Фонд А. "Агитбригада. Книга 3"

Журналист развернулся и впился в меня пронзительным взглядом.

– А я говорил, тебе надо было уйти незаметно, – попенял меня Моня, – сейчас начнётся.

Я пожал плечами.

Журналист расценил это, как мой ответ ему и, кажется, обиделся.

– А что ты делал… – начал было гудков, но я перебил:

– Макар, ты же сам меня видел в коридоре. Я с Гришкой разговаривал.

– А сюда тебя чего принесло? – нахмурился гудков.

– Да я так просто… – изобразил смущение я.

– Отвечай. Капустин. Иначе я за себя не ручаюсь! – рыкнул гудков, и я сделал вид, что испугался:

– С мамзельками хотел познакомиться…

Навостривший уши журналист отмер. Гипотезы, высказанные ему и Гудкову, вполне сходились.

– Да ты! – задохнулся от возмущения Гудков, – а ну марш домой! Скажешь Бывалову, что ты под домашним арестом. Я вернусь и разберёмся с тобой ещё!

Выпустив пар, Гудков принялся разговаривать с представителями властей и рабочей милиции. А я пошел домой.

Кстати, мне показалось или нет – но вот Гудков ни капельки не расстроился, обнаружив, что Зубатов мёртв. А ведь они были приятелями. Во всяком случае держались вместе и поддерживали друг друга. Из всех агитбригадовцев Макар его выделял.

Или он себя так в руках умеет держать?

* * *

Я шел по пустынному в это время городу, щурясь от редких уличных фонарей. Мимо меня неспешно проехал тарантас, я посторонился.

– Как думаешь, куда пропал Енох? – подал голос Моня.

– Зная его, не удивлюсь, что он спокойно ждёт нас на квартире, – пожал плечами я, – И даже придумал вполне аргументированное обоснование.

– Мне почему-то кажется, что это Клара их…

– И официанта? – хмыкнул я.

– Ну а что, она пришла в ресторан. Выяснила, где Зубатов, зашла в кабину и увидела его там с этой Ириной, – сказал Моня, – у неё воспылала ревность, вот она в сердцах и убила их. И официанта заодно.

– У них у всех на лицах было удивление, – заметил я.

– Ну они могли удивиться, что она их нашла, – предположил Моня, но умолк, и сам понимая сколь нелепы его домыслы.

– Ага, ещё скажи, что гортань у Ирины вырвала тоже она. Зубами, видимо, – хмыкнул я и Моня, надувшись, обиженно умолк.

До самого дома мы шли в молчании.

Уже в коридоре Моня вдруг сказал:

– А ты заметил, на ладони у официанта такой же знак?

– Что за знак? – в сердцах воскликнул я. Надо же, я проглядел, а этот гад только сейчас мне сказал.

– Ну кружочек с треугольничком и точечка, – вякнул Моня, глядя, как я начинаю закипать, и виновато протянул, – я думал, ты тоже увидел.

Ответить я не успел – открылась дверь, и заспанная Люся сердито мне сказала:

– Капустин, ты хоть время видел? Ночь на дворе, а ты, мало того, что шляешься где попало, так ещё и шумишь тут!

– Зубатова убили, – тихо сказал я. – И Ирину тоже…

Люся охнула. За её спиной раздался сонный голос Нюры, но я уже пошел дальше.

Хоть мы и жили в этом доме одни, своей группой, но квартиры Гудков велел всем запирать на ключ. Особенно, после того случая с дохлой рыбой и кошкой.

Поэтому я вытащил большой латунный ключ и принялся отпирать замок. К моему удивлению, руки у меня заметно так подрагивали и в замочную скважину я смог попасть только с третьей попытки.

– Генка! – по лестнице послышались торопливые шаги и меня моментально окружили взволнованные Нюра, Люся, Зёзик и Жорж.

– Что?!

– Что случилось?!

– Что с Виктором?!

– Рассказывай же!

Меня буквально засыпали вопросами и пока я собрался ответить, как раскрылась дверь и оттуда выглянула Клара. Вид у неё был при этом донельзя странный, на щеках лихорадочный румянец, глаза горят.

– Да что рассказывать! Я ходил в ресторан, – сказал я, – и там увидел в одном из кабинетов толпу людей и услышал крики. Ну я и полюбопытствовал. Тоже заглянул, а там на полу Виктор, Ирина и официант. Все убитые.

– Охтыжбожежмой! – охнула Люся.

А Нюра заплакала.

Парни принялись растерянно комментировать, а я посмотрел на Клару.

Она стояла практически с бесстрастным выражением лица, лишь в глазах промелькнуло мрачное торжество. И я так и не понял, к чему это.

– Генка, я ты точно видел, что он мёртв? – спросил Жорж. – Может, он просто ранен? Или без сознания?

Ответить я не успел, потому что в этот момент Моня воскликнул:

– Генка, гля на Клару!

