– То есть для того, чтобы их миры процветали, им нужно быть вместе?
– Верно. Однако, он не помог ей, когда она нуждалась в его защите. Отсюда я сделала вывод, что Ликая дала ему то, чего он не имел.
– Откуда тогда ты знаешь, что Ликая назвала своего первенца твоим именем?
– Потому что Богиня вашего мира показала мне Ликаю и ее мужа. Они оба склонились над колыбелью своего сына, ласково шепча его имя: Мартин.
Я пыталась осознать то, что переход в другие миры возможен. Одно дело, когда материя рвется, пропуская остатки погибающего мира, и совершенно иное, когда ты постоянно имеешь доступ к другим мирам. Это же невероятно!
– В тот момент я возненавидела всех: отца, свою судьбу, этот мир и…Ликаю.
– Почему?
Наверно, если бы Мартина могла, то тяжело бы вздохнула.
– Потому что завидовала, Хейли! За столько лет я, наконец, это поняла. Я отчаянно завидовала силе сестры. За то, что она легко могла возродить к жизни любое существо, за то, что своим присутствием скрашивала любой вечер. Что ради нее каждый был готов на подвиг. За то, что получила самого красивого мужчину и родила сына, в то время как я…
Женщина отвернулась, пряча взгляд.
– Твой мир был совсем иным, Хейли. Не было ни королей, ни государств. Наша Теневая империя считалась самой процветающей, несмотря на отношение к другим расам и магам. Я имела роскошные украшения, дорогие платья, ела самую вкусную еду и никогда не нуждалась. А оказавшись в вашем мире, я была не готова к тому, что мне придется доить коров, вспахивать землю наравне с другими людьми. Этот мир только начинал свой путь, народ только учился познавать себя и окружающее пространство. Мы, пришлые, и наши потомки основали все Десять Королевств.
– Ты говоришь так, словно коренное население абсолютно не участвовало в становлении мира.
– Если опустить то, что главной заботой всех было найти пропитание и построить шалаш, то да, Хейли. Твой мир казался мне отсталым, а люди – тупыми. Но я приняла его правила, смирилась с тем, что отныне мне недоступно многое из того, что являлось обыденным в Драгонарии. Я отказалась от своей магии, поклявшись, что не стану ею пользоваться. И не только потому, что ваши люди не обладали магическими способностями и могли расправиться со мной за то, чего не знают, а значит заведомо боятся. Шесть наших погибли в первый же год своего пребывания в вашем мире. Кого сожгли, кого забили камнями, а кому просто отрезали голову во сне. Я ненавидела свой дар, который, кроме боли и горечи, никому ничего хорошего не принес.
– И осталось девять… Они и основали Девять Великих родов?
– Мои подданные основали Восемь государств, пока я жалела себя и скиталась по свету. Я ведь не старела, Хейли, как не старели и другие из моего мира. Хоть мы и не пользовались магией Тьмы, но оставались магами. Это не могло не привлекать внимания, и если остальные решили изменить свою жизнь и приблизить ее к тому уровню, на котором когда-то жили, то я занималась самобичеванием и отказывалась от их помощи. Гордость, Хейли, вот что меня погубило.
– То есть на самом деле Великих родов восемь, а не девять?
– Со мной – девять, вот только моя дочь появилась против моей воли. Как и дочь Хеллы…
– Как это, против вашей воли? Вас что же…так же, как моего отца?
– Не обращайся ко мне на «вы», – вдруг осадила меня Мартина, – я давно не имею ни титулов, ни земель. Даже права на уважительное отношение не имею. Я не знаю, что случилось с твоим отцом, Хейли, но догадываюсь. Мой последний информатор – смешной мальчик Альгар – представитель шестого Великого рода.
– Ректор Академии Сиятельных?!
– Давай мы вернемся к нему попозже? К нему и его замечательной девочке, что тоскует по своей паре.
– Вейра…– я прикрыла глаза и кивнула. Попозже, так попозже. Мартина явно готовится рассказать нечто важное и вместе с тем что-то такое, что причиняет ей невыносимую боль. Не знаю почему ей так хочется показать себя как плохого человека, может, она и была такой, но сейчас передо мной тот, кто хочет исправить свои ошибки и готов для этого сделать всё.
