Борода южанина была пышной и угольно-чёрной. Лохматыми, сходящимися к середине, кудрями она опустилась ниже кадыка.
– Это ты идиот, Раль'Араней! – злобно проязвил Резак. – Ты всех сейчас угробил, ты угробил всё! Он ведь сейчас нас прибьёт!
– Нет. – спокойным тоном ответил Тир.
Он опустил руки, перестав поддерживать заклинание. Пламя постепенно смиренно погасло. Оба бандита встали в ступор, а фарианин задумчиво сузил глаза, медленно подняв руки. Всё, что осталось от меча пало вниз, ударившись об уже застывший металл.
– Что ты ведёшь за игру, киель? – ответил бедуин. – Что ты от нас, хочешь?
– Попридержите язык и будьте осторожны в высказываниях! – посмотрев на бедуина, возмутился. – Я тёмный эльф, а не киель, и я ничего от вас не хочу. Мне даже жалко марать о вас руки, проклятые дармоеды! – волшебник перешагнул через остатки клинка. – Как вы можете заниматься подо…
– Как ты нас сейчас назвал, магл?! – возмутился главарь. – Да ты права не имеешь говорить подобное!
Джерума переполнила ярость, он попытался сблизиться с героем, но тут же был отдёрнут за плечо назад опустившим руки фарианином.
– Твои слова для него – ничего не значат, Джерум! – злобно жестикулируя одним пальцем, возразил второй грабитель. – Он ничего не знает, а ты начинаешь эту тему совершенно не с той ноты! Подбирай слова верно и не геройствуй мне тут! Мы живы сейчас только потому, что ему так выгодно, хочется или необходимо!
От услышанного мужчина приунял пыл и сделав глубокий, пропитанный болью, вздох, вроде бы успокоился.
– Не знаю, что? – задал вопрос Тирэль. – Я, может, смогу вам помочь, если всё объя…
– Вот! – подняв согнутую в локте руку, обронил закатавший рукав Таро. – И такая подагра у всей деревни Кильтенривер!
Подойдя ближе, Тирэль посмотрел ему в лицо. Джерум немолод, ему на вид недавно стукнул четвёртый десяток, о чём свидетельствовали наплывшие морщины и едва видные седые волоски в бороде. Губы и нос, под которым росли пышные усы, были строгими, а брови густыми. Суровые и недоверчиво прищуренные веки слегка закрывали уставшие глаза, что утопали в тёмных оттенках зелёного. За мочкой левого уха красовалось отдалённо напоминающее кляксу родимое пятно. Тир начал рассматривать рану. Это были сродни гнойной гангрене глубокие дыры и мерзкие миазмы. Около них уже началось сопровождающее воспаление, что источало жуткий мёртвый смрад. Организм мужчины никак не способен справиться с распространяющейся инфекцией. Герой прикоснулся к ней, на что Джерум фар'Алион резко выдернул, а затем и вовсе убрал за спину руку.
– Ты с ума сошёл, волшебник?! – выпучив глаза, возмутился Таро. – Ты что, заразиться хочешь?
– Это не болезнь, это магическое проклятье. – недолго после ответил Тир.
– Что за сущий бред, магл! – вновь воскликнул фар'Алион. – Как тогда люди в деревне смогли подхватить эту заразу?!
– Без понятия. То, что таурокса нэкросиз способен передаваться – ставит меня в тупик, поскольку это явление исключительно магическое. – задумался. – Это вы мне лучше ответьте, как такое возможно? Как можно было превратить волшебство в эпидемию?
– Ну что там, волшебник? – повернув голову и прищурившись, осмелился заголосить извозчик. – Ты разобрался с ними? Мы едем дальше иль нет?
