А вот, скажем, покупку велосипеда не одобрял. Баловство. И цена за бегомашину кусачая ? до четырёхсот рубликов доходит. К тому же придётся экзамен по вождению сдавать. Слыхал, что для того, чтобы права получить, надо перед комиссией из трёх полицейских поплясать: тронуться с места, сделать «восьмёрку», резко затормозить и ловко спрыгнуть на землю. Не получилось, приходи через неделю. Кое-кто из неуёмных прогрессистов за разрешением и номерным знаком по месяцу ходит, пока нужного умения не покажет.
Смешно, право!
Хотя, может быть, и современно. Даже батюшка царь с семейством чуть ли не каждый день кости трясёт на этой перекладине о двух колёсах. Для моциона.
Нет, Ивану Дмитриевичу такое пустое занятие не по нраву, уж лучше в дело средства пустить или детям какую радость устроить.
Первенца, названного в честь деда Дмитрием, он воспитывал в строгости, даже повесил на стенку в его комнате плётку ? больше, конечно, для острастки, потому что никогда ею не пользовался. Игрушки покупал исключительно для пользы ума ? деревянные строительные наборы, головоломки, книги с картинками и энциклопедии. Разумеется, без оловянных солдатиков да пушек не обошлось. Целая корзина до сих пор в Митиной комнате стоит. Там и пехота, и всадники, и генералы с солдатами в разных мундирах, и крепости с мостами, всего не перечесть, но сделано искусно: всадники с лошадей снимаются, а палатки, из полотна пошитые, разбираются как настоящие.
С шести лет приставил к сыну гувернёра-немца и нанял двух учителей, собираясь отдать Митю по технической части, заметив его склонность к механизмам. Ребёнок поначалу игрушки разбирал-раскурочивал, всё хотел подсмотреть, как там внутри устроено, потом освоил и обратный процесс. Недавно волшебный фонарь на керосиновой лампе сам сломал, сам и починил, но одну картинку на стеклянной пластине всё же грохнул. Супруга, скорая на расправу, наказать хотела, но Иван Дмитриевич не дал. Ошибки, они с каждым случиться могут. Чего уж тут. Сына, правда, отчитал, чтоб не забывал, что каждая вещь денег стоит, а они с неба не падают. Однако втайне наследником гордился, ведь к десяти годам стал Митенька одним из лучших учеников городской гимназии.
«Пусть себе учится, ? размышлял Дареев, ? ума да опыта набирается. Наберётся ? поедет в Москву или даже за рубеж учёбу продолжать, а нет ? так и в родных пенатах есть чем заняться, хозяйство большое. Одних складов четыре штуки, чаеразвесочная фабрика, пассаж с магазинами в два этажа, не считая павильона на Нижегородской ярмарке, доходного дома в удачном месте, и прочего имущества чуть помельче. Да и задумок хватает. На будущее, на перспективу».
Конечно, Иван Дмитриевич понимал, что век двадцатый уже на подходе ? что там до него осталось, всего несколько месяцев, ? и прежние правила, когда младшие беспрекословно слушаются старших, а жёны во всём подчиняются мужьям, исчезают безвозвратно, поэтому многие молодые люди, получив хорошее образование, уходят из семейного дела. Переменив сословие, становятся чиновниками, врачами, адвокатами, у кого к чему душа лежит.
Какой путь выберет Митя, он пока не знал, но на всякий случай, тяжело вздыхая и прося у Бога милости, готовил себя к любому повороту, утешаясь тем, что сам он мужик пока не старый (подумаешь, тридцать четыре), запросто ещё наследников настрогает, занятие-то нехитрое. Главное, чтоб получился человечек со способностями, ведь к торговле не каждый склонность имеет, тут особый дар нужен ? предпринимательский, а это и чутьё, и расчёт, и даже азарт, и работа с утра до поздней ночи.
Сам Иван Дмитриевич и младший его брат Григорий, когда порешили вести торговые дела обособленно, каждый за себя, смогли отцовские капиталы, оставленные в наследство, не только сохранить, но и преумножить. Старались. Да и деловой смекалкой обделены не были. А вот Лаврентию, старшему брату, из мелких лавочников в первую гильдию выбиться до сих пор не удалось.
Фартовости что ли не хватило?
