Демон неожиданно растворился в воздухе, но эта передышка была секундной – чёрный туман, оставленный им, обратился в пламя, которое хлынуло на брусчатку, будто было жидким, заполняя собой прорехи между камнями, пожирая всё, что встречало на своём пути. Демон появился снова, и взмаха его руки оказалось достаточно, чтобы волна огня накрыла всех, кто находился в сотне шагов вокруг.
Хиль, кашляя от едкого дыма, всё равно пытался оттащить подальше рухнувшего рядом знакомого инквизитора, который, впрочем, никогда не относился к нему доброжелательно. Чувства справедливости и долга не оставляли его даже в столь опасный для его жизни момент.
Горацио же при помощи печатей чудом прорвался сквозь пламя и замахнулся на демона мечом. Тот увернулся и в ту же секунду ударил охотника кулаком в живот, вышибая из того дух и ломая кости.
– Мерзость, – прошипело чудовище так, словно для него было оскорблением прикасаться к мужчине. Горацио неожиданно оказался куда более стойким и, падая, рывком развернулся к демону и рубанул его мечом в бок. Тот зарычал и схватил охотника за горло, без труда поднимая над землёй. – Ангельское оружие тебя не спасёт, червь, если ты…
Он неожиданно замолк, и Хилю показалось, что он слышит, как демон втянул воздух. И почти сразу же взгляд мальчика встретился с взглядом монстра: тот безошибочно нашёл его в этом хаосе, отшвырнул Горацио, как надоевшую игрушку, и теперь шёл в сторону ребёнка.
– Нашёл… – прошептал демон, а его лицо исказила гримаса, сходная с помешательством. Его губы расплылись в безумной улыбке, обнажая острые клыки. – Нашёл… нашёл… Нашёл!
Мальчик в ужасе смотрел на него, понимая, что спасения нет. В руку демона скользнул меч, словно сотканный из огня и углей.
– Во славу твою взываю я… – протараторил ребёнок начало заклятия, отползая спиной назад.
Ведь он тоже подготовился. Если он нигде не ошибся, если сделал всё так, как его учили, и без промедления, возможно, это сработает. Подскочив, он бросился к месту призыва. Всё пришлось делать наспех и так, чтобы взрослые не прознали, но всего-то и оставалось, что уповать на удачу.
Демон последовал за ним, явно играя, ведь мог убить одним ударом, но вместо этого позволил почему-то желанной жертве попытаться сбежать.
И Хиль бежал, тараторя себе под нос заклятие, а когда до заветного места оставалось каких-то пара шагов, неожиданно снова поскользнулся и, ударившись о землю, закричал: нога оказалась вывернута под неестественным углом.
– Добегался, малыш? – поинтересовался демон, останавливаясь и нависая над ребёнком. – Ну не плачь, это конец. – Он занёс меч над головой, оставляя в воздухе медленно гаснущие искры.
– Амен… – простонал ребёнок, из последних сил делая рывок и ударяя рукой о лежащее рядом тело.
Порыв ветра едва не сбил короля демонов с ног, а вспышка света заставила отступить.
– ЧТО?!
Он даже не успел толком отреагировать на происходящее, когда выронил оружие и, закричав, рухнул на колени, обхватив себя руками.
Под белоснежной кожей чудовища начали проступать чёрные вены, а глаза неожиданно утратили сияние. Вертикальные зрачки расширились и теперь заполняли всю радужку, а после и вовсе, казалось, лопнули, и их тьма, вырвавшись на свободу, словно краска, заполнила собой глаза. Чёрная кровь стекала изо рта, из ушей, из глаз. Чудовище царапало кожу, рвало на себе одежду, раня себя, но словно не замечало этого. Голос монстра сорвался на хрип, он схватился за голову, едва не вырывая волосы, а потом его окутало пламя, которое рассеялось секунду спустя. На том самом месте, где только что был демон, теперь лежал лишь камень.
Мальчик судорожно вздохнул и, превозмогая боль, потянулся к нему. Взяв камень, он тут же сунул его в карман. Таков был уговор с посланниками Божьими, что дали ему заклятие, которое остановило бы этого монстра, – он должен был охранять его до конца своих дней. И стоило Хилю это сделать, как он провалился в беспамятство.
