– Сам вот удивляюсь… Старею, наверное.
– Ну да, ну да… Ты же понимаешь, с кем связался?
– Ага, вижу, как не видеть. Истинное зрение стоит дорого, но оно того стоит. Тот самый Риммон. За которого миллиард платят.
– И что?
– Ну как тебе сказать… Миллиард у меня уже есть. Даже не один.
– То есть хочешь сотрудничать? Тогда кончай прикидываться и дай команду отвалить от м… моего пета.
– Так вот это кто… Хм, и где таких берут?
– Там уже кончились.
– Но я правда не могу. Я уже дал слово своим орлам, что они завалят легендарного элитника. Минут за пять до привата от твоей шестерки. А мое слово… Я никогда, никогда его не нарушал и не нарушу. Это – мой принцип. Пожалуй, единственное, что у меня по-настоящему есть, это именно принципы. Люди меня знают, и…
И тут двухголовый змей взорвался. Все окружавшие его бойцы первой линии и некоторые дальники, из тех что послабее, попадали на колени, и зажали уши ладонями. Остальные ошарашенно глядели на то место, где только что был легендарный элитник, их била крупная дрожь.
Трепет, понял Риммон. Ему тоже слегка досталось, несмотря на удаленность от места взрыва. Руки немного тряслись, в ушах звенело, левый глаз начал самопроизвольно подмигивать. Черт, еще подумает Беркут, будто Риммон ему на что-то неприличное намекает… Неплохая обилка. Хм, а где Тварюшка?
Землю застлал невысокий, примерно по колено, но непроглядный, как молочный кисель, клубящийся туман.
– Почему он раньше так не делал? – Беркут растерянно шлепал себя ладонью, похожей на птичью лапу по уху. Наверное, заложило.
– Жалел твоих. Ты бы тоже пожалел их. Последний раз предлагаю. А то ведь сольет всех рано или поздно. А потом и тебя.
– Ну меня – вряд ли. Я не в рейде. И у меня вот что есть, – клювокрыл выпростал из-под плаща вторую когтистую ладонь и показал Риммону обычный камень возврата. – Пока я не в бою, полсекунды и я дома. А начнут мои одолевать – быстренько в рейд примусь.
Демон усмехнулся и показал зажатый в левой руке точно такой же камень. Он тоже предусмотрел пути отхода, мало ли чем беседа кончится.
Беркут хмыкнул и удовлетворенно кивнул. Было ясно, сошлись два противника почти равной весовой категории. Хоть и мастера разных стилей единоборств.
– Беркут, я поставлю вопрос иначе. Ты хочешь жить? Нормально жить, а не прятаться, не бегать, ежесекундно трясясь от страха не только за свою жизнь, но и за душу?
– Мы в игре, не забыл?
Туман уплотнился и сформировался в стаю стальных… нет, белого золота полуметровых ворон. Не меньше сотни штук точно. Вороны взмыли ввысь, вошли в пике и пошли на таран. Большая часть бесполезно ткнулась острыми блестящими клювами в каменистую почву и расшиблась. Но двадцать-тридцать прошили насквозь трепещущих, несопротивляющихся противников.
– Уже не совсем.
– В смысле?
– Ты разве не понимаешь, что означает отмена возможности выхода из Грязи?
– Ивент. На тебя охота.
– Ха… Не будь наивным. Этот мир обретает прочность, он постепенно привязывал души подключенных к своей сути. Питался ими и совсем скоро переродится в самостоятельную вселенную. Мое присутствие здесь – та соломинка, что наконец-то сломала хребет верблюду. Тому верблюду, что таскал сознания игроков туда-сюда.
– А кто ты? Ну Риммон. Тебя позиционируют как Мировое Зло.
– Да какое там зло… Скорее наоборот. Я хочу дать людям второй шанс. Шанс жить здесь полноценно, без условностей и ограничений. Жить, творить, зарабатывать…
– Ага. Понятно. А кто-то этому мешает? И ты так и не ответил – ты кто? Непись? Игрок? Или?
– Или.
Блестящие вороны растеклись ртутными лужами, и огромные капли устремились друг к другу. На том месте, где ранее находился Электрум, стало формироваться тело двухголового змея.
– Что или?
– Конечно, я не непись. И конечно, не простой игрок. Но к обсуждению моей сути мы еще вернемся… а сейчас… Поскольку консенсуса мы не достигли, пойду помогу своему… пету. Ты как? В бой не собираешься? Вон у тебя какие ножи грозные… Эпические?
