– Одну минуту, сэр, – незамедлительно ответил ему синтетик.
– Мешок с болтами, – пробубнил себе под нос мужчина, вновь поворачиваясь к офицеру.
«Да что же ты такой нервный-то?» – пронеслась мысль в голове биолога при взгляде на Мартинеса.
– Есть ли опасный груз на борту? – продолжил допрос мужчина.
– Нет.
– Тяжелая техника?
– Вездеход и исследовательский модуль, – стараясь сохранять спокойствие, ответила Саманта, изредка кидая мимолетные взгляды на своего компаньона, который мерно размешивал горячий напиток в металлическом стакане.
– Какие-то едкие химикаты или реактивы есть?
– Только то, что пригодится в исследовании.
– Например? – все наседал он, встречая нечитаемый взгляд офицера перед собой и наверняка начиная чувствовать закипающее раздражение в девушке.
– Метанолы, этиловый спирт, нейтрализатор кислот и тому подобное.
– В составе экипажа только вы?
На этом вопросе терпение Беккер начало лопаться.
– К чему эти расспросы, лейтенант? У вас есть полетная ведомость, в которой указан полный список груза и экипажа.
– Спокойнее, офицер. Ведомости ведомостями, а я должен все спросить на словах. Давайте вопросы буду тут задавать я, а вы – отвечать, – приподняв брови, ответил он, пытаясь указать Сэм, что он здесь был главным.
Девушка несколько раз моргнула и сделала глубокий вдох, выдыхая через рот.
– Вы же все равно понимаете, что тут все работает по моим правилам. Будете свободны, когда я закончу опрос, – с самодовольным видом выдал мужчина, закидывая ногу на ногу. – Болторезка, ты тупой или безрукий? Где кофе? – обратился он уже к роботу.
Офицер не раз закрывала глаза на неуважительное отношение окружающих людей к Эдинсону, но сейчас она видела, что лейтенант Мартинес явно делал это намеренно, буквально кичась своим положением, возомнив, что он здесь мог командовать всеми, и старшими по званию, и андроидами. Робот был ее незаменимым товарищем, не раз помогая ей в разных ситуациях, он был ей… другом? Нет, вряд ли другом в привычном понимании этого слова, но во всяком случае очень близким по духу соратником. И теперь какой-то лейтенантишка с невероятно раздутым эго, будет здесь указывать ей, старшей по званию, и ее андроиду на то, где было их место?
– Черта с два! – громко сказала она, вставая, терпение Беккер закончилось. – Ты кем себя возомнил, Мартинес? Я выше тебя по званию, и ты будешь здесь подчинятся моим приказам, а не наоборот. Я не собираюсь терпеть твои выходки ради пресловутого допуска на пролет границы.
– Не нужно на меня повышать голос, офицер Беккер, – прошипел мужчина.
– Сидишь здесь, развалившись, как будто ты адмирал флота, а не канцелярская мышь на отшибе системы, и мне абсолютно плевать на то, что у вас на «Кеплере» своя юрисдикция, про свои сраные хотелки будешь другим андроидам рассказывать, – она почему-то машинально взглянула на Эда, чей лоб на секунду мигнул красным, однако он внимательно следил за ситуацией, готовый в любой момент вмешаться, движимый приоритетом о защите оператора.
– Так это вы из-за него так взъелись? Из-за своей консервной банки?
– Эдинсон, мы уходим, – произнесла сквозь зубы Саманта, смотря испепеляющим взглядом на Мартинеса, чье выражение лица тут же поменялось, стоило ему услышать из уст девушки имя синтетика.
– Эдинсон? Еще и имя дала этой безмозглой железяке! – негодовал мужчина.
Робот слегка помедлил, но как только его оператор развернулась и направилась к двери в коридор. Он тут же хотел пойти за ней, однако взглянув на стакан с понемногу остывающим кофе перед собой, взял его в руку и быстрым шагом подошел к столу, за которым все еще сидел разъяренный лейтенант, с явным намерением вскочить и сказать пару ядовитых фраз в адрес Беккер. В ту же секунду прямо перед его лицом с диким грохотом приземлился металлический стакан, или точнее то, что от него осталось после сильной руки андроида.