Я обернулся и увидел, как из-под наброшенного домашнего халата, одна пола которого внизу чуть разошлась, показался край шерстяного платья, в котором она обычно ходила на улицу или по делам.

– И на обувь её глянь! – не унимался Моня.

Я глянул: на ногах у неё были чёрные ботинки. Заляпанные свежей рыжей грязью ботинки.

– Угу, – пробормотал я.

– Что угу?! – возмутились агитбригадовцы.

– Рассказывай давай!

Пришлось подробно рассказать всю версию, как и то, что Гудков отправил меня под домашний арест.

– Ну так ты должен сказать об этом Семёну, – покачала головой Нюра, подошла к двери Бывалова и постучала в дверь.

В ответ – тишина.

– Семён! – уже громче стукнула Нюра.

Тишина.

– Его нет дома, – удивилась Люся.

– И куда это он на ночь глядя ушел? – поморщился Жорж.

– Так, а Гришка хоть на месте? – спросил Зёзик.

– Сейчас схожу гляну, – ответил Жорж и спустился вниз.

Гришкина квартира находилась на первом этаже.

Оттуда послышался стук в дверь (словно носорог со всей дури долбился, не услышать было нельзя), затем раздались встревоженные голоса.

– Гришка на месте, – выдохнула Люся.

Оказалось, что мы все, включая и меня, стоим, затаив дыхание и прислушиваемся к звукам снизу.

– Получается, что нет только Семёна, – констатировал Зёзик.

– И Гудкова, – сказала Нюра.

– Гудков в ресторане, – ответила Люся и переспросила у меня, – он там остался?

– Да, он даёт показания.

– Генка! Вот ты не можешь без приключений! Давай рассказывай! – по лестнице поднялись Жорж с Гришкой.

И, конечно же, Гришка тоже прицепился ко мне с расспросами. Он был заспанным (предыдущая ночь с блондинкой явно не прошла бесследно) и оттого особо злым.

Пришлось рассказывать заново.

– Всё, я иду спать! – наконец не выдержал я, когда молоть языком совсем устал.

– Нет! Никто никуда не идёт! Давайте не будем расходиться, товарищи! – возмутилась Нюра.

– Мы должны держаться все вместе! – с чуть истерическими нотками поддержала её Люся.

– Да ну тебя! – скривился Гришка, который, как и я, ужасно хотел спать, – Гудков не говорил, чтобы мы все толпой ждали его посреди коридора. Наоборот, я предлагаю идти всем спать.

– А если Макар вернётся и ему нужна будет помощь? – задала резонный вопрос Люся.

– Тогда он разбудит тех, кто ему нужен, – отрезал Гришка, – нет смысла нам всю ночь торчать в коридоре.

– А если тот человек, преступник, который убил Виктора, заявится сюда? – дрожащим голосом спросила Нюра и стало понятно, что она смертельно боится.

– Да никто сюда не заявится! – отмахнулся Гришка, – кому мы нужны?!

– Но кто-то же подбросил Кларе дохлую рыбу, а Макару повешенную кошку! – прошипела Люся и посмотрела на нас всех затравленным взглядом.

Повисло задумчивое молчание.

Все думали, искали выход.

Я же молчал просто так. В надежде, что рано или поздно все эти тревожные разговоры иссякнут, и мы, наконец, разойдёмся спать.

– Запрём дверь внизу на засов, вот никто и не зайдёт, – сказал Жорж.

– Если этот кто-то захочет, то сможет и через окно влезть, и через чердак, – пискнула Нюра. – Нет, я считаю, что мы должны держаться вместе. Иначе нас всех по одному перебьют.

Они приянлись спорить, доказывать что-то друг другу, аргументировать. Нюра и Гришка аж поссорились.

Наконец, Жорж не выдержал и сказал:

– В общем поступим так. Сейчас все дружно расходятся по квартирам спать. Входную дверь запираем на засов. И будем дежурить по очереди. Сейчас я. Через два часа – Зёзик. Потом – Гришка. Потом – Генка.

– Генка ещё ребёнок, – вступилась за меня Нюра, – это может быть опасно.

– Этот ребёнок шляется ночами по кабакам и постоянно попадает во всякие неприятности, – хмыкнул Зёзик, – так что нормально ему будет дежурить. Он мужик, а не кисейная барышня.

– А если что-то эдакое будет, то от него требуется просто поднять крик, – поддержал Зёзика Жорж, – а дальше мы уж сами.

– А давайте мы сдвинем кровати и Зёзик пусть ночует у нас? – пискнула Нюра.

– О! Это я с радостью, – молодецки крякнул Зёзик.

– Дурак! Я же не в том смысле! – фыркнула Нюра и вспыхнула до корней волос.

– Зачем вам этот Зёзик, барышни? – моментально проявил интерес Гришка, – он старый и печальный. К тому же храпит, да и сам боится. А вот я…