додумывая отсутствующее. Он аргументирует, убеждает, выступая, одновременно, резонатором и толкователем мифа. Мифотворец, конструируя неомиф, выступает не только архитектором времени и пространства, связывая их в прошлое, настоящее, будущее, но и архитектором новых смыслов из колоды рассыпающихся смыслов архаичных мифов. Между тем, в авторской книге, надо признать, это весьма интересная рефлексия ученого и философа с его попыткой реферативно описать мир Абсолютного зла и миропрактики борьбы с ним. Нельзя не отметить, что автор выступает и в качестве реаниматора утраченного смысла или проблем запоздалой родовой идентификации. Что это даст? Чтобы строить свои родовые истории? А может быть порождать и выпускать своих ажыдаров?
В чем заключается логика сочинений? Нужно отметить, что процесс осмысления мифа, а также конструирования неомифа осуществляется в форме поступательно-возвратного движения. Так, поняв одно в исходном романе «Тегерек», а также в романе «Проклятье Круга Зла», которых, как было сказано выше, следует воспринимать как нарратив опыта деконструкции мифа, мы, с опорой на них можем сконструировать другое, а затем от другого возвратиться к первому. В результате такого движения процесс интерпретации приобретает циклический характер и постепенно продвигается вперёд к полному истолкованию всего текста и созданию на этой основе неомифа.
Разумеется, при условии, когда метафоры содержательно и логически согласуются с другими элементами соответствующей структуры, если смысл этой структуры оказывается непротиворечивым, лишь тогда образуется цельный смысловой контекст неомифа. Возможность такого взаимообусловленного и прогрессивно развивающегося процесса обеспечивается тем, что каждый фактор во всяком цикле этого процесса приобретает некоторую долю новой информации, с помощью которой удаётся сформировать новую долю информации о другом факторе. Затем эта процедура реализуется в обратном направлении, и мы получаем новую информацию о первом факторе. Такова, как нам кажется, технология конструирования неомифа.
Итак, информация об одном из факторов постепенно пополняясь, создаёт предпосылки для увеличения информации о другом факторе. Такое, скажем «парциальный» способ преодоления информационной недостаточности движется по кругу, приобретая новый, более высокий уровень обобщения. Так создается теория кругов или предвестник создания нового учения, название которому итератизм (от слова цикличность). Теперь, что касается знака или символа Круга. В нашем случае, круг – это содержательная единица сознания, мысль, связанная с явлением нескончаемости Зла. Р
азумеется, круг содержит в себе самые общие сведения о предмете без намёка на какое-нибудь специальное предназначение, направленность. А если рассматривать круг, как единицу в качестве связки подсказывающую возможную этимологию термина «смысл»? Как известно, у смысла есть функция – достичь определённого результата или эффекта. Он оказывается наделённым определённой значимостью, ценностью для взаимодействующих в процессе коммуникации людей, являясь аксиологическим, социокультурным и ментальным феноменом.
Как сделать так, чтобы интересно и понятно донести до ума читателя научные знания? Автор считает такое возможным, если использовать триадный принцип познания: популяризация ?, концептуализация ? философизация. Как ученый-философ, как писатель-фантаст из романа в роман («Пересотворить человека», «Грани отчаяния», «Тегерек», «Биовзом», «Развенчание мифов», «Фиаско», «Клон дервиша», «Биокомпьютер») создал целую галерею персонажей, представляющих научный мир, которым подвластны смелые научные эксперименты. Разумеется, были у них завистники и оппоненты, которые считали, что авторские идеи слишком абстрактные, отражают абстрактность и сложность научного подхода к излагаемым проблемам. Но интересен не столько анализ художественного уровня научно-фантастических романов автора, сколько анализ культурной мифологии медиатекста, то есть выявление и анализ сконструированных автором мифов и легенд.
Разумеется, надеюсь на понимание моих опытов конструирования и философского анализа мифов, тесно связанных с сверхактуальными проблемами современности – Абсолютное зло, эвтаназия, роботохирургия, пересадка головы, клонирование человека и пр. Между тем, взаимосвязь необыкновенных, но «подлинных» событий – один из основополагающих архетипов имеет очень большое значение, прежде всего, для популяризации науки и новых технологий, для актуализации идейных горизонтов мифов и неомифов.
Существует целый ряд факторов, способствующих реализации авторских идей: опора на мифологические источники; постоянство и вариативность метафор; ориентация на последовательное воплощение наиболее стойких сюжетных схем; синтез естественного и сверхъестественного; обращение не к рациональному, а эмоциональному; через идентификацию и стандартизацию идей, ситуаций, характеров; мозаичность, серийность, интуитивное угадывание подсознательных интересов потенциальных читателей и пр.