***
Иван Дмитриевич, заложив руки в карманы, в нетерпении прошёлся по кабинету и выглянул в окно ? ему показалось, что скрипнули въездные ворота, но нет, никакой суеты во дворе не обнаружил. Неохотно вернулся за стол, снова пододвинул счета за прошлый месяц, однако не работалось. Зато на глаза попалась прошлогодняя карточка в серебряной рамке, где они всем семейством снялись в новом фотографическом салоне. Митя серьёзный такой, строгий, словно на экзамене, а Таша, ангелочек кудрявый, едва улыбку сдерживает.
Вот о ком ему надо больше заботы проявить.
Митя, к примеру, выучится и вперёд, к вершинам, парень ведь не девчонка, не пропадёт. А за дочку душа как-то болит. Тут и приданым хочется обеспечить, капиталец на её имя положить, чтобы шансов на ярмарке невест добавить, да и чтоб потом, когда всё сладится, совсем уж зависимой от мужних средств не была.
«Неплохо бы, конечно, сосватать её за кого-нибудь из тех купцов, кому слово чести не пустой звук, ? рассуждал он уже не в первый раз, ? а то попадётся, упаси боже, вертопрах и прохиндей, закружит голову, слов пустых наговорит, оберёт до нитки и по миру пустит. По-всякому ведь бывает. Ну да ладно, ? отмахнулся Дареев от своих преждевременных страхов, ? что бежать впереди телеги, девка ещё малая совсем, пусть пока живет-играется».
Таше, что была на четыре года младше Мити, подарки от Ивана Дмитриевича перепадали часто: то медведь-плясун в полосатых штанах, то забавная куколка-пеленашка с базарного лотка, то коробочка монпансье с разноцветными вкусными кругляшами, то китайский старичок с качающейся головой, но это по мелочам, а к серьёзным праздникам Иван Дмитриевич готовился основательно, заранее, без спешки. Вот и о дочкиных именинах, которые счастливым образом совпадали с днём её рождения, задумался ещё в начале лета. Посовещавшись с женой и прикинув расходы, замыслил Дареев устроить в августе грандиозный праздник с весёлым спектаклем для детей и фейерверком. Наблюдать, как увеселительные огни с шипением и взрывами распускаются на тёмном небе в ярко-огненные цветы, ему и самому было интересно.
Уральские купцы повеселиться любили, не жадничали.
Подарок для дочки Дареев поручил привезти Евгении Дмитриевне, старшей сестре, которая как раз собиралась в очередной раз на воды.
Овдовев очень рано и не успев завести собственного потомства, Евгения Дмитриевна, а для домашних просто Геничка, давно уже поселилась у Ивана, помогая по мере сил в воспитании племянников. Рано состарившаяся, с оплывшими формами, вся словно из подушек сложенная, с лицом отёчным и некрасивым, она была наидобрейшим человеком, и Митя с Ташей её обожали. Однако возможности сестры оказались сильно ограничены почечной болезнью, отчего она пару раз в год уезжала в Европу для лечения, эффекта от которого хватало на несколько месяцев.
Изучив до отъезда Генички возможные варианты по каталогам, Иван Дмитриевич с одобрения супруги остановился на германском изготовителе. Во-первых, немцев он уважал за порядок и точность в деталях, во-вторых, сестра всё хорошенько посмотрит на месте и уже тогда сделает окончательный выбор ? её вкусу он полностью доверял. Помимо покупки подарка у Евгении Дмитриевны имелось ещё одно важное поручение, которое она и выполнила, чуть изменив обратный маршрут.
Сегодня, как раз накануне Ташиных именин, Евгения Дмитриевна должна вернуться, поэтому девочку с нянькой отправили в гости к Лаврентию, чтобы она раньше времени всех секретов не раскрыла.
В размышлениях и ожидании вестей, Иван Дмитриевич задремал прямо в кресле, но даже и первого сна не успел рассмотреть, как в дверь постучала горничная.
– Там, это… ? сказала она, от смущения прикрыв рот ладошкой, ? сестра ваша приехавши, спрашиват, куда коробки-то девать. И эту, как её, гувернёрку…
Дареев торопливо вышел в переднюю.
Геничка, сияя доброй улыбкой, кинулась ему навстречу, а в сторонке стояла, вцепившись в сумочку, дамочка неопределённого возраста с усталым и немного растерянным лицом. Ещё один сюрприз для дочки.