* * *
Когда Хиль пришёл в себя, было уже ранее утро. Неожиданно он обнаружил себя за пределами города, лежащим в траве у обочины просёлочной дороги. Рядом сидели перепачканные в крови охотники: Горацио, Ролф и Аден. Безымянного охотника с ними не было. Боль вернулась почти сразу, отчего ребёнок заскулил, но старательно закусил губу, чтобы не расплакаться. Ему уже оказали кое-какую помощь, но всё равно требовался лекарь, потому что нога воспалилась.
– Пришёл в себя? – Горацио заботливо протянул ему бурдюк. Только сейчас Хиль понял, что у него пересохло в горле, и с жадностью припал к воде, на что охотник лишь рассмеялся: – А ты молодец. Иусеф тебя явно недооценил, старый глупец.
– Где он? – встрепенулся мальчик. – Что с остальными? Где ваш друг?
– Чудовище было право, город стал могилой для всех. Только благодаря тебе мы и выжили. Кстати, как тебя зовут?
Мальчик ответил не сразу, осмысливая сказанное охотником. Погибли все, кого он знал. Полегли лучшие из подданных священной инквизиции. Все тридцать пять человек.
– Хилэрайо, господин, – осипшим голосом наконец-то отозвался ребёнок.
– А полное имя?
– Я безродный, господин. Мою мать обвинили в колдовстве, и она умерла вскорости после моего рождения, не выдержав пыток. – Горацио нахмурился, отчего внутри мальчика всё сжалось от страха, но он всё равно продолжил свой рассказ: – Меня же, ребёнка ведьмы, рождённого от семени дьявола, отдали в послушники… И меня растили как человека… Учитель Иусеф был со мной добр…
Мальчик стянул перемазанный в пыли и крови каль, и все увидели его коротко стриженные волосы. Совершенно белые, за исключением чёрного пятна.
– Поседел… – растерянно присвистнул немец.
Но ребёнок помотал головой:
– Я таким родился. За это маму и обвинили в колдовстве. Есть ещё много чего странного в моей жизни, но я для вас не опасен. Честно. Даже епископ подтвердит, что церковь меня помиловала. – Тут Хиль спохватился: – Нам надо срочно сообщить епископу Хуану Пардо о том, что произошло! Нельзя терять ни минуты!
– Тише, малец, – хмыкнул Аден, поправляя бинты на своей руке. – Сейчас нужно немного передохнуть, и отправимся в соседнюю деревушку. Тебя надо врачу показать, а то ты хромать до конца жизни будешь. Ты же хотел охотником быть, а нам калеки не нужны.
Хиль застонал, хватаясь за голову, и расплакался от бессилия и тяжести, которая на него навалилась. Без помощи этих людей он не доберётся до Толедо, но они, похоже, вовсе не спешили ему помочь.
– Эй, ну хватит уже нюни распускать. Ты ж мужчина! Сам с королём демонов управился, – пробасил Ролф и одобрительно хлопнул мальчонку по плечу. – Никуда твой епископ не денется. И ругать тебя за то, что ты сию минуту не доложил, никто не будет. Уж поверь. Им придётся сначала разгрести это, – он указал себе за спину, в сторону стен мёртвого города, над которым поднимался чёрный дым и кружили вороны. – Годков-то тебе сколько, ведьмин сын?
Хиль всхлипнул и утёр слёзы рукавом:
– Одиннадцать…
– Ого! Да ты у нас и вправду бравый рыцарь, – рассмеялся Аден, поднимаясь с земли и уходя в сторону, где паслись четыре лошади. Животные спокойно щипали свежую траву и отмахивались хвостами от надоедливых насекомых. – Поедешь на лошади Карлоса. Она ему всё равно больше не нужна. Верхом ездить умеешь?
Ребёнок кивнул. Ему помогли сесть в седло, предварительно дав пожевать какую-то траву, которая снимала боль, но предупредили, что придётся стараться не уснуть и не всё, что он увидит в ближайшие часы, будет правдой, а как доберутся до лекаря, так пусть хоть с нимфами в лес сбегает.
По обе стороны его страховали Аден и Ролф. Горацио неожиданно ловко запрыгнул на свою лошадь, несмотря на сломанные рёбра, и посмотрел на мальчика:
– Раз ты безродный, ведьмин сын, то отныне ты Хилэрайо Охотник. Пойдёшь ко мне в ученики? Нечего такому таланту среди этих кретинов штаны просиживать да неразумных девок истязать невесть за что.
– Так и бабы переведутся, – хохотнул Аден, подмигивая мальчику. – Никак нельзя этого допустить, мой маленький друг.
