Алексей Птица "Морская инквизиция: Штормовой предел"

– Да, – подтвердила и женщина. – Мы вас давно ждём. Осталось подождать ещё двух человек, и отряд может выдвигаться к границе с Францией. Всего вас будет десять магов. Три девушки и семь парней. Парни все предупреждены о корректном поведении с девушками, так что вы можете не волноваться, ваша честь дворянки и честь девушки не пострадает ни при каких обстоятельствах.

Что касается сражений, то вы будете работать позади остальных магов в качестве их поддержки в тылу и как последний резерв. Вы будете использованы в самом крайнем случае. Том, которого и быть не должно, и мы верим в то, что его действительно не будет. Верьте и вы, Мерседес, но готовьтесь ко всему, ведь вы же настоящий боевой маг.

– Да, сеньора, я буду готовиться, спасибо за предупреждение.

– Хорошо, – мягко улыбнулась магесса. – Вы можете проследовать в свои комнаты, приятного отдыха.

– Спасибо, сеньорита, – и Мерседес вышла, направившись вслед за слугой. Всё прошло гораздо проще, чем она предполагала, и впереди её ждало просто море приключений. Даже у Эрнандо столько не было. Вспомнив о море, она вспомнила и о Гарсии. Сразу накатило чувство грусти и вины перед ним. Чтобы подавить его, она сосредоточилась на настоящем, но всё равно она хорошо понимала, что невольно причинила ему боль. Сердце яростно заскребли несносные кошки.

«Ну и что? Я же не виновата, что меня выбрал сам король. Гарсия любит, значит, подождёт!» – думала она. Но червячок сомнения продолжал прогрызать её девичье сердце. Она ведь не кривила душой, когда говорила Гарсии, что тоже любит его.

Её всегда привлекала в нём какая-то открытость, простота поступков, надёжность и запредельное спокойствие в опасных ситуациях. Любой испанец реагировал бы нервно и эмоционально, а у Гарсии всё как-то получалось по-другому.

С самого первого раза, когда она увидела его, измождённым и несчастным, её поразило его поведение. Он ничего не просил и не требовал, да и потом тоже. Она же совсем не такая, она пылкая, как огонь, а он спокоен и неумолим, как вода, капля за каплей разбивающая камень.

Ей хотелось оторваться от него и порвать с ним, не вспоминать никогда, не думать о нём по ночам и не плакать из-за этого в подушку, заливая пух и перья горькими девичьими слезами.

Иногда ей это удавалось, иногда нет. Обидевшись на него, она постаралась выбросить его из памяти, когда он закончил академию и уехал. Но он вернулся и вернулся не просто так, а в ореоле славы. И всё, она ничего не могла с собой поделать. Ни уговоры отца, ни увещевания матери, ни насмешки старшей сестры, не могли отвратить её от неизбежного.

Она хотела быть с ним и всё! Она так решила, она чувствовала, что это единственное правильное решение. Более того, ей однажды приснился сон, в котором её давно умершая бабушка, которую Мерседес едва знала, сказала всего лишь одну фразу: «Ты полюбишь один раз. Всего лишь один раз. Он моряк и ты его знаешь с детства. Если предашь свою любовь, счастья в жизни не найдёшь». Взмахнув чёрным, как ночь, платком, она окуталась дымкой. А Мерседес проснулась вся в поту.

Ночь была тогда тёплой, но не душной. Прошептав три раза молитву пресвятой Деве Марии и перекрестившись несчётное количество раз, она с трудом заснула. Утром приснившейся ей сон предстал перед глазами, словно наяву, и долго ещё слова её престарелой родственницы звенели в ушах комариным звоном.

Сейчас Мерседес снова подумала о них, вспоминая пристальные взгляды идальго, стоящего во дворе, и ей стало не по себе. Несмотря на свой поистине гадкий характер, который признавали буквально все, ей не хотелось провести всю жизнь в приключениях. Отнюдь.

