Я не понял, куда он мне предлагает окунуться, в озеро или алкоголь, но фляжку взял и отпил.
– Что это? – вкус у виски был каким-то странным, но, как я заметил, меня начала подводить память, и это усиливало мой непонятный страх, который никуда не ушёл, а только время от времени затихал.
– Я добавил своего виски в вашу фляжку, – ответил парень, – это же ваша фляжка?
– Моя? – тревога снова скрутила меня изнутри.
– Почему бы и не искупаться? – девушка встала и поставила у костра чашку, которую я не заметил у неё на коленях.
– Вишня, хотите? – спросила она, перехватив мой взгляд.
Я мотнул головой.
– Тогда купаться?
– Воздержусь, – меня реально скрутило в узел от немотивированного ужаса.
Они взялись за руки и пошли к озеру. Парень сбросил одежду, а Лина пошла в воду прямо в ней. Я ожидал шума, вскриков, смеха, всплесков воды. Но стояла полная тишина. Абсолютная. Как будто у всего вокруг выключили звук. Я снова подумал, что надо бы просто свалить. Встал, хлебнул из фляжки и не успел и шага сделать от костра, как они вернулись. Просто выросли передо мной. Парень кашлял, аж захлёбывался, как будто подавился чем-то. Лина молча стучала его по спине. Я не знал что предпринять, лихорадочно вспоминая советы по помощи в таких случаях. А он вдруг подставил ко рту сложенные лодочкой ладони, и в них, сверкнув в отблесках костра, что-то упало. Я мог поклясться, что это было кольцо. Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но Лина метнувшись ко мне, резко провела липкой пятерней по моему лицу, как бы закрывая мне веки, и прошептала. Нет, прошипела:
– Не смотри.
*****
Я очнулся весь в поту от ужаса на своём спальнике в деревенском доме. Том самом, в котором мы хотели остановиться тогда. Том самом, в котором я останавливаюсь последние семь лет в конце июля. 23 июля я обязательно здесь.
– Блин, приснится же такое.
Я сел и провел рукой по лицу. Оно было липкое, как будто в сиропе. Я посмотрел на ладони, от полной луны было светло, и увидел, что они в чём-то красном. Я схватил телефон и посветил на руки. Кровь??? Включив фронталку, я заставил себя взглянуть на своё лицо. От бровей вниз по векам и щекам тянулись красные полосы. Я понюхал ладони, потом лизнул. Вишневый сок. Рухнув на матрас, я с головой накрылся спальником.
"Это сон, я сплю, я сплю,"– убеждал я себя. Сердце моё бешено колотилось, и я не сразу услышал другой стук, тонкий и звенящий. Откинув спальник, я посмотрел в сторону окна, откуда он доносился. За мутным стеклом виднелся силуэт маленькой птички. Ритмично наклоняя голову, она долбила клювом по окну снаружи. Я вскочил, чтобы её прогнать, но рука моя остановилась на взмахе. На подоконнике стояла заводная игрушечная птичка. Кто-то её завёл и поставил туда. Меня даже не удивило, что завод почему-то не кончается, я начал злиться, но продлилась эта спасительная злость какие-то секунды. Потому что игрушка подняла голову, рывками покрутила ей, посмотрела на меня и с силой ударила клювом в окно. Стекло разлетелось, а птичка, судорожно трясясь, взлетела, села на ветку старой яблони и заверещала.
Я только успел разобрать слова:" Спой мне!" Затем птица, так же дёргано повертев головой, наклонила её и стремительно бросилась мне в лицо. Ноги отказались меня держать и я повалился навзничь.