Хиль согласно кивнул, нащупав в кармане и сжав камень, в котором теперь был заключён король демонов:
– Не беспокойтесь, господин Горацио. Я не подведу вас. Отныне я Хилэрайо Казадор[3 - Cazador(исп.) – охотник.], и я сослужу человечеству добрую службу.
Глава 1. Проклятый род
слово велиала пришло на него;
он слёг; не встать ему более
Псалтырь 40:9
Я дёрнулась в сторону, из-за чего ударилась о стекло, и открыла глаза. Опять кошмар. Стоило задремать на несколько минут, как вернулся этот непонятный сон, в котором нет чудовищ, лишь темнота вокруг и чувство пустоты, ужаса. А потом кто-то хватает меня за запястье, я не чувствую его, как если бы меня коснулся человек или мертвец, – это что-то совсем иное, необъяснимое. Нечто хватает и тянет вниз. Не вижу ни схватившего, ни куда я проваливаюсь. И так каждый раз, стоит мне закрыть глаза. Ни звуков, ни образов. Лишь одна непроглядная тьма и ощущения, которые едва ли можно описать словами.
Футболка прилипла к спине. От ужаса щемило в груди, дыхание сбилось, меня знобило. Руки казались ледяными. Я потёрла лоб, который, вдобавок ко всему, саднил, и виновато посмотрела на сидящую рядом пожилую даму. Та же настороженно пялилась на меня: видимо, я вскрикнула перед тем, как проснуться, а она не знала, как на это реагировать.
– Милочка, у вас всё хорошо? – спросила она скорее из вежливости.
Извинившись, я подхватила рюкзак за лямку, пролезла в проход и, подойдя к водителю, дождалась первой же остановки, чтобы поскорее оказаться на улице. Августовский горячий ветер не согрел, хотя казалось, что на тебя дуют из промышленного фена. Остановка пустовала, я оглянулась по сторонам и поняла, что теперь придётся идти пешком до общежития ещё с полчаса. Вздохнув, решила, что, может, оно и к лучшему: вымотаюсь настолько, что к вечеру буду валиться с ног, и хотя бы эту ночь проведу без снов. Удивительное дело, когда знакомые собеседники сетуют, что им не снится ничего интересного, а ты мечтаешь лишь о том, чтобы снов не было вообще.
Вокруг стояла тишина, свойственная этому району, полному частных домов обладателей больших бассейнов и маленьких собачек. Солнце то и дело скрывалось за серыми тучами, прогноз погоды в телефоне говорил о том, что ночью будет гроза. Остаётся надеяться, что обойдётся без потопа, как несколько лет назад, когда обещанный метеорологами летний дождик оказался на деле полноценным тропическим ураганом и затопил половину штата.
Я закинула чехол с тренировочным оружием на плечо, как можно удобнее размещая его рядом с рюкзаком, в котором лежала сменная одежда. При такой жаре лямки натрут кожу быстрее, чем успеешь спохватиться.
В наушниках играло какое-то пока что безымянное радио, выбранное наугад в приложении. Это занятие – выбор радиостанций вслепую – только кажется бессмысленным, на деле можно наткнуться на стоящие композиции, о которых иначе никогда бы не услышал просто потому, что в твоей стране их исполнители никому не известны. Хоть я и обожала рок, но по факту не брезговала ни джазом, ни регги, ни современной симфонической музыкой. Скажу честно, для меня было важнее звучание в целом и попадание в личные предпочтения такта, чем место, которое песня занимает в хит-параде.
Я остановилась на перекрёстке, чтобы дождаться зелёного сигнала светофора, когда меня грубо окликнули:
– Эй, Белоснежка!
Голос принадлежал главному школьному хулигану Рою Малкену, верзиле, которого, в противовес дарованной физической силе, бог обделил мозгами. Надеюсь, однажды кто-нибудь подарит ему сборник сказок, и он поймёт, как заблуждается касательно внешности персонажа – у той белая кожа, как снег, а не волосы.
Сдерживая раздражение, чтобы лишний раз не радовать идиотов, которые только того и добивались, я собрала всю волю в кулак и обернулась, потому что иначе меня бы догнали и заставили обратить на себя внимание. За спиной Роя маячили его друзья: Майер и Крис. Все трое, несмотря на увлечение американским футболом, не гнушались вести более чем нездоровый образ жизни, от чего складывалось впечатление, что им больше нравилось выбивать людям зубы и ломать кости, при этом формально не нарушая при этом закон.
