– Толку-то, если теперь мы в одной лодке?
– На лодках есть капитаны, а есть рабы на вёслах. Разницу понимаешь, надеюсь?
– В Летаре рабов нет. Ну а вы, господин капитан, тогда придумайте, как нам отсюда выбраться.
– Не собираюсь.
– Тогда и говорить не о чем, – Варион улёгся на кровать и уткнулся носом в белую стену. – Жри свою кашу.
Его разум лавировал между льдинами сомнений и страха в море собственных мыслей. Химера не знал, где были его товарищи. Пережили ли они бойню на острове? Наверное, пережили, раз его притащили в обитель грубоватых старух и услужливых девчонок.
Но какой ценой? Варион не сомневался, что они потеряли Вереска ещё на корабле, раз караульный пришёл с остальными призраками хатторка. Для Приюта потеря одного Лиса не являлась даже поводом для отдельного разговора. Так их учили. Умирает каждый, а Лисы делают это с ещё большим рвением. Таков их удел.
Почему же тогда мысли о Вереске покрывали грудь Химеры льдом изнутри? Один погибший – это нормально, разве не так? Один погибший из числа тех, кто доверил Вариону свою жизнь, полную собственных устремлений, мечтаний и страхов.
– Лучше бы я просто умер с остальными, – прошептал Химера.
Плевать, если Каддар услышит.
Смева сегодня пришла раньше обычного. Варион притворился, что спит, но служительницу пронять не сумел. Она засопела и как следует потрясла отвернувшегося Лиса за плечо.
Химера поддался напору Смевы. Он встал и увидел, что госпожа нынче явилась в одиночестве. Ни Лийи, ни Кальтии за её широким серым подолом не оказалось. Как не было и бессменных склянок с вонючими отравами, что вслух подметил и Каддар.
– Соскучился по снадобьям? – Смева искоса взглянула на следопыта и подняла уголки бледных губ. – До тебя ещё дойдёт очередь, не волнуйся.
Служительница велела Химера следовать за ней, но отправилась не в привычный подвал. Смева держала путь на верхний этаж небольшого лекарского дома.
Тут Лис оказался впервые. Их с Каддаром уровень был весь выкрашен белёсой краской, от которой по утрам резало глаза, но верхний этаж украшали зелёно-жёлтые обои в полоску. Между дверей из тёмного дерева располагались посеребрённые подсвечники. Сейчас они не горели, ведь коридор получал достаточно света сквозь высокое окно в дальнем его конце.
Смева открыла одну из дверей и протянула руку в проём. Химера прошествовал в нужном направлении. Он оказался в хорошо обставленной комнате с бордовыми стенами и тяжёлой мебелью из тёмного дерева. У зашторенного окна сидела женщина в серой робе служительницы. Уже не юная, но куда моложе Смевы. Её чёрные волосы ласково обволакивал свет тройного подсвечника, что горел на тумбе.
Женщина кивнула Смеве и жестом попросила Вариона занять широкое кресло. Лис подчинился, но сначала пощупал красную бархатную обивку здоровыми пальцами.
– Здравствуй, друг, – служительница улыбнулась гостю, и на её щеках появились очаровательные ямочки. – Как тебе, удобно?
– Чего? – Химера поёрзал в кресле. В таком любому будет удобно. – Да, всё хорошо. Что происходит?
– Сегодня тобой займётся светозарная сестра Алама, – пояснила Смева. – А я, хоть, отдохну от твоего нытья.
Старая лекарка подняла ладонь и пошевелила пальцами. Дверь за ней мягко закрылась.
– Стало быть, ваша очередь меня истязать? – Варион постучал указательным пальцем по нетронутой правой щеке. – Что же, я не против.
– Никаких истязаний, друг мой, – сестра Алама сощурила каштановые глаза, обрамлённые густыми ресницами. – Не знаю точно, как вы лечились до этого, но я занимаюсь другими хворями.
– Угу, – Химера коснулся повязки на лице и зашипел от боли. – Чем займёмся? Посадим кротомского нетопыря мне на шею или сразу дрын в задницу затолкаем?