Глава 02
Очнулся я оттого, что мне в лицо брызгало водой. В разбитое окно залетали капли дождя. Меня тошнило и адски болела голова, в которой назойливо пищали слова:"Спой мне". Я подтянул к себе спальник и залез под него целиком. Переместиться от окна не было сил. Как не было их и на то, чтобы подумать о произошедшем. Но и заснуть снова не получалось. Я посчитал до десяти, стараясь дышать ровно и глубоко. Так. Собственно, какое произошедшее? Это был просто сон. Обыкновенный кошмар, которые снятся мне регулярно. А окно? Окно уже было разбито. Я просто не помню. Действительно, я по приезде бегло осмотрел дом, не особо его разглядывая. Дыши. И я дышал. Состояние моё было похоже на жуткое похмелье. Голова раскалывалась, сердце колотилось где-то в горле, в желудке и кишках всё тряслось, внутренняя дрожь передавалась конечностям. Я откинул спальник с головы, кое-как сел и осмотрелся. Рядом со мной валялись пустая бутылка 0,7 от виски и моя старая фляжка, которая до одури напугала меня. Я потерял её ещё тогда, семь лет назад.
Спокойно, это другая, не та. Дыши. Просто кто-то потерял здесь свою фляжку. С чего ты взял, что бываешь в этом доме один? Мало что ли любителей заброшек? Ты, дебил, нажрался до чертей вчера, увидел эту фляжку, она и приснилась тебе в твоей алкогольной коме.
Я признал, что провалы памяти от бухла у меня бывают. Да что там, часто бывают. Но дико пугало то, что я не помнил, как начал пить накануне вечером. Вот таких амнезий от спиртного со мной ещё не случалось.
Я скатился с матраса и пополз к рюкзаку, там должна была быть бутылка воды. Основные запасы еды и питья были сложены в кухне, добраться до которой я пока был не в состоянии. Руку обожгла резкая боль, я напоролся на осколок стекла. Было ли разбито окно, я действительно не помнил, но вот то, что на полу не должно было быть никаких осколков, я знал. Потому что тщательно подмёл перед тем как положить на пол надувной матрас. А теперь они были. Теперь были… Я жадно пил, игнорируя порезанную ладонь. Ты, Дима, алкаш, раздолбил вчера окно, вот теперь и не скули. Всё же я вылил остатки воды на порез, смыл кровь и посмотрел на рану. Ни фига ужасного. Неглубокая. Но в голову тут же пришли страшилки про столбняк, и я встал и пошатываясь побрёл в кухню за антисептиком, пластырем и аспирином. Да и не лишним было бы выйти уже из дома, развести костерок и заварить чая. Про еду я пока не мог даже думать.
На улице во всю светило солнце. Казалось, что дождя и не было вовсе. Всё: трава, остатки крыльца, гнилые бревна, очаг из камней, сложенный семь лет назад – было сухое. Я посмотрел под ноги и застыл. Земля вокруг нижней полуразрушенной ступеньки была усыпана поклёванными вишнями и косточками. Как будто кто-то недавно кормил ягодами птиц.
Мне захотелось выпить. Но я точно знал, что делать этого не стоит. Я стоял, подняв голову, чтоб не смотреть вниз, стараясь ровно и глубоко дышать. Похмельная одурь немного отступила, а с ней и сковывающий страх. Я перешагнул через разбросанные вишни, отошёл от дома к растущим на спуске холма берёзам, поставил принесённую с собой горелку на плоский камень. Разводить костёр у меня не было сил. Пока кипятилась вода, я смотрел с возвышенности на блестевшее среди деревьев озеро. Мне так страшно было думать о прошедшей ночи с её бредовыми снами, что я неожиданно перестал бояться и погрузился в какое-то ленивое равнодушие.
Когда вода закипела, я просто выключил горелку – заваривать чай не стал. Что я тут делаю? Почему привязался к высосанной из пальца традиции посещать это место? Я твёрдо решил собрать свои вещи, убраться отсюда и никогда больше не возвращаться.
