– Малкен громил церковь непосредственно моим бренным телом, и в таком случае я слишком хорошо сохранилась. Я смотрю, тебя прям это всё захватило с головой. Не думала поступать на юридический? Из тебя получился бы неплохой детектив.
– У меня нет подходящего плаща, чтобы ходить с поднятым воротником, и шляпы. Да и без сигареты буду смотреться как-то не очень загадочно… Но очки тёмные есть, уже половина дела. Так что я подумаю.
Я вымученно улыбнулась. На что-то большее сил у меня не было.
* * *
После того как стало понятно, что идти куда-то далеко за завтраком желания нет, да и я неспособна, мы с Ан решили устроить набег на холодильник Маргарет, и, к лично моему великому сожалению, Маргарет оказалась у себя.
Учительское общежитие было соединено со зданием, отданным под проживание учащихся, и, несмотря на то, что учителей было меньше, чем школьников, оно было такого же размера. Единственное, что отличало его от ученического, – планировка комнат. Преподавателям сделали полноценные небольшие квартиры, состоящие из гостиной, кухни, спальни и ванной комнаты, где, в отличие от душевых кабинок, которыми довольствовались школьники, были установлены полноценные ванны. По этой причине никто из преподавательского состава, проживавшего при школе, не отлучался надолго, и количество учителей всегда было ровно такое, чтобы не начался хаос, реши подростки разгуляться. В какой-то степени меня устраивало такое соседство, ведь так у меня был доступ к холодильнику и плите. Другое дело, что Маргарет редко когда что-то готовила, питаясь по большей части «на бегу» или в буфете.
– О, я уже собиралась звать вас обедать, – обрадовалась она, когда мы появились на пороге, сгружая на стол из духовки мясной пирог с румяной корочкой.
– Ммм, это же твой фирменный разогрев бабушкиного пирога! – восхитилась Анна, в ту же секунду оказываясь рядом.
– Очень смешно.
Маргарет не обижалась на подобного рода подколы со стороны дочери: эту часть несостоятельности её как родителя мы давно отрефлексировали. Голодными мы не оставались – и на том спасибо.
– Ой, – она уставилась на меня, завидев ссадину на лице. – Нозоми, что случилось?
– Она поскользнулась в ванной, – ответила за меня Ан, от чего я даже растерялась: моя легенда настолько банальна, что даже не пришлось посвящать в неё сестру, та и сама догадалась. – Капец, конечно, хорошо хоть не убилась, – Ан с наигранным укором посмотрела на меня, и я снова показала ей язык.
– Ничего не болит? Температуры нет? – Маргарет подошла ближе, но, к счастью, трогать не спешила. – Может, тебя к хирургу записать? Знаешь, иногда переломы не сразу ощущаются из-за выброса адреналина, лучше перестраховаться, раз ты ещё и головой ударилась. Не мутит?
– Всё норм, – соврала я и выскользнула у неё из-под руки, направившись прямиком к шкафчику, где хранились лекарства.
Голова не то чтобы перестала болеть, но чувствовала я себя всё ещё паршиво, поэтому, вытряхнув из жёлтой банки таблетку обезболивающего, я не стала соблюдать инструкцию «после еды», сразу запив её водой. Тётя на это ничего не сказала.
Так вот что это! Я, наконец, вспомнила, как ощущается сотрясение: головная боль, головокружение и тошнота. То есть я вчера действительно где-то прилично упала.
– А что с церковью? – сменила тему я, пока тётя опять не начала крутиться вокруг меня, проявляя чрезмерную заботу. Органы опеки, конечно, иногда маячат на горизонте, исключительно для галочки в своих отчётах, но, если им вдруг что-то не понравится, крови они попортят знатно.
– Шериф уже разбирается, – Маргарет вздохнула так тяжело, что было понятно – что-то не так.
– И? – надавила я.
– У нас нет записи с видеокамер. Как оказалось, со вчерашнего вечера в школе не ведётся видеонаблюдение. Что-то с проводкой. Чертовщина какая-то.