– Этим в свободное время можешь заняться, – не вставая с кресла, служительница дотянулась до стола и взяла с него холщовый мешочек с белыми завязками. – Хочешь один?
Варион принял протянутый ему лист дурмана. Ещё зелёный и почти не подсохший, в отличие от жалких ошмётков, которыми торговали в Басселе. Он поднял лист так, чтобы тот закрыл собой огни в подсвечнике. Казалось, что поверх глубоких прожилок даже сохранилась роса.
Чушь, конечно. Кусты дурмана любили тепло, и в Западных Королевствах скудный урожай собирали только к концу лета. И то – в южных Вальдаре и Мерании.
– А с вами лечиться приятнее, – Химера растянул лист поверх языка.
– В моём деле главное, чтобы все чувствовали себя спокойно, – Алама не стала жевать и вернула мешочек с дурманом на стол. – Видишь ли, Смева лечит тело, Далёкая Звезда – душу. Я же лечу разум.
Варион придавил лист к нёбу и растеребил его кончиком языка. Впервые с пробуждения в обители боль отступала.
– Далёкая Звезда завещала заботиться о теле и душе, – важно подметил Лис. – Не было там никакого разума. И это вам говорит человек, который в храмы заходит, только чтобы зимой погреться.
– Заветам Далёкой Звезды уже семьсот лет, друг мой, – Алама не оскорбилась. Напротив, она положила руки себе на колени и выдвинулась ближе к Химере. – С тех пор мы покорили Большую Землю от Анорского моря до самого севера. Мы многому научились и многое узнали. Например, что о здоровье рассудка тоже следует заботиться.
– Мой рассудок в порядке.
– Смева так не считает, – служительница смотрела прямо и медленно моргала. Отчего-то Химере захотелось отвернуться. – Как тебя зовут, друг мой?
– Пусть будет Дарон.
– Мне понадобится твоё настоящее имя, – Алама прищурилась. – Моё ты знаешь. Разве не стыдно обманывать в таком случае? Что случится, если я узнаю твоё настоящее имя?
– Вы узнаете, что меня разыскивают в Басселе за украденное седло и сдадите герцогу Содагару, например.
– Я никогда не была в Летаре, и меня это устраивает, – служительница коснулась здоровой руки Лиса. – Попробуй открыться мне. Каждая ложь – это камень на твоей груди. Сбрось хотя бы один – и почувствуешь разницу.
Ладонь Аламы была тёплой, как воздух вокруг очага. По-домашнему, по-доброму.
– Варион, – Химера вздохнул. Как ему показалось, вышло и впрямь легче обычного. – Меня зовут Варион.
– Здравствуй, Варион, – Алама убрала руку. – Расскажешь мне, что тебя гложет?
– На это понадобится очень много времени.
– До вечерней молитвы его предостаточно. До Последнего Звездопада – тем более.
– И всё же свои беды я оставлю при себе.
Служительница горько вздохнула, прихватила двумя пальцами прядь своих волос и поднесла её к глазам.
– Друг мой, меня стесняться не нужно, – произнесла женщина. – Представь, что говоришь со своим отражением. Мы ведь никогда даже не увидимся за пределами этой комнаты.
– Вот как? – Химера почесал за правым ухом. – Жаль. Я надеялся, вы меня навестите как-нибудь ночью, когда мой противный сосед уснёт.
– А ты мне тогда расскажешь, что тебя гложет? Дело в твоём новом лице?
– Скорее, в том, что лица у меня больше нет, – Варион опустил голову, подбородок упёрся в грудь. – Смева требует, чтобы я радовался. Выжил ведь! А чего толку, если на меня теперь ни одна женщина без слёз не взглянет?
– Так в этом дело? – Алама многозначительно хмыкнула. – Ты боишься, что не сможешь жениться?
– Причём тут женитьба? – раздражение прорвалось в голос Лиса. – Раньше они мне улыбались, когда я просто шёл мимо. Подмигивали, шептались. В борделе как-то скинули цену, между прочим. А теперь будут отворачиваться или смеяться.
– Откуда ты знаешь? Разве ты уже был где-то, кроме комнаты с, как ты сказал, противным соседом?