– Да, сейчас поедем. – проговорил герой, переведя затем взгляд на Раль'Аранея и Джерума. – А у вас, мои дорогие грабители с дороги, отныне два выбора: и дальше бесчинствовать в округе, ожидая мучительной смерти от проклятия, или же пойти вместе со мной. Уверяю – второй вариант более разумный, я попытаюсь вам помочь с излечением таурокса нэкросиза, хоть прежде этим, как мне известно, никто и не занимался.
– Хах! – усмехнулся Таро. – Пойти? Куда же?
– На Тау'Элунор, конечно же.
Они, одновременно переглянувшись, в очередной раз впали в ступор, хоть фарианин толком и не понимал, что в этом месте особенного. На Тау'Элунор, общину эльфов-магов? И тут Таро ударила в голову искра озарения. Он слышал, что в связи с творящимся хаосом, Коллегия все уши прожужжала эльфам, вынудив их закрыть практически все пути на неопределённый срок. Слухи оказались правдой. А этот волшебник…
– Прокляни меня Арлак, Соломон Раль'Араней! – протерев вспотевший лоб, изумился Джерум. – Ты хоть понимаешь, кто стоит перед нами?
– Э-э… Честно говоря, нет. – смотрев волшебника с ног до головы, ответил бедуин. – Волшебник?
– Как же я сразу не догадался, вот идиот!
– Ну что ты вечно пустынного лыс-кота за шары тянешь, Джерум, кто э…
– Это Тирэль! Тирэльзар Огненный, слыхал о таком?
То, что о герое знало большинство жителей от прибрежных вод тихого Дасантийского до конфликтных просторов Великоэльфийского моря, ни капельки не льстило. Это не удивительно. Тир даже не улыбнулся.
– Э-э-э… – протянув гласную, задумался. – Не совсем. Я ведь далеко не местный, ты знаешь. Чужак побольше тебя.
Таро махнул в ответ рукой, решив не вдавать того в подробности.
– Ну, так что? – поправил капюшон своей мантии. – Что вы выбираете?
– Веди нас, волшебник. – без колебаний и раздумий проговорил поднявший свой меч с земли Соломон. – Мы пойдём дальше вместе, только поведай сперва свой план.
Бедуин засунул хурайд под пояс, а ножны с изогнутым мечом повесил на плечо. Таро, к сожалению, остался без оружия, которым заплатил за свою наглость. Эльф кивнул Раль'Аранею, а после они под ярые недовольства и возгласы старика, что считаные мгновенья спустя остыл, залезли в повозку. Извозчик, глубоко вздохнув, начал напевать незамысловатую песенку:
– Теперь я верю, в провидение,
В слабость меча, перед огнём…
И смело, на полях сражения,
Могу создать с небес – падение
«Метеоритного дождя», с «Колючим льдом»…
Уже втроём, герои неспешно и уверенно направились в Нилунар.
***
– Вы прибыли с Великой пустыни, говоришь? – отложив карандаш, поинтересовался Тир.
Герой пускай и не обладал предрасположенностью к этому, но время от времени зарисовывал всё, что попадалось на пути, будь то городские мелочи или настоящие чудеса природы. Тирэльзар убрал принадлежности и небольшую книжечку с коричневой кожей в переплёте в сумку. Черноволосый норд дремал с самого начала их совместного пути.
– Да, но мы уже давно обитаем в здешней округе. – начал Соломон Раль'Араней. – Пески беспощадного Фариана навсегда оставлены далеко позади и грозный ветер пустыни боле нам не хозяин, мы свободны, а эта болезнь – лишь лихое испытание, дарованное судьбой.
Эльф задумался, но после, посмотрев Соло в глубины карих глаз, сразу выдал:
– Давно? Насколько давно?
– Хм-м… – пробубнил собеседник. – Нужно поду…
– Десять лет и четыре с половиной месяца. – внезапно влез в разговор, убравший с лица книгу и проморгавшийся Таро. – Это, если считать с момента, когда был погребён проклятый чёртов меч. А с момента прибытия из Нтурналасса, столицы Ру'ун-Валогг… – ненадолго умолк. – Действительно… Нужно подумать.