Она тоже хотела стать заботливой матерью и надёжной опорой мужу, но вот обстоятельства и собственный гонор всегда толкали её на необдуманные поступки, почему-то…

Слуга довёл её до общей гостиной, куда выходили двери комнат женской половины отряда. Вместе с ней девиц было трое, а парней семь. Ей это сразу же рассказали две девушки, которые сейчас и сидели в гостиной и активно чесали свои длинные язычки. Впрочем, она и так это уже знала.

Одна из девиц страдала излишней худобой, но при этом имела настолько надменный взгляд, о который можно было буквально споткнуться. Звали её баронесса Эллен Мария Лопес де Вега.

Вторая девушка была прямой противоположностью первой и была несколько плотного телосложения. Толстой её назвать было затруднительно, но и стройности у неё не было совсем. Она скорее было пухлой и смешливой, с тёмными, всегда растрёпанными волосами и карими глазами. Звали её Эмелина Габсбурбон и она тоже была баронессой.

– О! Новенькая! – сразу же вскричала она. – Да ещё и дикая ведьма. Вдвойне интересно. А ты всегда такая?

– Какая?

– Важная, напыщенная, злая и готовая лезть в драку.

– Нет. Я графиня Мерседес де Сильва.

–Ааа! – протянула пухляшка, – слышали, слышали, тебя вроде сюда от жениха спрятали.

– Нет! – с гневом отвергла Мерседес столь подлые предположения. – Это был приказ короля включить меня в группу боевых магов.

– Мы все здесь по его приказу, – неохотно отозвалась худая Эллен. – И у каждой из нас оказался прямо-таки персональный повод для включения в столь доблестный отряд. Просто есть такой фрукт, прямо скажем, гнилой фрукт, маркиз де Тораль. От него и исходит столь блестящая идея. Это всего лишь догадки, графиня. Не надо так краснеть. Ты же маг огня, да?

– Да, но с чего вы это взяли, и что тогда можно сказать о тех семи юношах, что будут вместе с нами в одном отряде?

– О! У них свои проблемы, о которых они не распространяются.

– А зачем маркизу де Торалю расстраивать мою помолвку, что за бред? – возмутилась Мерседес.

– Откуда нам знать? Это вездесущая Эмелина подслушала разговор кураторов, да и то обрывок.

– Да, – встрепенулась упомянутая Эмелина. – Я тренировала свою новую способность обострённого слуха и услышала этот разговор совершенно случайно. Сеньоры Эсмеральды и сеньора Лучано, наших старших магов.

Мерседес, как бы ни была ошарашена, но невольно усмехнулась. Как же? Прямо случайно…

– Сеньора спросила у него, когда приезжает де Сильва, он ответил, что скоро. Та в ответ усмехнулась и сказала, что не сладко придётся её жениху, потому что невесту увели у него из-под носа. Да, наверное, и поделом ему, маркиз де Тораль не прощает никому обид. А этот юноша, видимо, очень сильно насолил ему, либо не настолько хорош для отца невесты, что тот с радостью отослал свою дочь, договорившись с маркизом.

– Ты врёшь, это глупости, так быть не может! – Мерседес ни на йоту не поверила. Это обычные сплетни, основанные на дрязгах и полуправде. Отец действительно был не в восторге от её выбора и даже если сказал такую фразу, то, конечно же, сгоряча.

Эмелина лишь пожала плечами.

– Мы хотели предупредить тебя об этом, и было любопытно, как так получилось, может быть, тебе нужно помочь. Всё же, возможно нам придётся и воевать, и лучше надеяться друг на друга, чем ожидать файербола в спину. Времени, чтобы узнать друг друга, мало, вот и приходится сразу обо всём рассказывать.

– Мм, у вас почти получилось, – холодно отозвалась на это Мерседес. – Я маг огня, а вы кто?

– Я специализируюсь на магии льда и холода, – отозвалась Эллен.

– А я на всём, что связано с воздухом, – сказала Эмелина.

– Ага, тогда понятно. Воздух, огонь и лёд – прекрасное сочетание.

– Не самое плохое сочетание, – признали обе девицы.

– Ну, что же, тогда будем знакомы, уважаемые баронессы.