– Чего ты тут забыла? – Рой подошёл ближе. Разница в росте позволяла буквально нависать надо мной. Если честно, на фоне Роя любой выглядел крошечным и жалким. После того как я при всём классе отказалась встречаться с ним, он не упускал возможности поиздеваться надо мной. Не знаю почему, чем я так понравилась Рою, но отделаться от него никак не получалось. Своим поведением он напоминал влюблённого младшеклассника, когда в качестве ухаживаний внимания объект воздыхания мог схлопотать ранцем по голове.
– Тебе-то какое дело, Малкен? – поинтересовалась я, хмурясь.
Я всё ещё не отошла от кошмара, к тому же, в последнее время хронически не высыпаясь, выглядела сейчас не лучшим образом: с синяками под глазами, осунувшаяся и бледная. Всем своим видом я вызывала у окружающих жалость. Но только не у Роя и его дружков.
– Да вообще-то это моя территория, мелкая, – ухмыльнулся он, воинственно складывая руки на груди.
– Ты её как пёс, что ли, пометил? – поинтересовалась я, разворачиваясь и намереваясь продолжить путь домой, но меня ухватили за плечо и развернули обратно.
– Не нарывайся, дурашка, – буркнул он. До него, видимо, наконец-то дошло, что его обозвали псиной, но он не мог решить, как на это будет реагировать. С момента первого неудачного подката он начал считать меня несмышлёнышем и обзывать «дурашкой», по всей видимости, вычитав это слово в словаре, пытаясь подобрать наименее обидный синоним слову «идиотка».
Ещё бы: стоим посреди элитного жилого района. Если я закричу, то кто-нибудь ведь наверняка вызовет полицию, и парням будет худо. Проблема только в том, что мне совершенно не хотелось тратить ни сил, ни времени на все эти бессмысленные выяснения отношений. Ни с бандой Роя, ни с шерифом и его людьми. К тому же бить меня было бы дурацкой идеей даже для такого непроходимого тупицы, как Рой, а на большее его фантазии и не хватало.
– Малкен, что ты от меня хочешь? – спросила я прямо, вынимая второй наушник из уха в знак уважения, хотя в этом не было необходимости – такой жертвы с моей стороны он точно не оценит.
Рой задумался, похоже, уже и не рассчитывая на то, что я начну разговор по душам, вместо того чтобы начать отбиваться и ругаться.
– У тебя же завтра день рождения? – наконец поинтересовался он. – Раз мы встретились, то почему бы не отпраздновать его в нашей компании? Прямо сегодня и начнём.
Дружки, заслышав о потенциальной возможности выпить, согласно закивали, как китайские болванчики. Я окинула троицу взглядом, понимая, что если сейчас откажу, то меня потащат силой. Малкен сделает всё, чтобы добиться цели. Полагаю, в своих фантазиях он уже перешёл к лапанию моего тщедушного тела и жарким поцелуям где-нибудь в отцовском гараже, а может, если повезёт, даже в собственной комнате. В лучшем случае. В худшем планировал развести меня на совместное распитие алкоголя с последующей рассылкой всей школе идиотских видео моего в этот раз уже бессознательного тщедушного тела.
– Нет желания, – отозвалась я на предложение, едва сдерживаясь от того, чтобы поморщиться.
Уже собиралась снова развернуться и попробовать снова идти в сторону общежития, но Малкен схватил меня за рюкзак и дёрнул на себя. Я скорее автоматически сорвала с плеча чехол с тренировочным мечом и попыталась врезать им обидчику под дых, чтобы окончательно отбить у того желание иметь со мной хоть какие-то дела, но меня обхватили руками и оторвали от земли так, что теперь я лишь дёргала ногами и злобно шипела, пытаясь вырваться.
– Малкен! – зарычала я, когда подошедший к нам Крис как можно осторожнее разжал мои пальцы, чтобы забрать чехол с мечом. – Я убью тебя, если ты не прекратишь так делать! Опусти меня на землю!
– Какая забавная Белоснежка, а лёгкая, как гномик, – попытался сделать комплимент Рой, но за сказанное получил от меня локтем под рёбра. Да, я не отличалась высоким ростом, но обзывать меня гномиком – это уже за гранью. Пожалуй, все, кроме Малкена, знают, что женщины у гномов бородаты и мало отличимы от маленьких дровосеков, да и шутки про рост грустные сами по себе.
– Опусти меня на землю, Малкен, – повторила я, морально готовясь к тому, что вечер я проведу в полицейском участке для выяснения всех обстоятельств драки с этим идиотом и его шайкой. А может быть, даже убийства. – Или я за себя не ручаюсь!
