Она не захочет иметь со мной дел. Может, поэтому ничего и не выходило, когда я пыталась призвать Царицу Мечей?
– Нам нужен доброволец, который рискнет стать новым сосудом для богини, – провозгласила Лорклар, оборачиваясь к многочисленным зрителям. – Тиа права. Враг страшен, но мы должны хотя бы попытаться ему противостоять! И Солнцеликая – наша надежда.
Я ожидала сомнений – тихих переговоров, опущенных в пол глаз и нерешительных попыток спрятаться в тени. Но драконорожденные будто ждали именно этого момента. Они вскидывали когтистые руки, толкались, пытаясь выступить вперед, и выкрикивали:
– Я! Я готов!
Безрассудство или отвага?
– Великая честь.
Я повернула голову на знакомый голос и увидела Рорджи. Он тоже выступил вперед. Дружище сидел на его широком плече, будто не кот, а диковинная птица.
Сначала внимательно окинув зал слеповатыми глазами, тростью Лорклар указала на Рорджи. Остальные старейшины кивнули, и Рорджи поднялся на помост, чтобы встать рядом со мной. Дружище зашипел и перелез на другое плечо хозяина. Подальше от меня.
– Великая честь, но и великая ответственность. – Сидя на скамье, один из старейшин подался чуть вперед. Будто намеревался внимательнее заглянуть в глаза Рорджи, чтобы разглядеть там тень сомнений.
Но Рорджи держался непоколебимо, с почти королевским достоинством. Мне даже стало неловко, когда я вспомнила, как сама связалась с Царицей Мечей. Я была в ужасе. Думала, что безумна, и готовилась умереть.
Я знаю о магии куда меньше, чем любой драконорожденный, а Яснара – их величайшее божество, пусть и утраченное. То, что я видела трагедией, драконорожденные воспринимают великим даром.
Рорджи едва не дрожал от благоговения, когда старейшины расспрашивали его. Точно ли готов? Осознает ли, что рискует? Понимает ли, что может разгневать божество?
Но Рорджи – эталон решительности и верности своему народу.
– Что ж, – после долгих расспросов сказала Лорклар, – ты действительно готов. Тиа, что тебе требуется для проведения ритуала? Тебе нужно время или…
– Я могу сделать все хоть сейчас. Я помню текст, который наносила на свою кожу.
Пока мне подавали стилет и чернила, я кусала губы. Нервничала, но не потому, что забыла заклинание. Чувство было какое-то липкое, темное… И смутно напоминало ревность.
Я не хотела делить Яснару ни с кем. Во мне царила уверенность, что я, и только я должна вновь заполучить силу солнца. Но я уже пыталась, и ничего не вышло.
Старейшины правы. Нужно искать иной выход. И Рорджи может им стать.
Он с каменным выражением морды протянул мне руку, плотно покрытую жесткой чешуей. Вывести на ней знаки древнего заклинания, чтобы чернила не поплыли, было непросто. К тому же руки слегка дрожали от волнения.
Рорджи терпеливо ждал. Старейшины внимательно следили. Зрители беспрестанно шептались.
«И солнца разящий свет… Восстанет вновь». – Эти слова я прошептала, закончив надпись, а затем полоснула стилетом руку Рорджи.
Он не шелохнулся. Дружище зашипел, но не решился слезть с плеча хозяина. Так и смотрел на меня злыми сверкающими глазами сверху вниз.
– Ну? – шепнул кто-то. – Получилось?
– Ничего не чувствую, – покачал головой Рорджи, и я продолжила выводить знаки.
Сначала так же чернилами. Безрезультатно. Потом – сразу ножом. Рорджи морщился и следил за мной с опаской. Будто готовился в любой момент сомкнуть пальцы на моей шее, если я сорвусь из-за крови.
Но я не была голодна. Вид крови вызывал во мне желание, но очень слабое. Я могла с ним бороться без проблем и продолжала работать.
Когда стало ясно, что все бесполезно, старейшины решили проверить мою работу. Они взглянули на исцарапанную стилетом руку Рорджи – некоторые чешуйки вывернулись и торчали из ран, некоторые пробить металлом так и не удалось.
Старейшины молча смотрели на символы заклинания, кивали и уходили на место в глубокой задумчивости. Они знают правильный текст пленяющего заклинания? Вряд ли… Однако и не верить мне ни у кого повода нет, ведь клеймо души все еще запрещает мне лгать. При всем желании я не смогу ошибиться в заклинании.
– Что-то не так. Может, чешуя мешает? – предположил старейшина, и на замену Рорджи выбрали другого претендента.
