– На жука?
– На себя… – смутилась я. – Ну да ладно, извините…
Мне все равно, в каком виде явится ко мне в номер ловец жуков.
Дочка заснула, распласталась на кровати.
Жук все так же катался на шторе и жужжал. В этом жужжании я уловила нечто похожее на: «Угнала его, угнала…» Откуда мне было знать, что он фанат Аллегровой?
Мужик смело подошел к жуку, взял его в руку и швырнул в балкон.
– Вы мой герой, спасибо, – сказала я и закрыла балкон намертво, чтобы этот жужжащий Аллегрофренд не вернулся.
– Пожалуйста, – сказал мужик, подмигнул мне, шевельнул кубиками и ушел к себе.
Спустя два дня, когда я давно забыла про историю с жуком, мы гуляли с местными друзьями по морскому берегу.
– Ой, – сказала Наташа, которая приехала в этот санаторий из Ростова и записана у меня в телефоне как Наташа Ростова. – Нас тут вчера инструктор по физре так развлек. Я хохотала… Говорит, на него тут постоянно одинокие мамочки охотятся, кадрят как могут. Видят, что он красивый, подкачанный и живет один. Кто-то подарочки делает, кто-то письма пишет любовные. А одна женщина в этом заезде, прикинь, нашла огромного таракана, притащила в номер и притворилась, что боится его, напомадилась, позвала к себе инструктора, мол, ой, я такая цаца, жука боюсь. Ну он пришел и выкинул ей жука. А она: ты, грит, мой герой… Ой, он рассказывал, мы ухохотались.
«Ничего я не помадилась!» – возмущенно подумала я, долго задумчиво смотрела на Наташку, а потом громко засмеялась и сказала:
– Ну, баба, ну, затейница!
КОУЧ
Заехали в Макавто взять кофе, не выходя из-за руля. Я пью без сахара и говорю оператору сразу, что мне сахар не нужен.
– Зачем отказалась? Попроси, попроси сахар, – кипишует Миша. – Мне нужен! Мне всегда несладко… У меня в сумке всегда пакетики с сахаром про запас есть, а сейчас как раз закончились…
– Господи, Миша, ну что это за любовь к халяве? – сержусь я. – Клянчить сахар, ужас… Чем больше энергии ты тратишь на попытку что-то выгадать, тем меньше энергии остается на возможность заработать…
– Ну да, ну да, – саркастически замечает Миша. – Так сразу и не скажешь, но на самом деле мне не нужен был бесплатный сахар – все это задумано ради бесплатной коуч-сессии.
Вареники
Однажды я написала фразу, которая всем понравилась: «Мотивация как эрекция: если слабая – ничего не получится».
Люди стали репостить эту фразу и под своими постами писать примеры мотивирующих ситуаций.
Про человека, который потерял ногу, но не потерял желания покорить Эверест. И покорил! Доказал всем и себе, что ограниченные возможности – это шлагбаумы в голове.
Про женщину, которая отдала сыну почку, и ее операция прошла с осложнениями, и, пока они оба лежали в больнице, их грозились выселить из квартиры, за которую нечем было платить. И она, прямо лежа в больнице, стала вязать шарфы; шарфы были очень красивые, и тут же их раскупали, и она практически под капельницей зарабатывала отличные деньги.
Про бесстрашную кругосветку человека, решившего преодолеть свои страхи и отправившегося вокруг света без денег, телефона и знания языка.
Я читала эти истории и понимала, что мотивация в голове большинства людей покрыта флером героизма и благородства.
МОТИВАЦИЯ – ЭТО НЕПРЕМЕННО КРАСНЫЕ ТРУСЫ СУПЕРМЕНА, В КОТОРЫХ НУЖНО СПАСТИ МИР.
И я сразу вспомнила, как два года назад получала книжную премию. Там, на церемонии, был Михаил Лабковский, известнейший психолог, который тоже получал премию за свою книгу.
Лабковский был такой крутой, что у меня камни из почек грозились выйти – на него посмотреть. Я сидела на мероприятии бледная и слегка напуганная, держалась за живот.
Лабковский вышел на сцену, ведущий – страшная льстюга – забомбил его комплиментами и спросил: «Ну расскажите, как вы решились написать книгу?»
Все затаились в ожидании мотивирующей истории о том, как он мечтал о книге, как шел к своей цели и как писал ее в своем любимом кресле, глядя на закат.
Но Михаил скромно ответил:
– При Центральном доме литераторов есть отличный ресторан. Мой друг, обладатель удостоверения Союза писателей, проводит меня туда «по блату». Говорит консьержу на входе: «Вот этот – со мной». И я, «вот этот», проходил мимо осуждающего взгляда консьержа, как бы бессловесно, но информативно напоминавшего, что я тут на птичьих правах. И я с мольбой смотрел на этого консьержа и обещал ему клятвенно: «Я напишу книгу, я обещаю!» И вот… Написал. Обещал же.
Я смеялась. Я была в том ресторане и ела там самые вкусные в моей жизни вареники с картошкой.
Мотивация бывает очень приземленная.
Иногда это – варе-е-е-еники.
ЛУЧШИЕ ГОДЫ
Мы поссорились с мужем прямо перед походом в гости. Решили не отменять мероприятие, пришли, сели за стол, но сидим, нахохленные, дуемся друг на друга.
