– Ничего страшного, мам, у нас тут холод. Мороз сильный и снегопад. Я немного связки переохладила, пройдет, а так соплей нет, здорова…
– Маленькая моя, не бережешь ты себя… Совсем не бережешь. Я тебе устала говорить, что в первую очередь тебе о себе подумать надо, а ты за всеми и ради всех…
Вздыхает мама, а я понимаю теперь, почему все эти годы она Ивана не любила. Материнское сердце не проведешь. Помню, когда мы семьями перезнакомились, мама на кухне подошла ко мне, а я посуду за всеми мыла, в глаза заглянула и прошептала тихо:
– Дочка… ты бы не спешила… Валечка моя… Ты уверена, что именно этот мужчина достоин тебя и является твоей второй половинкой?
Помню, как тогда чуть тарелка не выскользнула из рук, а я на маму глянула впервые со злостью. Казалось, что она на что-то сокровенное покусилась, я тогда по уши втрескалась в Ванечку…
Вернее, я его сотворила, образ его соткала из качеств и черт, которые хотела бы видеть в мужчине, и видела то, чего и в помине нет, а вот моя мудрая мамочка, прожившая всю жизнь в любви с одним-единственным мужчиной, который нас на руках носил, видела правду.
– Я люблю Ивана, мама. И я выйду за него замуж! – сказала, чуть повысив голос, и моя добрая мамочка посмотрела на меня, будто сказать еще что-то хочет, а в ее глазах играла тревога, взгляд даже влажный был.
– Счастья тебе, доченька, это все, о чем может мечтать сердце матери…
От воспоминаний ком встает в горле. Ведь мама моя почувствовала, поняла еще тогда, что в крохотной съемной квартире, где мы отмечали то ли знакомство с родителями, то ли помолвку, не было счастья и любви…
Были только мои мечты, мои чувства и надежды глупой девочки-студентки…
Тогда за всеми домывала и убирала я. Вместо уборщицы и все сделала я. Всю готовку. На стол накрыла. Мои родители смогли вырваться и приехать к самой церемонии, так сказать, а задерживать их никто не спешил, так и уехали на следующий день…
В то время как родительница Ивана Зинаида Ярославна, моя будущая свекровь, нос морщила и замечания делала, якобы к мужу своему обращаясь Филиппу Васильевичу:
– Ох, Валечка салатик-то неправильно приготовила, здесь не хватает ингредиентов, ну я понимаю, что в деревне, может, нечасто готовят европейскую кухню, но сюда обязательно надо добавлять болгарского перца, он придает пикантность блюду, а так все пресновато…
Пресновато…
Любимое слово моей свекрухи. И ни разу ни одного слова поддержки, ни поздравления на праздники. Ничего…
Видимо, понаехавшая я должна была быть благодарна за то, что подобрали…
Хотя Ванечка сам-то не столичный вместе с воображалой маманей и затюканным папаней. Они из провинциального города, но да, я-то из деревни…
– Доча… доча моя… – возвращает меня в реальность голос мамы, – я же слышу, что случилось, маленькая моя?
Обращение родом из детства. Сколько бы тебе ни было лет, пока мама рядом – ты всегда для нее ее маленькая девочка, хотя я уже давно самостоятельный и взрослый человек. Вон муженька на хребте своем столько тащила, только дурой была и того, что творилось в собственной жизни, не замечала.
– Мам. Я развожусь с Иваном, – говорю совершенно спокойно.
Так странно, что по щелчку решение формируется и его, оказывается, так легко озвучить.
– Валечка моя… – выдыхает мама, – ты… ты ведь так любила его…
– Любила, мам. Вот до сегодняшнего дня любила и была полной идиоткой, а ты ведь меня предупреждала, с самого начала ты понимала, что не тот это человек, не “мой”, не тот мужчина, который заслонит собой от всего и позволит быть слабой, с которым не нужно тащить все на себе…
Выдыхаю тяжко. А мама моя молчит. Не спешит ответить коронным – я же говорила! Моя мамочка не такая. Всегда мягкая, понимающая, вот и сейчас она берет паузу и прежде, чем озвучить свое мнение, спрашивает:
– Расскажи мне, Валюша, что произошло… Новый год скоро, несколько часов осталось, а ты такое кардинальное решение приняла. Еще позавчера рецептик салата уточняла для новогоднего стола, хотела своего благоверного порадовать, несмотря на то, что в командировку уезжала…
Спотыкается на мгновение. Явно смекает что-то.