Рорджи был разбит, хоть и пытался это скрыть. Однако я видела, как он ссутулился, как потух его взгляд, когда на помост вышла девушка-полукровка. У нее была драконья голова, но человеческое тело. Чернила и стилет безупречно ложились на ее кожу.
Но даже это не помогло.
Тогда старейшины решили, что дело в том, кто пишет заклинание. Под моим наблюдением другой маг повторял символы на теле третьего претендента.
Все еще ничего.
Солнцеликая оставалась глуха.
* * *
Лишь слабое покачивание туртама на волнах подсказывало, что мы в море, а не в черной, разъедающей мраком Пустоши. Небо слилось с темной водой. Звезды сверкали с небосклона и в морском отражении. Последнее выдавало себя слабой рябью.
Я стояла у борта, положив на него руки. Вдыхала холодный воздух, напитанный солью и зимним морозом. До сих пор не могу привыкнуть, что холод больше не властен надо мной. Ни дрожи, ни онемевших пальцев.
Я чувствовала себя прекрасно… Если забыть о том, что и пары часов не прошло с того момента, как суд надо мной завершился.
– Ты стоишь тут полтора часа. – Сзади подошла Джараха. – К перилам примерзла?
– Нет. Просто я никогда раньше не видела моря.
Джараха какое-то время молча смотрела вдаль, а потом хмыкнула:
– Ты и сейчас его не видишь. Вот когда солнце встанет…
– Ну да, – с некоторой грустью отозвалась я и отвернулась от моря, к пустой палубе.
Тут только я и Джараха. Ну и еще где-то в тени точно прятался Рорджи, которого назначали моим надзирателем. Конечно, Лорклар назвала это как-то иначе. Не так оскорбительно и жестко, но суть та же. Мне – для контроля. Рорджи – как урок. Он напал на меня однажды, но теперь должен побороть в себе темный порыв и справиться с соблазном оторвать мне голову.
Урок рискованный и для меня, и для него. Но не нам диктовать правила.
Меня не стали прогонять, но и доверия не подарили. Обидно, но понятно. В глазах драконорожденных я монстр, который сумел призвать другое чудовище. Все же, как бы чешуйчатые ни почитали прародительницу, сложно не поспорить с тем, что Солнцеликая – безобидная добрая душа.
Я все еще прекрасно помню, как она моими руками убила Сариэль, стоило дать слабину.
– Ты пришла, чтобы прогнать меня с палубы обратно в ту мрачную темницу?
– Это не темница. – Джараха скрестила руки на груди.
– Хорошо, давай притворимся, что это так. И все же?
– Просто хотела сказать, что ты выбрала сложный путь, Тиа. Все, что ты сказала в конце суда…
Я сглотнула, вспомнив завершение собрания. После того как моя идея с ритуалом не увенчалась успехом, Лорклар предложила новый план. Я ухватилась за него, как утопающий за тростинку.
– Все, что я сказала, похоже на отчаяние?
– Может быть. Тебе нужно будет учиться, если хочешь освоиться на нашей земле. И учиться с невероятным усердием, если жаждешь отомстить своему хозяину.
– Дело не только в мести. Рафаэль…
– Избавь меня от рассказов о твоем безумном бывшем, – мотнула головой Джараха. – Я не за этим сюда пришла. Просто запомни. Если решишь учиться, я готова помочь.
– Мне нечем тебе платить. Я сбежала из Розы Гаратиса почти ни с чем.
– А мне нужна иная плата. Возьми меня в свой отряд, когда отправишься к месту, о котором рассказала Лорклар. И мы будем в расчете.
Я кивнула и протянула Джарахе руку, чтобы скрепить договор. Джараха ударила по моей ладони и ушла. Я еще долго стояла на палубе, со щемящей болью в груди ожидая, когда горизонт начнет светлеть.
Первые солнечные лучи прогнали меня прочь.
* * *
На этот раз я понимала, что происходящее – сон. Хотя выглядело все довольно натурально. Кабинет Рафаэля ощущался так, будто я оказалась там наяву. Можно было рассмотреть каждую страничку в открытых книгах, разложенных на столе. Разглядеть каждую трещинку на камнях, которыми выложены стены.
Рафаэль подошел сзади, когда я приблизилась к столу. Он положил ладони мне на поясницу и склонился к уху, кончиком носа провел по шее, коснулся им мочки уха. И я точно знала, что сейчас оно имеет заостренный конец.
– Я знаю, что это не по-настоящему, – выдохнула я, прикрыв глаза.