– Я могу предполагать.
– Неблагодарное это дело – предполагать. Что с того, что кто-то от тебя отвернётся, пока ты будешь идти по улице? Кто тебе этот человек? Давай лучше представим, что скажут те, кто тебе дорог. И кому дорог ты.
– Думаете, такие вообще существуют?
– Ты же не один был на том маяке. Выбери кого-нибудь из людей, кто тоже был там. Представь, что он прямо сейчас заходит в эту комнату. Что вы друг другу скажете?
Химера сразу подумал о Крысолове. Что он сделает, когда увидит Вариона? Отшатнётся, потом покосится на пропитанные кровью повязки. Спросит, как он себя чувствует. Непременно расскажет о том, как сложно пришлось ему самому, о своих немыслимых страданиях. И они вспомнят, ради чего всё это было.
Варион сжал кулак. Альхиор мёртв. Он мёртв. Его прах собрали в простецкую урну, а череп готовят выставить на потеху рыцарям.
– Мы скажем, что победили, – промолвил Химера.
– А что было бы, если бы вы проиграли?
– Подохли бы все до единого. Вы, возможно – тоже.
– Видишь? Разве это не повод порадоваться? Разве тебе нечем гордиться, кроме лица?
Ногти Химеры со скрипом терзали бархатную обивку кресла. Он мог сбежать, пока Каддар и Мариш сдерживали Альхиора. Он мог не возвращаться в Приют, когда Кранц натравил на него гвардию. Он мог жить дальше, оставив позади тех, о ком приходилось заботиться день ото дня.
Но какой толк от такой жизни? Ему хотелось вновь послушать байки Полоза и туманные советы Вдовы. Посмотреть, как неловко Ним с Крысоловом отводят взгляд и притворяются, будто ничего между ними нет. Пожевать листья с Бертольдом, поспорить с Арбо.
Пока что его ждала лишь белая комната с призраком Каддара Бреккского.
– Мы закончили? – спросил Лис.
– Думаю, можем пока закончить, – Алама кивнула. – Познавать свой разум – работа сложная. Первое время будет очень непросто. Так что я предпочитаю двигаться помаленьку.
– И зачем оно мне надо? – Химера нехотя выбрался из кресла.
– Чтобы одолеть самого опасного врага, – служительница подняла голову, и отблеск свечей зловеще мелькнул в её глазах. – Того, что прячется внутри тебя. Что же, полагаю, дорогу до комнаты ты найдёшь и сам.
Варион такое доверие оценил. Он задержался в коридоре верхнего этажа и несколько раз посмотрел через плечо, но никто не следил за ним. Редкое удовольствие.
Лис проковылял по ступеням и замер посреди своего этажа. Вернулись белые стены и одинаковые двери с круглыми ручками, а за ними вновь пришло ощущение, будто светлая краска была не более, чем обманкой. Химера готов был поклясться, что видел очертания толстых прутьев сквозь белизну стен.
Он решил проверить, насколько крепка эта клетка. Варион юркнул обратно на лестницу и сбежал на нижний уровень. Он был таким же безликим, но отнюдь не безлюдным. По правую руку – там, где начинался спуск в пыточную Смевы – очередная служка скребла пол облысевшей метлой и что-то мычала себе под нос.
Девочка выглядела помладше Лийи и Кальтии, но при этом была заметно шире. Она оторвала взгляд от пола и молча уставилась на Лиса из-под длинной соломенной чёлки.
Химера не стал первым нарушать тишину. Он медленно поднял правую руку и пошевелил пальцами. Девчонка промолчала. Казалось, пыль на полу беспокоила её гораздо больше больного, что решил прогуляться по лекарне.
Тихо, на носках, Лис пробрался к двустворчатой двери, из-под которой струился свет. Свежесть улицы встретила его порывом ветра. Тёплого, южного предвестника весны.
Варион оказался в небольшом дворе меж домом лекарей и высокой стеной. Он пошёл вдоль единственной тропы. Дорога была вымощена широкими плитами, тщательно отшлифованными сотнями подошв. Глаз цеплялся за пёструю мостовую, которая показалась Лису куда интереснее мшистой стены по правую сторону.