В самом деле, ребята давно всё забыли и прекрасно поживают… Чёрт знает где они сейчас поживают. Надеюсь, что они счастливы. Даже уверен в этом. После того нашего отдыха, не знаю даже, можно ли назвать эти два с половиной дня отдыхом, мы не виделись и не переписывались. Я был ранен в самое сердце, обижался, заблокировал их контакты везде где можно. А когда меня попустило, и уже я стал пытаться связаться с ними, они не откликнулись. Видимо, сменили номера телефонов, страницы в соцсетях, места жительства и саму жизнь. Как, впрочем, и планировали. Я вылил кипяток на землю и присел прямо на траву. Воспоминания накрыли меня горькой волной.
Дружили мы втроём с самого раннего детства. Ходили в один садик, потом в один класс до конца началки. Мы перешли в пятый, когда Алькину мамашу лишили родительских прав, и Альку забрала тётка. Она перевела её в другую школу, но новый Алькин дом был не так далеко того, в котором жили я и Игорь. Может быть поэтому наша дружба не развалилась. Я жил с мамой, Игорь в полной семье, но по сути, с бабушкой и дедом, его родители были археологами и постоянно разъезжали по раскопкам и конференциям. Я помнил, как мы любили сидеть у Игоря дома и смотреть фотки разных интересных мест и всяческих исторических находок. Он гордился родителями, мечтал пойти по их стопам и раскопать целый неизвестный человечеству город. Стал он, кстати, программистом. Мы были в одиннадцатом классе, когда его родители погибли в авиа крушении где-то в Хакассии, так и не узнав о выборе сына. Алька стала тем, кем мечтала – фотохудожником. И моталась по свету ища натуру или выполняя заказы. Я закрыл глаза, прислонившись к берёзе, у которой сидел, внутри меня забегали тёплые мурашки. В школе к Альке прицепилось прозвище Верёвочка. И всё из-за того, что когда она улыбалась, а улыбалась она с сомкнутыми губами, рот её расползался до ушей. Дразнилка "рот до ушей, хоть верёвочки пришей" скоро сократилась до просто Верёвочки. Моей маме не нравилось это прозвище. А Алька нравилась.
– Придумали ерунду какую – верёвочка! – возмущалась она, – такая милашка, одни глаза чего стоят. Вишни чисто.
Из-за этих огромных тёмных глаз, мама звала её Вишнёвой девочкой или просто Вишенкой.
Я открыл глаза и вскочил, чуть не наступив на газовую горелку. Во мне зашевелилась смутная, неоформленная словами, надежда. Я рванул к дому и вдруг мельком, сбоку от себя, заметил на стволе берёзы маленькую птичку. Что-то в ней показалось мне странным. Я застыл на месте и боялся посмотреть на неё внимательнее. Страх снова накрыл меня пульсирующими толчками. Сердце ухнуло куда-то вниз, в глазах потемнело. Инстинктивно я схватился за ближайшую ветку, она с треском сломалась. Я повернул голову, прикрываясь рукой, ожидая, что птица, как в моем сне, бросится мне в лицо. Но на берёзе никого не было. Я выдохнул и поднял глаза. Выше, на стволе того же дерева, вниз головой сидел обыкновенный поползень. Треск испугал его и птиц перелетел повыше. Своими глазками-бусинками он смотрел на меня, явно совершенно не боясь. Потом резво начал карабкаться вниз, по-прежнему не отрывая от меня глаз. Я побежал. В голове у меня игрушечным голосом звучала фраза:"Спой мне".
Запыхавшись, я сбавил шаг. Оглядываться не стал. Почему-то это казалось мне некоей гарантией безопасности. Я твёрдо решил убраться отсюда. Но подойдя к дому, я вспомнил о неясной радостной надежде, которая затеплилась во мне, когда я вспоминал про Вишнёвую девочку. А вдруг? Почти успокоившись, я развел в очаге огонь, чтобы наконец выпить чаю и что-нибудь съесть. Пока кипятилась вода и грелись консервы, я открыл в планшете приложение "Заметки" и написал:
1. Алкоголь, бред, сон.
2. Пранк. Алька и Игорь.
