Арина Асовская "Подарок для шейха. Я не стану твоей"

– Отведите ее в комнату подальше от женских спален. Заприте, – отдаю приказ и с тяжелым впечатлением задаю вопрос Абдулле:

– Ты мне брат, Абдулла, или враг? Зачем даришь мне гранату, предварительно выдернув чеку? Эта женщина нарушит спокойствие моего дома.

– Там, где живут женщины, никогда спокойствия не будет. Ранимую чувствительность они впитывают с молоком матери и хранят в себе всю жизнь, – говорит Абдулла и хмурится, поняв, что я не оценил его дар. – Не понравилась она тебе? Не наложницей, так служанкой возьми ее. Но не огорчай меня отказом, Имран.

– Не откажу. Но и благодарить не стану. Раздетая иноверка – харам.

– Да, она неверная и раздетая. Да, харам, – соглашается Абдулла и тут же хитро улыбается: – Но неужели в твоем доме не найдется ни одного платка на ее голову?

Прощаясь, он пожимает мне руку и уходит вместе с охраной за ворота.

Слышу шаги позади, оборачиваюсь. Джейда. Подаю руку, помогая ей спуститься по ступеням на землю.

– Твой отец имел сильную слабость к женщинам, ставил на равную ступень жен и наложниц, держал их в одном гареме. И избавлялся от них, когда они из кротких женщин обращались в шакалиц и грызли друг друга. Ты поступаешь мудро, разделяя любовь к семье и страсть к женщинам. Визгливой девке, которую привел Абдулла, здесь не место. Она должна покинуть наш дом. Выдели ей отдельные хоромы, как остальным. Проводи с ней ночи, осыпай ее дарами, но избавь нас от нее, Имран.

Бабушка Джейда – единственная женщина, чье мнение имеет вес для меня. Поэтому закрыв глаза на то, что она в своей речи заходит слишком далеко, я даю ей закончить, а после мягко ставлю ее на место:

– Твоя забота – Захра. Прибереги наставления для нее. Я в них уже давно не нуждаюсь. И с девкой разберусь сам.

Джейда склоняет седую голову, выражая покорное согласие.

– Захра у себя? – спрашиваю, собираясь подняться к сестре.

Джейда кивает и поспешно добавляет:

– Не ходи к ней сейчас. Захра никогда не скажет, но она не хочет тебя видеть. Оставь ее, пусть вволю поплачет.

– Передай сестре, что я зайду утром.

Возвращаюсь в дом. Вахида уже ждет меня, чтобы получить распоряжения насчет иноверки. Верная служанка Джейды, она тенью следует повсюду за ней и держит в подчинении прислугу от кухарок и прачек до конюхов и садовников.

– Вахида, успокой иноверку. Накорми ее, убеди переодеться в закрытую одежду и покрыть голову. Не хиджабом, шейлы достаточно. И дай мне знать, когда я смогу ее увидеть.

– Сделаю, господин.

Она уходит, и глубоким вечером докладывает мне, что выполнила приказ.

Глава 3. Мира

Меня пугает эта женщина в хиджабе. Придя в комнату, в которой меня заперли, она первым делом стянула с меня изрядно потрепанное платье, а следом заявила, что если я не перестану рыдать и просить о помощи, то она прикажет жестоко высечь меня плетьми. И так на меня посмотрела, что я мгновенно перестала.

Служанка обращается к ней “Вахида”. Она сидит в белом обтянутом ажурной тканью кресле и зоркими черными глазами следит за тем, как на мою голову повязывают шейлу. У платка длинные края, служанка красиво укладывает их мне на плечи.

В тяжелом платье из плотной ткани, полностью закрывшем мое тело от щиколоток до подбородка, невозможно дышать. А от удушающего сладкого запаха духов, которые нанесли на меня, сильно кружится голова.

– Ты запомнила все, что я тебе сказала? – строго спрашивает Вахида. От ее низкого повелительного голоса у меня мурашки бегут по коже.

– Запомнила, – отвечаю. Многое из того, что она мне рассказала, я и так знала. Их культуру, обычаи и традиции изучала на востоковедческом факультете несколько лет. И арабский язык я выучила тоже в университете. Как знала, что он мне пригодится.