– Ваш кофе, сэр, – с улыбкой произнес Эд и быстрым шагом направился за Сэм, оставляя за своей спиной слегка испуганного Мартинеса, который молча хлопал глазами, смотря на растекающуюся по столешнице лужицу кофе, посреди которой лежал грустный покореженный комок металла, который еще буквально минуту назад был стаканом из прочнейшего материала.
Подобный жест был излишним, ведь скорее всего мужчина буквально через несколько минут доложит о происшествии и последствия для андроида будут не самыми приятными, но иногда таким людям, как лейтенант, стоило напомнить о том, что робот, не прикладывая особых усилий, мог с легкостью свернуть шею любому человеку.
Глаза офицера Беккер пылали праведным огнем, она широким и быстрым шагом шла обратно в док, дабы улететь к чертям с этой станции. Желваки на ее щеках играли, а ноздри раздувались. Эдинсон тихой поступью следовал за ней, словно тень, не говоря ни слова, ведь программа подсказывала ему, что сейчас лучше было молчать, хотя он очень хотел задать один важный для себя вопрос.
Скорее всего, поведение лейтенанта Мартинеса было лишь своеобразным триггером, который спровоцировал Саманту – она и без того находилось в отвратительном настроении из-за недосыпа, голода и очередных ядовитых слов Уотсона.
Спустившись на лифте в док, она сделала глубокий вдох, нужно было наконец-то успокоиться. Заметив, что осмотр Фалькона еще не был завершен, девушка прошла к обзорному мостику и облокотилась локтями на железный бортик, с которого открывался вид на соседние доки и ее корабль. Дроны облетали звездолет со всех сторон, сканируя обшивку, через открытый грузовой отсек было видно, как туда-сюда снуют военные, сверяя полетную ведомость с реальным грузом, укомплектованным золотыми руками работников сиэтльского космопорта. Подобные меры предосторожности были весьма оправданы и необходимы, ведь нередки случаи, когда пилоты за некоторую сумму кредитов соглашались провезти определенный груз, дабы передать его контрабандистам на станции Параг, или же дорогостоящие детали кораблей и комплектующие андроидов, которые невероятно ценились на черном рынке.
Окружающий шум двигателей звездолетов, голосов людей, лязганья металла и сигналов спецтехники очень успокаивал. Саманта быстро вернула себе маску хладнокровного вояки и посмотрела вдаль. За циклоническим барьером, переливающимся перламутровым белесым цветом, виднелись сигнальные огни сверхтяжелого крейсера Вавилон, принадлежащего Европейскому Космическому Союзу. Этот гигант был единственным в своем роде, по размерам практически дотягивающим до дредноутов и обладающим невероятно толстой броней, пробить которую было под силу не каждому крейсеру флота Корпорации. Беккер довелось послужить на нем еще в пору прохождения военной подготовки в рамках программы «обмена опытом». И если Вавилон можно было сравнить с огромным дворцом, то ее маленький Фалькон, скорее, был коробкой из-под холодильника, в которой ютились два члена экипажа.
– Саманта, – послышался голос Эдинсона за спиной и отвлек ее от собственных мыслей.
Девушка обернулась и заметила, как андроид указывает рукой на их фрегат, из которого выходили служащие Кеплера. Судя по всему, осмотр был завершен. Парочка исследователей неспешно спустилась с обзорного мостика и подошли к стыковочному шлюзу, рядом с которым стоял дежурный и держал в руках планшет.
– Еще раз здравствуйте, мэм, – обратился он к офицеру, – груз в порядке, все сходится с полетной ведомостью, подозрительных объектов найдено не было, – заключил он, не поднимая головы.
– Мы можем лететь? – уточнила Сэм.