С одной стороны, они усложняют процесс восприятия, ну, а с другой – заметно унифицируют подходы к освещению проблем. Считают целесообразным выделить несколько этапов: Первый. Выявление фольклорных/мифологических стереотипов медиатекста. Целый ряд положительный персонажей – простых людей, живущих простой жизнью в ограниченных условиях скудного региона. На фоне положительных персонажей выделяется лишь один отрицательный персонаж – Кара-Бахши. Все события разыгрываются вокруг противопоставление целого рода-племени и единственного отрицательного героя, тем самым показывая то, что даже одно Зло может эффективно бороться против Добра и во имя Зла. Видя то, что он – Широз-бахшы не может одолеть заговоры Ак-киши-олуя по поводу заточения ажыдара он находить свою погибель из-за тайной книги. Второй.
Выявление ряда кругов действий положительных персонажей и Широз-бахшы с фольклорной/мифологической основой: во-первых, круг действий Кара-молдо; во-вторых, круг действий кара-кулов – охранителей могилы Зла; в-третьих, круг действий людей, живущих рядом с кара-кулами и помогающих им в борьбе со злом. Третий. Коллективная жизнь и психология кара-кулов с фольклорной/мифологической основой. Автором выбран особый стиль повествования мифа. Можно проследить специфику изобразительного и/или визуального решения в текстах, основанных на мифах и легендах «края каньонов и пещер».
Миф есть одна из чрезвычайно сложных реальностей культуры, и его можно изучать и интерпретировать в самых многочисленных и взаимодополняющих аспектах. В романе «Тегерек» – миф излагает сакральную историю, повествует о событии, произошедшем в достопамятные времена в краю каньонов и пещер. Это всегда рассказ о некоем «творении», нам сообщается, каким образом что-либо произошло, и в мифе мы стоим у истоков существования этого «чего-то».
Миф говорит только о происшедшем реально, о том, что себя в полной мере проявило. Мифология – это возможность прочесть утраченные страницы прошлого, вспомнить былой Дух, Сакральность, Нравственную сущность, Мировосприятие, не забывая при этом наше настоящее.
В мифе констатирующий компонент представляет какую-либо данность: эмпирический факт, спонтанный феномен психики, мысленный конструкт. В романе «Тегерек» речь идет о горе Тегерек, пещерах, каньонах, вокруг которых сложены легенды и предания. Они выступают для людей, обитающих в тех краях, как объект чувственного восприятия, тогда как существенные характеристики их скрыты. Однако, они по этой причине вызывают у них соответствующий интерес.
Из элементов, компонентов постепенно создается ткань мифа, в результате осмысления которого у людей появляется новый познавательный уровень, как переход от поверхностных представлений о явлениях к их причинам, генезису, динамике. Самыми распространёнными является компонент мифа, содержащий в себе каузальные объяснения. В романе «Тегерек» обсуждается ряд вопросов: почему, пещеру (Кара-камар, Астын-устун, Келин-басты) отождествляют с темными силами? Откуда названия Ажыдар-сай, Кара-даван, Ак-суу, Чоюнчу, кара-кулы?
Целью мифа о Тегерек было формулировка неких эпистемологических и гносеологических качеств объяснения. Каким видится человеку объясняемое явление? Как человек идентифицирует это явление? Какое представление об этом явлении складывается в сознании этого человека? Между тем, чем адекватнее явлению этот образ, тем адекватнее будет и его объяснение, и наоборот. Данный образ выступает в роли детерминанта содержания объяснения, поскольку с ориентацией на него, в соответствии с ним субъект конструирует содержание объяснения.
Изначально миф о Тегерек публиковался под названием «Тегерек». Восточная культура разнолика, сложна и не всегда понятна европейцу с его особой системой ценностей. Сконструированный миф подвергся деконструкции, на основании чего была сконструирован неомиф. В нем стираются различия национальных культур, мысль автора устремляется далеко в будущее, в мировую культуру, планетарную цивилизацию. Мы акцентируем мифологическую составляющую образа «Гора-саркофаг Тегерек».
Это символ в романе «Тегерек», как нарратив являет собой сложный и многозначный символ. В связи с ним возникает, прежде всего, мотив сакральной связи горы-саркофага Тегерек и саркофага, сооруженного над четвертым энергоблоком Чернобыльской АЭС. Мы постарались, органично соединить в своем неомифическом повествовании естественнонаучные знания и мифолого-символический пласт архаических событий.
Мы, в нашем неомифе, актуализируем единство человека и природного мира через изображение различных проявлений абсолютного зла. Природное в художественном дискурсе имеет двойственную основу: реалистическое описание глубоко символично, каждый конкретный факт находит свое архетипическое объяснение.
Важную роль играет мифологема горы, рек, пещер, каньонов, заклятий. Особую роль в мифе играет образ пещеры, как темной пустоты, архетипически связанный с темными силами зла. Только в отличие от традиционного символа река «Ак-суу» напротив, выступает на стороне добра. Это река помимо географического фона, выступает в качестве многозначного символа избегания зла. Мною используются фольклорные мотивы гор и пещер, прежде всего, в качестве соответствующих символов: Гора – Сфера, Пещера – АнтиСфера, а не в качестве метода усиления зрелищности и эмоциональной притягательности.