– А-то! – хмыкнула Эмелина, – пойдём, покажу твою комнату, и ты расскажешь нам о себе, а мы тебе. И что у тебя был за жених. Он, надеюсь, красавчик, или наоборот, такой старый, что даже твой отец передумал отдавать тебя за него замуж! – девушка оглушительно расхохоталась.

Потом вскочила и, пискнув, стала прятаться от небольшого фаербола, который запустила в неё Мерседес. Но фаербол успела перехватить Эллен, выставив ледяной щит, и всё быстро успокоилось. Вот так Мерседес обрела двух подруг, не самых лучших, но в какой-то мере похожих на неё.

Глава 4. Гасконец

Гавана встретила нас ясной погодой и изобилием кораблей, стоящих на якоре в её гавани. Не стоит говорить, что всё это были испанские корабли. У португальцев были свои порты. Англичане базировались на Ямайке и Флориде. Французы на Гаити, а голландцы на Кюрасао.

Вместе с Алонсо мы нанесли визит губернатору Кубы маркизу Раймону Алехандро де Вагильяс и главе католической церкви Кубы епископу отцу Серхио. Встреча прошла в «тёплой, дружеской обстановке», как говорили во времена Брежнева.

– Граф, – отпив из своего бокала, начал беседу губернатор. – А что вы намерены делать дальше? Судя по сопроводительным бумагам, у вас прекрасные возможности разгромить здешних пиратов.

– Этим я и собираюсь здесь заняться.

– Прекрасно. Признаться, эти разбойники нас когда-нибудь доконают. У нашей империи нет возможности гоняться за каждым пиратом и кораблей не хватает. А более всего нам не хватает решительных капитанов и опытных команд. Всё же, английские пираты и французские буканьеры умеют воевать на море намного лучше, чем испанцы. К тому же, их очень много, и они ходят на небольших быстроходных и вёртких кораблях.

У нас подобных кораблей очень мало. Испанский военный флот охраняет только галеоны «Золотого» каравана, а на остальных его просто не хватает. Наши громоздкие каравеллы не успевают нанести пиратам значимый урон, как они уже берут их на абордаж.

Губернатор горестно вздохнул.

– Я знаю, сеньор губернатор, – согласился я с ним. – Когда-то пираты во главе с Генри Морганом ограбили Панаму, убив мою мать и сестру. Выжил только я, но они на этом не остановились, причинив последующую боль. Взяли меня в заложники и, не дождавшись выкупа, оставили умирать на безлюдном острове.

Лишь только заступничество за несчастного сироту святой Девы Марии спасло меня. И я давно уже считаю своим долгом отомстить за себя и за сотни невинных душ, пострадавших от действий пиратов. У меня с ними личные счёты.

– Да. Я слышал смутные слухи о вас, но до конца не верил. Что же, мы вместе с падре будем поддерживать вас в ваших начинаниях.

– Благодарю и вас, и падре за помощь.

– Кстати, граф, портовые чиновники докладывают, что ваш великолепный фрегат перегружен.

– У них меткий взгляд. У меня на борту много трофейных пушек, их надобно продать, и с их помощью можно значительно укрепить береговые укрепления на Кубе. Но мне нужен порох, его у меня почти не осталось.

– Прекрасная новость. У нас не хватает пушек, но есть порох. Мы и купим у вас пушки и выдадим вам порох. Это будет прекрасный обмен! Какие-нибудь ещё есть проблемы?

– Да, мне нужно подремонтировать днище, корабль влез в какую-то дрянь посередине океана, и она изрядно изъела доски с правого борта ниже ватерлинии.

– О! Я немедленно отдам распоряжение, и вам их укрепят в течение трёх дней. После чего вы опять сможете бороздить просторы Карибского моря в поисках пиратов. Я сообщу всему Испанскому Мейну о том, что у нас появился прекрасный рейдер для борьбы с пиратством.

– Благодарю вас, сеньор губернатор.

– Не стоит благодарности. Мы всегда ждём вас живым и здоровым, и обязательно с трофеями.

– Всенепременно!