– Заканчивай, – велит Вахида служанке, и та перестает поправлять на мне шейлу. Быстро убирает беспорядок в комнате, оставшийся после того, как меня помыли, накормили и переодели. И выходит за дверь.

– Доложу господину Имрану, что ты готова, – Вахида поднимается с кресла и оставляет меня одну в комнате.

Я готова…?!

Нет! Нет! НЕТ!!!

Я безумно боюсь встречи с ним. Я даже ни разу его не видела! А вдруг он старый или урод…

Ощущение мучительной безнадеги бьет по нервам, точно барабанная дробь.

Нет выхода отсюда. Его просто нет.

Если и есть ад на земле, то я в него попала.

Мне больше не хочется кричать, взывая о помощи, биться о стены, умоляя пустоту открыть дверь и отпустить меня домой. Ничего из этого мне не поможет!

Я пропала! Нет ни единого шанса, что меня станут искать! Тем более, здесь, во дворце влиятельного шейха.

Мне не повезло.

Мне чудовищно не повезло оказаться именно в его доме. И возможно, очень скоро я стану завидовать несчастной Люсе, потому что ей повезло гораздо больше, чем мне.

Из рассказа Вахиды я поняла, что меня подарили крайне консервативному мужчине. Он не из тех шейхов, которые прикрывается ширмой традиционности, а на самом деле живут по-европейски. Нет. Шейх Имран ибн Махир Аль-Бахри строго соблюдает традиции. Поэтому меня наглухо замотали в тряпки. И это только начало моих бед…

Я резко вздрагиваю, услышав приближающиеся шаги за дверью.

Рвано делаю вдох и пугливо задерживаю дыхание.

Не надо.

Кто бы ни был…

Не входи!

Дверь распахивается вопреки. Выдох. В комнату твердым шагом входит высокий восточный мужчина.

Сбивает мне пульс одним взглядом. Суровым. Жестким. Проницательным взглядом.

Нет в его темных, почти что черных, глазах жестокости и злости. Но и доброты, мягкости в них тоже нет. Только короткой вспышкой мелькает удивление.

Спокойный. Уверенный в себе. Красивый.

Мужественное лицо. Смуглая кожа. Сильное тело под белоснежной кандурой. На голове – дважды окольцованная гутра. Не видно его волос, но нет сомнений – они черные, как смоль.

Настоящий шейх. Благородная кровь.

Нельзя смотреть на него так долго и в упор, но я не могу заставить себя отвести взгляд.

Стоя перед ним, испытываю необъяснимый внутренний трепет. И в то же время понимаю – шейх не набросится на меня. Даст понять, если сочтет меня достойной своего покровительства. Отказа не примет, непокорности не потерпит. Но не станет жестко ломать сопротивление и калечить тело.

Он медленно приближается, а я начинаю пятиться назад, пока не упираюсь спиной в стену. Все. Отступать некуда.

Имран останавливается на расстоянии вытянутой руки от меня.

Жаром вспыхивают мои щеки. Если он сделает еще один шаг…

Опускаю голову, смотрю себе под ноги. Тяжелый у него взгляд, будто шейх видит меня насквозь. Эмоции, мысли и намерения. Так и хочется съежиться, спрятаться, скрыться.

– Ты стала похожа на женщину, – глубокий расслабленный баритон. Имран заносит руку над моей головой, а у меня душа уходит в пятки. Он ведет пальцами вдоль моего лица по краю шейлы. Берет за подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть на него. – Вахида заставила или ты по своей воле платок надела?

– Вахида угрожала мне, – отвечаю и внимательно слежу за его реакцией. Чью сторону Имран займет? Мою? Или Вахиды? – Сказала, что прикажет высечь плетьми. Она меня запугала!

Уголок его рта вздрагивает, чуть приподнимается.

Улыбнуться хочет?

Нет. Не стал.

