– А теперь смотрим изменения! Начало наступления десятого июля полностью совпадает. К сегодняшнему дню должно быть вот так вот: должен был пасть Гдов, немцы заняли Усть-Лугу и отрезали одиннадцатый корпус от Большой Земли, взяты Порхов, Сольцы, Старая Русса, бои на подступах к Новгороду. Имеем: три немецких танковых дивизии уничтожено, немцы отошли назад к Пскову и вынуждены отражать наши атаки на Псковском направлении. Мы вернули станцию Дно, ведем наступление на Порхов, Дедовичи наши, есть возможность окружить дивизию «Мертвая Голова» под Старой Руссой. В тот раз Гитлер снял танковые войска со смоленского направления и перебросил их под Киев и под Новгород, обеспечив этим поражение наших войск под Киевом и под Новгородом. Тридцатого он будет в Витебске. Через четыре дня.
– Где в Витебске? – заинтересованно спросил Жданов.
– Не надо просить АДД бомбить Болбасово. Во-первых – бесполезно, а во-вторых – пусть немцы делают ошибки! Пусть думают, что это случайное стечение обстоятельств, а не вмешательство третьих сил.
– А ты – третья сила? – грубовато спросил бывший унтер-офицер.
– Да, потому что изучал опыт боевых действий, полученный вами, товарищ будущий маршал Советского Союза и кавалер двух орденов «Победы». И не на поле боя, а в стенах Академии бронетанковых войск, с разбором и ваших ошибок, и ошибок противника. Знаю, как добывался этот опыт, и не хочу повторять его методом проб и ошибок. Удар под Сабском тому доказательство. У меня было девять танков и батальон автоматчиков, затем саперов придали. Плюс наладили взаимодействие с частями фронта, действовали быстро и решительно. В результате враг разбит с минимальными для нас потерями. Вы так действовали в Польше. Стремительно, без потери инициативы, с выверенной логистикой, с четко поставленной задачей и рубежами. А немцы сорок четвертого – это куда круче, чем немцы сорок первого. Вот так!
– Во нахал! Вроде и по морде надо дать, так ведь хвалит! Ладно, полковник, вижу, что действуешь, готовишься. Буду иметь в виду твой отряд.
– Помощь нужна!
– Нет, все-таки давайте вылезем из танка. Давит! – заметил Жданов, немного страдающий одышкой. Вылезли на броню, спустились на землю.
– Так в чем помощь, товарищ Танкист? – переспросил Андрей Александрович.
– Нужны самоходные пушки-гаубицы калибром сто двадцать два или сто пятьдесят два миллиметра. На базе танка КВ, с облегченной броней, немного измененной подвеской. Сделать их может Кировский, но я знаю, что дан приказ на эвакуацию. Отменить его можете только вы.
– Вы понимаете, о чем вы просите?
– Я прошу пушки и обещаю держать фронт. Первая БМГ будет готова завтра, и мы выдвинемся к Новгороду. А здесь начнем формировать следующую. Чем быстрее вы дадите необходимую артиллерию, тем быстрее погоним немца. Если не дать Гитлеру возможности сманеврировать танковыми войсками, то весь фронт остановится, и начнется зицкриг, вместо блицкрига.
Наутро возник первый семейный скандал, когда засобиравшуюся вместе с батальонной группой, Ларису остановил Сергей:
– Ты куда?
– С тобой, и со всеми. Я – начальник Особого Отдела!
– Да хоть трижды! Ты не еще не выполнила задание: где рабочая жидкость для фрикционов? Вперед в институт и работай! Ишь, ты, сачкануть захотела!
В ответ слезы, «ты меня не любишь!» Погладив плачущую подругу по голове, Сергей поцеловал ее и в приказной форме отправил в лабораторию. Командиры доложились о готовности к маршу. С ними все эти дни шла учеба: все они пограничники, а не мотострелки, кавалеристы. Расчеты движения, снабжения и обеспечения вызывали у них дрожь в коленках, плюс вся техника была незнакомая, данных было маловато, а привычка: в кратчайшие сроки и давай-давай сидела крепко. Все это приходилось вышибать на КШУ, которыми занимались с утра до вечера, при этом следовало не упустить работу в подразделениях, где требовалось обучить практически всех. Но все это уже позади, батальонная группа выстроилась на Нефтяной дороге. Танки на платформах, впереди разведдозор во главе с БА-10. Боевой ценности он не имел, но ни один другой вперед не послать: при движении по тылам свои же расстреляют немецкую технику, как ее не крась! Выступил майор Смирнов, командир батальона, и батальонный комиссар Патрикеев. Коротко и по делу.