– Не понял, – проговорил он вполголоса.
Химере показалось, что трещины на некоторых камнях складывались в буквы. Да и на трещины они походили мало. Скорее, их наспех вытесала рука с долотом. Лис наклонился над плоской плитой, надписи на которой были особенно заметны.
Его палец скользил вдоль трещин, безошибочно выводя альдеваррские буквы.
– Саддис… Бесфамильный, – говорил Варион, про себя браня Коршуна за то, что научил Лиса читать. – Шесть, пять… Опять шесть.
Форма плит сразу показалась ему странной. Слишком уж напоминала те, что вешали на стены усыпальниц или ставили поверх закопанных гробов тех, кто не мог себе позволить склеп.
– Мать твою за ногу.
Варион пошёл ещё быстрее. Боль прорывалась сквозь остатки дурмана, но медлить он не мог. Химера задрал голову и пытался следовать за стеной обители, но взгляд то и дело соскальзывал на надгробия под ногами.
Сколько их здесь было? Сотня, не меньше. Стройный ряд стёртых могил, по которым местные истязатели ходили каждый день. Быть может, и его надгробие уже заканчивал вырезать очередной служитель. Теперь Алама знала и его настоящее имя.
– Эй, друг, всё нормально? – сутулый мужик с пепельной бородой тащил на плече мешок навстречу Химере.
Лис свернул с могильной тропы и подбежал ближе к стене. Носильщик ещё что-то крикнул ему вслед, но Химера не слушал. Он бежал у самого подножия стены меж опустевших по зиме грядок. Спереди доносились голоса. Звучали они озлобленно. Образ отряда крепких солдат, заточивших секиры и разжегших факелы, сам собой проявился в разуме.
Чёртова Алама. Похлопала длинными ресницами, разок прикоснулась к руке Лиса, и заставила его поверить, что кто-то в этой пыточной может желать ему добра. Теперь он сомневался, что искорёженное лицо было деянием Альхиора. Может быть, всё было бы в порядке, не заливай его Смева шипящей мазью?
Химера вышел к зарешёченной арке в стене. У каждой обители на воде должны быть такие лодочные ворота. Не так давно он таким же образом сбежал из обители Кваранга, когда догорал Лисий Приют. Теперь дорога привела его в новую тюрьму, чтобы как следует рассмеяться в лицо.
– Сука! – Варион ухватился правой рукой за решётку и попробовал её сдвинуть.
Конечно, лодочные ворота оказались закрыты. Ему дали свободно погулять лишь для того, чтобы он понял своё место. Увидел свою судьбу в виде затоптанной могилы под тропой.
– Эй-эй! – седобородый мужик догнал его, но мешок, видимо сбросил по дороге. – Сломаешь же!
– Мне надо выйти отсюда, – бросил Химера, не отрываясь от решётки.
– Так этот причал закрыли после шторма, – носильщик почесал затылок и указал куда-то направо. – Вторые ворота сейчас открыты. Только тебе туда зачем? Выглядишь, уж прости, хреново. Ты в лекарной, что ли? После похода?
– Какая к Чёрту разница? – Химера обошёл мужика и тут же почувствовал его крепкий хват на больном плече.
– Ты такие слова не говори, – заявил тот сурово. – Эй, да у тебя кровь хлещет!
Варион дотронулся до лица. Тёплый поток бежал поверх бинтов и заливал плечо. Разболелась голова, по ногам прошлись колючие иглы.
– Давай я тебе помогу, – седобородый попытался просунуть руку за спину Лису.
– Не трогай! – шикнул Варион.
Здоровый кулак собрал остатки его сил и влетел в скулу носильщика. Мужик от неожиданности опрокинулся на спину.
Химера не оглядывался. Он пытался бежать, но ноги словно увязали в мягкой земле. Лис уже не чувствовал ничего ниже колен, а за ним оставался кровавый след. Сзади нарастали шаги. Кто-то бежал следом, становился всё ближе. Варион пытался уйти, даже когда пришлось упасть на колени и тащить себя вперёд руками.