Тётя начала расставлять столовые приборы: такой семейный обед был редким случаем, когда она откладывала все рабочие дела. Видимо, и в этот раз попросила держать её в курсе, пообещав, что подойдёт сразу, как в этом возникнет необходимость, оставив кого-то из своих заместителей и охранную фирму, которая не доглядела.
Анна аж заёрзала на стуле, но Маргарет восприняла это как негодование из-за предстоящих разбирательств со страховыми и трат на ремонт. На деле Ан переживала, что мы не узнаем, с кем я так убийственно вчера затусила. Я же молилась, что моих отпечатков пальцев не найдут, где не надо.
– Может, эти же вандалы и навернули нам камеры, – предположила я, чтобы как-то разбить повисшую тишину.
Маргарет пожала плечами:
– Не исключаю, но мне от этого грустно. Не то чтобы мне прям нужен был этот приход, но всё же мы за него отвечаем. Теперь мало того, что нам светит делегация из следователей и полиции, страховщиков, репортёров и прочего сброда, так ещё и ремонтников звать, чтобы привести всё в должный вид. И это накануне учебного года.
Она была права: такая толпа посторонних на относительно закрытой территории – всегда риск и бардак, пусть даже это представители власти и муниципалитета. Учащимся неприметного станет интересно, что происходит, они придумают сотню совершенно идиотских и безумных историй и начнут на спор в полночь бегать туда посмотреть на призраков или ещё кого. Очень повезёт, если в процессе никто не убьётся.
Пирог оказался, как всегда, потрясающим. Лаура умела и любила готовить, никогда не позволяя себе расслабиться: если что-то выходило недостаточно хорошим на её вкус, пусть даже остальные считали это шедевром, творение отправлялось в помойку, а бабуля Лаура начинала процесс заново. И даже тот факт, что меня она не особо жалует, не был поводом выдать своей дочери выпечку паршивого качества. Мне оставалось только время от времени тихо радоваться её правилам, уплетая гостинец.
Хотя в этот раз по понятной причине кусок не лез в горло, я с трудом заставила себя дожевать всё то, что было у меня в тарелке, боясь, что если неосторожно поверну голову, то всё это вполне может очутиться на полу. Поэтому при первой же возможности, когда тётя с Ан обсудили всё, что только можно из важного, и стали просто тянуть время из вежливости, я отправилась загружать посудомоечную машину, смахивая крошки в раковину, чтобы с чистой совестью сбежать к себе в надежде если не отоспаться, то хоть отлежаться.
Относительное благополучие длилось недолго. Я растерянно подняла левую руку, глядя на какое-то непонятное, словно пеплом нарисованное пятно на безымянном пальце, которое при внимательном рассмотрении походило на нитку тёмного тумана. Она неведомым образом оставалась на месте даже после того, как я, моргнув несколько раз, тряхнула поочерёдно головой и рукой. Затем я рискнула потереть его, но туманное кольцо никуда не делось.
– Да твою ж… – пробормотала я, уставившись на свою ладонь, а после сунула её под струю воды, раздражённо намылив руку средством для мытья посуды.
Может, у меня поехала крыша? Или алкоголь был некачественный?
Или…
Я бросила взгляд на своё кривое отражение в хромированной панели кофемашины, стоящей рядом, опасаясь, что моя догадка может оказаться верной. Я вижу это пятно только потому, что оно создано магией демонов.
Пол едва не уплыл у меня из-под ног, я схватилась обеими руками за столешницу, в ужасе осознавая, что произошло вчера. Стоило подобрать нужный ключик, словно вход в волшебную пещеру из сказок, память распахнулась, одаривая меня кошмарами: Велиал на свободе, и вчера он меня убил.
Тогда почему я всё ещё жива? Или нет? Это вполне может быть бесконечная агония умирающего мозга, как любят показывать в фильмах, а может быть, это вообще такой извращённый мир мёртвых?
За всеми этими мыслями я упустила момент, когда в дверь постучались, и Маргарет пошла открывать. Какое-то время я даже не понимала, кто пришёл, будучи слишком поглощённой собственными мыслями.
