– Что случилось?
– Я хочу недолго поговорить с вами.
– Зачем? Нам не о чем говорить, маркиз.
– На самом деле я думаю рассказать герцогу о вашей личной служанке, которая многое знает.
От неожиданной угрозы я нахмурилась и огляделась. К счастью, в холле не было никого, кроме нас. Действительно. С этим мне пришлось бы рано или поздно столкнуться.
До того как поручить волшебнику раздобыть яд, я думала, что сбегу из этой чертовой игры и мы больше не встретимся. Очнувшись, я пожалела, что Винтер знает хоть что-то.
– Следуйте за мной, – выдохнула я, снова спускаясь с лестницы, по которой с таким трудом поднялась.
Я повела его в сад через заднюю дверь: в доме было много ушей, и я побаивалась, что в нем могут прятаться слуги, которым Ивонна промыла мозги. Я остановилась лишь после того, как достигла середины сада.
– Теперь говорите.
Неизвестные мне фиолетовые цветы плавно колыхались на ветру и источали нежный аромат. Совсем недавно, кажется, я спорила в этом месте с одним человеком, вручившим мне впечатляющий подарок. Теперь все изменилось: и пейзаж, и стоящий передо мной мужчина.
– Зачем вы солгали? – мрачным голосом начал Винтер, пока я была погружена в свои мысли.
Я подняла голову и спросила:
– О чем?
– Яд, который вы выпили, мисс, не тот, что поручили достать мне.
Почему он спрашивает меня об этом здесь и сейчас?
Я не думала, что маркиз задаст вопрос так откровенно, и ненадолго смутилась. Лужайка была просторная, и нас никто не мог услышать, но я наморщила нос и пробубнила:
– Хоть мы и на улице, но в имении герцога не стоит ли быть чуть осторожнее со словами.
– Я только что наложил звукоизолирующее заклинание.
– Хорошо. Тогда продолжайте.
– Сначала я подумал: если рассказать, что вы тоже купили яд… – торопливо заговорил Винтер, получив мое разрешение, но вдруг остановился и поправился: – Я побоялся, что вас несправедливо обвинят в попытке навредить вернувшейся Ивонне.
Видимо, заклинание не позволяло ни услышать, ни увидеть нас. Словно оправдываясь, он раскрыл причину, хотя я и не спрашивала:
– Поэтому я не мог рассказать до вашего пробуждения.
Конечно, ведь от этого зависела его жизнь, вот он и держал язык за зубами. Ведь я вела дела не с маркизом Берданди, а с простым информатором. Но благодаря тому, что он промолчал, у меня не возникло дополнительных проблем.
– Вот как. – Я безразлично кивнула.
Винтер тут же продолжил:
– Но сколько бы я ни думал, не могу понять.
– Чего?
– Когда они спросили, правда ли то, что вы это спланировали, зачем вы признались? Вы же отправили ко мне не погибшую служанку, а другую.
– А, да?
– Леди!..
Я нарочно притворилась, что не знаю, и склонила голову набок. Лицо Винтера застыло. Напрягшись оттого, что я не проявляла особого желания участвовать в беседе, он заговорил откровеннее меня:
– Скажите, что купили другой яд. И тогда я дам показания как глава торгового дома…
– Маркиз, – остановила я его, подняв руку. – Скажите, предстаете ли вы передо мной как маркиз Берданди или же как глава торгового дома, клиентом которого я являюсь?..
Винтер закрыл рот. Некоторое время я смотрела в дрогнувшие ярко-синие глаза и спокойно заговорила:
– Если вы маркиз Берданди, то проявляете чрезмерный интерес. Я благодарна вам за заботу, но сама разберусь в своих делах.
– Леди Пенелопа…
– Если же вы явились мне как глава торгового дома… – Я ненадолго остановилась и глубоко вдохнула. А затем, как он и хотел, раскрыла свое истинное лицо: – Разве вы не подозреваете меня?
От внезапной перемены тона Винтер вытаращил глаза и перестал дышать.
– Когда я через служанку попросила достать яд, скажите честно, что вы подумали?
Тишина в ответ.
– Что я жестокая фальшивая благородная леди, которая собирается отравить вернувшуюся родную дочь герцога.
Когда я произнесла это, маркиз вздрогнул. Он наверняка так и подумал, получив мое поручение. Я безразлично на него посмотрела и продолжила:
– В прошлый раз вы допустили бестактность, и я ничего не предприняла, а в этот раз вы решили дать мне, что я хочу, и больше не иметь со мной дела.
Тишина в ответ.
– Поэтому вы сделали антидот, хотя я просила приготовить яд без него?
Лицо Винтера резко исказилось. Кажется, он и не думал, что я скажу такое. Это не произвело на меня особого впечатления, но возможность увидеть, как его прекрасное лицо перекашивается, стоила того.
Я не знала, какого ответа он ждал от меня. Хотел ли услышать, что я на самом деле собиралась нанести вред Ивонне? Или надеялся, что я раскрою, для кого предназначался другой яд?
Я ни в чем не была уверена.
– Важно то, что вы и раньше нисколько мне не доверяли. Это…
Я подняла руку и указательным пальцем толкнула его в грудь, которая была уже совсем близко. Хоть я и не прикладывала особой силы, он, пошатнувшись, отошел на шаг.
– Это пропасть между нами.
Я холодно взглянула на него. Он посторонний мне человек, всегда стоящий на расстоянии. Таковы наши отношения. Иными словами, я запретила ему вмешиваться в мои дела.
Маркиз выглядел слегка растерянным. Но он был умным парнем, поэтому я полагала, что он меня поймет. Однако внезапно он схватил меня за палец, все еще направленный в его сторону.