Мифологические и неомифологические сюжеты куда сложнее. Они дают старт посмотреть на самого себя в прошлом, наблюдать разницу текущего состояния, бросить взгляд на будущее.
Неомиф в той или иной мере насыщен символами, опирающиеся на географическую реальность, но фактически императивно над ней властвующие. Г. Гейне однажды написал: «Когда мир раскалывается надвое, трещина проходит через сердце поэта». Мы можем сказать, что, когда гора-саркофаг Тегерек раскалывается, трещина проходит через людские сердца. Старцы остро чувствуют свою миссию по борьбе с ажыдаром. Ответственность, совесть и храброе сердце – вот то, что нужно для противодействия злу в любом его обличии не только в те далекие мифологические времена, но и сейчас. Возможно, даже в большей степени, чем в прошлые века.
В неомифе мы возвращались к этой проблеме уже на современном уровне с накопленным за это время более широких и глубоких познаний, и, конечно, мы должны, даже обязаны по-другому относится и действовать во имя идей, заложенных еще в сакские времена. Таков лейтмотив неомифа. Такой культуросозидающий пафос вливается в идею о создании особого учения – итератизма. Однако, мы акцентируем на то, что сама природа человеческой мысли – это ускользающая тайна, мучительная загадка… Не секрет, что часть людей понимают утопичность наших мыслей о «новой технологии» ликвидации онтологической недостаточности людей, как фабрики Зла.
В мифе словами Ашим-бава, Айсулуу-эне постоянно говориться о необходимости повышения познавательного уровня людей, о подъеме, о преодолении себя через делание, освоение, улучшение мира. Так рождается мифологема «светлого будущего» как «мира без ажыдара», на основе чего нами актуализируются проблема борьбы против Зла через концептуальное развитие проблемы, как таковой и философских размышлений. В романе представлена дихотомия «Добро/Зло». Соединив реальную географию с мифологической, мы через личности положительных и отрицательных героев, их мировосприятии и жизнетворчество, попытались создать неомиф.
Итак, неомиф – это повествование определенного сюжета с использованием целого арсенала образности, в первую очередь – литературно-мифологической, на основе которого выполняется попытка ответить на вечные экзистенциональные вопросы (жизнь, смерть, добро, зло), стоящие перед человеком во все времена.
Целью неомифа – это обращение исследователя к вечным универсалиям в целях реактуализации глубинных реакций человека на те или иные ценности. Они продиктованы особенностями авторской концепции, индивидуальным подходом в постановке социальных и нравственно-философских вопросов современности. Неомиф раскрывает глубинные аспекты бытия, в которых присутствует прием потока сознания, мифоаналогии, образного мышления.
Неомиф – это новый вариант мифопоэтики, связанные с традицией переплетения настоящего, прошлого и будущего, где новое по-иному раскрывает старое. Главная задача – это создание нового отношения к действительности путем пересмотра серии забытых миропониманий.
Неомиф рождает широкий символизм, художественный образ обретает синтетическую природу, многозначность, многоплановость символа-мифа. Тема этой книги у многих людей может вызвать непонимание или отрицание. Дело в том, что даже само понятие «Дьявол» можно встретить в очень и очень узком кругу учений. Куда больше религий признают существование «Бога» или «Богов» без всяких антагонистов.
И всё же хотелось бы сказать: попробуйте прочесть данную книгу до конца, быть может, автор придает термину «Дьявол» слегка иное, скажем так, – «более глубинное» значение? А если взять за основу несколько вариантов: Антропоморфный Дьявол – некий зловещий тип, который обладает личностными качествами умного и могучего злодея, а истинный облик его очень страшен и воплощает в себе всю несправедливость и жестокость; Дьявол-отступник – это некий поток энергии, порожденный умами людей, и несущий, кому – свободу, а кому – боль и страдания. Это уже более сложная концепция Дьявола, требующая развитого воображения; Дьявол – это совокупность воззрений на мир, которые глубоко укоренились в нас, и олицетворяет боль, злобу, суету, ложь. Редко, когда человек осознанно решает, в какую модель Дьявола верить, да и верить ли вообще. Чаще всего поток жизни сам бросает нас в то или иное русло, а мы уже ставим на это штамп «Мой выбор».
В качестве мифологического нарратива или «бриколажа» нами использованы отдельные метафоричные истории, обобщенные в форме научно-фантастического или социально-философского романа. Считаем, что схема «нарратив – метафизика – философская импликация» важна для эффективной популяризации знаний, когда человеку прививается вначале метафорическое мышление, а затем уже логическое, соблюдая диалектический принцип: от простого к сложному; от единичного к общему, через особенное. Заранее согласен со всеми замечаниями читателя, во-первых, по поводу «мозаичности» в изложении материала, а во-вторых, по поводу того, что пришлось соединить мифологию и философию, науку и практику. Уверяю, что все это мною предпринято лишь во имя раскрутки интересной мировоззренческой проблемы.
