Арина Асовская "Подарок для шейха. Я не стану твоей"

Словно я в восточную сказку попала.

Ущипните меня.

Имран отпускает Асию и предлагает мне войти.

Подхватываю низ платья и смело шагаю в шатер. Сажусь на диван, утопаю в подушках и окидываю взглядом стол. Впечатляет. Не меньше двух десятков блюд вместе с ароматными сладостями… И это все для нас двоих?!

Скрещиваю пальцы под столом, когда Имран подходит. И незаметно выдыхаю, когда он садится не рядом со мной, а напротив.

– Господин Имран, у нас… свидание? – спрашиваю, затаив дыхание.

– Свидание? – удивляется Имран. – Просто завтрак, Мира. Не придумывай. Свидания у нас разрешены только после помолвки. И то в присутствии мужчин со стороны невесты. А на тебе жениться я не собираюсь.

Он зачем-то забирает тарелку с аппетитным паштетом, которая стояла у меня перед носом. И ставит ее возле себя.

– Я и не жду, что ты женишься на мне. Твои жены наверняка будут из уважаемых семей, – пожимаю плечами, делая вид, будто меня это не задело. – Я поняла, господин Имран. Невеста заслуживает уважения, ради нее можно хотя бы попытаться ей понравиться. Она ведь не бесправная наложница, развестись может.

Имран откладывает вилку и пристально смотрит мне в глаза:

– Бесправная ты моя, мы оба понимаем о каких правах ты говоришь. Таких широких прав в Эмиратах нет даже у мужчин. А ты женщина под моей опекой, не забывай. Я решаю, что тебе позволено, а что нет. Оглянись на свою прежнюю жизнь. У тебя было время делать все, что вздумается. И куда тебя привела неограниченная свобода?

– К тебе.

Имран кивает.

– Ко мне. А сидела бы ты дома, и не завтракала бы сейчас со мной. Но ты же вольная птица… Тебя не удержать, если не подрезать крылья и не посадить в надежную клетку.

– Можно отпустить птицу на волю, господин Имран. Пусть себе летает, если ей так дорога свобода… – не соглашаюсь.

– Нельзя. Ради твоего же блага, – в его голосе проявляется сталь. Живо вспоминаю, что передо мной шейх, а не обычный мужчина. – Закончим бесполезный спор. Займи рот едой.

Я утыкаюсь взглядом в тарелку.

Бесполезный спор? Он прав. Мне надоедает дергать льва за усы. Был бы толк, но его нет.

Имран хочет видеть меня покорной?

Увидит.

Ему важно подчинить меня, так пусть думает, что подчинил. Мне не сложно держать закрытым рот. Но как быть с постелью? Я не могу перестать думать о том, что меня ждет ночью изнасилование. И как выкрутиться, не знаю.

– Налей кофе, – не глядя на меня, отдает приказ Имран.

Ищу взглядом кофейник, натыкаюсь на тот паштет, который выглядит ну очень аппетитным. Очень. Меня так и подмывает его попробовать, но попросить Имрана подвинуть блюдо ко мне поближе я не решаюсь.

Молча наливаю кофе ему в чашку, и себе заодно.

Беру ложку и тянусь через весь стол к паштету. Имран ест, меня не замечает. На секунду он поднимает взгляд и резко хватает меня за руку.

Поздно. Я успеваю отправить в рот паштет.

И мгновенно жалею об этом. Специи обжигают губы, язык и горло. Невыносимая жгучая боль. Меня бросает в жар, на глазах выступают слезы. Часто-часто машу перед лицом руками, словно это может унять пожар в моем рту.

Имран с тяжелым вздохом качает головой, пересаживается на диван и дает мне какой-то напиток. Жадно пью, по вкусу едва узнавая кармак – пряный арабский чай с молоком.

Я себе все рецепторы во рту сожгла!

– Съешь, – Имран подносит к моим губам рахат-лукум. Откусываю немного, стараясь не задеть зубами его пальцы, потом еще и еще, пока не съедаю весь.