Посмотрел на эти пункты и вдруг неожиданно для себя признал то, что боялся озвучить даже в мыслях. Произошедшее ночью у костра было явью, вернее могло быть явью. Как бы мне не хотелось, чтобы это было не так, но отделаться от этого ощущения я не мог. Я дописал третий пункт:
3) Непонятное. Странные люди у костра.
Сначала я написал просто – мистика. Но само слово вселяло в меня ужас, хотя я никогда не верил ни в какие потусторонние вещи.
Я поел, выпил чаю, закурил. Что-то я упустил. Я посмотрел в сторону крыльца, потом встал и подошёл к нему. Никаких вишен и косточек около него не было. Я опустился на колени и стал шарить руками по редкой хилой траве. Ничего. Меня это обрадовало, потому что подтверждало второй пункт списка. Появилось желание тут же поискать спрятанную видеокамеру. Но я сдержался, просто встал, подняв руки, и крикнул:"Сдаюсь!" Вокруг по-прежнему была тишина. Я прислушивался, оглядывал дом и двор, в надежде услышать какие-нибудь посторонние звуки или увидеть подозрительные движения. Всё было как обычно.
Я вернулся к списку. Что-то я упустил. Какой-то возможный пункт. Я решил подробно проработать свои записи, но тут планшет напомнил мне о критически низком уровне заряда. Я пошёл в дом за пауэр банком, захватив горелку, консервные банки и пластиковую посуду. В кухне я нагнулся, чтоб раскрыть мусорный мешок и увидел на полу раздавленную вишню. В самом мешке никаких ягод не наблюдалось, хотя я как следует переворошил старый мусор. Выбросив вишню вместе с консервной банкой и одноразовыми тарелкой и ложкой, я крепко завязал пакет, потом присел на низенькую скамеечку и громко сказал: "Ну хорош уже. Напугали. Выходите". Ничего не произошло.
Глава 03
Я пошёл в комнату за аккумулятором. На подоконнике стояла знакомая фляжка, она была покрыта каким-то зелёным налётом и грязью, как будто длительное время провела на свалке. Выглядела ли она так же ночью или утром, я не помнил, как не помнил и того, где оставил её сегодня перед уходом, поэтому тут же убедил себя, что сам поставил фляжку туда, где она сейчас стояла, списав свою забывчивость на утреннее состояние. Я шагнул к окну и, взяв её в руки, слегка крутанул крышечку. И не успел отвернуть до конца, как из-под неё фонтаном прямо мне лицо хлынула затхлая вода со сгустками слизи.
Я отшвырнул фляжку, она со стуком упала, выпустив еще порцию мерзкой жидкости. Я снял футболку и стал вытирать лицо. Меня трясло крупной дрожью, ноги стали ватными. Я не отводил взгляда от жуткой ёмкости. Несмотря на то, что она была загажена чёрте чем, на её боку чётко виднелась гравировка – И. Д. У нас с Игорем были одинаковые инициалы. Игорь Дубов и Дмитрий Ирецкий. Но у Игоря, как мне помнилось, не было такой фляжки. С другой стороны, я обычно подписывался или подписывал свои вещи Д.И. Эту флягу (или такую же, я уже ни в чём уверен не был) подарила мне мама. Она и заказывала гравировку. И я, убей, не помню в каком порядке на ней были написаны буквы. Тут я немного пришёл в себя. Не о том думаешь, Дима, какие, нахрен, инициалы. Какая разница с какими буквами на боку фляжка, которая на тебя напала. Я не один здесь. Алька и Игорь хорошенько подготовились и устроили мне ужастик.
Я взял рюкзак, перетащил его в кухню. Подключил планшет к пауэр банку и занялся списком, надеясь, что моё равнодушие к происходящим пугалкам рано или поздно надоест друзьям (бывшим друзьям?) и они объявятся. Если, конечно, мои подозрения окажутся правдой. Но скорее всего я выдавал надежду за вероятность и пытался обмануть свой страх.