«Понравится ли?»
После того как коробки пристроили за ширмой в хозяйской спальне, а гувернантку отправили в подготовленную для неё комнату ? обживаться, Иван Дмитриевич распорядился насчёт обеда и отправил к Лаврентию кучера за Ташей с нянькой.
2. Пироги с яблоками пекли чуть ли не с вечера, чтобы успеть разнести их вместе с приглашениями по родственникам и друзьям. На кухне обе стряпухи (и господская, и людская) с временно нанятыми помощниками сновали от печи к столу, от стола в кладовую ? то сахарной пудры не хватило, то не тот сорт яблок принесли, то вдруг хозяйка потребовала морсу клюквенного ? кисленького ей захотелось.
Нервно, суетно, каждый о своём хлопочет, а настроение у всех всё равно празднично-приподнятое. Именины в доме.
Таша, уловив сквозь утренний сон дразнящие запахи корицы, ванили и тёплого теста, проснулась и, осторожно приподняв голову, огляделась по сторонам, надеясь высмотреть приметы необычного для неё дня. Однако всё было как всегда. На столе та же коробка с карандашами, пара растрёпанных книжек с яркими картинками; нижний ящик комода чуть выдвинут, там мячик из лоскутов застрял, того и гляди лопнет, рассыплется шуршащими сухими горошинами, что внутри прячутся; на этажерке возле окна любимый плюшевый медведь смешно таращит единственный глаз-бусинку, второй давно утрачен в шумных боях с Митей. Лишь штора, обычно плотно закрывавшая окно, чуть сбилась в правом углу, пропустив узкий луч света, в котором золотые пылинки устроили беззаботные танцы.
«Наверное, это подарок от солнышка, ? предположила Таша и подставила навстречу искрящемуся потоку соединённые вместе ладони, ? кто ж ему подсказал, что нынче у меня праздник?»
Именины, объяснила ей крёстная, это когда боженька при рождении даёт каждому двух ангелов-хранителей. Один ангел защищает от зла и несчастий, а другой, чьим именем назван человек, просит для своего подопечного милости у Всевышнего. Её второго ангела звали мученица Наталья. Почему она была мученицей, Таша не знала. Может, раньше кто и рассказывал ей об этом, да всё забылось. Хотя Геничка говорит, что она памятливая и смышлёная.
– С-мышь-лёная, ? медленно, разделив слово на части, повторила Таша, ? но почему с мышь? ? удивилась она, ? разве мыши умные? И что такое ? лёная?
Решительно отбросив пустяковые мысли (не до них сейчас) и закрыв глаза, девочка, помня наставления взрослых, наскоро прочитала молитву матушке Богородице, почти не перепутав слова, перекрестилась и, поблагодарив обоих своих ангелов, выбралась из постели, стараясь не шуметь. Ей очень хотелось, чтобы долгожданный день ? с подарками и гостями ? скорее начался.
Осторожно заглянув в тёмную комнатку, где обычно ночевала нянька, но кровать той была пуста, Таша на цыпочках подошла к другой двери и высунулась в коридор, однако заметив торопливо идущую от лестницы горничную с большой коробкой в руках, опрометью вернулась в кровать.
За горничной сразу же явилась Варвара Ивановна с кувшином тёплой воды. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять, что девочка только притворяется спящей.
– От, шкода растёт, от, проказница, ? пробормотала она, пощекотав розовую пятку, что в нетерпении высунулась из-под одеяла, ? давай, душа моя, подымайся.
Таша открыла глаза и кинулась к няньке на шею.
– Нянюшка, мне так радостно!
– Вот и хорошо, стало быть, и день будет добрый, ? с этими словами Варвара Ивановна вложила ей в руку небольшую глиняную фигурку ангела, ? с именинами тебя, моя голуба, ? и пересадила на табурет, чтобы умыть и расчесать волосы, не дав даже подарок рассмотреть, ? потом, потом, а то не успеем.
Горничная тем временем, распаковав коробку, достала из неё белое платье с кружевами, украшенное мелкими речными жемчужинами и изящной вышивкой по всему лифу.
– Это вам, барышня, крёстная прислала, к причастию, ? пояснила она, ? будете у нас будто царевишна, только что без короны.