– Впервые я встретилась с Богиней во время купания в Золотом море. Я была измучена долгим путешествием и очередной необходимостью сменить место жительства. Я лежала на берегу и снова кляла свою судьбу. Мне, избалованной аристократке, не подходили здешние мужчины. Все были не такими, выглядели не так, как мне бы хотелось, мало того, я все еще не могла избавиться от чувств к Витору.
– Но он же любил Ликаю…
– И что? Разве невзаимная любовь не существует в твоем мире?
– Подожди, ты была влюблена в мужчину, который отдал свое сердце твоей названной сестре? И еще поддерживала его в планах на будущую семью?
– А ты разве бы иначе поступила окажись в моей шкуре? Я любила их обоих, Хейли. Отчасти это и мешало мне начать новую жизнь с нуля. Я не находила никого похожего на Витора и отталкивала всех. К тому же, я не менялась внешне, и если пять, а то и десять лет, люди не задавались вопросами о моей молодости, то позже ко мне накапливались претензии. Во-первых, я всегда жила уединенно, во-вторых, не подпускала к себе мужчин, в-третьих, не желала заводить семью. Поверь, тогда к незаконнорожденным или нагулянным относились несколько проще.
– Мартина…
– Не нужно меня жалеть. Я свой выбор сделала сама. Неправильный, пусть не до конца осознанный, но самостоятельно. И когда ко мне вышла рыжеволосая незнакомка, от которой веяло мощью и силой, я вместо того, чтобы нормально ее выслушать, – прогнала.
– Прогнала?
– Да, как только она завела речь о моей магии.
– Это так странно звучит. Ты прогнала Богиню, а она ушла….
– Ушла, чтобы вернуться через триста лет и поковыряться в моей ране, показав мне счастливую жизнь Ликаи. У меня не было никого, Хейли. Я отгородилась даже от тех, с кем попала в этот мир, и мне бы радоваться счастью сестры, а я сочла ее предательницей. Как же, Витор мертв, а она вышла замуж, родила сына. Да еще, будто в насмешку, назвала того моим именем!
– Она не…
– Я знаю, что она была мне благодарна. Наша связь для нее была всем и, утратив меня, ей, скорее всего, пришлось нелегко прежде, чем Ликая действительно стала счастливой. Она, в отличие от меня, пошла дальше. Позволила себе любить и быть любимой. Я же не смогла мыслить разумно, во мне бурлили ненависть, обида, зависть. Все те низменные чувства, что так порицаются обществом, и какие в других я считала не приемлемыми. А еще вместо того, чтобы протянуть руку помощи, ваша Богиня требовала от меня стать настоящей смертью. Той, что должна провожать души на путь перерождения. Словно я и так мало страдала! – Мартина вскинула голову и фыркнула. – Не о таком будущем мечтала принцесса, пусть уже несуществующего государства. Я все никак не могла отделаться от своего прошлого. Не видела, в чем нуждается этот мир, и не хотела замечать изменения. Впрочем, как и ваша Богиня.
– Что она упустила? – Я намеренно пропустила высказывания о принцессе, понимая, что в Мартине говорит злость на себя. Кто его знает, как повела бы себя я, когда мой мир бы рухнул? Как бы отнеслась не только к чужим, но и чуждым людям и как бы среагировала на смерть любимого мужчины и счастье той, что легко забыла о том, кто ее любил.
– Коренные жители не перерождались, вместо них мир заполняли погибшие в Драгонарии.
– Но они и так не перерождались, иначе бы зачем Богиня вас ждала.
– Почему же…перерождались. Но в очень небольшом количестве. Именно поэтому население было в несколько десятков раз меньше, чем сейчас. Однако с приходом нас, и, в частности, моего отца, картина кардинально изменилась. Всплеск рождаемости значительно превышал смертность.
– А разве это плохо? – осторожно уточнила я. – Несправедливо погибшие получили шанс на новую жизнь.
– Марионетки, Хейли, очередные свиньи на убой. Когда мы поняли, что император не имеет власти над нами, и к тому же ничего не может сделать жителям этого мира, мы решили, что его настигла кара небесная. Он превратился в то страшное нечто, которое можем видеть только мы, и вечно будет скитаться по новой земле, не зная покоя и радости. Понимаешь? Мы решили, что это возмездие за все, что он натворил! Мы ликовали, не разобравшись в его природе, не обратив внимания на то, чем он стал в действительности.