Для начала я поменял местами два первых пункта. Сыграла роль свежесть впечатлений. Ну что же… П.1 – за и против. За – мои лучшие друзья, во всяком случае, те, какими они были до того как мы потеряли друг друга, вполне могли выкинуть такой фортель. Мы любили ужастики, и мы любили розыгрыши. Это касательно этической составляющей. Теперь о технической. Вишни. Это объяснимо. И легко. Вокруг этого дома вишнёвых деревьев не было, но они могли быть в других заброшенных дворах, где их вполне можно насобирать. А не там ли, кстати, укрывались мои приятели? Тут же в моём сознании замигал жирный минус. Эти гадские вишни приснились мне до того, как я увидел их во дворе. Как? Вопрос с жуткой выходкой непонятно чьей фляжки я решил не обдумывать. Она меня пока ещё пугала до трясучки. Хотя сейчас можно купить любую шнягу для спецэффектов, всё что угодно, чтобы довести человека до кондрашки.
Перешёл к П.2: Алкоголь, бред, сон. Соединил два последних слова в бредовый сон. Потом соединил все три. Алкогольный бредовый сон. И начал вспоминать в деталях вчерашний день и вечер. Я отлично помнил как приехал в Вялки, купил в магазине блок сигарет и поехал к Островкам (я всегда оставлял машину прямо на краю леса, кроме самого первого визита сюда, в 2013). Дошёл до дома, быстренько проверил его состояние: чтоб на голову ничего не упало, и чтобы пол не провалился. Разобрал продукты, вещи. Подмёл пол имитацией веника из прутьев и травы. Надул матрас. Заготовил дров для очага. Посмотрел на планшете наши фотки. Ни на что не надеясь, написал и Альке, и Игорю, послав им несколько фоток. Удалил всё, что отправил. Первое время после расставания я писал им регулярно, ждал, вдруг придет оповещение о том, что они мне ответили. Профиль у них был общий. И последний пост на нём был опубликован семь лет назад. На фотке они сияли счастливыми улыбками, а под ней сообщали, что решили в корне изменить свою жизнь. Я в который раз перечитал запись.
"Отпускаем жизнь, которую планировали и ждали. Начинаем жизнь, которая ждёт нас. Мы уверены в том, что она гораздо счастливее".
Тут я заметил, что количество комментариев под текстом изменилось. Было двадцать два комментария с радостными и одобряющими смайлами, пожеланиями успехов и прочей восторженной фигни, в основном от каких-то их коллег и знакомых. Среди них был и мой, примерно такого же посыла. Теперь я видел цифру 23 рядом со значком коммента. Я щёлкнул по нему. Новый коммент был от пользователя с ником Призрак.
"Заводные птички думают, что они умеют летать". За фразой шла целая армия перевернутых улыбающихся смайлов. Датирован комментарий был сегодняшним числом. Время отправления – 3 часа 23 минуты.
Я перешёл на профиль Призрака. Он был закрыт. На аве сиял чистый белый квадрат. Я хотел отправить запрос в друзья, но меня снова обуял страх. Вырубив планшет и плюнув на списки и анализ происходящего, я отправился собирать вещи. К чертям собачьим. Я еду домой и прямо завтра иду к психиатру, наркологу, священнику и экстрасенсу. Со мной явно не всё в порядке. Вернее, всё не в порядке. После этого решения на меня снизошло успокоение, как будто все вопросы решились. Где-то на задворках сознания я понимал, что это попытка переложить решение своих проблем на вышеперечисленных специалистов. Но обдумывать я это не желал. Судорожно запихнув в рюкзак пожитки и бутылку воды, оставив всю провизию на кухне, я, глядя прямо перед собой, боясь зацепить боковым зрением ещё какую-нибудь чертовщину, быстро пошагал от дома. Солнце уже садилось, стрекотали кузнечики, чирикали птицы. Всё было прекрасно. Всё прекрасно. Всё отлично, – убеждал я себя и отгонял любые мысли, приходящие в голову. Я пытался представлять свою комнату, удобную кровать, плазму. Выбирал комедию для просмотра. Утром я буду дома, куплю по дороге бургеров, наемся, включу кино, усну, и продрыхну сутки. А потом буду думать.