– По машинам! Заводи! Вперед!
Колонна вышла на Витебский, и потянулась к Московскому шоссе. Сергей гонял планшет, пытаясь высчитать поправки по известным ориентирам. Все-таки Глонасс удобнее. Но на безрыбье и сам раком станешь. Средняя скорость по шоссе была 42,5 километров в час. Через два с половиной часа колонна остановилась перед Чудово. Пройдено 100 километров. Сергей приказал замерить расход топлива, записать его всем командирам машин, взводов, рот и батальонов, и сдать все в штаб. Еще через два часа прибыли в Новгород. Там рассредоточили машины. По дороге отработали связь, потренировались отражать атаку воздушного противника, нападение на колонну из засады. Тем не менее, марш прошел спокойно, бомбежек не было. В городе стоит 28-я танковая дивизия и 28-й стрелковый полк. Они отходили от Паневежиса, выведены с первой линии на переформирование 6 июля. В дивизии 2 танка КВ-1 и 7 БТ-7. Командир дивизии Иван Коровников с ненавистью смотрел на чистенькие бронетранспортеры, Т-III, КВ и свеженьких бойцов группы. Дивизия у него кадровая, 133 танка потеряно в боях и 62 по техническим причинам. За двадцать три дня не получено ни одной машины и ни одного человека. Есть причины для ненависти.
– Где трофеев набрали?
– Чуть севернее.
– Где же наши танки?
– Ты у меня спрашиваешь?
– Нет, конечно. А что встали?
– Начальство ждем.
– Кто будет?
– Не сказали.
Тут Сергей покривил душой, он знал, что приедет сам Жуков. Немцы бросили на Старую Руссу эсэсовцев из «Мертвой Головы» и, несмотря на потерю станций Дно и Дедовичи, продолжают снабжать ее боеприпасами по воздуху. И она держится в районе Волота! Надеется на деблокирующий удар от Порхова. Плюс на станцию Волот немцы успели протолкнуть много грузов. Так что пока СС не бедствует. Простояли в Новгороде до вечера, около 17 часов приехал Жуков. Устроил разнос комдиву, в общем, не очень справедливый, но такова армия. В ней все на разносах держится. Затем вернулся в нормальное состояние и начал постановку задачи. Требовалось определить максимальное скопление боевой техники немцев и навести туда самолеты АДД, плюс, его интересовало село Полоное, которое он считал ключом к взятию Порхова.
– Если взять Порхов, немцы начнут отходить, – довольно уверенно заявил он.
Однако мониторинг эфира дал совсем другую картину. У Порхова была сосредоточена ТД «Дас Рейх» из состава Второй танковой группы Гудериана. Готовился прорыв в направлении Дно – Волот, с целью деблокировать дивизию «Мертвая Голова». Ночи стали чуть длиннее, группа смогла за ночь переместиться в лес у деревни Переходы. Завтра в Витебске будет решаться вопрос о том, куда будут переброшены остальные части Гудериана. Пока все три корпуса находятся на месте, кроме одной дивизии, которая переброшена под Порхов. А пока на фронте затишье, бои идут южнее в районе Смоленска и Ельни. Манштейн принял ее под свое командование и надеялся, что СС справится со своей задачей. На аэродромах в Острове и Пскове было сосредоточено более 600 самолетов. Активно пополнялись израсходованные боеприпасы, под прикрытием массы Мессершмиттов транспортники совершали многочисленные полеты в сторону сидящих в мешке эсэсовцев. Авиация северо-западного фронта не могла прервать воздушный мост. В помощь 1-му флоту с других участков и из самой Германии было дополнительно переброшено 240 транспортных Ю-52. Наступление на Псков потихоньку остановилось, немцы еще очень сильны, а у нас сильно хромала логистика. Тем не менее, Лееб не стал ждать прилета Гитлера, или Гитлер прилетел раньше. В 05.00 30.07.41 небо над Порховым потемнело от самолетов, и над позициями 11-й армии закружилась карусель «лапотников». Удар был мощным, одновременно заговорила немецкая артиллерия, затем пошли танки, которые смогли прорвать фронт в районе деревни Бельково. Вторую линию обороны у деревни Острова, слишком близко подтянутую к первой, немцы прорвали сходу и устремились вдоль реки Щелинки в обход основных позиций 11-й армии на станцию Дно. Однако у деревни Чубаково им пришлось остановиться! Сработало управляемое минное поле из 150-миллиметровых немецких снарядов, установленных группой Сергея в самом узком месте. Наступление захлебнулось, вызванные саперы ползали под снайперским огнем, пытаясь разминировать