После приёма у губернатора мы с Алонсо отправились в одну из лучших гостиниц Гаваны, чтобы насладится её кухней и местным вином. Команда тоже получила возможность отдыха и попеременно бывала в городе, посетив все злачные места. Часть её помогала чинить фрегат присланным рабочим.

Забавно было смотреть на Афанасия, который был у меня мастером-канониром и Арсения, что уже стал довольно хорошим шкипером. Они впервые попали в тропики и смотрели вокруг себя в четыре глаза, всему поражаясь и радуясь, как дети. Особенно их удивили негры, они долго даже не хотели верить, что это люди, а не черти.

Но после более тесного знакомства с негритянками убедились, что это всё же люди, а не демоны. В общем, они хоть и не сразу, но стали привыкать к новой жизни. Правда, им было очень тяжело переживать жару и духоту влажного тропического климата. Благо, что это не Африка, где всё обстояло намного хуже.

Через три дня фрегат был отремонтирован, пушки проданы, королевская пошлина с трофеев уплачена, а требуемый порох получен. И фрегат, подняв на флагштоке флаг морской инквизиции, отчалил из гостеприимной гавани. Наш путь должен был пройти по самым опасным маршрутам Испанского Мейна. Фрегат и вся команда были готовы к этому.

Отойдя от Гаваны на приличное расстояние, мы спустили флаг морской инквизиции, подняв вместо него испанский флаг. Чтобы привлечь пиратов своей беспомощностью, я замаскировал половину пушечных портов сборными щитами. Вблизи обман раскрыть можно было легко, но издалека все видели красивый стройный фрегат, вооружение которого насчитывало едва ли двадцать пушек.

Курсируя по Карибскому морю, мы всё же никак не могли никого поймать. Лишь только один раз помогли удирающему от пиратов испанскому кораблю. Обстреляв напавшего и не успевшего сбежать пирата, взяли его на абордаж.

Пленных пиратов-англичан в количестве шестнадцати человек загнали в трюм. Забрав шесть пушек, запас ядер и пороха, мы затопили эту старую посудину с названием «Королева Мэри». Трофеи были никудышние, но лиха беда начало. Сдав пиратов на Кубу, снова ушли в свободный поиск, на этот раз в сторону Флориды. Здесь местные пираты частенько поджидали корабли, плывущие со стороны Кубы в Испанию.

Захваченные в плен пираты рассказали, что, несмотря на нашу мимикрию, многие всё равно опасались нападать на быстроходный корабль. Успеха можно и не увидать, а проблем потом не оберешься. Требовалось ещё что-нибудь придумать, и это что-то и должно было подстегнуть пиратов напасть на нас.

Долго думать не пришлось. Алонсо, особо не отличающийся сообразительностью, просто ляпнул.

– А давай, Эрнандо, мачту сломаем.

Его слова натолкнули меня на мысль.

– Точно, Алонсо. Я наведу морок, как будто грот-мачта обломана на середине, и на нас тогда точно нападут.

– Ммм, – вот и весь ответ, прозвучавший из уст моего друга.

Предложение было хорошее и, потрудившись два часа над приведением фрегата в надлежащий вид, мы смогли показать окружающим всю свою беспомощность. Для полноты картины и правдоподобности морок также показывал разбитый в разных местах планшир, оборванный такелаж и истерзанный нос корабля. Со стороны казалось, что корабль пережил сильный шторм и теперь плёлся до ближайшего порта, чтобы зализать свои раны и восстановиться.

Воодушевлённые удачной маскировкой, мы подняли все паруса и вышли из гостеприимной гавани, направившись как можно ближе к Ямайке. Надежда на удачный выход не оставляла меня, и я не ошибся в своих ожиданиях.

***

Гасконец мрачно смотрел на линию горизонта, его небольшой десяти пушечный барк со старым названием «La Gallardena» рыскал по морям в поисках добычи. Попав в руки испанского правосудия, его вскоре освободили в ходе штурма тюрьмы в Картахене, где он содержался.

Пиратское братство сработало в очередной раз, и его не бросили умирать на виселице. Испанская машина правосудия изрядно замшела и была очень инерционна, не поспевая за происходящими событиями. Имперские колониальные чиновники привыкли делать всё не торопясь. Так что, пирата спасли, и он смог дальше продолжать свою разбойную деятельность, как со старыми, так и с новыми товарищами, благо недостатка в них никогда не было.