– Подобная проказа не может так долго распространяться, вы бы уже давно слегли замертво. – подметил Тир. – Видимо, что-то с ней действительно не так, но, вероятно, тот меч даст ответ. Можете поподробнее рассказать про этот „проклятый чёртов меч“?
Джерум, опустив глаза вниз и, приняв сидячее положение, зловеще напрягся. Мужчина скрестил кисти облокоченных на колени рук в замок. Стало понятно, что тема эта вызвала боль и страдания в глубине души, она неприятна ему. Бурение взглядом пола прервал несильный тычок вытянутой ноги сидящего напротив фарианина, на который фар'Алион Таро поднял голову. Этого было достаточно, чтобы Джерум пришёл в себя. Медленный кивок чётко указал на недопустимость молчания, нужно говорить.
– Аорус. – со злостью скрипя зубами, ответил Джерум.
– Аорус… – шёпотом повторил Тир, а затем продолжил в привычном тембре. – Я знаю множество артефактов: лакские, делакские, вэ'куролакские, арлакские и вэ'элу-товирские, но это не суть… Об этом же – не припомню даже упоминаний.
Хрустя пальцами, Таро смотрел ему прямо в глаза, смотрел жутко и неморгающе.
– И неспроста так, волшебник. Аорус очень древний меч, в абсолюте этого значения. Его история началась очень давно. Началась во времена, когда праведный Кафартос и жестокий Джаггартос были одним целым…
– Преданный бог… – пробормотал эльф, пытаясь хоть как-то представить его.
– Верно. Преданный своими собратьями Арлак, чью сущность и душу беспощадно разделили на две, полностью противоположные друг другу, части. Мало кто знает, но это случилось задолго после появления первых нтуроподобных, а уж тем более – после рождения эльфов. Именно от тех безымянных северян, ставших доблестными владельцами Аоруса, и идёт мой род, пускай и называется, вероятно, иначе.
– Фамильный меч по итогу разделил участь Преданного, я правильно понимаю?
– Да. – без колебаний ответил хмурый Джерум. – Со смертью создателя, ушло в небытие и его творение. – глубоко вздохнул, испустив при этом болью. – Как передавалось от одного поколения к другому – висевший на стене меч треснул в тот день в самой сердцевине лезвия, буквально разломавший на две части. А ведь он был всецело неразрушимым. Перековка, которая случилась через сотни лет после смерти Преданного бога, не помогла и он перенял всю необоснованную жестокость и ненависть Джаггартоса, став впоследствии проклятым.
– Хм-м-м… – протянул задумавшийся Тирэльзар. – Уничтожить не смогли, так решили захоронить артефакт?
– Захоронил с последним, кто держал проклятую сталь в руках, и кто медленно издох от её проклятья. – с силой сжал челюсть, стиснув зубы. – Захоронил клинок вместе со своим отцом, в месте, откуда всё началось и которое уж никто не должен теперь посетить. Спираль страданий разрушена.
Тирэльзар, взглянув на вновь опустившего голову собеседника, не стал продолжать болезненную для того тему. Волшебник начал прогонять мысли и строить планы по излечению заразы. Но захоронить клинок – недостаточно, он знал это. Надо достать меч из могилы, как бы это мерзко и бесчестно ни было, и попытаться разрушить, использовав все известные методы. Помимо творящегося безумия у героя появилась ещё одна задача, чьё выполнение в данный момент отложено на неизвестный срок.
– Мы что-нибудь придумаем, Джерум Таро. Теперь мне стало ясно, и я понял, почему проявление именно такое… Поколе клинок далеко, перенятый от проклятия таурокса нэкросиз не должен быстро распространяться, но медлить всё равно недопустимо. Не опускайте нос, эта зараза не сумеет вас пожрать, обещаю.