– То есть вы не сразу поняли, что он убил всех подданных Теневой империи и аккумулировал их магию в себе?
– Именно. О том, что он замкнул на себе всех, кого перенес, а также завладел их душами, я узнала тогда, когда однажды обнаружила себя здесь!
– Как это?
– Это случилось через десять лет после того, как я прогнала Богиню повторно. Эта надменная дамочка реально полагала, что я буду рада отдать себя и свою жизнь служению ей и ее детищу, при этом не давая мне ничего взамен. Знаешь, я до сих пор считаю, что именно поэтому мужчина, предназначавшийся ей в мужья, легко от нее отрекся. Попробуй ужиться с женщиной с таким-то характером.
– Мартина, она же не обратилась к твоему отцу? – догадка потрясала, но хотелось бы верить, что я ошиблась.
– Обратилась. Ее не интересовали другие, потому что только мой дар и дар отца были сильными. Остальные на нашем фоне казались капельками, мы же были океаном. Она настолько хотела оказаться победителем, что решилась не только обратиться к нему за помощью, не простив моих отказов, но и пошла с ним на слияние.
– Не понимаю.
– Она хотела дать ему тело, Хейли, но не учла того, что повышение рождаемости, а также странные смерти людей, не достигших преклонного возраста, – дело рук моего отца. В людях всегда была магия, они жили долго за счет живительной силы Богини, а она, в свою очередь, идентична той, которой владеет моя сестра Ликая.
– Получается, он пытался возродить себя с помощью жертвоприношений?
– Верно, и у него не получалось. Он ведь так и не обрел тело, но смог, наконец, в полной мере управлять всей сумасшедшей силой, что была ему подвластна.
– И к этому еще добавилась часть сил Богини…
– Не часть. Вся сила.
– Ты уверена? Потому что если он овладел всей, то вряд ли бы…
– Не перебивай, – одернула меня бывшая принцесса. – Он завладел всей силой, сделав Богиню обычным, смертным человеком! Рыжеволосая девчонка, которой суждено было не просто перерождаться, а каждый раз умирать молодой, пока в итоге ее новое воплощение не превратили в три уродливых существа.
– Три уродливых существа…– эхом повторила я.
Стоп. Рыжая, убившая себя у ног статуй. Три сестры, предавшие Хеллу и полюбившие Эльхора.
– Обольщающие горгоны – это наша Богиня?!
– Да. И убить ее, чтобы она навсегда исчезла, должны ее собственные творения.
– То есть те, в чьем рождении не участвовал Велиар?
– Скорее, те, чьи души изначальны и не привязаны к императору, как к источнику. Велиар рассчитывал, что этих монстров быстро истребят.
– Почему мне кажется, что таких не осталось вовсе?
– Я знаю, как минимум одну такую душу, а как максимум…– Мартина выразительно посмотрела на меня. – Признавайся, была мысль убить горгон?
– Была, – кивнула, – потому что в воспоминаниях Хеллы статую Эльхора оживили жертвоприношением. Рыжеволосая девушка убила себя подле его ног. И я предположила, что горгоны и есть те три рыжие сестры, которых на воспитание взяла Хелла. А они, в свою очередь, – новое воплощение самой первой девушки.
– В этом случае вместо настоящего Эльхора возродилась бы душа того, кого призвал Велиар, а не несчастный мальчик, беззаветно влюбленный в мою внучку.
– Те дети, которых я увидела, когда только поняла, что нахожусь на грани. Они так и остались детьми? Я имею ввиду, ведь Хелла родила дочь Сизери, а Эльхор дал жизнь роду Валруа.
– Они остались детьми, Хейли, в то время как их телами пользовались другие души. В последний раз вместо Хеллы была призвана моя душа. Но давай по порядку?
Молчу. Смотрю на женщину и сжимаю губы. Потому как если открою рот, вряд ли она сможет остановить мой поток вопросов.
– Когда император прошел слияние с Богиней, получил безграничный доступ к ее силе. Она не могла ею пользоваться. Но и сам он не вернул желаемое, мало того, магия не принимала его, расщепляла и отталкивала.
– Откуда ты…
– Знаю от Богини, точнее, от того, кто был способен услышать ее зов.
