На её длинном, тонкогубом личике, пока ещё украшенном свежестью юности, уже угадывались черты будущей фрау с впалыми щеками и квадратным подбородком истой поборницы добронравия.
– Ваше высочество! – отрапортовала Грета, запыхавшись.
Следом за ней прикатился, звонко лая, Буфчо, белоснежная болонка принцессы. Принцесса признавать его наотрез отказывалась. Но он не возражал порезвиться и подставить уши для почёсывания любому желающему, в коих недостатка не было.
– Присядь! – Кира милостиво указала фрейлине на траву у своих ног. – Расскажи мне что-нибудь, Грета, развлеки свою принцессу… Какие сплетни при дворе?
Девушка с готовностью плюхнулась на указанное место, юбки вздыбились вокруг неё холмистой грядой. Буфчо, сочтя образовавшийся ландшафт полем и поводом для весёлой игры, тут же принялся в них скакать и кувыркаться.
Фрейлина на секунду задумалась.
– О, ваше высочество! – сообщила она с заговорщическим видом. – Такие дела, такие дела – ужас просто! У дворцовой кухарки, фрау Пош – представляете, такая достойная женщина! – дочь её, Марта, совершила… непотребное!..
– Чего-о? – протянула Кира.
– Ну… непотребное… для всякой юной девицы: поддалась дьявольскому искушению, ввергнувшему её в грех распутства! Она спуталась с молодым Гансом, истопником – ну, знаете, конопатый такой (странно, однако: что она в нём нашла? хм…). Говорят, – глаза Греты округлились и она произнесла свистящим шёпотом, млея от жути, – ПОНЕСЛА от него!..
Принцесса вздохнула и лениво качнула ногой:
– Ну так что?
Удивившись про себя, что потрясающая новость о растленной, глупой Марте не вызвала у её высочества должного ажиотажа, Грета поспешила поддать пару:
– Говорят, отец её, добропорядочный христианин, выгнал дурочку из дома, чтобы она не позорила его честное имя!..
– Выгнал? – Кира зевнула. – Ну и скотина этот твой добропорядочный христианин…
– Ваше высочество! – поразилась собирательница сплетен. – Как же он мог поступить иначе? Всю жизнь бы жил в деревне наособицу, изгоем. И дочерей бы остальных не выдал замуж с такой-то славой и… ублюдка в доме своём растить, знаете ли, мало чести… Община бы ему этого не забыла… И так каждый день ворота дёгтем поливают и песни неприличные горланят под окнами. Да и при чём здесь он, ваше высочество? Марта сама во всём виновата…
– Ладно! – Кира нетерпеливо махнула рукой. – Чёрт с ними со всеми! В конце концов, это их личное, семейное дело… Может, поинтересней чего расскажешь?
– Да что же? Разве что… А вот, вспомнила! В минувшее воскресенье, ваше высочество, у вдовы Майер случились корчи! Прямо, знаете ли, в церкви, посреди службы. Так, говорят, её дьявол ломал да корёжил, что она и дух испустила там же, у клироса…
– Блин, Грета! Что в арсенале твоём чернуха одна сплошная? Есть что повеселей?
Грета растерялась ненадолго, но тут же просияла, озарённая наитием:
– Есть одна новость – совершенно пикантнейшая, ваше высочество! Вы непременно должны взглянуть на работника, нанятого вчера на хоздвор! Мы с девочками уже бегали посмотреть – о-о-о! Он невероятно, просто божественно хорош – натурально Аполлон! Не понимаю, как такое совершенство черт и пропорций может быть рождено под соломенной крышей грязной деревенской лачуги! Вы бы видели его улыбку… А его повадки и изящество? Право слово, если бы он не пас дворцовых свиней, а был бы одет в шёлковый камзол, чулки и треуголку – его вполне можно было бы принять за истинного вельможу!
Принцесса скучающе щёлкнула по запрыгнувшему ей на юбку кузнечику.
– Боже, – скривилась она, – какая узость интересов и скудость развлечений в этой богадельне! Всё, что ныне мне доступно из них – приссыкивая от наслаждения обсуждать забрюхатевшую дурочку или всем фрейлинским курятником бежать любоваться смазливым слугой. Ужас…
Грета расстроилась. Она плохо уразумела из произнесённой госпожой тирады, в чём именно состоит её недовольство, но то, что принцесса недовольна – было очевидно. Может быть даже, недовольна ею, Гретой?..
