Это случилось где-то Там, в пространстве. Случилось тогда, случалось всегда, случается сейчас.
Это пространство не имеет никакой формы, какую было бы способно представить человеческое сознание, и одновременно живёт и дышит многообразием форм, которые если и нельзя представить, то можно постараться вспомнить или позвать показаться во сне. Нечёткие эскизы, наброски от Руки, смутные миражи, черновики и пробные варианты рождались, плавно перетекали друг в друга и растворялись вновь.
Привольный пейзаж из бескрайнего поля, окаймлённого почти на самом горизонте густым лесом из старых, крепких елей. Просторная зала на манер бальной, с потолка свешиваются огромные хрустальные люстры, подвески еле слышно звенят от неизвестно чем вызванного лёгкого сквозняка. Хотя почему неизвестно. Воля того, кто творит, может вызвать сквозняк даже в безвоздушном пространстве.
Зал ожидания вокзала. И здесь же – пустая платформа с молчащими рельсами и огромным табло, на котором сменяют друг друга строчки, наверное, информирующие о скором прибытии поездов, но, вот беда, прочитать эти строчки невозможно. По крайней мере, тому, кто привык читать на одном из земных языков.
Улица между небоскрёбами.
Бесконечные ряды с продуктами и хозтоварами в бесконечном супермаркете.
Подножие горы…
…розарий…
Кровью и лимфой этого пространства был спокойно-перламутровый туман. По плотности схожий с… Например, с тридцатитрехпроцентными сливками. Он самозабвенно сочинял всё новые и новые образы, увлекаясь, менял свой цвет по всей палитре туда и обратно, дышал. Но не забывал. Что нужно приглядывать.
Всё преображение и преобразование пространства было для них и ради них, для многих и многих деловитых Похожих друг на друга всех возрастов, хотя возраст здесь, естественно – понятие приблизительное. Они все – в светлом, в брючных костюмах свободного мягкого кроя. Кое у кого на головах шляпы фасона «гангстер», не возбраняется.
Пространством и туманом Похожим предписано находиться постоянно в движении и вести себя в соответствии с выбранным сиюминутным местом действия. И они, кажется, прекрасно с этим справлялись.
Справлялись тогда, справлялись всегда, справляются сейчас.
На вокзале Похожие имитировали ожидание прибытия поезда. Имитировали достоверно, достоверность здесь отмечается особо. Нет, они по-настоящему верили, что ожидают прибытие поезда. Выглядывали нетерпеливо из-за спин, смотрели куда-то Туда, где рельсы растворялись в тумане, сверяли время на часах, наручных и карманных, с временем на табло, шевелили губами, вчитываясь в бегущие строчки.
Но поезд почему-то не шёл.
Если пространство предлагало им живописный летний луг (ромашка лекарственная, колокольчик луговой, пижма обыкновенная, клевер, пырей ползучий, прочие радости и никакого намёка на борщевик Сосновского) – по всему лугу сразу же располагались уютные пикники. Пледы, корзинки со снедью, бадминтон, серсо, фрисби, непринуждённый смех. Похожие так же искренне верили в непринуждённость собственного смеха, как и в неотвратимость прибытия поезда.
В бальной зале они вальсировали – все, без исключения, и ни у кого не возникало ни тени сомнения в своём умении вальсировать.
Самой любимой формой пространства у Похожих был (хоть они и не признавались об этом вслух), был розарий. Здесь память подсказывала такое понятие, как «благоухание», и смысл этого понятия очень хотелось вспомнить, и он, этот смысл, вот-вот был готов проявиться, вот-вот, вот-вот…
Но предлагаемые обстоятельства места и образа действия сменялись часто.
И каждый раз группы, оказавшиеся рядом, перемешивались, так что перемолвиться Похожим не удавалось, ведь так были важны достоверность и искренность действий. Поэтому, чем бы они ни были заняты, выражение лиц у всех сохранялось тоже одинаковое – благожелательные ровные улыбки. Обидеть друг друга неблагожелательным выражением лица никто не хотел.
Тогда, всегда и сейчас туман выдохнул и произвёл форму вокзала, а буквально минуту назад все вальсировали в бальном зале. Похожие принялись перестраиваться, перемешиваться, входить в режим ожидания прибытия поезда. Оказались рядом и задели друг друга плечами двое – Один и Другой. Одному на вид чуть за пятьдесят, Другому – чуть за сорок, хотя возраст здесь, да, понятие приблизительное и, по большому счёту, бессмысленное. Приподняли вежливо шляпы, привычно ровно улыбаясь, но вдруг узнали! Один вытаращил глаза и расплылся в широкой настоящей улыбке:
– Ба!
Другой в ответ смущённо улыбнулся:
– Ну… да… вот.
Один сдвинул шляпу на затылок:
– Да ладно! Сколько?
Другой легонько пожал плечами:
– Пять.
Несколько стоящих рядом в ожидании прибытия поезда Похожих недовольно поджали губы, косясь на тех, кто выбился из достоверности.
Один предложил:
– Давай пройдёмся, а то тут…
Другой согласился:
– Да уж.
Они пошли по пространству, принявшему форму железнодорожной платформы, стараясь держаться подальше от ожидающей поезда толпы и не привлекать к себе особого внимания. Перламутровый туман ластился у ног, обвивал щиколотки, ощупывал руки, растекался плавными волнами вокруг плеч, иногда гладил по лицу, и тогда они жмурились – Один почти недовольно, Другой – почти блаженно. Разговаривать на ходу им было не очень удобно, поэтому фразы получались рваными. Другой поинтересовался:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71142589&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