– Еще нет, офицер. Я не получил разрешение от вашего курирующего специалиста. У нас сегодня большая загрузка, возможно, он не успел отправить его. Подскажите, кто с вами проводил беседу? Я повторю запрос, – он внимательно взглянул на девушку перед собой.
– Лейтенант Мартинес, – на выдохе произнесла Саманта.
Она понимала, что, если мужчина сейчас откажет им в вылете, их ждут проблемы. Двигатель Фалькона был заблокирован, а значит, покинуть Кеплер-9 было невозможно. Им придется оставаться здесь, возможно, даже в изоляторе, до дальнейших распоряжений капитана Эшмура. Как минимум Саманту ожидал выговор, как максимум лишение корабля, статуса пилота и списание на Землю, где она будет до конца своих дней девочкой на побегушках, потому что старший офицер Уотсон вряд ли когда-нибудь забудет о своенравных выходках Беккер.
Вдруг дежурному на коммуникатор поступил вызов, он прислонил два пальца к уху:
– Да, сэр, – он внимательно слушал, что ему говорят, – понял, да, хорошо.
Эдинсон с высоты своего роста имел лучший обзор на экран планшета мужчины, анализируя данные на нем. Вдруг на нем высветилось зеленое окошко.
– Все в порядке, мэм, лейтенант Мартинес дал разрешение. Хорошего полета, – он улыбнулся и поспешил удалиться, вновь связываясь с кем-то по коммуникатору и торопливо объясняя, что нужно поднять резервный персонал из-за прибытия Вавилона, которому нужен был срочный технический осмотр инженерной палубы.
Сэм облегченно выдохнула. Она до последнего думала, что из-за задетого самолюбия Мартинес решит преподнести им своеобразный сюрприз в виде запрета на вылет.
Поднявшись на борт и запустив предполетную диагностику систем, Саманта любовно оглядела свой корабль, кабина пилота фрегата показалась ей роднее отчего дома. Диспетчер отключил блокировку двигателя и бортовой компьютер сообщил о полной готовности всех систем. Эдинсон так же делал необходимые настройки, переключая кнопки на цифровой панели. Как только двигатель приглушенно загудел, перед пилотом появились голографические круглые манипуляторы, которые биолог с уверенностью взяла в руки.
– Диспетчер, это SLF-R Фалькон, готовы к вылету, – произнесла девушка в коммуникатор.
– Вылет разрешен, Фалькон, двигайтесь южнее центрального технического дока, там стыкуется Вавилон.
– Принято.
Как только диспетчер отключился, пилот с невероятной аккуратностью повела свой корабль в обход траектории стыковки крейсера. Ловкими маневрами Фалькон вышел из-под циклонического барьера и направился к границе межкосмического пространства системы Гамма.
Через двадцать минут на связь вышла М.А.М.А.:
– Офицер Беккер, вы приближаетесь к границе системы Альфа. Рекомендуемая скорость для преодоления конечного притяжения звезды – две тысячи восемьсот.
– Принято, ускорение до двух восемьсот через три… – Эдинсон вновь точными и быстрыми движениями настроил выброс наночастиц из ядра и запустил усиленное охлаждение двигателя, – два… – Сэм переключила еще несколько кнопок на приборной панели, – один…
Фалькон вновь тряхнуло, и он с толчком рванул вперед.
– Вы покинули систему Альфа, – заключила М.А.М.А. после недолгой паузы. – Все ли прошло удачно на Кеплер-9, офицер? – обратилась она к Саманте.
– Эм, ну… да, – со смешком ответила девушка, поворачивая голову к андроиду, который сосредоточенно что-то вводил на цифровой клавиатуре, смотря на голографическую мини-карту перед собой.
– Лейтенант Мартинес подал жалобу на имя капитана Эшмура, – сообщила М.А.М.А., и улыбка вмиг пропала с лица ученой.
– Твою же… – прошептала она.
– В ближайшее время он должен связаться с вами, – добавил искусственный интеллект.
– Принято… и спасибо, что предупредила, – добавила уже более тихо офицер.