Громила лишь хохотнул и теперь взвалил меня на плечо, словно старый магнитофон, не забыв при этом между делом придерживать мой зад рукой.
– Ну, раз ты не против, то пошли, дурашка, – объявил план своих действий Малкен и направился вверх по улице, видимо, к себе домой.
Процессию замыкали его прихвостни. Я несколько раз ударила Роя по спине и даже обозвала парочкой совсем уж нецензурных слов, но это не возымело никакого эффекта. Майер и Крис улыбались, корчили рожи и даже сделали пару фотографий на нашем фоне. Не завидую я им, если моя сестра Анна узнает об этом. Их всех ждёт самая болезненная и страшная из возможных смертей.
– Малкен, в последний раз тебе говорю: спусти меня на землю! Иначе… – Я не смогла договорить, потому что меня оборвали самым наглым образом его дружки.
– Иначе что? – поинтересовался Крис, помахивая моим чехлом, в котором был меч. – Будешь топать ножками и плакать?
– Или укусит! – предложил свою версию Майер.
– Или же будет страстно царапать ему спину! – подхватил Крис.
Я закрыла лицо руками, понимая, что их понесло. Сейчас вывалят на меня все свои эротические фантазии.
– Или… – неожиданно Майер замолчал. Видимо, закончились идеи, что я буду делать.
– Или вас четверых ждёт разговор с директором, – донесся до нас строгий выкрик с противоположной стороны улицы.
Кому принадлежал голос, я узнала сразу и поблагодарила Небо за то, что в ситуацию вмешался именно он. Роберт Станиславский, наш школьный библиотекарь, отличался спокойным нравом и удивительной дипломатичностью. Окажись на его месте кто-то другой, Рою и его друзьям точно было бы несдобровать.
Роберт захлопнул дверцей машины и теперь направлялся в нашу сторону.
– Вот же ж блять… – отреагировал Малкен на появление мужчины, понимая, что его серьёзно обломали. – Чего вам? Я книжки сдал ещё перед каникулами.
Друзья сочли шутку смешной и загоготали.
Библиотекарь был не то чтобы выше Малкена, но точно уступал ему и его дружкам по физическим данным. Единственный весомый аргумент с его стороны в данном случае, которым можно было апеллировать, – авторитет и право говорить от имени моего опекуна – директора школы, в которой я и Рой с его друзьями учимся. Так уж получилось, что Роберт Станиславский был негласной правой рукой моей тёти в большинстве вопросов. Сама не знаю, как он умудрился так влипнуть, но такому трудоголику это, похоже, было только в радость. Встретились, как говорится, два одиночества.
– Мистер Малкен, будьте так любезны, опустите мисс Казадор на землю. Ей явно не нравится то, что вы творите, – произнёс он и поправил очки.
Крис и Майер стояли за его спиной, готовые, в случае чего, дать тщедушному мужчине отпор.
– Кто вам такое сказал? Мы прекрасно проводим время. Правда, Казадор? – Рой окончательно развернулся к библиотекарю и демонстративно похлопал меня по заду, за что получил недовольный вскрик с моей стороны и очередную порцию боли в районе почек, которые я попыталась ему выцарапать. Которую, впрочем, проигнорировал. Мои попытки калечить голыми руками были Рою что слону дробина.
– Опустите Казадор на землю, Малкен! Я что, неясно выразился? Мне казалось, у меня нет акцента. – Роберт сделал шаг в нашу сторону, но Рой решил, что выполнить требования старшего будет слишком скучным делом.
Он всегда недолюбливал библиотекаря, поэтому не упускал случая над ним поиздеваться, хотя потом и получал выговоры со стороны дирекции. Родители громилы исправно появлялись в кабинете тёти Маргарет каждый месяц после очередной выходки. Тётя иногда шутила, что в её плотном графике всегда есть окно: Рой не мог протянуть и недели, чтобы не устроить дебош. Не знаю, как они заглаживали вину своего сына перед школой, но Малкен каким-то чудом учится у нас уже второй год.
Роберт нахмурился, понимая, что Рой не собирается меня так просто отпускать.
– Малкен, вы проблем хотите? – опасно тихим голосом поинтересовался он, делая ещё шаг в нашу сторону. Рой снова отступил.
Я чертыхнулась. Всё-таки придётся кричать, чтобы жители вызвали полицию.