В конечном итоге получилась сюжетная линия «От Мифа к Логосу». Хочу сразу же предупредить, что все события, персонажи, имена – вымышлены, а любые совпадения – случайны. Чего не скажешь о научно-философской выкладке. Они вполне реальны, хотя отдельные утверждения спорны, по существу. Изображённые события и события изображения представляют определённую позицию автора в актуализации текстовых стратегий всех частей книги. Во многих случаях при дословном понимании вообще не оказывается объектов, описанных определением. Например, окружность – это множество точек, равноудаленных от точки, называемой центром окружности. Но в реальности нет точек, да и все расстояния измеряются приближенно.
Книга рассчитана на широкий круг читателей. Она может привлечь внимание философов, научных работников, интересующихся вопросами теории познания, а также студентов, магистрантов, аспирантов.
Глава 1
АНТРОПОЛФИЛОСОФИЯ: КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ И ФИЛОСОФИЗАЦИЯ МИФА И НЕОМИФА
Концептуализация мифа и неомифа.
Если концепт (лат. Concetus – понятие) – это формулировка, умственный образ, общая мысль, понятие, то концептуализация – это способ организации мысленной деятельности, позволяющий двигаться от первичных теоретических концептов ко все более абстрактным, развертывая структуру той или иной научной проблематики или теории, вписывая их в более широкие дисциплинарные контексты [Философский словарь, 1986].
Согласно личной теории, концептуализация, наряду с популяризацией и философизацией знаний, является основным компонентом, определяющим научно-познавательную стратегию индивида [«Закономерность формирования и развития современной научно-мировоззренческой культуры («Теория Ашимова»). – Диплом на открытие №67-S. – Москва, 2018].
При помощи непрерывного, последовательного, динамичного и трехфазного познавательного процесса («популяризация» ? «концептуализация» ? «философизация») осуществляется перенос моделей знания из менее развитого в более развитое, в конечном итоге, определяющий процесс «приращения» новых знаний. В указанном аспекте, концептуализация дает установку на «раскодирование», «распредмечивание» знаний, а «научно-мировоззренческая культуру» следует понимать, как результат «вращенности» новых знаний в определенный социо-культурный и социо-исторический контекст [И.А.Ашимов, 2018].
В нашем случае, понятие или концепт Зла, как идеализированный объект, нами рассматривается как дифференциальная семантическая единица, которая выступает в качестве обобщенных мыслительных прототипов различных теорий и суждений о Зле.
Подчеркиваем, что Рассел Б. (2001, 2007) является одним из наиболее последовательных исследователей концепта Абсолютного зла. В его серийных книгах, посвященных проблематике Зла («Князь тьмы», «Дьявол», «Сатана», «Мефистофель») говориться о том, что человечество издавна задавался вопросами: что такое зло и как оно возникло? Что подразумевается под злом? Каково понимание зла? В чем уникальность проблемы зла?
Зло – это то, что люди воспринимают как зло или еще что-то, то есть не просто смутно определенное понятие, вообще нечто, не имеющее внутреннюю согласованность? «Смысл зла – это тайна, которую Бог всегда скрывает от нашего разумения. Зло – радикальное зло – существует, и это накладывает на нас обязательство попытаться понять и трансформировать его» – говорил Рассел Б. (2001).
С ним солидарен и Сартр Ж.-П. (1905—1980), который считает, что истина зла в абсолютном смысле не может быть найдена: либо ее не существует вовсе, либо она существует лишь в Божьем разуме, будучи навсегда сокрытым от глаз смертных». В этом аспекте, автор полагает, что основу концепта о Зле составляет понятие о существовании космической силы, отличной от благого Бога, силы, которая желает и творит зло ради него самого и ненавидит добро [Сартр Ж.-П., 2000].
Сартр Ж.-П. (1905—1980) также считает, что та самая космическая сила (Зло) является Божьим творением. Он утверждал, что Зло в человеке происходит не из его природы, которая была сотворена доброй, а из его свободного выбора в пользу ненависти. Бог, таким образом, считает автор, принимает и инкорпорирует зло, трансформируя его в высшее благо.
Такого же мнения придерживается и Э.Ю.Соловьев (2005), который писал: «Бог творит космос ради возрастания нравственного добра, но нравственное добро влечет за собой свободу творить зло». «Зло – это только результат греха, возникающего из осуществления свободы воли. Если брать космос в целом, то в нем добро может преобладать над злом». Согласно автору, в жизни каждой личности возможен перевес добра над злом, а счастья – над страданием.
В романе «Проклятье Круга Зла» Алимов рассуждает о том, что как же бесконечно добрый Бог мог создать кого-то, способного совершат зло.
– «Говорят, что якобы одному из ангелов попросту снесло крышу, он настолько обнаглел, что перестал подчинятся Богу. В отместку Бог обозначил его причиной или даже сущностью зла». А может Богу показалось скучным сидеть и творить только Добро, а потому решил немного позабавиться кулачными боями. То есть Бог вдруг решил создать Зло и вывести его на ринг против Добра? Ничего подобного, человек – вот кто является источником зла!» – говорит он.
