– Проси.
Я опешила. Он что, издевается?! Снова залпом осушила второй бокал, пытаясь унять закипающий гнев. В этот раз напиток оставил после себя легкое цветочное послевкусие с примесью странной, едва уловимой, горечи. Хм, может, и нектар, кто его разберет, этого Виварда.
– Девочка моя, это вино, хоть и легкое, но коварное. Такими темпами ты рискуешь заснуть прямо здесь.
Спокойно! Вдох-выдох. Герцог снова наполнил мой бокал. Споить пытается?
– Мне очень нужна твоя помощь в одном деле. Это жизненно важно.
Мужчина продолжал смотреть на меня с легкой иронией в глазах, чуть приподняв левую бровь. Поставила бокал на стол, чтобы ненароком не опрокинуть в себя третий, а то в голове и так уже начало шуметь. Стены медленно вращались, но как только я обращала на это внимание, танец тут же прекращался, чтобы снова возобновиться, стоит лишь расслабиться.
– Вижу, тебе уже хватит, – Шесс недовольно поморщился и попытался убрать бокал со стола, но я, повинуясь непонятному порыву, схватила его и снова допила до дна. По телу прошла волна тепла, и все заботы начали постепенно отступать. Эльф глянул на меня с беспокойством. Или мне это показалось?
– Так в каком деле ты жаждешь моей помощи? – мурлыкающим голосом спросил он и слегка подался вперед. Лучше бы я промолчала, но…
– Мне нужно незаметно выбраться из города, а лучше из страны, – я откинулась на спинку кресла, так было надежнее, тело перестало мне подчиняться и все норовило принять горизонтальное положение. – Но за мной следит стража. Я заметила двоих, а сколько их на самом деле, не знаю. Ты можешь мне помочь?
– Могу, – после продолжительной паузы ответил Шесс, а потом добил, – но не буду этого делать.
Я удивленно распахнула глаза. В груди сжался болезненный комок. Обида горькими слезами подступила к глазам.
– Почему?
Так по-детски это прозвучало, но сейчас я была снова, как маленькая девочка. Почему мама могла меня любить, но не хотела? Почему отец мог со мной общаться, но не хотел до того момента, пока ему не понадобилась пешка на поле политических интриг? Почему крестьянские дети могли со мной играть, но после выговора маминого мужа не хотели? Почему общество могло меня принять, но не хотело, пока я кровью и потом не заработала себе право быть там. И вот опять.
– Почему? – слезы все-таки покатились по щекам.
– Вот только давай без пьяных истерик? – попросил Вивард, недовольно поморщившись. – Я предупреждал, вино коварно.
И снова вдох-выдох. Еще никогда, ни с одним эльфом, мне не было настолько трудно общаться, никто ранее не вызывал в моей душе столь сильных и противоречивых эмоций, которые с трудом поддавались контролю.
– Простите, ваша светлость. – Быстро вытерла тыльной стороной ладони слезы. – Мне не следовало сюда приходить. Еще раз прошу меня простить, и вынуждена в очередной раз просить оставить инцидент между нами.
Я попыталась встать, но ноги отказывались меня держать. Плюхнувшись обратно в кресло, закрыла глаза, чтобы позорно не разрыдаться от собственного бессилия.
– Ирра, милая моя девочка, – Шесс переместился на ковер у моих ног, взял за руку и языком слизнул слезинку, оставшуюся влажной дорожкой на запястье. – Дело не в том, что я не хочу тебе помочь… Все несколько сложнее.
– Не сомневаюсь, – я попыталась вырвать руку, но не преуспела в этом, а между тем, его ласки пробуждали в расслабленном теле потаенные желания, которые расходились волнами, концентрируясь внизу живота.
– Что ты знаешь о пророчествах?
Он, наконец, прекратил терзать языком мое запястье, и я смогла вздохнуть с облегчением и немного собрать мысли.
– Абсолютно бесполезные, никому не понятные фразы, зачастую не связанные между собой, бред прорицателей, которые надеются предречь какие-либо катаклизмы. А древние пророчества вообще имеют столько же толкований, сколько и толкователей.
– Не скажи, – глаза герцога сверкнули малиновым светом. – На самом деле пророчество имеет лишь одно толкование, и понять его сможет только иной провидец, но к сожалению, подобный дар достаточно редок. К тому же не каждому дано "увидеть" чужое пророчество. Вот, например, в случае с землетрясением восемьсот пятнадцатого года. Оно было предсказано еще за тысячу лет. Текст был такой "огнем прокатящий, придет меч святящий, земля содрогнется, а жизнь оборвется".