– Если хотите знать мое мнение – вы поступили правильно, – неожиданно сказала материнская система и отключилась, оставив Сэм в легком недоумении, редко услышишь от нее подобные оценочные суждения.
Синтетик же, кажется, совсем поник после фразы о жалобе зазнавшегося служащего Кеплера-9. Он монотонно щелках тумблеры, а потом и вовсе уставился в иллюминатор перед собой.
– Не стоило тебе заступаться за платформу, Саманта. Теперь у тебя будут проблемы. Платформа должна была выполнить приказ человека, – четко произнес он, не решаясь посмотреть на своего оператора.
– Что? Нет. Эд, я бы сделала это вновь, даже зная о последствиях. Таких людей, как Мартинес нужно спускать с небес на землю. И если ты андроид, это не значит, что к тебе можно относиться, как к дерьму, – ответила она, отпуская манипуляторы и включая автопилот, и вновь круглый индикатор на лбу робота моргнул красным.
– Наверняка его жалобу внесут в твое личное дело.
– Неприятно, согласна, но в целом плевать. Жалоба за грубость не очень влияет на итоговый результат службы. Его жалоба будет уже четвертой в моей коллекции, – с легкой полуулыбкой произнесла биолог, отстегивая ремни безопасности.
Что же, лейтенант Мартинес был хитер, он не стал запирать парочку военных на Кеплере, мужчина решил подавать официальную жалобу, да еще и сразу на имя капитана, а не старшего офицера.
Решив спустя столько долгих и утомительных часов, наконец-то нормально поесть, девушка отправилась в левый отсек фрегата, дабы открыть несколько пачек овощной и протеиновой пасты. Даже несмотря на то, что в обычной жизни эти «лакомства» выглядели не аппетитнее корма для собак, сейчас биологу корабельная пища казалась лучшими деликатесами в мире. Попутно открыв жестяную банку с содовой, которые по правилам были запрещены к употреблению в полете, но Сэм, натерпевшейся лишений за долгие годы службы до этого, было все равно на это. Проблем с глюкозой и инсулином в крови у нее не было, поэтому одну заветную баночку сладкой газировки в месяц она могла себе позволить.
Такие меры предосторожности и жесткие правила в отношении сладких продуктов и напитков были прямым следствием глобальной пандемии сахарного диабета в середине двадцать первого века. Еще в две тысячи двадцать первом году эксперты Всемирной организации здравоохранения подсчитали, что на тот момент около пятисот двадцати девяти миллионов человек имели сахарный диабет, а по оценкам на две тысячи пятидесятый эта цифра должна была уже достигать полутра миллиардов человек. Однако в реальности все было куда хуже. К две тысячи пятьдесят пятом году почти половина населения Земли имела сахарный диабет, что было немыслимой катастрофой. Из-за низкого качества продуктов питания, повсеместного доступа к легким углеводам и мононасыщенным жирам, а также огромной разницы в цене между легкодоступным фастфудом и сладостями, и полезными продуктами, процесс распространения заболевания по-настоящему пугал. Одним из первых фармакологических проектов Спейс Юнайтед было экстренное решение проблемы сахарного диабета. И если по итогу с заболеванием удалось справиться, найдя действенные методы лечения, нужные препараты, и радикальные изменения в обществе и культуре питания, то вот с наследственным фактором по-прежнему справиться не удалось. Именно поэтому по итогу, как только Корпорация взяла бразды правления государством на себя, она ввела жесткие ограничения на потребление легкодоступных углеводов, дабы снизить всевозможные риски.
Поставив поднос с едой на стол, она только успела сесть и занести руку с пластиковой ложкой ко рту, как голос бортового компьютера объявил по интеркому:
– Входящий вызов по голосовой связи: капитан Клинтон Эшмур.
Девушка вздохнула, откидывая назад голову.
– Переведи вызов на центральный коммуникатор.
– Вызов переведен.
Центральный коммуникатор находился на капитанском мостике, рядом с большой звездной картой. Туда-то и прошла уставшая исследовательница и приняла вызов.