– Доча, а где ты? Командировку…
– Отменили, мам, – договариваю за нее, а потом и вовсе открываю всю неприглядную правду, – и я радостно бежала домой, чтобы с мужем своим Новый год встретить, все ведь приготовила и с тяжелым сердцем сегодня уезжала в командировку, но нас прямо перед самым вылетом развернули в аэропорту, погода нелетная… я домой… а там…
На мгновение прикрываю глаза и замолкаю. Все же это сложно. Это очень и очень сложно, признаться даже самому близкому человеку в том, что тебя предали. Так странно. Изменял мне Иван, а тошно мне…
– В общем, все, что наготовила, пришлось как раз к столу, а муженька я своего нашла на простынях в спальне вместе со своей подружкой. Стояла как дура и смотрела на весь процесс со стороны и так тошнить начало, они… даже не сразу меня заметили…
Всхлипываю и слышу резкое, мамино, повелительное:
– Так, доча! Не раскисай! Недостоин он тебя! Ты права, я сразу увидела, поняла, но ты… ты, моя дорогая, полюбила. И муженек твой был твоим первым сильным чувством и часто первая любовь – обман, я это знала… Недостоин он тебя…
Опять замолкает и слышу напряжение в трубке, а затем и голос мамы:
– Ты… доча… ты же его не простишь?
– Не прощу! – отвечаю порывисто. – Никогда не прощу! Он спал с Кирой и, судя по всему, это давно, да еще и…
Осекаюсь. В последний момент решаю не говорить всю правду. Не рассказывать, что муженек практически выгнал меня из квартиры в холод. Прекрасно зная, что мне некуда идти.
– Покупай билет, приезжай к нам, как раз сейчас у всех нормальных людей долгие выходные! Ты на своей работе как лошадь пашешь, приезжай, маленькая моя, дома и стены помогают…
Киваю своим мыслям.
– Я приеду, мам, сяду на первый поезд и к вам, все равно командировка отменилась, посмотрим…
– Дочка, а ты сейчас где?
Бросаю взгляд в зеркало и улыбаюсь широко и светло. Лицо даже озаряется. Так странно, именно в это мгновение кажется, что у меня крылья за спиной открываются и цепи спадают.
Слишком уж я загоняла себя в рамки и, видимо, внутри чувствовала, что живу во лжи, но разум отказывался воспринимать реальность, а вот сейчас все изменилось.
– Мам, я в клубе… Одном из лучших заведений столицы. Ты не поверишь, ко мне каким-то чудом пригласительный на новогоднюю ночь попал! Вот я решила воспользоваться возможностью и отпраздновать грядущий развод.
Моя умная мамочка молчит немного, а потом и отвечает серьезно:
– Отпразднуй, дочь! Как новый год встретишь, так и проведешь, а эта жизнь задолжала тебе радости…
С мамой мы заканчиваем разговор на волне позитива.
– Я тебя люблю, доча, прорвемся, даже не думай!
– И я тебя люблю, мамулик, папке привет!
Откладываю телефон и опять смотрю на свое лицо. Отбрасываю волосы за спину, и копошусь в маленькой горке из всего, что может быть в дамской сумочке.
Нахожу два тюбика с помадой. Один – мой привычный блеклый оттенок, но вот второй… второй радует оттенком ярко-малинового.
Мне как-то подарили коллеги, так я и бросила в сумку, да и забыла, а вот теперь смотрю я на эту помаду и понимаю, что самое то.
Провожу по губам, и сама удивляюсь, насколько этот цвет идет к моим темным волосам. Из зеркала на меня смотрит этакая соблазнительница.
Ну почему бы ею не побыть хоть раз?! Решаюсь и навожу полный марафет, даже ресницы тушью несколько раз крашу, чего раньше не делала. Времени не было.
Вечно у меня на себя времени не было…
Спустя минут десять на меня из зеркала смотрит офигенно красивая девушка с карими глазами. Немного грустными, но это теряется на фоне ярких не слишком пухлых губ.
Улыбаюсь себе белозубо и подмигиваю.
– А ты еще ничего, Зорина, совсем даже ничего!
А потом вдруг в мозгу вспыхивает дурацкая мысль. Присматриваюсь к себе и впервые за долгое, очень долгое время я себе нравлюсь.
Взгляд опять бросаю на свой телефон. Обдумываю идею, которая зажигается в моей шальной голове, и цепляю гаджет.
Была не была. Есть вариант, что телефон уже сдох, но мой мобильник показывает чудо выдержки, поэтому я ухмыляюсь себе под нос и захожу в приложение.
Говорят, каждая девочка должна иметь селфи в туалете какого-то шикарного клуба. Я, наверное, к девочкам отношения не имею, потому что когда коллеги обсуждали этот вопрос, я лишь улыбалась.
У меня отродясь таких вот снимков не было. Ну, во-первых, в институте как-то это все прошло мимо меня, а во-вторых, потому что… да потому что я стала ломовой лошадкой, вкалывающей и упахивающейся на работе так, что дома и руки не поднимались после того, как я обстирывала, обглаживала муженька, заодно и готовя ему супчик.