Ничего не ответив, Таро вновь принял лежачее положение, слегка уперевшись спиной на брошенный подле сундука меховой плащ извозчика, а затем, положив на лицо книгу, решил и дальше спать всю оставшуюся дорогу.
***
Прошло время, Джерум окончательно погрузился в сон и лишь бедуин пустыни бодрствовал и, тщательно рассматривая каждый клочочек пройденной земли, созерцал каждый километр минувшей зелёной пустоши. Длительное молчание разорвал Тирэль:
– Вы с ним с самого начала, не так ли, Соломон Раль'Араней?
Фарианин перестал зацикливаться на пейзажах, переведя свой взор на волшебника. В его глазах мелькала сильная тоска по дому. Куфия была практически полностью распущена и, несильно развиваясь ветром, едва держалась на голове конским шнуром. Платок полностью скрывал волосы.
– Даже раньше. – спокойным голосом ответил он
Его говор напоминал лёгкий в произношении, но сложный в написании фариос, что было странно. Ощущение, что он говорил на нордосе по своим правилам и не нарушал при этом грамматику языка потомков Перволюдей. Черты лица Соломона так же отдавали строгими, прям как у норда, линиями: нос прямой и без изгибов, но не длинный. Глаза больше фарианские, что не скажешь о северных скулах или менее строгих губах.
– Раньше? – удивился эльф, начав мысленно строить догадки. – Приходитесь другом его семьи?
– Не совсем. – окинув взглядом напарника и буквально убедившись, спит он или нет, ответил Раль'Араней. – Я всего лишь был знаком с его предками. Дальними и не очень. – уточнил фарианин. – Ныне же их осталось только Джерум, известный в тех округах под личиной „Грационалири“. Семья мертва. Может, мои потомки и знали их, я без понятия.
Услышанное вызвало замешательство, от которого Тирэль глубоко задумался. Разговор с ним уходил в неизвестное и непонятное магу направление. Собеседник либо темнил, либо говорил какими-то загадками и метафорами. Несколько секунд спустя Тир высказал своё предположение:
– Хм-м-м… Дальними… и не очень… – проморгавши, повторил он. – Я так понял, у вас есть дети? – счёл возможным волшебник. – Но почему вы называете их потомками?
– Дети, дети моих детей или их дети… – пробормотал Соло. – Я уже и сам запутался, кем мне приходится тот заблудший народ пустыни. Это не важно.
Вновь последовало недолгое молчание. Оглянув голубое, совершенно далёкое и безоблачное, спокойное небо, Раль'Араней заговорил вновь:
– Вот скажи мне, волшебник…
Тирэльзар посмотрел на него, уже будучи готовым ответить практически на любой вопрос.
– Я многим задавал его, но все отвечали совершенно по-разному, но не скажу, что ответы их различны.
– Давайте и я попробую. – отозвался герой.
Бедуин кивнул ему.
– Вот смотри… есть Фариан. – проведя рукой перед собой, загадочно проговорил облокотившийся на бортик Соломон. – Но что это на самом деле, хм-м? Не имеющая границ пустыня в пределах государства? А может, маленькое государство, что есть где-то средь её нескончаемого горячего песка? Или же это народ, что всю свою историю бороздит её просторы?
Тирэль задумался, ведь этот вопрос был точно с подвохом. Он почесал свою голову.
– Народ, пустыня и государство. Всё, что вы перечислили, можно считать Фарианом.
– Ха-ха-ха! Я удивлён, признаюсь. – ответил улыбнувшийся бедуин. – Никто из сотен, кому я задавал этот вопрос, не отвечал сродни тебе. Но ты не совсем прав. Глупо называть этим словом государство, да и народ давно уже не единый, скорее разобщённый и заблудший.
– Почему же, позвольте узнать?
– А в каком королевстве правит одновременно девять королей?
– Я думал, что там правит совет, состоящий из глав самых могущественных городов.
Фарианин снова оглянул Джерума – тот спал как убитый.