– Ты готова была перегрызть горло людям Абдуллы. Мужчинам, – подчеркивает голосом последнее слово и продолжает: – Но испугалась старую служанку, которая должна прислуживать тебе? У тебя неправильные установки в голове. В доме строгая иерархия. Только я и члены моей семьи имеют над тобой власть. Ты должна была надеть платок. Потому что я так захотел. А не потому что Вахида сказала. Наложница, которая ставит себя на ступень ниже служанки не заслуживает моего внимания, – он убирает руку от моего лица и хмурится, задумавшись о своем: – И на будущее… Женщин в моем доме наказываю только я. Но никогда не использую для этого плеть. И не стану.

Он вроде отчитывает меня, но делает это так… что я не расстраиваюсь, не чувствую себя виноватой за трусость перед Вахидой, а выдыхаю с облегчением.

Он не считает меня рабыней. Даже после того, как ему отдали меня, как вещь.

Меня коробит от того, что придется ему “тыкать”, но в арабском обращения на “вы” нет.

– Только ты и члены твоей семьи. Я запомню, господин Имран.

Он кивает.

– Как тебя зовут?

– Мира.

– Арабское имя? – удивленно приподнимает бровь Имран.

Судьба или нет, но даже мое сокращенное имя связывает меня с Востоком, потому что оно идентично арабскому. Мне как будто с рождения был предначертан плен во дворце шейха.

– Славянское. Мирослава я, – поясняю и вдруг молнией бьет в голову мысль. И как только я могла забыть… Ни разу за дни плена не вспомнила о нем.

Паспорт!

Сущий пустяк на первый взгляд. В моей-то ситуации… думать о забытых в отеле вещах.

Но нет. Нет.

Это важно. Важно настолько, что я начинаю сильно нервничать.

Я не собираюсь надолго оставаться здесь. Не буду игрушкой в руках этого шейха.

Я сбегу. Найду способ и сбегу. Мне нужен паспорт. Я должна улететь в Москву, потому что в Дубае меня найдут, где бы я ни пряталась.

– Что такое? Ты хочешь мне что-то сказать? – Имран сощуривает глаза, заметив волнение на моем лице.

Я киваю.

Хотя бы попытаться стоит…

– Мой паспорт остался в отеле. Номер был оплачен всего на неделю, а я не знаю, сколько дней прошло и где сейчас мои вещи…

– Зачем он тебе? – обрывает меня шейх. – Надеешься сбежать? Не обманывай себя. Без моего разрешения и сопровождения ты никогда не выйдешь из дома. Паспорт тебе больше не нужен.

Звучит дико. Без разрешения. Без сопровождения.

Средневековье в чистом виде.

Удивляет.

Мы же не где-нибудь в Афганистане! Для Дубая это… слишком.

Я, конечно, понимаю, что мне ограничат свободу. На какое-то время, чтобы привыкла так жить и не сбежала.

Но я надеялась, что это не продлится долго. Ведь запирать женщин дома – прошлый век. Местные арабы так не поступают!

Но этот видимо, нет…

Шейх не шутит и похоже реально собирается держать меня в заточении, пока не состарюсь.

Но больше всего меня сейчас волнует паспорт! Как я улечу домой, если удастся все же сбежать?

– Не понимаю… Как это? Как это мне не нужен паспорт?! Без него я – никто! В чужой стране! А если я заболею… А если мне потребуется срочная операция! Меня же даже в больницах не примут, потребуют данные подтвердить, потому что я иностранка! Ты не можешь этого не знать, и все равно так спокойно говоришь, что мне не нужен паспорт. Может, у тебя есть личный штат врачей на любой случай?! Нет? Так я и думала, – нервы окончательно сдают, не сдерживаю себя. – Господин Имран, у тебя есть паспорт Эмиратов? Почему бы тебе не выбросить его в Персидский залив с борта своей яхты? Это ведь такая ненужная вещь…

Имран делает жест рукой, призывая меня к молчанию.

– Не прекратишь мне дерзить – поставлю на колени. Будешь открывать рот не по прямому назначению.

Будь проклят мой язык.

– Не надо! – выпаливаю.

– Ты забываешься. Приведи себя в чувство. Иначе это сделаю я, заодно и перевоспитаю тебя раз и навсегда. Ты меня поняла?