– Оль, ты сердишься на Мишку, что ли? – спрашивает хозяйка, которой непривычно, что мы не хохмим, как всегда.
– Да, – громко говорю я, чтоб муж слышал. – Он украл мои лучшие годы!
– Пф-ф-ф, – пыхтит муж, который тоже сердится на меня. – Это как урановые отходы украсть…
Мистика
Однажды на автограф-сессии ко мне подошла женщина и попросила подписать книгу.
– Как вас зовут? – приветливо спрашиваю я, ибо всегда подписываю адресно.
– Марина.
Я пишу в книге автограф: «Марина, нам по пути!», протягиваю женщине.
– Ой! – расстроилась она. – Я – Мария! Мария!
А мне послышалось – Марина…
Видя, как расстроилась женщина, я забираю у нее книгу и тут же даю новую, в которой пишу уже правильно: «Маша, нам по пути!»
Женщина уходит счастливая, с автографом-трофеем.
А я кладу книгу с автографом Марине в рюкзак и забываю про нее.
Вечером сажусь на поезд, мы в купе с незнакомой девушкой вдвоем.
Познакомились, болтаем, смеемся.
Она – тренер по йоге (йогиня) и рассказывает, что ее профессия обязывает ее быть очень восприимчивой к этому миру, и Вселенная очень отзывчива в ответ на ее просьбы. Иногда прямо до мистики.
– Ну, например? – Я хочу конкретики.
– Например… Ну вот вчера, я стою на стоянке около гаражей, – рассказывает мне попутчица. – У нас собираются сносить гаражи, и было собрание по этому поводу. Потом мне позвонил клиент, и я долго болтала с ним по телефону. Все разошлись, осталось несколько человек из гаражного кооператива, они пошли по своим машинам. Я закончила разговор с клиентом, и тут – дзинь! – приходит сообщение от моего сына: «Мама, мне для поделки в школу срочно нужен двусторонний скотч! Найди, иначе я пропал!» А я знаю, как сын готовил эту поделку, как ему это важно… Но я в гаражах, и уже поздно, и непонятно, где этот скотч продается? В канцелярских магазинах или строительных? И я, растерянная, оглядываюсь и вижу несколько человек, которые – каждый в своей машине – собираются уезжать, и подхожу к мужчине в черном «Форде» и спрашиваю: «Простите, пожалуйста, вы не знаете, где можно купить двусторонний скотч?» А он смотрит на меня задумчиво пять секунд, потом ныряет в свой «Форд», выныривает и говорит: «Такой подойдет?» – и протягивает мне скотч. И денег не берет. Вот как? Я же именно к нему подошла. И именно он возит с собой лишний скотч!
– Класс! – Мне нравится эта девушка.
Когда мне кто-то нравится, я сразу хочу подарить ему свою книгу. Лезу в рюкзак (там обычно для таких случаев лежит «Попутчица» моя), а сама спрашиваю:
– А зовут-то вас как?
– Марина, – отвечает девушка.
И тут я обнаруживаю в рюкзаке только одну книгу, и она уже подписана: «Марина, нам по пути!»
На глазах Марины я вытаскиваю из рюкзака книгу с готовым адресным автографом для Марины…
Видели бы вы ее глаза!
P.S. Я ей, конечно, потом все рассказала, мы хохотали.
Но потом Марина задумчиво сказала, что я зря расшифровала цепь событий, без пояснений все выглядело так завораживающе-мистически, что она не удивилась бы, если следом за книгой я бы достала из рюкзака магический шар.
ЦЕЙТНОТ
Муж ничего не успевает, ходит и злится, весь в цейтноте. Бормочет: «Столько дел, столько дел, за что браться!»
Но при этом наряжается.
– Куда это мы такие нарядные? – спрашиваю я.
– Ревнуешь?
– Конечно, вдруг к любовнице!
– Конечно, к любовнице. Ты не представляешь, сколько дел у меня в той, другой семье!
Колумб
Визит большого чиновника М. в уездный город Б. был запланирован на начало мая.
Именно в городе Б. на улице с символично-революционным названием «Улица Юлиуса Фучика» проживал веселый ветеран, которого высокопоставленное должностное лицо хотело заслуженно поздравить с грядущим праздником Великой Победы.
Марианна Ивановна, которую все обычно звали в одно слово Марьяновна, ничего не знала о планах Дмитрия Анатольевича, и в тот весенний майский четверг бодро шагала в магазин с большой пляжной сумкой.
В нее (в смысле, в сумку, а не в Марьяновну) отлично помещались три батона, «Дарницкий», три пачки макарон и шесть банок тушенки: этим Марьяновне предстояло кормить семью с тремя детьми все выходные на даче у свекрови.
Выйдя на центральную улицу города Б., традиционно запруженную машинами, Марьяновна ошарашенно замерла. Улица была чиста и непорочна, как мысли младенца.
Обочины, обычно намертво заставленные криво припаркованными авто, также опустели. Два запоздалых зазевавшихся эвакуатора с зелеными щупальцами торопливо утаскивали последних четырехколесных жертв поглубже во дворы.
Как раз утром веселый муж Марьяновны рассказал ей анекдот про женщину легкого поведения, которой гинеколог объяснял, что волосы у нее на причинном месте не растут по той же самой причине, по которой не растет трава на автобане. Почему-то девственно-чистая улица напомнила Марьяновне именно этот анекдот, и она невесело усмехнулась.