– Бред какой-то, – прошептала я, не в силах понять, к чему он клонит. – Дешевое рифмоблудие.
– Не обязательно должна быть рифма, это уже зависит от талантов провидца. Так вот к землетрясению. Сколько было жертв?
Я задумалась. Оно вошло в историю, как наименее разрушительное, несмотря на свою мощь.
– Все дело в том, что молодой студент Академии магии случайно наткнулся на старый текст, и его по прочтении этих строк посетило видение, в котором молодой человек воочию увидел все, что произойдет во время землетрясения. Даже время он указал точно. По счастью, к нему прислушались и меры приняли, поэтому жертв и удалось избежать.
– Хорошо, – сдалась я, не в силах спорить, мысли медленно становились ватными, – признаю свою ошибку. Только я до сих пор не поняла, как пророчества связаны с тем, что вы не можете мне помочь.
– Дитя льда и пламени, рожденное в снегах первородных… Не догадываешься, о ком это.
Отрицательно помотала головой, говорить уже было лень.
– А дальше-то что? Ну, с этим “дитём”?
Шесс лишь многозначительно хмыкнул.
– Я не имею права нарушать ход событий, да и полный текст пророчества тебе знать нет необходимости. Главное, что его знаю я. Если вмешаюсь, то уберегу тебя от этого пути, а это… Слишком многое поставлено на карту, Ир'Риэм, прости.
Он крепче сжал мои ослабевшие руки. Осознание медленной волной накрывало с головой, чтобы затем также медленно смениться паникой.
– Ты "видел" его? – едва прошептали мои губы.
– Да! – Шесс заглянул мне в глаза, и я испугалась, в глубине его зрачков плясало жаркое пламя, а черты лица пошли легкой рябью, будто в воду бросили камушек. Это свечи так играют, убеждала я себя. Миг, и все вернулось на круги своя, а он продолжил: – Не бойся, любое пророчество имеет минимум одну вилку. Ты должна справиться.
Я жалобно застонала. За что мне все это?!
– Ты выдержишь, – уверил меня Вивард. – Иначе я бы не сделал ставку на тебя. А уж я помогу тебе не свернуть в тупиковую ветвь.
Мне бы его уверенность. Легко говорить, когда на кону не твоя жизнь! Так, стоп, что еще за ставку?! На меня опять играют?! Ярость застелила глаза алой пеленой. С силой вырвав руку из цепких пальцев герцога, я поднялась. Злость сработала как катализатор помогая винному дурману поскорее оставить мой разум. Он явно не ожидал подобной прыти, поэтому среагировать не успел, так и оставшись сидеть на полу возле пустого кресла. Когда Вивард пришел в себя и поспешно поднялся, я уже захлопнула входную дверь. Мужчина появился на пороге дома слишком поздно, я успела запрыгнуть в седло и с силой поддала шенкеля ни в чем не повинной лошади. Та от неожиданности взяла с места в карьер, а я чуть не выпала из седла.
Вскоре запал прошел, голова вновь закружилась, и подоспевшая взмыленная стража пришлась очень кстати. Я попросила проводить меня до дома и с чистой совестью отключилась. Последнее, что отпечаталось в сознании – мерзкое карканье где-то в вышине.
Этот ворон явно меня преследует.
Двадцать лет назад
– Королева вновь беременна, – очень тихо произнес темноволосый дракон, глядя в бокал с крепким настоем полиары.
Его темно-синие глаза болезненно блестели. Побелевшие пальцы судорожно стискивали бокал, на лице нервно ходили желваки. Никоим образом этот сгорбленный в кресле мужчина не походил на счастливого будущего родителя.
– Дай Всевышний, – отозвался второй дракон, что занимал противоположное кресло, и поднял свой бокал.
Наследника ждали много лет, но все младенцы рождались мертвыми. Королева давно впала в уныние и превратилась в бледную тень самой себя, король предавался меланхолии и пил. А что еще оставалось делать представителям расы, обреченной на вымирание?
– Проклятье, – привычно ругнулся король и снова разлил по бокалам настойку.
– Хэй, Дрейк, потише, я так и спиться могу, – невесело пошутил канцлер, сверкнув темно-вишневыми глазами.
– Не смеши мои крылья, Шесс, – отмахнулся монарх. – Ты можешь перепить стаю орков, будь они прокляты!
– Не уподобляйся, – привычно одернул его Шессатар и откинулся в кресле, убирая на всякий случай свой бокал подальше.
Напиваться сегодня не входило в его планы.