– Что я съела? Господин, зачем делать еду такой острой? – спрашиваю, только сейчас замечая, что Имран сидит настолько близко, что я чувствую его терпкий с древесными нотками парфюм. Расслаблен, руку положил на спинку дивана за моей спиной. Спокоен, как хищник, загнавший добычу в тупик. Знает, что никуда не денусь. Но не спешит. Незачем. Я для него легкий трофей.

У меня подскакивает пульс. Слишком близко.

– Эту пасту понемногу намазывают на хлеб, а не едят ложкой, – объясняет Имран. – Хочешь еще рахат-лукум?

– Нет. Не хочу больше ни острого, ни сладкого.

Его взгляд скользит по моему лицу, останавливается на припухших от притока крови губах.

– А мне наоборот, неожиданно сильно захотелось острого, – говорит и наклоняется ко мне, сзади придерживает рукой за плечи, не позволяя отклониться. Его требовательные и теплые губы сминают мои в сильном поцелуе. Язык тараном раздвигает их, врывается в мой рот. Находит мой язык, уверенными касаниями заставляет ответить ему. Горячий поцелуй. Влажный. Глубокий. Ни грамма нежности. Его язык властвует в моем рту, полностью подчиняя своей воле.

Дышать нечем. Меня ведёт. Голова кружится, губы печет.

Имран крепко держит меня, не оставляя ни шанса на сопротивление. Контроль во всем. Даже в поцелуе. Он пугает меня. Стиснутая в его руках, я беспомощна и уязвима. Терплю. Жду, когда он меня отпустит.

Чувствую сильные руки на своем теле. Имран гладит поверх платья мои бедра, сжимает несильно и отпускает, спускается ниже. Накрывает ладонью колено, и вверх по бедру ведет рукой к животу. Проводит по талии и упирается ребром ладони под грудь.

Отрывается от моих губ, в глазах горит неутоленное желание.

Он откидывается на спинку дивана, проводит тыльной стороной ладони по моей щеке, задевает большим пальцем мои губы. И раздраженно одергивает руку: – Красивая и холодная. Смотреть можно, трогать нельзя, так, Мира?

Киваю и отодвигаюсь от него.

– Ты меня пугаешь. Когда ты на меня так набрасываешься, я тебя боюсь. Мне страшно, что если ты себя не остановишь, то мне просто не хватит сил тебя остановить, – признаюсь честно.

– Ты боишься, что я возьму тебя силой?

– Да.

Я смотрю на него с такой надеждой…. Он должен сказать, что этого не произойдет! Должен успокоить меня и пообещать, что подождет и не станет насильно делать своей. Ведь именно так поступил бы любой мужчина, который обязан меня защищать и оберегать! Разве не это Имран имел в виду, когда сказал, что я под его опекой?

Глава 6. Мира

– Говорить тут не о чем, – произносит Имран. – Каждая женщина боится первой ночи с мужчиной. Там, где ты жила, так не принято, но здесь браки по любви – редкость. В правящих семьях женщин сватают сразу после рождения. До свадьбы невеста видит жениха несколько раз и всегда при свидетелях. Как ты думаешь, с какими чувствами эти женщины в первый раз входят в спальню мужа?

– Я понимаю. Такая традиция, господин Имран. Но это жестоко, – сглатываю, отпуская надежду.

Нет. Он не изменит своего решения. Если восточные женщины терпят сквозь страх, то и я должна.

– Жестоко? – усмехается Имран. – Мира, в твоем мире все мужчины жестокие, а женщины несчастные?

– Нет.

– И в моем нет. В моем мире слабые женщины и сильные мужчины. Поэтому женщинам не приходит в голову бороться с мужчинами в постели, а им незачем брать жен силой. Мысль понятна?

– Понятна, господин, – воодушевленно отвечаю.

Терпи и бойся. Авось сильный мужчина пощадит. А если нет… то плохо терпела.

Что ж, выбора у меня немного. Вернее, всего один. И мне он совсем не нравится.

– Идем. Я отведу тебя в дом, – говорит Имран и поднимается с дивана.

Я встаю на ноги и выхожу следом за ним из шатра.

– Ты запрешь меня на весь день? – спрашиваю, стараясь поспевать за ним.

– Да.