– О, ваше высочество! – воскликнула она, возможно, излишне горячо. – Он не просто смазливый! Мало ли симпатичных парней! – девушка густо покраснела. – Он…
– Знаю, знаю… «Натурально Аполлон!» – передразнила она наперсницу и со вздохом одолжения поднялась с качелей. – Пойдём, что ли, глянем на Аполлона твоего… Всё лучше, чем от скуки подыхать… Что, интересно, в нём такого прям невероятного? Надеюсь, он не окружён золотым сиянием?
Грета вскочила на ноги, подхватывая балованного Буфчо:
– Я провожу, ваше высочество!
И понеслась впереди – юная, прелестная и невесомая, как фея, под ногами которой даже не приминались нежные травинки садовой поляны. Рядом с ней Кира в свои двадцать три, со своим образованием, жизненным опытом и прагматичностью чувствовала себя совершенной старухой. И это ощущение ей категорически не понравилось. Она с раздражением оглянулась на выводок фрейлин, которые, весело кудахча, устремились следом.
«Не пойму, – мелькнула странная мысль, – я что, о чём-то сожалею? Я … завидую этим беспечным овцам? Чему?! Их скудоумному веселью?»
«Тому, – ответил ей кто-то в её же голове, – что живут они, как дышат, принцесса…»
* * *
Свинопас и впрямь оказался вполне себе. Даже более чем. Даже вау! – если позволено будет выразить невыразимое столь пошлым междометием.
– Вау! – протянула принцесса, таращась с террасы облезлого флигелька, поставленного на границе парка и хоздвора и предназначенного для гостей более чем неважных, на красавца в холщовой штопаной куртке: хорош он был, как обложка глянцевого журнала, но, правда, с креном более в породу, нежели в слащавость.
Шумную, пёструю стайку вечно хихикающих девиц, хоть и на издальке, не заметить было невозможно. Он и заметил. Изящным движением сдёрнул с головы мятую войлочную шляпу и поклонился в сторону террасы. Посмотрел из-под упавшей на глаза тёмной чёлки прямо и безошибочно на принцессу и белозубо ей улыбнулся. Эти его пассажи вызвали заметное возбуждение и переполох среди фрейлин: заахавших, завздыхавших и захихикавших с удвоенной силой.
Новый работник же, как ни в чём не бывало, нахлобучил на голову шляпу, подхватил лопату для чистки навоза и зашагал к своим усердно хрюкающим и душераздирающе визжащим подопечным. По дороге он бросил несколько слов мужику, сгружающему у хлева солому…
– Ничего так, – констатировала принцесса. – Люксовый экземпляр. Это, правда, касается только внешности. Оправа подкачала – увы! – она, не торопясь, спустилась по ступенькам террасы к парковой дорожке. – А в случае с мужиками, девочки, оправа рулит. С лица, дорогие мои, воду не пить и трюфелей не есть! На кой он вообще нужен для жизни, красавец-то? Нам не в витринах его выставлять…
– Ваше высочество! – размеренную проповедь умудрённой жизнью принцессы прервала запыхавшаяся фрейлина. – Там!.. – она ткнула пальчиком себе за спину. – В общем, там ко мне обратился один из работников… Он говорит, ваше высочество, его послал свинопас, велел передать: будто есть у того какая-то диковина, которой впору обладать самой принцессе. Он говорит, что хотел бы её продать, если ваше высочество заинтересуется и сойдётся с ним в цене…
– Да? – удивилась Кира. – И что же это за штуковина?
Фрейлина растерянно оглянулась назад на переминающегося с ноги на ногу мужичка.
– Пойди узнай! – прикрикнула на неё принцесса нетерпеливо.
Фрейлина вприпрыжку понеслась назад. Было видно, как на расспросы юной девы свинопасский делегат пожимает плечами и качает головой.
– Грета! – окликнула Кира досужую подружку. – Сходи вместе с этой… как её… ну, в общем, сходите с этой девочкой к нашему странному свинопасу, узнайте, что там у него…
Отправив девушек выполнять поручение, принцесса вернулась на террасу, расположилась вместе со своим ворохом юбок на скамейке и принялась ждать. Не то, чтобы ей было особо интересно, но… Но возникшая внезапно интрига отвлекала от трудных мыслей и рассеивала послеполуденную скуку.