– Как будто это поможет. – Дрейк одним махом высадил почти целый бокал настойки и снова потянулся за бутылкой. – Я теряю магию. Все мы теряем. Из-за этого раз за разом я вынужден бессильно наблюдать, как гибнут мои дети, как гибнут дети моих подданных, как вымирает мой народ. Самый сильный народ мира. Драконы, – король усмехнулся. – Когда-то мы были могущественны, а сейчас еле справляемся с одной своей страной, да и то потому, что до сих пор никто не знает о нашем положении. А все почему? – мужчина расхохотался, как сумасшедший. – Проклятье… смешно сказать… орков. Зеленых тупых скотов, бывших когда-то у нас рабами.
– Объективно говоря, они имели право на, скажем так, обиду, – не мог промолчать Шесс.
– Ты их поддерживаешь? – взвился дошедший до нужной кондиции король.
Шесс вздохнул. Опять. Этот спор ходил у них по кругу не один год. Надо было молчать, но теперь уже поздно.
– Не поддерживаю, но понимаю причины, по которым они прокляли весь драконий род.
– Лучше бы ты понимал, как снять проклятье, – на удивление, Дрейк быстро успокоился и вновь откинулся в кресле, закрыв глаза.
Видимо, новость об очередной беременности королевы забрала у него все душевные силы, и на пустую ругань их уже не осталось.
– Я стараюсь понять, – прошелестел Шесс и уставился в камин, где тихо потрескивал огонь, играя бликами в иссиня-черных волосах канцлера.
В Миель Драге круглый год было тепло, но, несмотря на это, драконы не могли обойтись без огня. Старая привычка, сохранившаяся еще с доисторических времен на уровне инстинкта.
Похоже, инстинкты – это все, что у них останется в скором времени.
Много лет никто не верил в проклятие орков, ровно до тех пор, пока количество детей, рожденных без дара, не стало ужасающим. Магия покидала драконий род. Следом стали рождаться мертвые младенцы, взрослые драконы сходили с ума и кидались на своих. Именно этот момент орки и выбрали для восстания. В тот год кровью обеих рас можно было умыть весь континент, но орки выстояли и выгрызли зубами из драконьих глоток право на свою свободу.
Много позже выяснилось, что один из шаманов проклял драконью кровь, причем проклял по всем правилам, и снять такое проклятие было невозможно. Единственный шанс – исполнить условие отмены, которое обычно прописывается в формулировку, но вот беда! Шаман давно умер, а пойманные орки текста проклятия не знали или молчали до самой смерти.
С тех пор прошла не одна сотня лет. Орки продолжали жить в своей степи, а драконий род медленно угасал. Единственное, чего удалось добиться – это небольшое ослабление проклятия, но и это не могло продолжаться вечно.
Огонь в камине тихонько затрещал, и из него показалась любопытная мордочка саламандры. Ящерка пошевелила тонкими усиками, демонстративно пожевала в зубах конверт и скользнула к Шессу на колени.
– Что там? – не открывая глаз, спросил король.
– Из отдела прорицаний. Очередное пророчество, – буркнул тот, открывая послание.
– А, ну, пусть прорицают, – лениво разрешил Драг.
Надежда увидеть в пророчестве условие, которое снимет проклятье таяло с каждым днем. Над последней парой пророчеств смеялись всем маг.департаментом, после чего провидиц пришлось уволить. Увы, дара они лишились.
Недовольно поджав губы, Шесс развернул гербовую бумагу, ожидая увидеть там очередную чушь, но лист из его рук выхватил король.
– Как же все это надоело! – процедил Драг и попытался бросить послание в камин, но начеку оказалась саламандра.
Мелкая ящерица зло встопорщила усы и, зашипев, кинулась на короля в попытке отобрать то, что ей было поручено доставить из рук в руки канцлеру Шессатару и убедиться в том, что он прочел.
– Вот тварь, – удивленно-радостно заключил король, разглядывая прокушенную и обожженную ладонь. – Представляешь, она меня укусила! Даже саламандры перестают нас слушаться. Интересно, в результате мы останемся людьми или станем безмозглыми рептилиями, как думаешь?
– Не знаю, – протянул Шесс, поднимая оброненное письмо.
Мужчина задул огонек, который неосторожно оставила на бумаге саламандра, и вчитался в три очередных глупых строчки:
“Драконья кровь свободной станет навсегда,
когда на хладный камень бывшему рабу
прольет кровь чада пламени и льда,
что в снеге первородных появилось
вопреки всему”.
– Что за чушь? – едва успел вымолвить канцлер, как провалился в туман небытия.