Сейчас же его барк, захваченный более полугода назад у испанцев, бороздил море в направлении от Эспаньолы (Гаити) к Кубе, выискивая добычу. Но пока ничего не попадалось. Даже голландские флейты все куда-то подевались, а на большие корабли он нападать не рисковал.

Всматриваясь в линию горизонта, он, наконец, увидел силуэт большого корабля со сломанной посередине грот-мачтой. Словно двузубая вилка, стоящая на тарелке, выделялся он на поверхности моря. Шпенёк посередине корабля недвусмысленно намекал на то, что тот попал в жестокий шторм.

Удача!

– Все наверх! Увеличить скорость! Добыча на горизонте. Абордажной команде приготовиться к бою!

Команды так и сыпались из уст Гасконца, а его руки нетерпеливо поддёргивались в предвкушении боя и добычи. Он ещё не до конца отошёл от того позора, что устроил ему испанский мальчишка, бывший когда-то у него в заложниках.

Гасконец постарел, а мальчишка, по слухам, наоборот, заматерел. Ну, что же, он всё равно когда-нибудь поймаете его, если тот вернётся в эти воды, и жестоко отомстит. Он придумает такую казнь, что черти в аду только восхищённо поцокают от его фантазии. Уж французы это умеют делать лучше, чем другие.

Успокоив себя таким образом, он взял подзорную трубу и через неё стал внимательно рассматривать приближающийся корабль.

Им оказался крупный фрегат, истерзанный бурей. Пушек у него было не меньше двадцати, но это ничего не значило. Его канониры умеют точно стрелять, а трусливые испанцы после пары залпов в молоко сразу же бегут или сдаются. Сейчас они им покажут, с какой стороны у акулы хвост…

Команда, получив приказ, засуетилась вокруг капитана, готовясь к бою. Заряжались орудия. Ядра вкатывались в стволы, засыпался порох, на полки запального отверстия орудий подсыпалось свежее зелье, готовились фитили. Особо тупые наспех затачивали абордажные сабли и наматывали на себя побольше тряпья, вместо кирас и морионов. В общем, жизнь снова заиграла яркими красками, и пираты оказались в своей стихии. Лёгкая добыча ждала их.

Фрегат подплывал всё ближе и ближе. Заметив пиратов, он стал уходить от них, переходя на другой галс. Но у французов скорость была выше, и они стали его нагонять. С фрегата выстрелили кормовыми орудиями. Ядра просвистели мимо, пираты ответили из носового. Бой практически начался. И в его благоприятном исходе Гасконец нисколько не сомневался.

Они стремительно нагоняли испанцев. Те, поняв, что сбежать не удастся, стали разворачиваться к пиратам левым бортом с целью дать полноценный залп. Но Гасконец не понаслышке знал, насколько испанские канониры плохи. Это стало его первой ошибкой.

Фрегат, накреняясь, всё же смог сделать необходимый ему поворот и стал к пиратам левым бортом.

– Эй, на штурвале! Право руля, держи нос в центр фрегата. А после залпа, руль влево. Наградим и мы своими подарками этих мазил!

На эти слова вся абордажная команда одобрительно взревела. Но в это время, словно по мановению волшебной палочки, часть обшивки на фрегате была сброшена, явив взору пиратов не десять пушечных портов, а все двадцать.

У Гасконца была целая минута, чтобы выкрикнуть своим людям команду спрятаться в трюме вместе с мушкетами. Но он этого не сделал, что стало его второй ошибкой. В этот момент пушки фрегата дали слитный залп, от которого весь корабль содрогнулся и окутался до самых верхушек мачт белым густым дымом.

Ядра и небольшой запас книппелей буквально снесли всё с палубы «La Gallardena». Ядра переломили фок и грот-мачту. Уцелела только бизань мачта. Перерубленные в разных местах мачты рухнули вниз, сбрасывая с корабля мёртвые и раненые тела пиратов.