В Тибетской книге мертвых записано, что мудрость Бога заключается в том, что он дает человеку возможность признать существование в нем самом зла, но, однако, дает людям возможность познать, преодолеть и трансформировать его во что-то лучшее и более мощное [цит. – Э.Ю.Соловьева, 2005].
Из истории природы зла известно, что в древнейших религиях теодицея имплицитно содержалась в мифологии. В последствии, на основании анализа мифов, философами была сформулирована рациональная концепция морального закона, который был применим ко всем разумным существам. Именно, это позволило найти рациональное этическое определение зла, – считает С.С.Хоружий (2007).
В книге «Человек, космос, эволюция» (1992) сообщается о том, что египетская религия, предполагавшая существование совершенного Космоса, не нуждалась в теодицее, тогда как уже в древности у людей в Месопотамии, Ханаане, а также у древних греков и евреев имело место понимание существования зла, злых духов, способствующих ошибочному выбору человека, против его воли и воли Бога. В свое время и Рассел Б. (2001) писал:
– «Каждое из существующих в настоящее время объяснений зла – например, генетическая наследственность, социальное окружение, классовое неравенство, невежество, психическое заболевание – способно помочь в решении некоторых индивидуальных проблем и внести свой вклад в наше общее восприятие, но мы по-прежнему остаемся перед лицом того неумолимого факта, что джунгли пребывают внутри нас».
Н.В.Гайдабрус (1999) подчеркивал, что, так или иначе, зло является одним из универсальных категорий философии. Во все времена зло было и остается загадкой, как нарушение причинно-следственных рядов, выстраиваемых для объяснения мироздания. В ряде толковых и энциклопедических словарях зло определяется, как все дурное, плохое, вредное, греховное, как беда, напасть, несчастье, неприятность и пр.
По В. С. Соловьеву (1853—1900), «зло – в широком смысле этот термин относится ко всему, что получает от нас отрицательную оценку, или порицается нами с какой-нибудь стороны; в этом смысле и ложь, и безобразие подходят под понятие зла. В более тесном смысле зло обозначает страдания живых существ и нарушения ими нравственного порядка». Автор писал:
– «Зло является одной из универсальных категорий человеческой культуры, которая от века врождена нам и будет сопровождать нас до той поры, пока существует хотя бы одно существо, обладающее даром сознания».
В.В.Кравченко (2006) упоминает о существовании определения зла, как опыта гибели, разрушения, предчувствия смерти, наличия силы, оказывающей сопротивление не только нашим планам и чаяниям, но и самому нашему бытию. Батай Ж. (1994), В.А.Кутырев (2001) и др. упоминают о том, что зло – не просто человеческая оценка происходящего с ним или с окружающими. За ним стоит какая-то реальность, требующая нашего внимания, учета. Но что за реальность? Какова природа этой реальности? В чем смысл этой реальности?
Считаем нужным привести несколько оригинальных определений природы зла. Жиду А. (1869—1951) принадлежат такие слова: «Вы заметили, что Бог в мире всегда молчит? Говорит только Дьявол… Его шум заглушает голос Бога… Дьявол и Бог – одно, это то же самое, они работают вместе… Бог играет с нами, словно кошка с мышью… Да еще хочет нашей благодарности… Жестокость, вот первичный признак Бога. Дьявол увертлив, непристоен и бесполезен» [цит. – А.Д.Михайлов, 1962—1978].
Демитриу П. (1998) принадлежит слова: «Невозможно знать, существует ли Дьявол как независимая личность, но он необходим как символ абсолютного зла, которое бесконечно превосходит человеческое зло, обширно, как вселенная, громадно, как Бог». «Бог противоречив: один его лик – красота, радость и любовь; другой – ужасный Божий лик, допускающий зло, страх, страдание, тревогу, голод и жажду, физическую боль, невыносимое страдание» [цит. – В.В.Кравченко (2006]).
Дмитриу П. (1998) говорил: «И, хотя естественное зло ужасно, «нет во всем творении ничего превосходящего по жестокости человеческое зло». «Из всех живых существ только человек способен наслаждаться своей жестокостью. Желание причинить боль создает тайную общность палача и жертвы, их сопереживание – мучитель ставит себя на место своей жертвы и наслаждается страданием, которое разделяет» [цит. – Т.Ю.Сидорина, 1998]. Рассел Б. (1872—1970) пишет: «Современное неверие в абсолютное зло – это бегство от ответственности. Это не просто отказ персонифицировать зло… это отказ от понятия преступного намерения, от понятий виновности и греха».
Многие исследователи предупреждают о том, что современное общество склонно объяснять зло наследственностью и средой – но это самообман, так как извинять зло объяснениями его причин – это иллюзия, так же, как и проецировать собственное зло на фантомы и отрицать свою ответственность [Рассел Б., 2001].