– Вам не приходило в голову, что я дал вам в руки яд, хотя и предполагал, что вы можете кого-то отравить?
Глядя в устремленные на меня покрасневшие глаза, я почувствовала, что что-то не так.
– Что?..
– Я маг, который больше всего ценит человеческую жизнь. Я посвятил себя противостоянию Лейле, которая захватывает чужие жизни! Однако… встретив вас, я сделал многое из того, чего мне не следовало делать, – выпалил он. Он говорил о том, о чем я даже не подозревала.
Винтер по-прежнему крепко держал мой палец. Я резко нахмурилась и попробовала освободиться.
– Если вы хотите найти оправдание, то почему бы вам не задавать вопросы себе, а не другим, маркиз?
Однако он и не пошевелился. Держа меня, как и прежде, он начал говорить то, чего я абсолютно не ожидала:
– Ивонна, эта девушка… Она первой начала помогать жителям бедной деревни. Она всегда делится с теми, у кого нет дома, она добрая. Мы встретились на волонтерских работах, она помогла мне, неумелому, и многому научила.
Я была обескуражена внезапным рассказом о его случайной встрече с Ивонной и, усмехнувшись, съязвила:
– И что? Вы так переживали, что я убью столь добрую девушку?..
– Я боялся!.. – Винтер мгновенно оборвал меня громким голосом. – Это вы были в отчаянии, когда она вернулась в герцогский дом. За вас, которая, ничего не подозревая, доверила мне свои финансы! Я боялся, что с возвращением родной дочери герцога вы с помощью этих денег исчезнете без следа!
Удивительно, что Винтер настолько мне открылся, показал свое истинное лицо. Грустно нахмурившись, он продолжил:
– Я отвернулся от Ивонны, когда она вспомнила свое детство. Я понимал, что нужно отвести ее в герцогский дом, но в итоге не смог. Она так и осталась в деревне бедняков после того. А с тех пор, как услышал, что на нее напали чудовища, я не спал спокойно ни одной ночи. На мне несмываемая вина, и, как только я закрываю глаза, мне снятся кошмары.
Его лицо омрачилось, как у человека, исповедующегося богу в грехах. Винтер медленно опустил голову, поднес мой палец к своему лбу и прошептал измученным голосом:
– Когда я получил информацию о возвращении родной дочери герцога, как ни смешно, я в первую очередь подумал о вас. А получив от вас то поручение, встревожился, не совершите ли вы чего-нибудь страшного… Я изготовил противоядие и хотел лишь как-нибудь загладить ваш ужасный поступок.
Когда прошло минутное возбуждение, он спросил хрипловатым голосом:
– Вы все еще мне не верите?
Я совершенно не ожидала таких слов и от удивления не могла ничего сказать.
– А-а, – у меня вырвался легкий вздох. И только тогда я, кажется, поняла, что произошло.
В обычном режиме игры Винтер Берданди всегда был добр и отзывчив к Ивонне. Однако из-за симпатии ко мне он отказался от дочери герцога и от своих убеждений. Я своими ушами слышала его пылкое признание, но не могла в это поверить.
Винтер должен был привести Ивонну на церемонию совершеннолетия Пенелопы, но, оказывается, уже довольно давно отвернулся от нее. Из-за чувств ко мне.
И Ивонну вернул Иклис, которому «промыли мозги».
– Скажите, леди, вы доверяете мне? Винтер смотрел на меня покрасневшими глазами, требуя ответа. Впрочем, нет, это было похоже на мольбу.
– Э-э…
Какое-то время я шевелила губами в замешательстве. Вопрос о проблемах с доверием был слишком расплывчат. Берданди думал, что я планирую убить Ивонну, и собирался прикрыть мое преступление.
Нет. Даже в прошлый раз он относился ко мне как к бесчеловечной злодейке, проблема точно в доверии?
Он сверлил меня взглядом, и, сделав неимоверное усилие, я ответила:
– Кажется, проблема в вашем характере, маркиз.
– В характере, вы сказали?
– Да, в нем.
Синие глаза Винтера расширились. Затем он тихо усмехнулся, словно сдувшийся шарик.
– Я впервые слышу замечания о своем характере…
После его бормотания указывать на его характер в столь серьезной ситуации было грубо и невежливо даже для меня. Но Винтер охнул и неловко засмеялся, и благодаря этому обстановка чуть-чуть смягчилась. Я украдкой посмотрела на него и спросила о том, что меня интересовало:
– Почему вы сказали, что были заинтересованы во мне?
Разве одно то, что он выдвинул условием договора наши встречи, не говорит о его желании удовлетворить свое любопытство? Я не знала, с каких именно пор в нем произошла перемена.
– Я сам не знаю, – пробормотал он с улыбкой, немного помолчав. – После того как я в последний раз проводил вас в комнату… Я каждый раз вспоминаю вас, когда прихожу в себя. Я так сожалел о днях, которые мог провести с вами, и думал, что испортил все своими руками, – сказал он и медленно выпустил мой палец.
Я сдержалась и не стала говорить, что он и сейчас во мне сомневается, лишь хладнокровно произнесла:
– Мне жаль, я не могу ответить на ваши чувства.
Его неопределенная любовь, простите, была мне в тот момент не нужна.
Винтер спокойно воспринял мои слова.
– Я не прошу вас ответить на мои чувства. Я лишь хочу сказать… Прошу вас, не подвергайте себя опасности.
Он с горячностью посмотрел на меня и в итоге открыл, зачем хотел поговорить со мной:
– Лучше используйте меня. Я позабочусь об этом.
– О чем?
– Обо всем.
Я ненадолго замерла после такого ответа, а затем покосилась на пространство над его головой, где все еще виднелась шкала симпатии, хотя сложный режим уже был завершен.