– Это не совсем верно, ибо совета там нет. На самом юге пустыни, ближе к коварным и сухим степям, обитают волевые фарийцы, а об грациозном фар'Хтарианском искусстве фехтования писал ещё и Эльнобар, отчего о нём знает практически каждый пятый воин. Но то, что с ним сделали полукровки из династии фар'Алион – настоящая погибель этого народа пустыни. Западнизация, очевидно, не пошла тому на пользу. Самый восточный из народов, филийцы, всю свою историю делал ставку на торговлю, благодаря чему воздвигнутый на реке Нроль город Алир-Филирин возымел статус жемчужины пустыни, облачившись после в целое королевство. Но культура их блёкнет по сей день, перерастая в кашу народов. И подобных, объединённых словом и ненавидящих друг друга на деле, ещё три народа, а также существует ещё множество их разновидностей. Я думаю, что ты понял, почему Фариан боле не народ и уж тем более не целостное государство.
– А что насчёт карт? – полюбопытствовал Тир. – Мне ещё не попадалась та, на которой было изображено это разделение.
– Карты… – неуважительно цокнул и отмахнулся рукой. – Ох уж эти ваши карты. Ты хоть пробовал по ним дойти до самого сердца пустыни, волшебник? Уверен, что нет. А если и надумаешь когда-то ступить на раскалённый песок Фариан – можешь их выкинуть или и вовсе не покупать, они врут.
Пав в размышления, эльф решил не продолжать этот диалог, он умолк. Кто этот воин пустыни на самом деле? Этот вопрос терзал и не мог дать герою покоя. Интересно было и то, как он умудрился не знать эти факты, поскольку в первые годы в Коллегии все ученик-волшебники изучают всеобщую историю. Могли ли все просто не знать этого или… всё специально так устроено? Отсутствие или намеренное сокрытие истинной истории народов и государства южан вызывало у него полное недоумение.
***
Тропа влилась в другую, более широкую и мощёную камнем, дорогу. Всё это время бодрствующий Соломон разбудил Джерума фар'Алиона несильным ударом ноги о ногу. Проснувшись, Таро протёр с глаз заслипы и, потянув руки в стороны, спросонья пробормотал:
– Приехали?
Извозчик устал, отчего ответ последовал не сразу.
– Практически. – ответил извозчик, а затем, хлестанув кожаными полосками, подогнал лошадей. – Н-но, пошла!
Несколько метровые, малость наклонные, стены каждую треть вёрсты разбивали четырёхугольные башенки, что были слегка выше их. За ними виднелись крыши домов и едва слышалось море. Стена окружала Нилунар по земле, оканчиваясь с обоих сторон возведёнными в море круглыми баркабанами, безупречно защищающими подступы и ставящими на нет все попытки обойти стены. Все защитные сооружения Нилунара вверху заложены из мраморного кирпича от серого до более тёмного, практически чёрного, оттенка, а первые полтора метра усилены крупными гранитными глыбами. Фактически у зубцов стены виднелись навесные и обычные, расположенные ниже, бойницы. Всё это делало торговый город изрядно защищённым. Неприступным назвать его трудно, поскольку у него, в угоду ненадобности, отсутствовали входные ворота.
Герои, через арку меж башенок, что охраняли три стражника в покрытым стальным нагрудником кольчужным табарде и койфе, прошли четыре метра камня, практически приблизившись к одной из местных конюшен. Белые ткани, из коих сотканы одеяния блюстителей справедливости и закона, разделены чёрной, сильно прижимающей полотно, нитью на небольшие ромбики. В самой середине табарда в зените двух лун красовался гордый нилунарский волк. Как заметил Тир, за пределами Нилунара фермы или же какие-то либо дома отсутствовали, ибо все постройки были экстраординарно воздвигнуты под стенами ближе к морю. Только несколько домов, по всей видимости, не попавшие под проект защиты, красовались под ними.