Отмахиваюсь от мыслей и улыбаюсь широко. Откуда-то приходит понимание, какие именно должны быть фотки.
Выпячиваю грудь и оттопыриваю попу, смотрю в зеркало и делаю несколько кадров. Сама офигеваю, какая я сейчас красотка. Видно, клуб волшебный и освещение тут подобранно специально для див интернет-просторов…
Как знать.
Загружаю фотографии. Ставлю подпись. “С Новым годом! Друзья! С новой счастливой жизнью без балласта! Да начнется праздник! Лично я намеренна хорошенько повеселиться, а вы?”
А еще и отмечаю пафосный клуб, где нахожусь.
Сразу же следует вереница комментариев. Вопросов, хороших пожеланий. И комплименты от мужчин…
Надо же…
Профиль открытый, поэтому комментируют даже незнакомые люди и все они в этот день желают друг другу и мне в частности – счастливого нового года!
На сердце теплеет.
Хочется улыбаться всем гадюкам и змеям назло, коих в моей жизни набралось достаточно. Пусть видят, что я не на улице, что не сломлена и не обливаюсь слезами.
Наоборот. Я буду отмечать Новый год так, как никогда, и я даю слово себе на все сегодня отвечать “да”.
Да новой жизни и новой мне!
Старая забитая я останусь в году уходящем. Там же, где моя любовь. Убитая и уничтоженная в ту самую минуту, когда мой муж решил привести в наш дом, в нашу постель другую.
Я сгребаю все свое богатство обратно в объемную сумочку и, наконец, покидаю фешенебельную уборную элитного клуба.
Стоит только распахнуть дверь, как меня обдает басами, а с потолка под хлопки обрушиваются серебристые блестки. Смотрится очень красиво. Проталкиваюсь сквозь толпу с трудом.
Улыбаюсь. Все пространство окутывает атмосфера веселья. Ведущий заводит толпу. А я целеустремленно пробираюсь к бару. Нахожу свободное место и немного неуклюже забираюсь на высоченный стул.
Рядом со мной сидит красивая девушка с губами-варениками, потягивает что-то ярко-лиловое с новогодними разноцветными украшениями в виде звездочек
– С наступающим! – наклоняется ко мне бармен и перекрывает мощным голосом толпу, а я смотрю на парня в шапке Санта Клауса и не могу не улыбнуться в ответ.
Явно во внешности мужчины присутствуют восточные нотки, массивная фигура и вот эта вот шапочка… Не удерживаюсь и хихикаю:
– С наступающим! – отвечаю тихонечко, связки не дают повысить голос.
Рукой хватаюсь за горло. Показываю, что не могу говорить громко. Парень улыбается широко и наклоняется ко мне совсем близко, обдает свежим дыханием:
– Что будете пить, красавица?
Опять голос молодого мужчины перекрывает биты, удивляюсь комплименту, который, судя по всему, искренний, так как мягкие карие глаза скользят по моему лицу, рассматривают с каким-то восхищением.
Тушуюсь. Давно на меня так никто не смотрел. Давно мне ничего приятного не говорили…
Я для мужа была чем-то вроде мебели.
Киваю в сторону девушки. Показываю пальцем на ее бокал.
Бармен отслеживает мой жест.
– Хочешь заказать то же, что и у нее?
Киваю. Без слов удаляется творить свои чудеса, а я с восхищением наблюдаю, как в умелых руках подбрасываются железные… эм… не знаю даже, как это называется… похоже на термос.
Неважно. Все равно красиво.
Спустя считанные мгновения бармен ставит передо мной совершенно иной напиток. Он красный. С сахарной крошкой по кромке бокала, а на дне плавает конфетка в виде вишенки.
– Это гораздо вкуснее. За счет заведения. Для самой красивой девушки, которая здесь присутствует. Пусть все невзгоды останутся в этом уходящем году…
Говорит, улыбаясь, причем лицо молодого мужчины озаряется искренностью, восхищением во взгляде. Это не подкат. Просто… просто такое чувство, что он хочет сказать что-то приятное. Немного теряюсь. У меня что, все на лице написано?!
Не хочу думать дальше. Просто благодарю бармена, который отправляется дальше принимать заказы.
Здесь стойка очень большая, длинная, прямоугольная и все забито, народа много, обращаю свой взгляд на сцену, где идет шоу.
Девушки в красивых блестящих мини, напоминающих одежду Снегурочки, отплясывают что-то наподобие канкана.
Не знаю, сколько я наблюдаю за этим красивым танцем, за грацией и движениями, соседка, что сидела рядом, спрыгивает со стула, уходит с мужчиной. Подмечаю краем глаза, но особо не присматриваюсь.
Новогоднюю ночь мало кто празднует в одиночестве. Особенно в подобных местах. Волей-неволей взгляд соскальзывает в зал, где парочки танцуют, смеются, швыряют друг в друга мишурой.