– Да. Легендарные Кукри Кровной Связи еще не найдены. Моя заявка на их выкуп первая – даю пять миллиардов сразу. Имей в виду. Тебе, смотрю, с легендарками везет. Удачи. Я тут постою, посмотрю, чем дело кончится.
– Трагедией. Останешься без клана.
– Да, ладно, отреспятся. Ну сольются чуток, так ведь по собственной дурости. Я и в самом деле их предупреждал, сказал, что секретарь Великого Неизвестного заинтересовался этим мобом. Предлагал обождать. Не послушались. Ну, дуракам наука, а мне еще большая уважуха. За верное прогнозирование событий. И не забывай – я не враг тебе. Не обманул с координатами, честно пытался отменить рейд… Но было уже поздно, народ бафнуться даже успел. Так что, надеюсь, и с твоей стороны не будет кидалова. И я с моим кланом вступлю в твою нацию в числе первых.
– Можешь не сомневаться.
…
Интересно, долго действует Трепет?
Риммон шел сквозь ряды потрясенных, испуганных, конвульсивно подергивающихся, подвывающих и всхлипывающих хаев. Он на всякий случай уже накинул на четыре отряда магов Удушающий Туман и Гололед. На лукарей, арбалетчиков и пращников – Кислотную Тучу. И теперь по ходу дела методично калечил ближников. Тем не менее, до смерти зашибло всего десятка полтора. Но он особо и не старался, просто хотел охватить дебафами как можно больший радиус поражения.
Черт, даже скучно.
Ледяные бури проходили на ура, и колонка системных сообщений пестрела все новыми логами. Да, разница в уровне сказывалась, но вся та же удача компенсировала многочисленные фейлы довольно частыми критами. Тело Тварюшки уже почти полностью сформировалось, к нему катились лишь несколько последних полуведерных ртутных капель. Змей все еще находился в боевом трансе и плохо соображал, что именно вокруг происходит. Но, видимо, кровавая пелена ярости постепенно отступала. Электрум завертел головами, пытаясь понять причину самопроизвольной массовой гибели противников.
– Живой, – констатировал Риммон.
– Брат! – левая голова рванулась на встречу Риммону.
– Ну вот и встретились, – правая голова поджала бы губы, если бы они у нее были. И уперла бы руки в бедра.
От такого противоречия тело змея развернуло, и он со всего маха плюхнулся кровавую грязюку. Риммон поморщился и брезгливо стер со щеки кусочек чьей-то печени.
– Брат! Я живой! Живой!
– Просись в нацию. Теперь в клан. Что, ловкости нет? И не догадался, что делать?
– А что делать? Ждать. Может, вот-вот проклятье как-нибудь на харизму переключится…
– Глаза закрой. И танцуй.
– О!!! Точно!!! Посторонись!
– А ты умный… Ри…
– Тсс! С тобой еще позже разберемся. Хм… Странно… Ты тоже просись в нацию. Слышал, как левая голова просилась? Повтори.
– Я не слышал. Я слышала.
– Один хрен. Давай. ЧТО??? Женщина???
– Она та, кем я отравился. Но она не виновата.
– Так. Кончаем тут, и домой. Там поговорим.
Танец двухголового змея больше всего походил на кунг-фу-стиль Пьяного Дракона, если такой, конечно, существует, и периодически переходил в нижний брейк. Не сам по себе, а потому что Змей падал, запутавшись в собственном хвосте и лапах. Но тем не менее чудесным образом цифровая искусственная удача диалектически переросла из количества вложенных поинтов в качество.
Не прошло и пяти минут, как все было кончено. Находящиеся в стане игроки так и не пришли в себя. Электрум, как обезумевшая газонокосилка, носился туда-сюда, а Риммон хладнокровно качал умелки на застывших поодаль магах-индивидуалистах и лукарях-одиночках. От боевой элиты клана «Олигарх» не осталось никого. Лишь замерший метрах в трехстах Беркут, расширившимися от изумления и восхищения глазами смотрел на горы перемолотых, местами замороженных и разъеденных кислотой трупов.
– Бееееркут!!! Я же говорииил!
Тот кивнул. Не огорченно. Не сухо. А как-то радостно-уважительно.
– Идиии сюдааа! Не трооонем! Обещаааю!
И в полголоса братишке.
– Гипноз работает? Откатился?
– Он всегда работает. Только одновременно всего на двоих. И нужно посмотреть в глаза.