Его смешок пощекотал шею.
– И это что-то значит для тебя? – Его голос звучал непривычно мягко. Настоящий Рафаэль уже бы отпустил едкую шутку или метнул какую-то грубую фразочку.
Но Рафаэль из моего сна не вел, а был ведомым. Ждал, что я сделаю, готовый подстраиваться под любое мое решение.
– Если бы это был не сон, – начала я, но умолкла, так и не договорив.
– То?
Рафаэль крепче обнял меня со спины, и даже сквозь сон я ощутила тепло внутри. Все будто было подернуто легким туманом, который стал гуще, стоило позволить себе расслабиться перед тем, как сказать:
– То я бы ни на шаг тебя к себе не подпустила.
Все. Больше терпеть происходящее было нельзя. Пусть это лишь сон, но даже в стране грез нельзя позволять себе расслабляться рядом с Рафаэлем.
Он убийца и преступник. Я ненавижу его в реальности, но должна помнить об этом и во снах.
Я высвободилась из рук Рафаэля и повернулась к нему лицом. Он ни на шаг не отступил. Белокурый монстр показал острые клыки в открытой улыбке и склонил голову набок.
– Бежишь. Притворяешься, что ненавидишь меня. Зачем?
– Я не притворяюсь.
Я нащупала на столе короткий нож. Откуда он здесь? Для заточки грифеля или его услужливо подкинуло мое подсознание? Не важно. Я схватилась за рукоять и выставила перед собой нож, направив острие Рафаэлю в грудь.
– Ты не убьешь меня, – спокойно произнес он, и я знала, что так и есть.
Даже не будь происходящее сном, я бы лишь оцарапала Рафаэля.
– Не убьешь ни сейчас, ни потом, когда найдешь то, за чем направляешься в земли ящериц.
На миг я оторопела.
«Откуда ты знаешь?» – чуть не сорвалось с языка, но я быстро опомнилась.
Это сон. Рафаэль, все его слова и поступки – плод моего воображения.
– Скажи, рогатая, ты правда веришь, что драконьи кости исправят то, с чем не справляется целый материк? – Рафаэль надменно ухмыльнулся.
Моя рука чуть дрогнула. Острие ножа опустилось ниже грудины.
– О чем ты?
– О себе, конечно. Если бы ты не сбежала, если бы приняла свою судьбу, то разделила бы триумф со мной.
Рафаэль оттолкнул мою руку. Нож со звоном упал на каменный пол.
– Ты бы видела, как дрожат от моего имени люди, как склоняются тени, как мертвецы встают, стоит мне отдать приказ хотя бы мысленно. Моя армия растет, Тиа. Многие уже поняли, что бороться бесполезно. Лучше примкнуть. Так почему же ты бежишь?
Я метнулась вбок, подхватила с пола нож и кинулась на Рафаэля. Он не стал сопротивляться, лишь устало вздохнул и раскинул руки, позволяя мне осуществить задуманное.
Нож вошел меж его ребер легко, будто вонзился не в плоть, а в рыхлый снег. На белой рубашке Рафаэля стремительно распускались кровавые бутоны. А он смотрел на меня сверху вниз и улыбался, беззвучно насмехаясь.
В его глазах я – ребенок, который все никак не может успокоиться. Он разрешает мне баловаться, чтобы я быстрее наигралась и отбросила бессмысленные попытки.
– Приятно? – спросил он и подошел ближе. Так, чтобы лезвие глубже вошло в его тело. Кровь Рафаэля заляпала мои руки, стекала с клинка на пол, капала мне на одежду. – Нравится вид крови хозяина? Нравится причинять мне боль?
Я хотела отскочить, отбросить нож и утереть испачканные руки об одежду.
Нет. Мне не нравилось! Несмотря на всю неприязнь к Рафаэлю, на всю мою ненависть, причиняя мучения, я мучилась сама. Но отступлю сейчас – проиграю подсознанию. Докажу сама себе, что не способна даже во сне пролить кровь врага.
Я провернула нож, и Рафаэль захрипел. Он не ожидал, что не отступлю. Я и сама от себя этого не ожидала и теперь мелко дрожала, вцепившись в мокрую от крови рукоять.
– Хорошо. – Он положил ладонь поверх моей руки и усилил нажатие на рукоять. Сам направлял меня в этой пытке, подсказывая, как причинить больше боли. – Злись. Терзай меня! Убей в этом сне, если хочешь!
Убить?..
Я клялась, что так и поступлю однажды, но сейчас все внутри сжалось от короткого, резкого слова.