Через полчаса непривычно тихая Таша, причёсанная, насколько это возможно при её непослушных кудряшках, наряженная в новое платье, спустилась вместе с няней вниз, где собрались почти все домашние. После поцелуев и поздравлений отправились в церковь, там их уже ждали крёстные родители девочки ? Анна Юрьевна и Павел Фирсович Галашин, давний друг Ивана Дмитриевича, тоже бакалейщик, в сопровождении собственных семейств.
– Ташенька, с днём ангела тебя! ? Анна Юрьевна обняла крестницу и сразу перешла к главному ? она всегда слишком трепетно относилась к роли духовной наставницы, да и вообще имела склонность к разного рода поучениям, ? Расти, милая, на радость нам и людям. И всегда помни о своей небесной покровительнице. Молись ей с усердием и благодари за милость каждый день. Не ленись. Вот, кажется, всё сказала. Ну, а теперь рассказывай, понравился тебе мой подарок? ? спросила она о платье, ? Представляешь, месяц шила, а потом ещё два ушло на отделку, ? и похвасталась, ? стежок за стежком, бусинка к бусинке, без единого огреха.
– Спасибо, крёстная, спасибо! ? Таша приподнялась на цыпочки и покружилась, путаясь в складках пышной нижней юбки, после чего прижалась от избытка чувств к Анне Юрьевне, на что та, растроганно улыбнувшись, шепнула:
– Давай в сторонку отойдём, я тебе ещё кое-что сказать хочу. Вот, деточка моя, сегодня очень важный день, день ангела, что охраняет тебя от всех бед и напастей…, ? она запнулась, ? впрочем, об этом я уже говорила. А вот почему твоё платье для причастия белого цвета, ты, скорее всего, ещё не знаешь. Нет, вот смешная, не для того, чтобы быть похожей на облако. Белый цвет означает твою телесную и душевную чистоту, которую нужно беречь. Всегда. Не забывай, пожалуйста, об этом. А теперь давай мне руку, и пойдём, скоро начнётся Божественная литургия. Я тебе подскажу, где и что нужно делать. И крёстный рядом будет, так что не тушуйся.
***
Домой возвращались неспешно, тихо переговариваясь и чинно обсуждая подробности службы.
Впереди вышагивали братья Дареевы, рядом скучающий Митя с гувернёром, за ними Таша с нянькой, щебетушки Катя и Лиза ? приёмные дочки Лаврентия, восьми и двенадцати лет соответственно, супруга Павла Фирсовича со старшей дочерью. Чуть поодаль под ручку шли Анна Юрьевна и Любовь Гавриловна в компании с Галашиным, который своей крестницей остался вполне доволен: и руки правильно на груди сложила, не перепутала ? правая поверх левой, и чётко имя своё церковное батюшке назвала, и скромно глазки опускала, лишь губы шевелились, когда она слова молитвы повторяла.
Дойдя до аптекарского магазина, что возле большого каменного моста, остановились, чтобы распрощаться на несколько часов, да всё никак не могли разойтись. То дамы взялись обсуждать новый рецепт варенья из райских яблок, то Митя встретил приятеля, то Иван Дмитриевич затеял с Лаврентием спор, сколько своих кровных отстегнул их ныне покойный батюшка на ремонт храма, где они только что были. Потом все снова вспомнили о Таше, повертели её, покрутили, наказав расти здоровой и умной.
– Ай да Тушканчик, ай молодец, мало того, что умудрилась родиться в день своего ангела, так ещё в этом году и с субботой подгадала, ? пошутил Лаврентий, ? никак у тебя Там, ? он указал пальцем в небо, ? связи имеются.
– Не смущай, Лавруша, ребёнка, ? одёрнула его набожная Анна Юрьевна, не терпящая легкомысленных разговоров на церковные темы.
Только он собрался ей ответить, как на мосту закружило пыль столбом, а со стороны реки устремилась на город грозовая туча, не то чтобы большая, но уж больно скорая в своём движении.
Нянька, перехватив взгляд Ивана Дмитриевича, взяла Ташу за руку и поспешила в сторону дома ? а то не дай бог попадёт дитя в проливной дождь да всё платье белоснежное угваздает, или того хуже ? простудится.
Таша даже не успела со всеми попрощаться, а главное, не дослушала рассказ Лизы, как одна знакомая девочка видела привидение, когда гостила летом у своей бабушки в деревне. А вот каким оно было ? страшное, косматое или просто как туман, молочно-белое, осталось неизвестным.