пустоту. Все уже сработало! Догорало 42 единицы бронетехники, корчились раненые, немцы разворачивали за Березкой артиллерийские батареи. Весь день немцы работали по лесу артиллерией. Опять работала авиация, вываливая тонны бомб на бедный лес. Как только стемнело, на охоту вышел «оплот». Позиции немцев были развернуты в сторону железной дороги, так как атаковать через узкое горлышко у Чубаково было бы самоубийством. Зафиксированные днем и подсвеченные самими немцами позиции их батарей 105-миллиметровых пушек навестили 125-миллиметровые снаряды ОФЗ, с подрывом по дистанции. Их осколки разгоняются до 4М, поэтому от накатников пушек ничего не остается. Выбив артиллерию, Т-84 остался на месте и руководил атакой КВ, с которыми немецкие танки справиться не могли. Подтянувшиеся минометчики развешивали над позициями немцев осветительные мины, а танкисты били в борта немецких танков. И тут поднялась наша пехота. Кто ее поднял, и за каким хреном, неизвестно, пришлось выдвигать вперед бронетранспортеры и поддерживать пехоту пулеметами и пушками. Но эсэсовцы не выдержали, и после короткой рукопашной схватки побежали. Ночью был занят весь берег Шелони и восточная часть Порхова. Двум танкам немцы сумели сбить гусеницы, повредить ленивцы, после короткого ремонта, они отошли на исходные. Три БТР были подбиты, и восстановлению не подлежали, но на месте боев нашлась им замена.
Глава 5. Бьют не числом, а умением! (С)
Последовала «разборка» в Витебске! Гитлер был не просто недоволен, а взбешен тем обстоятельством, что запланированное наступление сорвано, и две танковые группы понесли серьезнейшие потери. А тут еще и то обстоятельство, что южная группа никак не могла взять Киев и форсировать Днепр. Требовалось оправдание, и тогда на совещании всплыл снимок, сделанный убитым командиром полка Штольцманом из дивизии «Фальке» под Белостоком. Полностью кадр не сохранился, фотоаппарат убитого побывал под танком, и большинство кадров было засвечено, но на одном из сохранившихся была видна часть башни с огромной пушкой. Эту же пушку упоминали и те немногие солдаты 1-й и 6-й дивизий, которые вышли из окружения под Сабском. И там русские действовали ночью, точнее, в сумерках, но несколько рисунков запечатлели длинноствольный танк очень странной формы. Группенфюрер Хауссер отмечал, что перед уничтожением батарей у села Березка, он ясно видел огромные вспышки в районе Чубаково, и после этого удары шрапнели вывели из строя две батареи третьего артиллерийского полка. Но никаких прямых доказательств у командования 2-й и 4-й танковых армий не было. Генерал Гудериан в крайне раздраженной форме высказал недовольство тем обстоятельством, что Абвер недооценил состояние танковых войск СССР, и что такие высокие потери говорят только об одном, что вся компания находится под угрозой срыва. У него вырвали из рук победу, забрав лучшую дивизию и бросив ее в мясорубку под Чубаково. Гитлер взорвался, особенно ему было неприятно, что Гудериан положительно охарактеризовал танки Т-34 и КВ, но назвал свои танки «коробочками». Такого Адольф простить не мог, и Гудериан был отстранен от командования. Вместо него был назначен генерал Шмидт, из третьей армии. Было приказано перебазировать под Псков 39 мотокорпус, и взять Ленинград не позднее октября. Абверу приказано разобраться с таинственными танками, а дивизии СС «Мертвая Голова» оставить позиции и выходить через Дедовичи к Порхову, дабы усилить оборону на время передислокации 39 корпуса. На отходе немцы хотели поправить положение под Порховым. Назвали это сокращением линии фронта.
Мангруппа приняла активное участие в преследовании отходящей дивизии, которой командовал обергруппенфюрер Кеплер. Под Дедовичами, в ночном бою, второй и третий полки дивизии СС были практически полностью уничтожены, и лишь остаткам первого полка удалось выйти к своим. Все тяжелое вооружение было оставлено ими на дорогах и тропинках Дедовических лесов. Места там гиблые!
На место побоища приехали корреспонденты, и прибыл сам Жуков, который с удовольствием снимал на «IPad» брошенную технику. После этого он заехал в поселок Высокое, под Сольцами, где располагалась группа «Второго».
– Что ж, товарищ Танкист, отличная работа! Подготовьте списки людей к награждениям.
– Вот они.