Я уже так хотел сидеть в машине и мчать по шоссе, что от нетерпения дорога до неё казалась мне нескончаемой. На часах было девять часов вечера, начало смеркаться. Я не посмотрел сколько было времени, когда я вышел из Островков и не знал, сколько уже иду, но край леса всё не заканчивался, луг с другой стороны дороги тоже. Я вглядывался вперёд, силясь увидеть силуэт автомобиля. Но не видел. Тем временем стемнело окончательно, я прибавил ходу, не обращая внимания на дикую усталость. Дорога резко стала закругляться вправо, чего не должно было быть. Я вообще в ту сторону пошёл? Не успел я психануть или испугаться, как начался довольно крутой спуск и передо мной блеснуло озеро, отражающее огонь.
– Привет, Призрак! – услышал я женский голос и услышал звук, похожий на щелчок фотокамеры. Я опустился на траву. Напротив меня по другую сторону костра сидела Лина, и перекинув длинные волосы вперёд на лицо, расчёсывала их.
Глава 04
Я стоял, смотрел на неё и не мог произнести ни звука.
Девушка отбросила волосы назад. Но их часть продолжала закрывать лицо, которое было выпачкано в чем-то красном. Спокойно, тебе кажется, это просто отблески огня.
– Ну что же Вы стоите? Мы ждали, когда вы снова придёте и расскажете свою историю до конца.
– А где ваш друг? – выдавил я.
Она махнула рукой.
– Да где всегда. В озере.
– Купается? – задал я идиотский вопрос и подошёл к костру.
– Можно сказать и так.
Лина убрала оставшиеся волосы с лица. Лицо было чистым. Она снова, как вчера, смотрела поверх меня.
– Ну? – протянула девушка, – продолжайте. Вчера вы остановились на том, что вашу подружку звали Вишнёвой девочкой.
У меня закружилась голова, я развернулся и пошёл от костра.
– Вы не сможете отсюда уйти, пока не расскажете всю историю, – крикнула Лина, – правда!
Я ускорил шаг. Почти побежал. Спуск, по которому я сюда попал, куда-то исчез, наверное я в темноте пошёл в каком-то другом направлении. Мне было плевать. Куда угодно, только подальше от этого чёртова озера. Я продирался сквозь подлесок, не думая о том, что могу заблудиться. Ночь была ясная, лунная, авось, выберусь. Но вышел я снова к тому же костру. Лина показала рукой на бревно, предлагая присесть.
– Я же говорила. Вам нужно рассказать историю до конца, тогда вы сможете уйти отсюда.
Ее дружок вернулся, он стоял рядом с девушкой и смотрел как будто сквозь меня.
– Что они с вами сделали, ваши друзья? – спросил он и, сев рядом с Линой, обнял её. Я закрыл лицо руками и опустился на бревно.
– Они меня предали. Разбили моё сердце. Уничтожили самое дорогое, что у меня было.
Я опустил руки и посмотрел на парочку. Слёзы застили мне глаза, их лица расплывались и, как мне казалось, изменились и приобрели смутно знакомые черты. Но мне было плевать на это.
– Что вам нужно?! – крикнул я.
– Мы хотим помочь, – спокойно, без эмоций ответила Лина.
– Да кто вы такие? Я не просил никакой помощи! Отстаньте, отстаньте от меня, – я продолжал истерить.
– Мы, в некотором роде, охотники за привидениями, – парень встал. Мне показалось, что он хочет подойти ко мне, и я, вскакивая, заорал:
– Не подходи!!! – я почему-то боялся увидеть близко его лицо.