Потусторонняя жизнь Ташу интересовала неимоверно. Она уже не один раз приставала к няньке, как сделать так, чтобы самой лично увидеть настоящее привидение. Но та лишь укоризненно качала головой:
– Вот шкода, ишь чего, призраков ей подавай!
Дома нянька увела Ташу в её комнату, чтоб под ногами не болталась, не мешала готовиться к приёму гостей. Горничная сразу же принесла завтрак, Иван Дмитриевич распорядился, а то, говорит, именинница наша, небось, оголодала, в церковь-то сытыми не ходят.
И правда, девочка мгновенно умяла кашу, клюквенный кисель да крендель с корицей, после чего забралась с ногами на стул, что стоял возле самого окна, где на подоконнике была устроена квартира для тряпичной куклы Соньки, изрядно потрёпанной, но очень удобной, чтобы таскать её за собой хоть куда.
– Нянюшка, ? заканючила Таша, когда играть надоело, ? позволь мне хотя бы к Мите сходить, скучно.
– Нет, не велено тебя выпущать. Ни к Мите, ни куда ещё. Отдыхай, не мыкайся. А то как набьётся гостей полон дом, так не до скуки будет. Только успевай подарки принимать да кланяться в благодарность. Так что сиди пока спокойно, силы копи.
Однако Таша ни в какую ? вертится, мельтешит перед Варварой Ивановной, то опять с привидениями пристаёт, то сказку новую требует, то выведать пытается, что за сюрприз отец с матерью ей приготовили.
Нянька от неё ужас как устала, но пока оборону держит, не сдаётся.
А туча та утренняя нестрашная оказалась, мимо проскочила, унесла свои косые дожди-полоски куда-то в сторону Слободки, пролилась там коротким ливнем, оставив на прощание недолгую акварель радуги.
***
Стол накрыли богатый. Не поскупился Иван Дмитриевич ? много чего достал из амбаров да кладовых, заказал в магазинах и лавках. Квас, мёд разных сортов, вино, сладкие наливки. Три вида ветчины. Поросёнок запечённый, жареные перепёлки и тетерева, обложенные вкруг ломтиками лимона. Холодные закуски. Разварная осетрина. Говяжьих котлет накрутили столько, что хоть месяц ешь. А ещё баранина под чесноком с красным сладковатым соусом и утка под рыжиками с кислой подливой. Огурчики малосольные, нежные листья салата…
Всего не перечесть.
Два часа гости, рассаженные по чинам и отношениям, сидели, пока все блюда не перепробовали, потом ещё столько же чай пили, каждый глоток во рту катали, чтоб вкуса не упустить. И тут Иван Дмитриевич не пожадничал: выставил несколько сортов чая чёрного, дорогого, что продаётся только в жестяных ларцах, богато украшенных росписью. К чаю подали бисквиты, пирожные, торты на разный манер сделанные, печенье миндальное, печенье с корицей, желе из смородины, восемь сортов варения, трубочки со сливочной начинкой, сладкие стружки. Одних конфет сортов десять было, не меньше, и не какие-нибудь там цветные карамельки или помадки дешёвые, а настоящие, шоколадные, с всевозможными начинками.
Дамам так вообще подарили по целому набору. В каждой коробке, шёлком отделанной, помимо конфет вложены для большей приятности или ноты «Шоколадного вальса», или открытки с красивыми видами. По плитке шоколада в золочёной упаковке получили и мужчины, а детям достались сундучки с занятными фигурками в виде морковки, яблочка, зверюшек разных, все из цветного марципана сделаны.
Разве найдётся кто недовольный?!
Только Таша почти не ела, без конца оглядываясь на большой стеклянный шкаф, куда составили самые дорогие подарки. Ей не давала покоя серебряная шкатулка, что вручила бабушка со словами:
– Это от нас с дедом. Уж прости его, что не смог прийти, опять в разъездах и денежных заботах. Но о тебе помнит. Кстати, дед обещал наполнить этот ларчик как раз к твоей свадьбе.
– Свадьбе? ? удивилась Таша, ? но я же ещё не скоро вырасту.
– Не беда, время быстро пролетит. А пока смотри, какой тут секрет имеется, ? и бабушка показала, как шкатулка занятно устроена.