– Нет, проблема в том, что кто-то ошибся с центами в смете, вот, я сверил всё с прошлогодними отчётами. Некоторые контракты мы не перезаключали, потому что они всё ещё действительны, значит, цена на закупку не должна меняться. Мисс, вам надо быть внимательнее, – услышала я голос Станиславского.
– А у меня вообще каникулы, – отозвалась на замечание Анна, не отвлекаясь от телефона и даже не думая пойти поздороваться с гостем. – Какие могут быть претензии к отдыхающей школьнице?
– Ваша правда, – согласился с ней библиотекарь. – Воспринимайте это просто как совет на будущее. Если договор заключали не в текущем году, мы не прикрепляем его к сметам, надо поднимать прошлый год. К счастью, сейчас у нас всё хранится в электронном виде, так что никуда идти не надо.
– Роберт, останетесь на пирог? Лаура передала в честь дня рождения Нозоми. С мясом.
– Спасибо, но вынужден отказаться. Мне уже нужно ехать, я перед отъездом просто занёс… – в тот момент, когда Станиславский наконец появился на кухне, держа в руках папку с документами. Он осёкся и замер, глядя на меня с таким видом, словно увидел ожившего мертвеца.
А я в ужасе смотрела на него, осознавая, кто он такой на самом деле. И выражение лица демона было прямым подтверждением тому, что всё, что я вспомнила, не плод моего больного воображения.
Глава 3. Пепел
Кто сбережёт жизнь, тот потеряет её, и кто
потеряет жизнь ради Меня, тот обретёт её вновь.
Матай 10:39
Демон вышел из ступора первым, видимо поняв, как подозрительно всё это выглядит со стороны для Ан и Маргарет.
– Мне надо ехать, – повторил он, спохватившись. – Я просто занёс документы, сами знаете, что когда дело касается моей семьи, я каждый раз не уверен, что смогу вернуться обратно.
– Ну, от вашего двоюродного брата я бы и не такое ждала, – рассмеялась по-доброму тётя, ничего не подозревая. – Но вы правы, лучше подстраховаться. Только учтите, что, если не успеете до начала учебного года, мне придётся вас уволить за прогулы. Обещаю перед этим объявить вас в федеральный розыск. Если нам повезёт, то, возможно, он испугается и выпустит вас из своего кабинета.
– Гм… Да, – коротко ответил на всё это библиотекарь, прощаясь с нами кивком, развернулся было, чтобы покинуть квартиру, но замер, видимо пытаясь решить для себя, нужно ли что-то добавить. – Мисс Казадор, можно вас на пару слов?
Сама не знаю почему, но я вышла за ним в коридор: ноги сами понесли меня, словно не принадлежали мне.
– О, ты глянь! Уже секретничают, – услышала я радостное хихиканье Ан, когда Станиславский уже закрывал за нами входную дверь. – Ну, мам… – видимо, Маргарет шикнула на неё за неуместную шутку. Анне всегда доставалось за попытки «поженить» меня и библиотекаря.
Вместо того, чтобы действительно что-то мне сказать, а в идеале, конечно, всё обсудить, демон просто пошёл дальше по коридору, посчитав, что оставаться для обсуждения таких тонкостей, как освобождение древних демонов и моего убийства, под дверью директора школы – не лучшая идея. Мне оставалось только молча семенить следом. Стоило отдать твари должное: несмотря на всё произошедшее, он терпеливо, словно считал, что мы всё ещё друзья, дождался, когда я нагоню его в коридоре, ведущему в студенческий корпус. До меня не сразу дошло, что мы идём ко мне в комнату. Похоже, с точки зрения чудовища это было единственное ближайшее безопасное и нейтральное для общения место.
Сказать по правде, я не понимала своей реакции на всё, разумом понимала, что мне следовало как минимум визжать, упираться и попытаться отбиться. Существо, которое шло передо мной, не было человеком, хоть им и выглядело. Это первородный враг моей семьи и человечества. А я просто иду и думаю о том, что ему следовало бы объясниться, как будто беседа могла как-то исправить сложившуюся ситуацию сейчас и положение дел в общем.