Автор подчеркивает в своих исследованиях проблемы зла: «Мир лежит во зле, и нежелание это видеть искажает правду о мире и, следовательно, правду о Боге. Зла в мире гораздо больше, чем под силу причинить людям, и все попытки усовершенствовать мир без понимания трансцендентности зла обречены на неудачу. Дьявол хочет, чтобы мы поверили в бессмысленность жизни, чтобы мы грешили, даже не получая от этого радости, чтобы жили в тоске, равнодушные к чужим страданиям».
Находим нужным привести некоторые слова и из проповеди известного проповедника Паркера Т. (1810—1860): «Зло нетрудно овладеть нашим сознанием, потому что мы с готовностью распахиваем перед ним свой разум и волю. Сатана с легкостью справляется с нашим разумом, потому что он величайший логик. Он красноречив, он философ – и убеждает нас, что каждый из нас всего лишь случайное скопление атомов, у нас нет ни достоинства, ни свободы выбора, да и нужды что-то выбирать нет».
Другой проповедник – Никон Оптинский (1888—1931) говорил: «Зло извращает все идеалы: стремление к свободе сводит к анархии и вооруженному бунту; чувство долга – к бездумной покорности; гармонию – к застывшему и насильственному порядку; любовь – к похоти; равенство – к единообразию; смирение – к заурядности; благотворительность – к любопытству» [цит. – В.В.Кравченко, 2006].
Кольбе М. (1894—1941) пытался объяснить, что «Дьявол имеет три различные, но связанные между собой задачи: он восстает против Бога и мирового порядка; он искуситель и враг человечества; но он и сотрудничает с Богом, который не стал бы его терпеть, если бы тот не выполнял какую-то важную функцию во вселенной» [цит. – Т.Ю.Сидорина, 1998].
В книгах В.С.Соловьева (1988) находим следующие суждения: человеческое сознание склонно оценивать все, происходящее с ним, исходя из простейшей шкалы ценностей. Начиная с первобытных времен, мир удваивается, организуясь согласно системе простейших оппозиций: доброе/злое, небесное/земное, хорошее/плохое. Делом мудрости во все времена было примирение этих оппозиций, поиск того, что стоит над ними.
«Однако даже самая что ни на есть мудрая способность увидеть оправданность происходящего требует огромного мужества и немалого смирения, – так как все равно это происходит. Происходит то, что мы считаем несправедливым, неправильным, возмутительным. Нечто сопротивляется нашим замыслам и предположениям о принципиальной доброжелательности мироздания, в котором мы пребываем», – писал автор.
Расселу Б. (1872—1970) рассуждает так: «Наиболее четко неизбывность зла понимали древние люди, наименее же оно явно для нас, людей эпохи материального и душевного комфорта, предоставленного человеку «гуманистической» цивилизацией, когда изменились многие ценности этого мира. Зло – всегда загадка [Рассел Б., 2001]. «Когда оно свершается, то вызывает протест, затем – удивление и вечно остающийся без ответа вопрос: почему со мной? Зло представляется нарушением причинно-следственных рядов, выстраиваемых нами для объяснения мира и своего пребывания в нем», – таково суждение автора.
Следует вновь и вновь отметить тот факт, что Рассел Б. (1872—1970) является одним из самых последовательных и концептуальных исследователей проблемы Зла. Именно ему принадлежит целая серия монографий, посвященных исследованию концепта Зла, в которых подчеркивается, что зло неестественно, ибо оно нарушает то райское единство с мирозданием, которое тщетно надеемся обрести, и надежда на которое стоит за большинством наших житейских планов и расчетов.
На вопрос о том, в чем же заключается концепт Зла по автору, он отвечает так: зло трансцендентно, оно врывается извне в космос, выстраиваемый нашим сознанием. Даже если причиной зла являемся мы сами, суд совести оценивает и наказывает нас, виноватых, как чужака, которого следует изгнать из мира, где присутствует наше гармоничное с миром и собой «я». Именно поэтому издревле зло было так страшно и, в то же время, притягательно для человека. Оно указывало на что-то иное, на лежащее за пределами изведанного. Человек избегал зла, насколько это было в его силах, но не мог не задаваться вопросом: откуда оно? [Рассел Б., 2001].
В романе «Проклятье Круга Зла» устами Султанова говорится о том, что понять и осмыслить, скажем, мудрость, способен лишь тот, кто сам мудр. А что значить быть мудрым? Ясно то, что мудрость – это умение отличить важное от мелкого и ничтожного. Напротив, недалекий человек являет собой синоним мелочности, ничтожества. Но в таком случае, разве может мелочный человек быть добрым?
Роулендс М. (2005) высказывается следующим образом: многие исследователи отмечали то, что загадка «зависти богов», занимавшая древнего грека, может быть рассмотрена не только как поиск особой силы, особой персоны, – на каковую можно было бы свалить вину за эту зависть, – но как одно из проявлений несоразмерности человеческому образу мысли сил, создавших вселенную и правящих ею. Тем не менее, человеческое мышление, которому, – по крайней мере, согласно западным философским стандартам, – свойственно различение, разделение мыслимого, обнаруживает двойственность в самой божественной деятельности по созиданию мира.