– Вечер добрый, Беккер, – начал мужчина, но по его интонации было трудно сказать, что он злился.
– Здравствуйте, капитан Эшмур.
– Так, объясни-ка мне что там у вас произошло на Кеплере? Некий лейтенант Нерео Мартинес подал жалобу о превышении должностных полномочий и грубости со стороны вышестоящего офицера.
– У нас с ним вышло кое-какое недопонимание, касающееся моральных качеств служащего флота, – попыталась завуалировано объясниться Сэм.
– Это еще что значит? – переспросил Эшмур, и девушка готова была поклясться, что мужчина сейчас хмурился.
– Лейтенант Мартинес вел беседу со старшим по званию офицером в несколько непозволительной форме, – вновь довольно расплывчато начала говорить биолог.
– Так, Беккер, мне некогда разбираться с жалобами каких-то канцеляров с другого конца галактики, своих проблем достаточно. Пусть с вашими недомолвками с этим лейтенантом занимается Уотсон, – при упоминании фамилии старшего офицера у Саманты аж весь аппетит пропал. – Полет проходит нормально? Я так понимаю, вы уже где-то на границе с системой Гамма.
– Да, сэр. Полчаса назад преодолели конечное притяжение Альфы.
– Отлично, значит двигаетесь в хорошем темпе. Как войдете в систему Гамма, будь осторожна, сама знаешь, что сейчас каперы активизировались. Не забывай, что пятый флот несет круглосуточную вахту в квадратах от третьего до пятидесятого, – учтиво напомнил о союзнических силах в системе капитан.
– Поняла, сэр, – машинально кивнула девушка.
– Конец связи.
Как только мужчина отключился, Сэм потерла лоб. Она уже настроилась, что этой чертовой жалобой будет заниматься лично Эшмур, а значит, скорее всего, она бы отделалась одной нравоучительной беседой и парочкой осуждающих вздохов, но теперь этим делом займется Уотсон, который сделает все, что будет возможным в его силах, чтобы подпортить жизнь своей подчиненной и назначить наказание построже.
Сделав глубокий вдох, она вернулась обратно в столовую, дабы закончить свою трапезу. Прожевывая смесь овощного смузи и протеиновой пасты, Саманта задумалась: могла бы она поступить по-другому? Промолчать, закрыв глаза на неподобающее отношение к компаньону, ведь по факту каждый был вправе относиться к андроидам как хочет. В обществе не было четких правил отношения людей к роботам, у синтетиков в принципе не было никаких прав и требовать какого-либо уважения к ним было попросту глупо. Задача у андроида была одна: выполнять приказы людей, а то в какой форме человек этот приказ давал, было уже совсем другой историей. Возможно, Сэм задевало такое отношение именно к Эдинсону. Работал ли здесь логичный императив: «Я не отношусь к нему как к дерьму, и вы не должны»? Эшмур был прав, говоря, что она слишком привязалась к роботу, который по сути своей был лишь бездушной машиной. Но Эд не был таким, как другие андроиды, он был… более живым. А что если бы ему отключили все программные ограничения? Смог бы ли он что-то чувствовать, а не просто имитировать эмоции?
Да и в конце концов, дело было не только в синтетике. Вряд ли, наверное, Эд обижался на слова окружающих его людей, ведь он по сути и обижаться-то и не умел, поэтому он довольно быстро отпустит эту ситуацию, а вот ученая на своем недолгом веку повстречала немало людей подобных Мартинесу, поэтому выработала стойкое отвращение к тем, кто по какой-то причине возомнил себя лучше остальных, хотя таковым и не являлся.