– Да прекрати же, успокойся. Никто тебя не тронет. Это, так сказать, невозможно, – девушка внезапно перешла на ты. Интонации её стали какими-то насмешливыми. Смотрела она всё так же куда-то мне за спину, отчего у меня пропало желание не то что бежать в том направлении, но и оглянуться, чтобы посмотреть туда. Я снова сел на бревно.
– Послушай, если ты хочешь уйти, тебе нужно вспомнить всё что произошло, – мягко произнёс парень.
В голове у меня немного прояснилось, и я подумал, что розыгрыши мне устроила эта парочка маньяков. Я судорожно искал причину того, почему именно я стал объектом этой дурацкой игры. Что они хотят от меня узнать? Я снова уткнулся лицом в ладони, изображая глубокую печаль и как бы показывая, что мне трудно начать рассказ. Но тут же вздрогнул и чуть не вскочил. От палатки раздался тот же рингтон, что и вчера.
– Узнали мелодию? – услышал я вопрос Лины. Я молчал, но посмотрел из под раздвинутых пальцев сначала на парочку – они сидели в обнимку, как приклеенные – потом на палатку. Телефон продолжал звонить, музыка меня так же тревожила, но эта тревога отошла на второй план, когда я увидел то, что в первые секунды принял за новомодную селфи палку. Но это была не она. Это был металлоискатель.
Они ищут какой-то клад, может быть, считают меня конкурентом и хотят, чтобы я не мешал? Мысли мои скакали в бешеном темпе. Тогда зачем останавливают и не дают уйти? Думают, что я что-то знаю об этом? Что мне известно, где спрятан клад? А не слишком ли сложный у них план? Я не мог собрать в кучу свои соображения и спросил прямо:
– Вы ищете какие-то ценности?
– В каком-то роде да. Но не мы. Это ты их ищешь. Мы просто хотим тебе помочь, – парень помахал мне рукой, в которой была фляжка.
– Окунёмся?
Теперь уже зазвенел планшет в моем рюкзаке. На полную громкость звучало "Невидимое солнце". И я окунулся. В обморок.
Когда я пришёл в себя, в окно, как и прошлой ночью светила луна. Я сел. Теперь я уже точно знал, что всё происходящее сном не было. И хотя меня снова колотила дрожь, и сердце тряслось, как овечий хвост, я приказал себе не устраивать истерику, а во что бы то ни стало свалить отсюда и больше никогда не возвращаться. Для этого нужно было попытаться понять, что происходит, найти этому логическое (или не логическое) объяснение и продумать путь выхода из ситуации. Я включил планшет. Проверил, какой рингтон установлен на звонок. Посмотрел список имеющихся рингтонов. Никаких песен группы The Prodigy среди них не было. И вдруг из какого-то закоулка памяти вынырнуло воспоминание. Мы едем к Островкам, у Игоря звенит телефон. Он почему-то не отвечает на звонок, а Алька заднего сиденья подпевает песне. Вернее просто выкрикивает:
– Невидимое солнце, я спотыкаюсь в темноте…
Я тут же открыл их профиль, чтоб посмотреть в сохраненёнке эту музыку. С аватарки на меня смотрели лица Лины и её парня. Выронив планшет и тупо уставившись в окно на луну, я поверил, что схожу с ума или уже сошёл и, возможно, нахожусь не в заброшенном доме, а психиатрической больнице и галлюцинирую. Я поднял планшет, вышел на улицу, сел на развалившееся крыльцо и снова посмотрел на фотку друзей, ожидая увидеть там что угодно, хоть чертей и монстров. Но с неё улыбались мне Алька и Игорь. Я зашёл в комментарии, всё было без изменений, кроме того, что вместо белого квадрата на значке авы Призрака было что-то другое. Я ткнул в него пальцем и открыл профиль. На аватарке была моя фотка с совершенно дикими глазами, сзади меня темнел лес. Я сделал скрин и увеличил картинку. Позади на ветке что-то было. Я вырезал кусок с непонятным предметом и увеличил уже его. Прямо у меня за плечом среди листьев сидела заводная птичка.