Оказывается, внутри под крышкой, украшенной ангелочками, что играют на разных инструментах, живет пёстрая птаха, умеющая не только петь, но и крутиться вокруг себя, открывая крошечный клюв и взмахивая крыльями. Как это работает ? непонятно. В руки драгоценный ящичек, однако, не дали, опять сказали: потом, потом…
И плюшевых мишек (один ? большой, жёлтый, другой ? чуть меньше, коричневый с весёлыми глазками), что сидят в деревянном коробе с откинутой крышкой, тоже не позволили потрогать. Медведей тётушка привезла со своего курорта. Сказала, что они счастье принесут. И здоровье. И чего-то ещё, только Таша забыла.
«Чепуха какая-то! Как может игрушечный медведь счастье со здоровьем носить? Они же невидимые и летучие!» ? подумала девочка, вспомнив, как кухарка дочери своей однажды сказала, что счастье в руки не поймаешь.
Часть свертков сложили на стоящий рядом резной комод, а потом и вовсе горничная их куда-то унесла. Маменька, заметив, что Таша расстроилась, носом шмыгает и глаза трёт, утешила, что завтра ей всё непременно покажут, а сейчас слишком гостей в доме много, суета, дети за всё хватаются, не дай бог сломают, испортят, и пообещала, что самый главный подарок от них, от родителей, ещё впереди.
Малышню из-за стола отпустили раньше, поручив няньке и старшим детям занять их играми в сиреневой гостиной, где бьющиеся предметы по возможности убрали подальше, а часть мебели отодвинули к стенам, чтобы не мешала. Сначала играли в кошки-мышки, жмурки, но потом мальчишки, как всегда, затеяли возню, а девочки, опасаясь за нарядные платья, тихо повизгивали, когда бои к ним подступали слишком близко.
Таша изо всех сил старалась вести себя чинно, как полагается взрослой девочке, всё-таки уже шесть лет исполнилось. Она, спрятав для надёжности руки за спину, вежливо поинтересовалась состоянием здоровья у подружки Наденьки, что была чуть её старше, с Липой обсудила причуды вчерашней погоды, а потом незаметно оказалась в самом центре военных действий и была взята в плен. Но нянька её выкупила за горстку шоколадных конфет и увела на второй этаж, в детскую ? отдышаться и привести пострадавшее в потасовке платье в порядок.
Этого времени хватило, чтобы садовая беседка превратилась в подобие сцены, огороженной по бокам ширмами с тонко прорисованными на них хризантемами, а самодеятельные артисты успели переодеться и наложить на лицо грим ? для сохранения интриги. Как только лакеи расставили для зрителей стулья и принесли для Таши большое кресло с высокой спинкой, убранное цветами и шёлковыми лентами, всех гостей созвали в сад: смотреть спектакль, придуманный специально для именинницы. О его начале объявил Митя, которому за неимением актёрских данных досталась роль ведущего.
– Бал игрушек начинается! ? громко сообщил он и, сдержанно поклонившись, отступил в сторону, чтобы освободить место для феи, в одной руке которой была волшебная палочка, а в другой ? скрипка.
Таша уже неплохо разбиралась в сказочных делах. Вне всякого сомнения, это была добрая волшебница, потому что бледно-лиловое платье с оборками и высокий остроконечный колпак в бабочках никак не может принадлежать злой.
Фея, удивительно похожая на тетю Раю, вскинула смычок и зазвучала с нежными переливами мелодия, из-за ширм один за другим появились, танцуя и кланяясь, персонажи пьесы: Медведь, Оловянный Солдатик, Уточка, Балерина, Заяц с корзинкой, из которой торчала морковка, Кукла в пышном платье и в жёлтых башмачках.
Замерев в предвкушении чуда и не обращая внимания на некоторые свои подозрения ? кое-кто из героев или говорил голосом Кати, или смеялся, как Лиза, или пищал, как соседский Ренат, Таша неотрывно следила за развитием событий, которые стали совсем непредсказуемыми, как только на сцене появилась рассерженная ведьма, пообещавшая испортить праздник, потому как не любит она радостных лиц и чужого веселья.