Пока ее механический товарищ методично вводил какие-то данные на цифровом компьютере в отсеке обслуживания андроида, девушка без зазрения совести рассматривала его: широкие плечи, миловидное лицо, высокий рост, крепкое тело и идеальный внешний вид. А что если бы он был человеком? Наверняка бы он притягивал женское внимание. У него могла бы быть семья, дети, он никогда бы не узнал того унижения, которое испытывает каждый раз, когда находится в обществе кого-то, кроме Беккер. Она вдруг отдернула себя и выпрямилась, она не должна испытывать к нему жалость, она в принципе не должна испытывать никаких чувств к нему, пусть даже они и были незначительно теплыми и дружескими. С ними может случиться что угодно, такова их работа, и привязываться к роботу было не к чему, нужно было сосредоточиться только на одном – на их миссии. Девушка опустила голову, продолжив поглощать свой ужин.
Но, судя по всему, не только в ее голове роились разные мысли относительно взаимоотношений в их камерном дуете. Синтетический мозг андроида мог выполнять сотни операций в секунду, поэтому ввод данных в базу для него был сейчас каким-то скорее машинальным процессом, пассивным действием, на котором он даже не сосредотачивался. Робот раз за разом прокручивал в своей голове записи с Кеплера, анализируя поведение своего оператора. Он и раньше замечал невербальные знаки недовольства от биолога, когда другие люди как-то негативно реагировали на него, но она никогда прежде не вступала в подобного рода открытые споры. Он внимательно посмотрел на нее: ровная осанка, светло-русые волосы чуть ниже плеч, темно-зеленые глаза, слегка широковатый, но вздернутый нос и аккуратный овал подбородка – у нее была довольно миловидная внешность, если судить по тому, что считалось красивым в современной культуре. Но были ли это лично его оценочные суждения, исходившие из опытного наблюдения или его мнение базировалось лишь на данных из системы? Индикатор на его лбу тут же стал оранжевым. Он не должен был думать об этом. Саманта была человеком редкой справедливости и всегда считала, что отношение к тому или иному субъекту не должно строиться исключительно на предрассудках и стереотипах. Поэтому она и вступила в словесную перепалку с лейтенантом Мартинесом. В этом поступке не было скрытого смысла. Именно к такому заключению пришел поведенческий анализ платформы. Многие поступки органиков были за гранью понимания программы и не поддавались логическому рассуждению в последовательности «Причина – Следствие», ведь большинство людей были олицетворением парадокса Лапьера, когда их установки совершенно не соответствовали реальным действиям.
Он прекрасно помнил тот день, когда данные Сэм внесли в базу, установив приоритет «Оператор». Его сборка и подключение в стенах завода произошли в марте две тысячи пятьдесят пятого года. Спустя несколько месяцев тестирования и установки мер безопасности, его наконец-то приписали для службы в исследовательском корпусе флота. Рано утром, в среду, прибыла девушка, она выглядела не выспавшейся и со скепсисом смотрела на него, будучи явно не в восторге от того, что теперь с ней будет служить синтетик. И как только данные ее импланта были переданы андроиду, он понял, что теперь был связан с ней буквально жизнью, ведь в случае гибели командующего офицера последовал бы протокол обнуления, роботу бы стерли все записи, «очищая воспоминания», а затем он начал бы службу у другого оператора с чистого листа.
И если по началу офицер Саманта Энн Беккер относилась к нему насторожено и довольно холодно, предпочитая не замечать его присутствия на корабле, то со временем он заметил явное потепление в их отношениях. И, наверное, в тот день, когда биолог назвала его «Эдинсон», внимательно вглядевшись в нашивку на его плече, его программа выдала первое критическое противоречие. Робот не сразу стал отзываться на это имя, но девушка была настойчива, и ему все же пришлось внести в программу коррективы. После «Эдинсона» последовало «Эд», а потом она и вовсе попросила перестать называть ее на «вы» и по званию. Так «офицер Беккер» стала просто «Саманта». Программа всячески сопротивлялась новшествам, выдавая постоянные системные ошибки, но тогда неожиданно вмешалась М.А.М.А., предоставив платформе Эда обновленные коды, которые с легкостью исправили все проблемы. И благодаря многочисленным последующим модификациям, которые раз за разом устанавливали инженеры Корпорации, он по итогу и приобрел свой нынешний лик.