– Ну, нам хватит. Почешу левое ухо – действуй.
– Понял. А что у тебя с глазом?
– Тридцать девять твоих дебафов у меня с глазом. Тех, что к Трепету прилагаются. Причем еще тридцать первых, видно самых смачных – снялись автоматом.
– Ой, прости.
– Да ладно, ерунда.
Риммон вытащил фляжку, из которой еще в кабаке предусмотрительно вылил воду и наполнил метиловым спиртом. Хлебнул. Тремор исчез. Фух. И вообще легче стало. И дышать, и двигаться.
Беркут торжественным шагом, символически хлопая в ладоши, неторопливо приблизился. Остановился метрах в восьми от пары победителей. Или все же тройки? Несмотря на аплодисменты, камень возврата он так и не убрал, а как-то немыслимо зажал меж ладонью и большим пальцем. И смотрел исключительно под ноги, не поднимая взгляда на двухголового змея. От гипноза страхуется, понял Риммон.
– Эта была эпическая битва. Бойня. Но тем более эпическая. С твоего позволения, я все заснял.
– Хм… не помню, чтобы давал позволение. Покажи, – Риммон протянул руку, как бы подзывая того к себе.
– Это просто оборот речи, – Беркут улыбнулся, но на подначку не повелся. – Мне вот интересно, почему моя элита молчит? Только пятеро откликнулись. Остальные все еще не отреспились.
Очевидно, это две пары загипнотизированных и прибитых своими, понял Риммон. И еще один, которого подконтрольный змею эльф ухайдокал. А последних, дважды законтроленных, он лично слил. Демон пожал плечами.
– Знаешь, я почти догадался, кто ты. Ты – ангел.
– Можно и так сказать.
– Я, знаешь ли, верю в Бога, – Риммона снова передернуло, но не сильно, почти незаметно. – И не только верю. Я знаю. Я много чего знаю, потому и смог всего в пятьдесят лет стать тем, кем стал. И на Земле я Ему… Несколько десятков храмов построил. И Он со мной иногда разговаривает.
– Да ну?
– Представь себе.
– И как беседы проходят? Ты его спрашиваешь, Он отвечает? Или приказывает? Или вы просто о жизни, о погоде, о бабах?
– Ты так не шути… Я слышу голоса.
– Хм… Многие, знаешь ли, слышат. Некоторые их даже слушаются. Бегают потом голыми или начинают поджигать кошек.
– Нет, я не псих, – Беркут дернулся, но сдержался и головы не поднял. – Недавно, мне было откровение. Он сказал мне, что в этот мир направлен Его ангел. Самый сильный. И сила его в любви, всепрощении, и… еще в чем-то, что я примерно представляю как вера в чудо и нетерпеливое ожидание счастья. Беда в том, что сам ангел не осознает себя, не помнит, не знает, что он ангел. Иначе было никак. Я должен найти его и помочь, открыть глаза, напомнить. Стать апостолом. Этот ангел… Это так, для простоты, ангел, сиречь – посланник. Он – мессия. Очень сложно объяснить, я сам еще не до конца все понял. Второе пришествие случится здесь, в Грязи. И вот я думаю, этот посланник – ты. Просто ты еще гусеница. Тебе нужно окуклиться и превратиться в бабочку.
– Окуклиться??? – Риммон просто офигел от этого монолога. С ума сойти, во шиза у мужика, а по внешнему виду и не скажешь. – А как?
– Не знаю.
– Ээээ… Знаешь, что… – Риммон в задумчивости пригладил роскошную эльфийскую шевелюру и случайно коснулся уха.
Дальше все произошло очень быстро. В долю секунды.
Тварюшка, вернее Электрум, как внезапно распрямившаяся пружина, прыгнул с места.
– Неет!
Левая голова клацнула зубами, и в кровавую грязь упала откушенная по локоть рука, все еще сжимавшая камень.
– Рано!
Правая голова, уставилась в глаза ошалевшему от боли и ужаса мультимиллиардеру. Тот вздрогнул и расслабился. Из культи струей била кровь, клювокрыл побледнел.
– Черт! Черт!!! Он говорить в состоянии?
– Не знаю. Эй, ты как, говорить можешь?
– Да…
– Ты как? Вменяемый? Все помнишь?
– Да…
– Пусти, давай его подлечим. На, выпей.
Беркут не среагировал на протянутый Риммоном пузырек с зельем.