Вздыхаю. Ну, конечно. Сама виновата. Жалею, что заявила ему о своем желании сбежать. Не сделай я этого, может и разрешил бы мне выходить из комнаты под присмотром служанки. Но обратно слова не вернешь. А говорить, что передумала – глупо. Не поверит.

Мы выходим из сада, обходим дом, и издалека я замечаю девушку в хиджабе, которая, увидев нас, делает шаг навстречу, а после остается на месте и ждет, когда подойдем.

– Захра? – голос у Имрана удивленный.

Неужели? Это его сестра!

У меня сердце подпрыгивает от радости.

Захра склоняет голову и говорит, с интересом бросая взгляд на меня:

– Брат, мне нужно съездить к швее, примерить свадебное платье.

– Наиль дома? – спрашивает Имран.

– Нет. Брат уехал, – отвечает Захра.

Брат. Еще один. Видимо, младший, раз не он глава семьи. Я не удивляюсь. Большая семья – обычное дело для арабов.

– Я переоденусь и отвезу тебя и Джейду, – решает Имран.

– Спасибо, – кивает Захра. – Но бабушка не поедет.

– Почему?

– Она с вечера чувствует себя нехорошо, – говорит Захра и спешит его успокоить: – Ей уже лучше, я дала ей лекарство. Но она хочет отдохнуть, поэтому останется.

– Что с ней?

– Давление поднялось.

– Почему ты мне сразу не сказала? – задает вопрос Имран, а я задумываюсь: точно ли он ей брат? Может, она ему не родная? Потому что от его арктического тона у меня мурашки бегут по коже.

Она ведь сестра! Сестра! Как можно так с ней разговаривать?!

Захра молодая совсем, мне кажется, ей только-только исполнилось восемнадцать лет. Худенькая, как тростинка. Милое лицо, выразительные карие глаза. Приятная, по-восточному красивая девушка. Она вызывает у меня сильное желание заступиться, закрыть ее собой от Имрана. Но я остаюсь в стороне и просто наблюдаю.

– Я… я… – она начинает теряться, вжимает голову в шею и сутулит плечи. – Я не знаю, брат. Не хотела беспокоить тебя. Бабушке ведь стало легче.

– Ты так решила? Ты теперь у нас врач? Захра, не зли меня. Не хочешь сама идти ко мне, посылай Вахиду. Но не смей скрывать от меня, что Джейде нездоровится.

Захра вдруг закрывает лицо ладонями и начинает плакать. От ее всхлипов у меня сжимается сердце. Бедная девочка. У нее явно расшатаны нервы.

Имран рукой отстраняет ее в сторону. Оборачивается ко мне, и коротко:

– В дом.

Я не могу сделать шаг. Ноги будто ватные, не слушаются.

– А можно мне… с вами к швее? – спрашиваю, представляя, каково будет Захре ехать с Имраном вдвоем. Он уже ее до слез довел…

– Зачем? – грубо.

Я подхожу к ним и говорю:

– Я не хочу сидеть в комнате. Я же не кукла, которую запирают в шкафу и достают только для того, чтобы поиграться. Мне скучно. И я хочу посмотреть на свадебное платье Захры. Своего ведь у меня не будет.

Выдерживаю прямой взгляд Имрана. Хотя трудно. Я его боюсь и еле держусь, чтобы не отойти на безопасное расстояние. Не узнаю его. Как будто в шатре со мной был совсем другой человек. Меня в дрожь бросает, как подумаю, что пережила Захра, когда Имран узнал о ее запретной любви. Опасный мужчина. За языком впредь стоит следить. Иначе обожгусь, играя с огнем.

– Эта швея шьет все твои платья? – он переводит взгляд на Захру.

Она молча кивает.

– Надень хиджаб, – бросает Имран мне.

– Как скажешь, – соглашаюсь.

Он разворачивается, быстро шагает к дому, а я едва ли не срываюсь на бег, не поспеваю за ним. Нас встречают Асия и Вахида. Асия уводит меня в комнату, и я быстро надеваю хиджаб. Мне неудобно в нем, но стараюсь этого не замечать.

Захра стоит там же, где была. Я подхожу к ней, но не успеваю и слова сказать, как из дома выходит Имран.

Удивляюсь, когда он садится за руль мощного внедорожника.