– Я поняла, о ком ты.
– Позже, если захочешь, я представлю им тебя. Сейчас ты не готова к знакомству, – ухмыльнулась Мартина. – Мой отец не был глупым, Хейли, считай, что он создал неиссякаемый резерв магической силы, обличив его в форму огненного столба, к которому имел безграничный доступ. Однако, Богиня это не просто слова…
Женщина зажмурилась и продолжила.
– Она оставила для себя лазейку. Даже убивая и воскрешая ее человеческую форму, Велиар не достиг нужного результата. Она все еще имела возможность контролировать сердце своего мира, используя для этого тех, кто смог бы откликнуться на ее магию, впитать ее и преобразовать.
– Сердце мира?
– Каждый мир имеет сердцевину, – кивнула Мартина. – Но обладает разной формой. Это не значит, что сердце нечто осязаемое и видимое. Его нельзя потрогать или завладеть, но можно разрушить и изменить.
– Это все очень путано, – осторожно произнесла я. – Есть сердце, но нельзя потрогать или увидеть, зато возможно изменить.
– Я могу назвать сердце мозгом, – улыбнулась Мартина. – Или главным механизмом нашего мира. То, что позволяет людям и другим существам рождаться и умирать, воспроизводить энергию и ее же отдавать.
– Другими словами, наш мир питает что-то, что нельзя увидеть, нельзя потрогать, но что может разрушиться, если кто-то попытается изменить его состав?
– Не состав, – Мартина задумалась. – У вас были уроки по изучению строения тела человека? Учили тебя лечить?
– И даже убивать, – хмыкнула я, вспоминая занятия с Вероникой Элвер. – Каждый яд имеет особую структуру и чаще всего поражает какой-то один орган, и только затем нарушается работа всего организма.
– Вот, так и любой мир можно сравнить с процессами, происходящими в организме человека. Он имеет свои сосуды и вены, по которым бежит кровь – энергия, свое сердце и свой мозг, а также прочную оболочку.
– Я правильно понимаю, что даже если убить Богиню – мир продолжит свое существование?
– Да. Но если нарушить работу сердца – умрет, магия является одним из главных компонентов его бытия.
– Велиар пытается уничтожить сердце?
– К сожалению, к этому идет, – кивнула Мартина. – Мой отец стремится к своей цели, и, если для достижения потребуется уничтожить еще один мир, он это сделает. Потому он рассчитывает спастись и получить бессмертие.
– Спастись – это перейти в новый мир? А разве он не получил бессмертие? Судя по всему, он единственный, кто пережил не только свой мир, но и тех, кто жил в нашем мире.
– Получил, отобрав его у Богини, точнее, у ее тела, однако присвоить полностью не смог. На данный момент мой отец – паразит, что существует за счет чужой энергии и жизни. И да, Велиарес точно знает, что миров множество, как и богов. Понимаешь, Хейли, если бы мы предприняли хоть какие-то действия, когда прибыли сюда, а не оставили императора в том состоянии, в каком он перед нами предстал, то несомненно оказали бы всему миру бесценную услугу. Тогда мы могли его убить. Сейчас – нет.
– Подожди, вы могли его убить, но не сделали этого?
– Я повторюсь, мы решили, что его покарали боги, дав ему то обличие. Но нам не могло прийти в голову, что он не просто превратится в призрак, но еще и обретет некую телесную оболочку за счет эманаций смерти. Такого не случалось прежде, понимаешь, мы столкнулись с неизвестным. Наша вина в том, что мы даже не попытались разобраться в его природе.
– Вы ошиблись, богиня ошиблась, а расхлебывать мне и Райану?
– Я так полагаю, речь о твоем возлюбленном и заодно мужчине с фамилией Валруа?
– Да, – стушевалась я. Вот и чего спрашивается? Что она влюбленных девчонок не видела?
– Остановить Велиара смогут трое, Хейли, и твоего мужчины в этом списке нет. Все Валруа – запасное тело.
– Поясни, пожалуйста.
– Очередной потомок Валруа, наверное, уже пробудил невероятную по своей мощи стихию огня?
– Да.
– Тогда его тем более нельзя подпускать к Богине.
Я молча уставилась на женщину. Неужели сложно сказать все прямо?