Если же быть до конца честной – Кира вздохнула – нельзя сказать, что обаяние и красота того парня никак её не зацепили и не всколыхнули ровную гладь гормонального баланса в молодом и вечно жаждущем волнующих приключений организме…
«Интересно он на меня посмотрел, – думала она, покачивая ножкой в атласной мюли и шёлковом чулке. – Как будто имеет право свинопас так смотреть на принцессу, хм… Однако… Вхожу в роль… Хотя при чём здесь роль? Разве в своей обычной жизни я заинтересовалась бы каким-нибудь колхозником, будь он хоть трижды раскрасавцем? Или… ну, не знаю…сантехником каким-нибудь, гаишником – хи-хи-хи – к примеру…»
– Ваше высочество! – вернувшиеся посланницы выглядели одновременно растерянными, взбудораженными и восхищёнными. – О! Это действительно такая необыкновенная вещица – почти волшебная! Она невероятна! И, безусловно, достойна находиться при королевской особе! А уж вам как она подойдёт, как добавит изящества вашему образу и престижу! Она такая занимательная!..
– Да что же это?! – не выдержала принцесса. – Глупые балаболки! Скажете вы наконец?!
Грета пихнула в бок свою младшую коллегу и кинула на неё уничтожающий взгляд. Та стушевалась.
– Это выглядит, как…м-м…– медная ваза, ваше высочество, – вышла на авансцену Кирина фаворитка, – или горшок… с бубенчиками! Свинопас поворачивает у основания штуковины потайной ключик, и бубенчики тут же принимаются вызванивать мелодию чудесной песенки, а сам горшочек – источать чудные ароматы!..
– И это всё?
Девушки важно кивнули.
– Ароматизатор воздуха с бубенчиками? – Кира расхохоталась. – Ну и дуры же вы дремучие! Чисто папуасы – ни дать, ни взять! Бусами из ракушек он перед носом у вас не махал, нет? Идиотки… Ладно, – вздохнув, она поднялась со скамейки, – идёмте назад, продолжим наше унылое веселье на полянке…
Неунывающая Грета посеменила рядом с широко шагающей госпожой по дорожкам парка.
– Знаете, – заметила она вполголоса, – и очень хорошо, что вас не заинтересовал этот горшок! Наглый свинопас, он… Вы не поверите, ваше высочество, что за цену он запросил за свою ничтожнейшую, безвкусную поделку!..
Кира вопросительно вздёрнула бровь.
Фрейлина замялась, не решаясь озвучить кощунственную фразу:
– Страшно даже сказать… Ужас просто… Как язык-то у него не отсох – произнести такое!..
– Да говори уже!
– Этот негодяй просил в качестве уплаты… сто поцелуев принцессы, ваше высочество…
* * *
Кира остановилась, как вкопанная.
Свинопас… принцесса…горшок с бубенчиками… сто поцелуев…
Вот оно! Наконец-то! Вот, оказывается, какой сценарий для неё здесь разыгрывают!
– Значит, – проговорила она медленно, испытующе глядя Грете в испуганные глаза, – значит, ваш заказчик решил сыграть со мной в эту старую сказку? Как глупо! – Кира возмущённо фыркнула. – Зачем? Ах да… Статисты вряд ли посвящены… Что же теперь, а? Требуется действовать в соответствии с идеей оригинала? Или надо проявить творческий подход, а?
Грета молчала, открыв рот и хлопая белесыми ресницами.
Кира возбуждённо прошлась по дорожке – туда-обратно… туда-обратно… Хоть что-то проясняется!.. Зачем только надо было растягивать действо на целую неделю – вот вопрос! Зачем тянуть с кульминацией, развязкой, мариновать её в этих декорациях, бессмысленно тратя время и деньги? Ладно, это потом, это выясним!.. Главное – наметился прогресс! Надо скорее сворачивать это бессмысленное представление… Как там было у Андерсена? Принцесса целует свинопаса, её застаёт за этой процедурой король-отец и прогоняет из дворца – сказке конец! Сказке конец, ура!
Она ринулась было по дорожке в направлении хоздвора, но, осенённая внезапным подозрением, остановилась: а что если это испытание?
Да ну… бред! Какое ещё испытание?
А если предположить, что весь этот прикол Ренат организовал, то… дело, может, в… типа… проверке: побежит она к этому красавчику или не побежит?
Кира с усилием потрясла головой: большей ахинеи трудно даже вообразить. Особенно в отношении её бывшего начальника и любовника – его скудное воображение мысли о подобных инсценировках даже в горячечном бреду не посетят…
Ну и? Чего дальше? Чего остановилась? Засомневалась – идти или нет? Может, хочешь вернуться на лужок и продолжать киснуть в этой непонятной истории ещё хрен знает сколько времени? Вот же он – конец сказки – так близок, так желанен! А потом – титры, сбрасывание масок и осточертевших корсетов! Рукопожатия, шампанское, весёлые воспоминания всевозможных курьёзов… И всё – домой! В нормальную жизнь! С Ренатом или без него – да какая разница? Главное вырваться отсюда, об остальном подумаю после…
И, окрылённая, Кира рванула по дорожке. Сзади раздавался совместный топот озадаченных фрейлин. Всех, кроме одной. Той, что ходила вместе с Гретой согласовывать детали сделки.