Терять сознание я больше не собирался. Я зашёл на кухню, открыл вискарь и выпил одним махом половину бутылки. Мне надоело бояться, я не хотел ни о чём думать, меня разбирала непонятная злость. Напьюсь и усну, а там хоть камни с неба. Как говорится – утро вечера мудренее.
Спал я не видя ни единого сна. Утром проснулся без всякого похмелья, умылся остатками воды и, стараясь не вдариться в пугающие размышления, отправился к озеру. На подходах к нему был родник. Я запихнул в рюкзак полотенце, металлическую кружку и пятилитровую пластиковую бутылку. Вымоюсь в озере, а на обратном пути наберу воды. Потом приготовлю завтрак, наемся, спокойно соберусь и отправлюсь к машине. Почему-то я решил, что у озера никого не будет. А если парочка и окажется на месте, то самое время будет выяснить с ними отношения. Все мистические составляющие и странные нестыковки я до поры решил тупо игнорировать. Я шёл и нарочно громко насвистывал какую-то примитивную мелодию, бодро и подчёркнуто небрежно. Почти у выхода из лесочка к озеру я снова увидел поползня, который висел на ветке.
– Привет, заводная птичка! – я махнул ему рукой. Он перебрался на ствол берёзы и полез вниз, нисколько меня не боясь.
Я вышел к озеру. Берег был пуст, никаких следов стоянки и костра на нём не было. Как собственно и ожидалось. Я сбросил одежду и полез в воду, захватив гель для душа. Открыв крышечку и вылив на ладонь немного мыльной субстанции, я не удержал пузырек и выронил его. Намылив голову, как следует, я нырнул за пузырьком, который прижал ногой. Вынырнув, я смыл одной рукой остатки пены с лица и открыл глаза. В другой руке у меня была фляга с буквами И.Д. На секунду я замер, но не дав разразиться панике, быстро швырнул эту дрянь подальше в озеро. Потом несколько раз глубоко вздохнул и, помывшись водой без геля, выбрался на берег, вытерся, натянул одежду и отправился к роднику. Пока шёл, всё искал поползня глазами, он казался мне дружественным существом, и главное, настоящим, а не галлюцинацией. Но поползень, видимо, улетел по своим птичьим делам. Родник бил из старой проржавевшей трубы, неизвестно когда и кем приспособленной сюда, вода из неё падала в углубление в земле, напоминавшее маленькое озерцо. Я налил первую кружку и тут же уронил её. Растяпа безрукий – с досадой и некоторым испугом подумал я. Лезть в темноту озерка мне не хотелось. Но пришлось. Я сунул руку в ледяную воду, и она наткнулась на что-то гладкое небольшое, и как мне подумалось, металлическое. Я тут же отдернул ладонь и схватив свою кружку выдернул её наружу. Наполнив бутылку и запихнув её в рюкзак, я тронулся от родника, но отойдя на несколько шагов, снял ношу со спины, поставил на землю и вернулся. Секунд десять я смотрел в воду на своё отражение, лицо казалось мне осунувшимся и чужим. Но это не раз со мной случалось, когда я смотрел в зеркало, поэтому и ничуть не удивило. Я вообще крайне редко разглядывал себя в отражениях, ненавидел это занятие. Проведя по поверхности озерца рукой, я резко сунул её в воду и схватил маленький твердый предмет.
Заводная синичка или это и не синичка вовсе, а поползень, лежала у меня на ладони. Сбоку у неё торчал ключик. Я опустился с корточек на колени, хотел поставить птичку на камень, но у неё не оказалось одной лапки и она завалилась на бок. Без всякого завода птичка начала открывать клюв, как будто хватала воздух, и из него толчками начала выливаться вода.
– Спп оой мммне, – слабо проверещала она. Я стоял на коленях и смотрел на неё.
– Спппо мнее, – ещё тише пропищала пичуга, а потом тихо, но отчетливо произнесла:
– Вспомни, – и затихла.