– Угу, забираю. Прочел я все, что вы рекомендовали прочесть, но меня вызывают в Москву. Вместо меня будет назначен генерал Говоров, как об этом говорится в вашей… истории, что ли. Я рекомендовал назначить его, и мою рекомендацию поддержали и в Смольном, и в Ставке. Мне еще понадобятся эти материалы, и не только мне. В ближайшее время с вами свяжутся. Готовьте себе полноценную замену. Что со второй маневренной группой?
– Собираем технику для нее и отправляем на сто семьдесят четвертый завод, большая часть уже укомплектована. В этот раз, к сожалению, мало тягачей досталось. Маршевые колонны прихватить не удалось.
– Разведка докладывает, что из-под Ельни выводят тридцать девятый корпус.
– Будем ждать здесь. Если под Киев не отправят.
– Меня направляют на Центральный фронт. Может быть, ваша группа и там понадобится. Имейте это в виду.
– Есть.
– Кстати, товарищ Жданов просил передать, чтобы вы заехали на Кировский завод по поводу заказанных вами орудий.
– Они готовы? Рановато вроде.
– Нет, не готовы и, вероятно, не будут готовы. Большинство конструкторов выехало в Челябинск, куда вы ехать отказались.
Сергей покачал головой, подчеркивая, что «да», отказался.
– Время есть, можно и съездить.
К этому времени Алексей вполне освоился в роли командира танка, а на его месте частенько работал майор Аникеев, бывший комбат-3 146-го танкового полка, из которого и было большинство людей в экипажах КВ. Они все из Ленинграда, базировались в Стрельне. До войны этот батальон постоянно привлекался для испытаний танков Кировского завода. Сам Аникеев очень хорошо стрелял, но побаивался приборов танка. Видимо, не очень хватало образования. Однако 1Г46М уже успел изучить. Правда, пока не стрелял. «На сухую» только.
После отъезда начальства и Сергей собрался ехать в город, но неожиданные гости изменили его планы. Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Вечером, как стемнело, в дверях землянки возникла фигура Ларисы!
– Ты каким ветром сюда?
– Товарищ полковник, ваше приказание выполнено!
– Не понял!
– Вот, привезла! – и показывает на канистру, которую только что поставила на землю.
– Что это?
– Масло для фрикционов. А это – присадка, которой не хватало в жидкости коробки. А еще со мной целая делегация. Проходите, товарищи!
Опа! Целый каганат! Девять человек, и все евреи! СКБ-2 приехало в гости! И «сам» товарищ Зальцман, Исаак Моисеевич! И главное! Все с Украины! Адеса-мама! Днепропетровск, Луганск, Павлоград и остальные места боевой славы, где еще недавно пылил славный «Оплот». Делать нечего, пришлось доставать заначку и выкатывать угощение. Самым удивительным было то обстоятельство, что и гости приехали не с пустыми руками. Значит, будут что-то просить. По-другому не бывает! Темно, поэтому сразу быка за рога не взять. Они приехали в том числе и танк посмотреть. Тут же выяснилась пикантная подробность, что эта гвардия подключила к работе Ларисы целый вагон и маленькую тележку людей, подняли на уши всех в Питере и создали лабораторную установку по производству синтетического масла и фторопластов. Оказывается, Малышев не так уж и прост! Сталину он доложил то, что слышал Куприн, но своих предупредил, что к ним приедет Сергей и привезет машину. А тут такой облом! Машина ушла на фронт, делать нечего, придется самим на поклон ехать. Как назло, проектом заинтересовался Жданов, которого они побаивались. Пришел приказ оказать помощь в создании САУ, а в Питере уже никого нет. Все эвакуировались еще 28 июня, через два дня после известного постановления Ставки. В землянке хоть и тесновато, но все поместились. Понятно, что товарищ Гудков – отсутствует в списке «приглашенных». Исаак Моисеевич начал издалека, поинтересовался успехами на фронте и как повели себя танки КВ после замены гусениц и ведущей шестерни. Как будто Сергей не знает, что две машины ушли в Кубинку и надрали там задницу серийным машинам.
– Немцы уже научились бороться с ними: в случае обнаружения вызывают авиацию или 150-миллиметровые К18. Иногда используют ахт-ахт, флак восемьдесят восемь. Поэтому мы применяем свою тактику: танки идут тогда, когда артиллерия противника подавлена на расстоянии прямого выстрела. Именно поэтому я и прошу поставить на шасси пушку-гаубицу крупного калибра.
– Но этим вы задерживаете эвакуацию завода.
– Хотите открою страшный секрет?
– Это какой еще?
– При эвакуации в неизвестном направлении уедет карусельный станок, который придется закупать в США и монтировать два года. Из-за этого долгое время придется выкручиваться с малым диаметром погона башни.