Она отстала. Остановилась. Задумчиво пожевала уголок кружевного платка… А потом развернулась и, подхватив юбки, со всех ног бросилась в противоположную сторону – в сторону дворца. Точнее – в сторону покоев госпожи Вайнцирль.
* * *
Он стоял, опершись на свою поганую лопату, над которой вились докучливые мухи, и ждал. Будто и не сомневался, что принцесса прибежит. Что легкомысленная и легкодумная вертихвостка, падкая на глупые безделушки, не устоит против такой крутой заманухи, как горшок с бубенчиками.
Предмет торга находился тут же, у ног своего создателя. Он фальшиво вызванивал какую-то незамысловатую песенку и источал сладчайший аромат цветущей акации. Вместе с запахом свинарника коктейль получался настолько ядрёный, что Киру замутило.
– Что ж, – сказала она, морща нос, – давай поскорее покончим с этим…
Свинопас не возражал. Он ухмыльнулся, отёр рот грязным рукавом куртки и принялся взимать плату.
– Раз… – шептали фрейлины, замирая от сладкого ужаса, – два…
Ударяясь сухими губами о его твёрдые и крепко сомкнутые уста, задерживая дыхание от нестерпимой вони, Кира старалась сосредоточиться на счёте. Каждая отмерянная девичьим хором секунда приближала её к предполагаемому освобождению из плена непонятно кем организованной мистификации.
«Целовальщик, блин, – мысленно ругалась принцесса, – если бы это был не актёр, исполняющий роль, я бы очень удивилась – зачем парень попросил поцелуев, а ведёт себя при этом, как деревянный чурбан…»
На семьдесят восьмом поцелуе она отвернулась от свинопаса и оглядела подозрительно примолкших фрейлин: посреди цветных, жизнерадостных шелков чернела тафта глухого платья госпожи Вайнцирль. Её каменное лицо не выражало ровным счётом ничего, кроме бестрепетной, бескомпромиссной суровости. Не сказав ни слова, она развернулась и зашагала в сторону дворца…
Спустя час обер-гофмейстерина явилась в покои принцессы в сопровождении двух дюжих лакеев и передала волю короля: убираться на все четыре стороны, навсегда позабыв свой род, имя и звание. Как пастырь подданных своих, его величество не потерпит столь буйного разврата среди юных девиц Большемокрицких земель. Его долг – искоренять нечистоту любыми, даже самыми суровыми способами. А как отец… Как отец, он более не хочет знать, что у него была дочь по имени Луиза-Вельгельмина-Фредерика.
«Вышвырнули, – подумалось по дороге к дворцовым воротам, – прям, как бедную Марту… С той же мотивировкой…»
Кованые створки ажурных ворот захлопнулись за спиной. Кира стояла на жёлтой грунтовой дороге, которая ранее так манила её из окон дворца. Вдали дребезжала удаляющаяся в сторону деревни телега.
Прошлась туда-сюда вдоль ворот.
Посидела на нагретом солнцем валуне.
Глухо. Ничего не менялось. Светило летнее солнце, стрекотала саранча в траве, пылила удаляющаяся телега… Или нет? Или это уже не телега… Кажется, всадник… Тянущий за повод оседланного заводного…
Протяжно заскрежетали, а после железно клацнули ворота, выплюнувшие на большую дорогу, вслед за согрешившей принцессой совратившего её свинопаса. Тот, заметив изгнанницу, гордо вскинул подбородок.
– Тоже выперли? – осведомилась принцесса. – Ну извини. Не я твою свинскую карьеру разрушила. Ты сам виноват…
Всадник, пустивший коня в галоп, приближался…
– Да будет вам известно, ваше бывшее высочество, – на лице совратителя был написан нескрываемый торжествующий триумф, – что я вовсе не тот, за кого себя выдавал! Я вовсе не чёрный смерд – тем более не свинопас, я…
– А! – осенило Киру. – Точно! Я и забыла совсем! Ты ж по сказке…
– …принц! Тот, чью любовь, чьи искренние дары вы жестоко отвергли. Мало того – вы посмеялись над ними: над цветком, который посадила моя бабушка, вдовствующая герцогиня, в тот день, когда я родился! и над соловьём, услаждавшим сердце моё в те минуты, когда я мечтал о вас!..