В моей комнате ничего не изменилось с момента, как я ушла с сестрой обедать. Разве что… В любимом кресле, всё ещё облачённый в свой демонический чёрный наряд, бесцеремонно сбросив расшитые лентами подушки на пол и оперившись на подлокотник, сидел, закрывая лицо рукой, Велиал. То ли ему не нравилось солнце, то ли он просто отдыхал. На нас он даже не взглянул.
В отличие от своего дружка, Велиал пугал: несмотря на внешность, в которой было что-то неземное и завораживающее, в нём было слишком много тьмы, которую он даже не пытался скрыть. Прекрасное, прекрасное чудовище.
– Нагулялся? – поинтересовался он у своего друга. Нечто, что тащило меня по коридорам, а теперь я была полностью в этом уверена, что делала я это не по своей воле, выпустило разум из незримых пальцев, из-за чего тело ощутимо повело в сторону. Мне пришлось схватиться за стену, чтобы удержать равновесие. Велиал предвосхитил мой вопрос о том, что мне всё это не снится: – Не вздумай открывать рот, на нервы действуешь. Асмодей.
Станиславский молча сделал шаг к центру комнаты, после чего преклонил колено и опустил голову в точности, как и в церкви. Велиал снова замолчал, но ненадолго:
– Скажи мне, прелесть моя. Мы с ней заключили контракт, всё чётко по правилам…
Библиотекарь вздрогнул и обернулся ко мне, его глаза округлились от ужаса. Мне показалось, что его взгляд был ещё более шокированный, чем тогда, на кухне у Маргарет.
– Но ведь, – он снова посмотрел на Велиала, но тот отмахнулся в мою сторону, словно я была чем-то, что едва ли стоило его внимания, – вы же собирались её убить.
– Мы с ней заключили контракт, – терпеливо повторил король, словно разговаривал с малолетним ребёнком, которому что-то непонятно из взрослой речи.
– Получается, дали отсрочку, – зачем-то вслух произнёс библиотекарь, дёрнулся, но вовремя взял эмоции под контроль.
Велиал, казалось, наоборот, только терял всякий интерес к происходящему, потому что принялся изучать свои ногти, словно они содержали разгадку всех тайн вселенной:
– Я поглотил её душу сразу после заключения контракта. Не видел смысла тянуть.
Станиславский снова смотрел на меня так, словно я действительно воскресла из мёртвых.
– Это невозможно… – решительно замотал головой он. – Если всё так, как вы говорите, она должна быть мертва. Ваше величество, это… очень жестокая шутка.
– Шутка? Значит, ты считаешь, что я контролирую её и разыгрываю этот спектакль, чтобы поиздеваться над тобой, мой милый? Ментальный секс, который устраивает мне эта девчонка, извращение даже для меня. Так что нет, я вполне серьёзен, насколько мне позволяет моё самочувствие после возвращения оболочки.
Я уставилась на свои руки, уже сама не будучи уверенна, что материальна. Но нет, они не просвечивались, а съеденный ранее кусок пирога вполне мог быть доказательством, что, возможно, всё не так фатально, как может показаться из его слов. Однако, в этом не было ничего утешительного. Я чувствовала, как непроницаемая стена недоверия возводится между мной и этой новой реальностью, в которую меня втянули. Мир с самого утра казался инородным, а моё собственное тело – чужим. И с каждой минутой всё становилось только хуже. Словно Алиса в стране чудес, которая против своей воли рухнула в кроличью нору.
– Что вы со мной сделали? – я попыталась сохранить спокойствие, хотя голос выдавал моё смятение.
– Мы? – Велиал наконец удостоил меня взглядом. Его глаза горели нечеловеческим огнём. – Ты сама согласилась на контракт, падший не имеет права принуждать человека.
Станиславский, который до сих пор оставался на колене, приподнял голову и с беспокойством посмотрел на меня.
– Что за контракт? – осмелилась спросить я, понимая, что ответ мне не понравится.
– Ты хочешь, чтобы я повторил детали? – король демонов усмехнулся. – Ты не получила то, что хотела, зато я получил. Вот и весь контракт.
– Но что я хотела? – я не могла вспомнить, что послужило причиной заключения этой адской сделки.
Велиал молчал, но Станиславский, казалось, начал догадываться:
– Только не это, – едва не застонал он. – Ты захотела… спасти его?