Батай Ж. (1994) полагает, что именно отсюда в древних концепциях появляются такие странные, не имеющие персонификации, но, в то же время, не являющиеся некими механическими природами силы, как «адживы» джайнов или принцип «иного» неоплатоников. И то, и другое являются одним из необходимых условий создания мира, – однако на определенном плане существования они выступают как зло.
В вышеуказанном ракурсе, С.В.Роганов (2005), В.В.Кравченко (2006) и др., считают правильным ссылаться на античных неоплатоников, которые подчеркивали двойственность при описании материи: «Зло – материя (одна из ипостасей принципа „иного“), а точнее – низшая форма материи, являющаяся субстратом тел».
По мнению вышеприведенных авторов, причину зла неоплатоники помещают в душу, обладающую свободным выбором и возможностью либо склоняться к низшему, либо же восходить к высшему. В первом случае «зло заключается в том, что душа теряет себя, отождествляет свою природу с собственным носителем – телом. Именно поэтому материя и является злом – как объект неправильной установки души. Во втором же случае она равна себе и во время восхождения как бы сворачивает все планы творения, имея дело с совершенно другой инаковостью – инаковостью Творца тварному бытию».
В.В.Кравченко (2006) полагает, в сущности, и та, и другая трактовка зла не противоречат друг другу, являясь двумя сторонами описания самой сути инаковости: отделяющей нас от высшего начала, но, одновременно, и являющейся знаком присутствия чего-то внеположного нам. В такой инаковости неоплатоники видели «почти небытие», источник разрушения, конечности человеческого существования, опасность морального искуса – то есть возможные формы проявления зла.
По Расселу Б. (2001), «иное» было и необходимым моментом восхождения к единому, к абсолютному Иному, любое высказывание о котором является «истинной ложью». «Пожалуй, из всех древних философских школ именно неоплатоники в наивысшей степени выразили загадочность зла. Однако признание загадочности не означает принятия зла», – писал Рассел Б. (2001), – «даже признавая его неизбывность, мы не сможем отказать себе в естественном стремлении преодолеть эту разрушительную стихию.
Последователи этого философа говорили о том, что само размышление над природой зла, написание книги на тему восприятия зла в различных культурах – один из способов преодоления зла. Причем, естественно, имеющего психологический, а не онтологический итог.
– «Высказанное, названное, изображенное становится одним из фактов культуры, одним из предметов «домашнего обихода» человека, – писал Рассел Б. – «Иными словами, оно переходит в иную ипостась человеческого опыта, когда его носитель является представителем «родового существа» – рода человеческого. Последняя абстракция – изобретение европейской культуры и европейской философии – позволяет любое событие сделать моментом в истории «человеческого духа», и, в этом плане, оправдать его. И вновь мы возвращаемся к парадоксу: создание книги о зле – это своеобразное его оправдание, помещение в культурную ткань мироздания, так сказать, расширенная теодиция».
Обзор литературы, посвященное проблеме зла показывает, что традиционно зло разделяют на три категории: зло метафизическое, как отсутствие совершенства, всегда присущее нашему миру (по сути, это та часть природного зла, которая обусловлена конечностью мира и наличием естественных законов); зло естественное – страдание, как результат физического влияния «природных явлений» (боль, болезнь, ураган, пожар и пр.); зло моральное – намеренное (греховное) желание причинить кому-то страдание.
В романе «Проклятье Круга Зла» Султанов рассуждает о том, что на сегодня в человеческой популяции побеждают страх, алчность, корысть.
– «Мир заполнен продажностью, предательством, насилием. В мире царствует падение нравов, эгоизм, самолюбование. Процветает зацикленность на себе, глупость, саморазрушение. Может быть человек и есть само зло? А почему бы и нет, ведь он вечный возмутитель мира и покоя. Тогда становится ясным и то, что человеческую породу нужно улучшать», – утверждает он.
По мнению современных исследователей, в ряду которых Хабермас Ю. (2002), П.А.Гаджикурбанова (2003), Н.П.Козлова (2007) и др., зло на глобальном уровне выражается, прежде всего, в мировой ядерной войне, где победителей уже не будет, погибнут все живое на Земле. Но есть силы, толкающие человечество на эту гибель. Что это за сила? – задаются они. Вот их сводный ответ на этот вопрос: «Безусловно, это зло на космическом уровне. Если мы хотим избежать атомной войны, считают Медоуз Д. Х., Медоуз Д. Л., Рандерс И. (1999), В.А.Кутырев (2001), Фукуяма Ф. (2002), А. П. Никонов (2008) и др., нам следует противостоять абсолютному злу. Но чем?
В романе «Тегерек» и «Проклятье Круга Зла» красной линией проходит идея «улучшения» самого человека, его сознания.
– «Когда говорят „от добра добро не ищут“, то думают о том, что если у тебя все хорошо, то человек сидит на попе ровно и не стремиться поменять свою жизнь. А если пошел искать „добра“, это значит, что в жизни было не очень хорошо», – говорит Алимов.