Под тревожные звуки скрипки злая волшебница, взмахнув широкими рукавами, заставила Медведя, с помощью заклинания лишив его воли, схватить Куклу и кинуть её в темницу-беседку, Зайца прогнала в лес, а Оловянного Солдатика с Балериной привязала к дереву. Спаслась лишь Уточка, успевшая спрятаться среди зрителей. Перебегая от одного стула к другому, она добралась до Таши, умоляя помочь попавшим в беду игрушкам, а для этого всего лишь нужно, чтобы девочка не побоялась зайти в беседку и взять Куклу на руки.
– Я с тобой пойду, не бойся! ? шепнула Уточка, ? а вы, ? обернулась она к остальным зрителям, ? громко кричите ведьме: «Сгинь с глаз долой, исчезни!»
Не испугавшись нисколечко, Таша вслед за Уткой вбежала в беседку, а там, в кресле, точно также убранным цветами и лентами, как у неё, сидела кукла. Не девочка, игравшая роль Куклы, а самая настоящая фарфоровая красавица в жёлтых башмачках и кружевном платье.
– Это ? твоя, бери скорей, ? улыбнулась Уточка и подтолкнула её к выходу, ? только не урони, будь осторожна.
Чуть растерявшись, Таша, крепко обхватила куклу, та была почти с неё ростом, и вышла под аплодисменты из беседки. Зазвучала весёлая музыка, Балерина, Заяц, Солдатик и другие участники спектакля закружились вокруг своей спасительницы в финальном радостном танце.
Бал игрушек несмотря на козни злых сил всё-таки состоялся.
Чуть позже, когда стихли овации, а раскрасневшиеся актёры убежали, чтобы привести себя в порядок, Иван Дмитриевич предложил всем вернуться в гостиную.
– Ну, гости дорогие, потешили душу и будет. Самое время ещё раз перекусить и выпить за здоровье именинницы.
***
Таша, если бы смогла отвести взгляд от новой куклы, которую, несмотря на протесты девочки, горничная по указанию матери закрыла в стеклянном шкафу вместе с остальными подарками, то возможно заметила бы дурашливо-пренебрежительную гримаску брата, когда какая-то незнакомая дама, чьи бледно-голубые глаза смотрели терпеливо и обречённо, что-то у него спросила. Или обратила бы внимание, как её замысловато и старомодно причёсанная бабушка в громоздком платье из тафты с кружевами, поджав недовольно губы, наблюдала за Анной Юрьевной, которая о чём-то шепталась с Раечкой, поглядывая при этом на Любовь Гавриловну, непривычно спокойную, даже расслабленную. Или через открытую дверь увидала бы, как в соседней комнате уже приготовлены ломберные столы, на зелёном сукне которых лежит по колоде карт и расставлены пепельницы.
Но взрослая жизнь пока что Ташу не интересовала.
3. На следующий день встали поздно. Заглянув в спальню супруга, а комнаты в нарушение всех традиций, когда полагалось спать в отдельных помещениях, а ещё лучше по разным концам дома, были соединены дверью, Любовь Гавриловна заходить не стала, а устроилась перед зеркалом, в котором хорошо видны и мужнины покои. Она, зажав в зубах с десяток шпилек, лениво вкалывала их одну за другой в туго закрученную вокруг головы косу, вобравшую в себя все оттенки пшеничного поля, и изредка, с лёгкой усмешкой, переводила взгляд со своего отражения на Ивана Дмитриевича, который как упал вчера в льняные простыни лицом вниз, так и лежит, даже до подушек не добрался. Но оживает потихоньку, постанывает, охает, ногой шевелит, но вставать не торопится.
Да и как тут поспешишь после вчерашнего-то? Родственников и знакомых пришло много, каждого уважить надо, поблагодарить сердечно, тост за тостом, рюмка ни разу пустой не стояла. Потом Иван с гостями просидел до полуночи за картами, там тоже без спиртного не обошлось, ещё час прощались-провожались, всё расстаться не могли. С этим ? на посошок, с тем… Вот и захмелел сверх меры. Теперь только к вечеру в себя придёт.
«Одно хорошо, что не запойная это болезнь, ? утешила себя Любовь Гавриловна, вспомнив своего деда, что умер как раз от такой напасти, когда сидит в утробе ненасытная винная жаба, и пока не изведёт человека, не успокоится. ? Иван-то, слава богу, ? она перекрестилась, ? лишь по праздникам себе позволяет лишнего или по важному какому случаю. Ну и само собой, когда по делам торговым ездит, там без «Смирновской» ни одно дело не решается».