Пророчество оказалось истинным, и теперь он это видел. Одна за другой перед ним проносились картины разных событий и разных времен. Перед глазами возник образ смуглой рыжеволосой девушки, что улыбалась ему. Но как? Она же не могла его видеть. Если только не… Сердце дракона на миг дрогнуло и застучало в бешеном темпе. Но одно теперь Шесс знал точно: драконьему роду был дарован шанс свыше, и он не имеет права упустить его! На душе заскребли кошки, а ящер внутри тоскливо завыл. Шессатар не может упустить этот шанс… несмотря ни на что!
ГЛАВА 6
Шессатар
Шесс выскочил на улицу слишком поздно: Ир’риэм уже успела запрыгнуть в седло и пустить лошадь галопом вниз по улице. Окликать или останавливать девушку он не стал – стража скоро ее догонит и проводит до дома. Главное, чтобы она не упала с лошади и не свернула себе шею. Люди такие хрупкие, а она по большей части все же человек.
Удивительно, что после трех бокалов нектара Ирра не свалилась с ног еще на пороге дома, но эта малышка уже не в первый раз удивляла его. Сначала еще мелкой девчонкой выбила его из колеи своим нелепым признанием в любви, на которое дракон внутри среагировал столь бурно и радостно, будто она была его парой. Шесс тогда едва удержался от оборота, поэтому и обошелся с Иррой довольно жестко, доходчиво объяснив юному прелестному созданию, где он видел ее к нему чувства. Потом едва не затащила его в постель, чуть не сорвав многолетние планы, и только чудо спасло Шессатара от провала. Не замешкайся она с ответом на простой вопрос, и стоял бы он уже у алтаря, радуясь счастливому союзу и оплакивая скорую гибель драконьего народа. Не иначе как высшие силы были на его стороне.
Герцог проводил взглядом девушку до конца улицы, убедился, что патруль успевает ее догнать, и прошел обратно в гостиную, чтобы налить себе еще бокал нектара огненного цветка. Небольшой глоток, и Шесс зажмурился. А эти эльфы знают толк в выпивке. У него на родине подобных напитков не водилось, все больше крепкие настойки разных горьких и острых трав. Но самой главной особенностью эльфийских нектаров являлось то, что они не только пьянили, но и давали разуму легкий доступ к тонким граням мироздания. Если не знать, то и не заметишь эту ниточку. Шесс знал, что искать, ведь именно там водились пророчества.
Вивард сделал большой глоток, сел в кресло, которое все еще хранило чуть сладковатый аромат духов Ирры, и закрыл глаза. Окружающая действительность подернулась дымкой.
Перед его мысленным взором вновь предстал ребенок из пророчества.
Малышка оглашает мощным воплем стены спальни. Повитуха заботливо укутывает маленький комочек в белоснежную пеленку и несет показать матери. На кровати лежит бледная Алиниалла. От былой красоты не осталось и следа: белые волосы слиплись от пота, голубые глаза покраснели от прошедших потуг, лицо пунцовое и слегка опухло. Эльфийка поднимает глаза, видит ребенка и начинает кричать и плакать:
«Уберите это от меня. Уберите это!»
Шессу всегда было до слез жаль малышку. Но, как известно, она со всем справилась, даже с нелюбовью родной матери.
В последнее время герцог постоянно проверял пророчество. Все они, если приглядеться, представляли собой спутанный клубок светящихся разноцветных нитей, которые находятся в постоянном движении. Порой одна нить тянет за собой другую, и может даже ее порвать, некоторые между собой даже не связаны. Часть нитей рвутся и гаснут сами по себе, тогда события, которые могли бы произойти, не реализовываются. Главное, чтобы осталась цела центральная нить – ключевое событие. Порвется она – и пророчество уже никогда не сбудется. Поэтому вот уже двадцать лет, с того самого момента, как впервые увидел его, Шесс неусыпно следил за тем, чтобы ни одно негативное событие не повредило главную – толстую черную нить, которую, благодаря его стараниям плотным покровом оплели, укрепляя собой, разноцветные ниточки уже свершившихся событий.
Желтая – признание Ирры отцом, идею которого Шесс так удачно подкинул Лидару, а тот, желая еще больше наказать дочь и сделать Ир’Риэм наследницей, с удовольствием за нее ухватился. По законам Киртамилла только признанные дети могли иметь права на наследство. Теперь Ир’Риэм – единственная признанная дочь Ир’Гриара Поднебесного, рожденная вне брака.
Синяя – недавний «проигрыш» в карты Аварда V.
Тонкие зеленые нити – различные слухи и предположения, что так удачно достигли ушей короля Поднебесья не без помощи герцога, и приезд в Паррасс королевской делегации.