– Спасибо, что предупредили, возьмем на особый учет.
– И еще, через год у немцев появятся кумулятивные снаряды с бронебойностью до сто шестидесяти миллиметров.
– А какое бронирование имеет ваш танк?
– Лоб семьсот пятьдесят миллиметров, башня восемьсот миллиметров к нормали по гомогенной броне. Но такое пока не сделать. Просто нет еще таких материалов.
– То есть, вы хотите сказать, что у вас броня…
– Композитная, плюс танк снабжен системой активной и пассивной защиты. Пока на этом уровне его могут поразить только с воздуха или повредить ходовую. Поэтому мы и действуем в основном ночью.
– А как???
– Стоит прибор ночного видения, и не один.
– А почему вы отказались ехать в Челябинск?
– Я не конструктор, я – танкист. И максимальная польза от меня – здесь, на фронте. Другое дело, что я могу подсказать, что необходимо развивать, чтобы добиться хорошего результата. И результаты уже есть. Сто семьдесят четвертый завод запустил новые гусеницы и ведущие шестерни.
– Но этого недостаточно!
– Конечно, но мы здесь с четвертого июля, уже больше месяца. Пятого июля предъявили танк министру, извините, наркому Малышеву. Результат вам известен. Кстати, Семен Александрович, я правильно расслышал, ваша фамилия Гинзбург?
– Да, правильно.
– Как дела с СУ-76?
– Не очень… – Семен Гинзбург тряхнул довольно длинными кудрями.
– Двигатели должны работать на один вал и стоять последовательно, а не параллельно, как у вас. И сразу делайте башню под 61-К и 72-К, тридцатисеми- и двадцатипятимиллиметровые зенитки. Они нужны как воздух.
– Но это же нагрузка на один борт!
– С крутильными колебаниями бороться сложнее, хотя и возможно, но требуется механизм синхронизации, проще говоря, вариатор или соединение через гидравлическую муфту. Это все сложно и дорого, а последовательное соединение – много проще.
– Так говорите, что возможно соединение через гидромуфту? А как она выглядит? На танках стоит?
– Ну, у нас стоит, коробка ведь автоматическая. Собственно, она довольно простая, вот только придется в ножки Ларисе Михайловне кланяться, она без ее жидкости работать не будет!
Семен Гинзбург недоуменно посмотрел на Ларису, потом на Сергея и вдруг понял, что Сергей не шутит.
– Да-да, Семен Александрович! Первое, что сделала Лариса Михайловна, это жидкость для автоматических трансмиссий, в состав которых входит и гидромуфта. Вот сегодня привезла последний компонент смеси. Масло там не годится, жидкость должна и смазывать, и не давать задираться металлу, и отводить тепло, и иметь достаточную вязкость, чтобы передавать мощность. А так как вязкость зависит от температуры, то необходимо ее поддерживать на заданном уровне, то есть охлаждать, следя за температурой с помощью терморегулятора.
– А что в канистрах?
– Масло для фрикционов.
– Не понял? А зачем во фрикционах масло? – спросил Котин.
– Чтобы не горели, как на КВ.
С этого момента беседа ушла в такие дебри, что Лариса через некоторое время заскучала. Гости еще и подогрелись по сто пятьдесят, разговор пошел немного по кругу, так как у каждого из них хватало вопросов, а ответы на них могли быть совсем разными. Вдоволь наговорившись, товарищи танкостроители получили вопрос в лоб:
– Когда будет готово заказанное оружие? Компоновочную схему я рисовал. Двигатель впереди, ведущая шестерня – тоже, сзади башня и орудие с клиновым затвором, стодвадцатидвух- или стопятидесятидвухмиллиметровые. Еще важно, чтобы был подаватель снарядов с земли. Время есть, чтобы развернуть – работаем с земли, времени нет – работаем из башни.
– Механик-водитель не влезает.
– Двигатель поперек поставьте!
– А как мощность передать?
– Повесьте изнутри на стенку входной редуктор и развернете вал. Две шестеренки в одном корпусе. Все, и на двухвальную коробку. От нее раздача на фрикционы, тормоза и ведущие шестерни.
– Черт возьми, а мы голову сломали, как это устроено! Точно, от двигателя две одинаковые шестерни, а у коробки вход сбоку и сразу разворот.
– Нет там никакого разворота! Малая шестерня и опорно-упорный подшипник. Я же отдавал схему Т-54 Малышеву.
– Он еще не решил, на какой завод ее передаст, и в схеме сделаны довольно серьезные ошибки. Нарисовано ведь от руки! А у вас какой двигатель стоит и как там сделано?