Важным является то, что причина негативной тенденции кроется в том, что люди потеряли и не хотят восстанавливать духовное сознание. В этом аспекте, все же нужно попытаться улучшить человеческую сущность, о чем говорят Ашим-бава, Айсулуу-эне, Султанов, Каракулов и др.
В книге, ставшим бестселлером в первом десятилетии XXI в. «Апокалипсис смысла» (2007) приведены работы видных западных философов XX – XXI вв. Из высказываний Зиммеля Г., Чорона Э.-М., Тоффлера Э., Тоффлера Х. следует, что многие умы искали и ищут пути противостояния злу. Однако, когда неясна сама природа и смысл зла, то возникает трудности определения таких путей. Но что это за зло? На индивидуальном уровне абсолютное зло выражается в действиях невероятной жестокости. Ближе всего мы постигаем зло, соприкасаясь с ним в нас самих или в других людях. Всем нормальным людям, членам человеческого общества, свойственно непосредственное, интуитивное восприятие зла.
Исследователи проблемы выделяют, в частности Медоуз Д. Х., Медоуз Д. Л., Рандерс И. (1999), А. П. Никонов (2008) и др., две категории зла: во-первых, пассивное зло, страдание, ощущаемое живым существом (страх, ужас, агония, депрессия, отчаяния, которые могут сопровождаться физической болью, угрозой боли или воспоминанием о ней); во-вторых, активное зло, желание живого существа, отвечающего за свои действия, причинить страдание другому живому существу.
В романе «Проклятье Круга Зла» Султанов говорит, что у людей довольно часто случаются кризисы Смысла, когда все прежние ценности обесцениваются. Становится темно и пусто.
– «Может быть, именно ощущение пустоты и темноты для того или иного человека означает, что все дороги открыты, что „всё позволено“ и он под этим впечатлением выбирает путь, поступок, поведение? Может быть в этом генез нового зла?» – задается он.
Из литературной справки П.А.Гаджикурбановой (2003), Н.П.Козлова (2007), Лоренца К. (2004) и др. известно, что во многих культурах зло считается целенаправленной силой и воспринимается как нечто персонифицированное. Сторонники такого принципа рассмотрения природы зла считают, что зло никогда не является абстракцией и что его следует понимать с точки зрения индивидуальных страданий. «Обобщая и экстраполируя первоначальное восприятие индивидуального зла, человеческое мышление должен перейти из сферы опыта в область мысленного конструирования и концептуализации» – пишет Рассел Б. (2001), – «в этом случае на основании осознанных обобщений возникает иной уровень понимания зла – зло имеет метафизический характер. Только имея представление о лучшем мире, мы ощущаем фундаментальные недостатки мира этого». С этими высказываниями солидарны большинство прогрессивных ученых и граждан мира, в числе которых Т.И.Фролов (1987), Реймерс (1992), Р.С.Карпинская и соавт. (1995), Грейщ Ж. (1997), Лоренц К. (2004) и др.
По мнению авторов, действительно, злодейства не просто имеют общую природу, зло всегда присутствует в человеческом опыте. Метафизика зла коренится в понимании глобальной расколотости мира, в его радикальности. «Когда мы задаем вопрос: как же случилось, что мир оказался расколот, мы поднимаем проблему зла во всей ее полноте, – пишет Рассел Б. (2001). По мнению автора, абстракции, сами по себе в чем-то близкие злу, необходимы для того, чтобы оценить возможность раскрытия истины.
Из обзора А.М.Лобока (1997) следует, что в древнейших индуистских текстах зло часто представлено как нечто данное и не имеющее объяснения. У брахманов источником зла является изначальная двойственность Божества: «И боги, и демоны говорили правду; и те, и другие говорили ложь. Затем боги отказались от лжи, а демоны отказались от правды». Вообще, литературный обзор показывает, что иногда во всем мировом зле обвиняют злых духов, а иногда зло считается результатом человеческой ошибки или недоразумения, – отмечает О.С.Суворова (1994).
Логика рассуждения многих исследователей проблемы зла, в частности Т.И.Фролова (1987) Реймерса Г. (1992); Фукуяма Ф. (2002), Лоренца К. (2004) и др., таковы: Бог проявляется во всем. Бог есть все, и, в конечном счете, именно Он за все отвечает. Зло является неотъемлемой частью Божества и от Него исходит. Совпадение противоположностей в Боге, соединение в нем добра и зла – это необходимость. Все сущее, добро и зло в равной степени, произошло от Бога. Но поскольку люди считают Бога благим и не желают приписывать ему зло, они постулируют оппозицию противоположных сил внутри самого Божества. Эта оппозиция постепенно выводится во вне и раздваивается. На сцену выходит Дьявол, как символ зла.
Итак, очевидно, божественное начало считалось источником зла, но теперь оно раздвоено на начало добра и начало зла. В романе «Проклятье Круга Зла» Алимов утверждает о том, что нужно всегда помнить, что зло не умирает, а имеет отсрочку от самого Бога.