Но несмотря на все изменения в программе и окружении в целом, андроид всегда помнил свою главную цель, по которой и оказался рядом с Сэм. Он всегда был внимателен к ее словам и делал пометки в программном протоколе, который неизменно раз в три-четыре дня передавал по защищенному каналу уже на протяжении полутора лет.
Лишь глупец мог думать, что в этой жизни все происходит просто так, в особенности в мире, где во главе всего стояла Корпорация и ее фанатичный генеральный директор.
После своей трапезы Сэм спустилась в грузовой отсек, где закрепленный металлическими тросами стоял вездеход. Забравшись внутрь транспорта через аварийный люк на крыше, она включила питание. Как только вся подсветка салона была включена, а на бортовой панели высветилась голографическая клавиатура, девушка нажала несколько кнопок и указала режим «Панорамный обзор окружения», выбрав старую запись в системе, высадку на северную часть Серены Альфа, где она в рамках экспедиции изучала состав местных ледников. Множество микрокамер, установленных по всей площади крыши вездехода делали непрерывные записи изображения и звука окружения, создавая невероятную картину. Девушка любила иногда пересматривать их, наслаждаясь и восхищаясь красотой того мира. Изнутри потолок транспортера был оснащен цифровыми экранами, которые и транслировали изображение с камер, создавая эффект открытой крыши. Это позволяло ученым, находящимся внутри, наблюдать за происходящим снаружи, не подвергая себя опасности. Но Беккер нашла и другое применение этой функции, включая записи поездки и транслируя ее на экраны потолка. Если не знать, что сейчас вездеход «Вега» находился внутри корабля, бороздящего открытый космос, можно было в полной мере решить, что находишься посреди нетронутой вечной мерзлоты единственной экзопланеты в соседних системах. Саманта знала, что здесь может побыть одна, без наблюдения камер и вездесущего Эдинсона, а посему без лишних мыслей сняла с себя форменную куртку, положив ее на прорезиненный пол вездехода, и улеглась сверху, кладя руки под голову. Перед ее глазами было чистое небо и одинокие глыбы льда, торчащие тут и там на пути следования конвоя. Она наблюдала за всем этим совершенством и в ее планы совсем не входило задремать, но сказалась усталость и скудный сон взял свое, на моменте, когда ее Вега въехал в ледяное ущелье, она, сама того не ожидая, провалилась в дремоту.
Однако уже через пятнадцать минут она резко проснулась от грохота и криков людей. Сердце глухими быстрыми ударами отдавалось в ушах, а годами натренированное тело рефлекторно сгруппировалось. Но все было куда прозаичнее: офицера разбудил момент на записи, когда произошел несчастный случай. Водитель одного из вездеходов не справился с управлением и транспорт вместе с пятью людьми внутри сорвался вниз, в непроглядную тьму ледника. Такое случалось в экспедициях, это было неизбежно даже для хорошо подготовленных ученых. Это же случилось и с Беном четырьмя годами ранее. «Просто несчастный случай», – пронеслось в голове Беккер, когда она посмотрела на экраны над собой, ставя запись на паузу. Лишь несколько метров отделяли ее тогда от вездехода «Экспано», свалившегося в ущелье, Вега шел следующим, замыкая колонну. Как часто она играла со смертью в прятки? Обвал пещеры, где погиб ее друг, несчастный случай на леднике, пожар в испытательной лаборатории, в котором получили ожоги несколько ее коллег, а она отделалась лишь парой глотков угарного газа. Как долго леди Фортуна будет на ее стороне?
Размяв шею, она поднялась на ноги, дабы вернутся на верхнюю палубу, как вдруг в правом ухе раздался голос Эдинсона:
– Саманта, тут старший офицер Уотсон на связи, судя по всему очень злой, тебе лучше поскорее вернуться.
– Вот же бл… – прошептала она, – сейчас буду, Эд.
Быстро заглушив двигатель вездехода, она одним ловким движением выбралась из транспорта и направилась на мостик.
– Насколько все плохо? – на ходу спросила девушка у андроида.