Король не стал мучить своего дружка с ответом:
– Она решила, что это отличная идея – воскресить отца, – его слова прозвучали как гром среди ясного неба.
Мой отец. Я вдруг поняла, почему оказалась в таком положении: мне отчаянно хотелось видеть его живым, что даже не задумалась о последствиях. Отец, который ненавидел демонов, и его непутёвая дочь, которая заключила контракт с одной из этих тварей в надежде хоть на какую-то месть после своей гибели. В надежде на его месть за его же смерть от лап одного из них. Я бы в любом случае умерла вчера вечером, но вцепилась в этот призрачный шанс.
– И он воскрес? – Я всё ещё тешила себя надеждой, что моя жертва не была напрасной.
– Конечно же… нет, – подтвердил худшее Велиал с интонацией садиста, соблюдя театральную паузу. – Ценой твоей слепой веры стало твоё же собственное существование… Должно было быть, но что-то пошло не так.
Я стояла в своей комнате, но это место больше не было моим домом, моим островком безопасности. Оно стало тюрьмой, из которой нет выхода. Я оказалась взаперти с двумя монстрами в человеческом обличии.
– Вы… поглотили… мою душу? – спросила я, подбирая слова. Мне показалось, что слово «съел» было бы слишком жестоким, даже для такой, как я.
Всё ещё не хотелось верить, что меня обманули. Но, похоже, король был более честен с преданным ему собратом, а значит, сказанному можно верить.
– Называй как хочешь, суть не меняется, – резко ответил демон, но тут же взял себя в руки. – Я вижу, ты не отстанешь, да? – усмехнулся он с холодным металлом в голосе. – Объясняю для недалёких вроде тебя: когда падший забирает душу, его глаза начинают светиться. Это происходит, потому что душа – это энергия. Цвет глаз показывает силу падшего. Как видишь, я её поглотил, но люди после этого умирают.
Велиал медленно встал из кресла, словно эта короткая лекция не принесла ему удовлетворения, а затем растворился в воздухе, как тень, снова появившись прямо передо мной. Взгляд его пронзал меня, словно острые иглы, и в тот момент я ощутила, как холодный ужас сжимает моё сердце, заставляя задыхаться от страха. Мне хотелось спрятаться в каком-нибудь дальнем и тёмном уголке, где демон не сможет до меня дотянуться.
– Что ж, если мой советник не знает, может быть, ты мне сама всё расскажешь? – прошипел он, обнажая свои клыки, словно предвкушая момент охоты. – Человек не может существовать без души. И не прикидывайся, что твои родственники какие-то особенные, что способны существовать без неё.
Я прижалась к стене, не зная, что делать. Кричать, чтобы кто-то услышал, или молить о пощаде? Но я знала, что даже крик может вызвать только его гнев, не защитив меня от этой угрозы. Судя по тому, что я видела, он не испытывает жалости.
Не дождавшись моего ответа, Велиал снова исчез, как призрак, появившись у окна и глядя наружу.
– Беспросветная дура. Заган был прав: тебя следовало уничтожить до всего этого, и тогда мучений было бы меньше, – его голос звучал как шёпот мрака. – Так даже твоя глупость с контрактом не принесла удовольствия.
– Лжец, – выпалила я, не выдержав его поведения, отчего Велиал поморщился.
– А, ну и вот результат. Как видишь, девчонка вполне себе жива, – искренне возмутился король своему дружку, констатируя моё состояние.
Его прервала музыка входящего звонка, предательски звучащая из кармана моей толстовки. Судя по мелодии, это была Анна, которая, видимо, не дождалась моего возвращения к столу.
Моё сердце ушло в пятки.
– Это моя сестра, – прошептала я сдавленно, надеясь, что это снизит градус накала страстей. При внешнем спокойствии Велиала даже такой, как он говорит про меня, дуре было понятно, что будет, если он посчитает, что что-то несёт для него угрозу.
Велиал посмотрел на библиотекаря, ожидая от того разъяснений, как на это реагировать. Тот пожал плечами, показывая, что не считает ситуацию критической.
