Придворные шушукались.
– Новый фаворит императора.
– Кто?
– Барон Кирк.
– Он же уезжает в Сибирь.
– Но пока-то он здесь.
13 февраля начался Парижский конгресс. Русскую делегацию возглавил князь Алексей Орлов. Император хотел включить и меня, но я отказался, мотивируя тем, что я английский подданный. Так что посидеть на этой пьянке, важно сдвинув брови, мне не удалось. 18 марта был подписан мирный договор. В целом его результаты были неприятными, но терпимыми. Россия возвращала османам захваченные города, получая в обмен Крым. На Чёрном море нам запрещалось иметь военный флот и арсеналы. Так же империя потеряла протекторат над Молдавией и Валахией, отдав Бессарабию и прочую мелочёвку. Орлов вполне справился со своей миссией, после чего перевёлся в сенаторы.
Императору и стране предстояло преодолеть последствия войны. Война привела к расстройству финансовой системы Российской империи. На фоне этого великий князь Константин Николаевич лоббировал продажу Аляски в пользу США, ссылаясь на трудности обороны отдалённых земель. На Кавказе с новой силой вспыхнула война с поддерживаемым иностранцами имамом Шамилем. Однако были и положительные моменты. Война стала толчком к военным и экономическим реформам. В 1857 года издан Высочайший указ о создании первой сети железных дорог Москва-Одесса и Москва-Севастополь.
Став губернатором, автоматически я получил должность сенатора. Пока находился в столице, посетил несколько заседаний Сената. Под монотонные выступления докладчиков отлично выспался вместе с другими почтенными деятелями государства Российского. Зато познакомился со многими представителями высшего света, обсудил с ними погоду, крестьян, кавказское восстание и налоги. За всё время ни одного путного предложения по развитию государства я не услышал.
После заключения мира, русские порты были разблокированы, отчего стало возможным фрахтовать корабли и совершать морские путешествия. Прояснилась общая картина с переселенцами. Я не просто разрешил, а обязал офицеров забирать с собой жён, родителей и детей, у кого они были. С солдатами было сложнее, так как большинство из них изначально являлись несвободными крепостными или государственными крестьянами, а, значит, их семьи были крепостными. Я решил: «Ладно, дождусь отмены крепостничества, а там порешаем».
Парусный бриг весело бежал по холодному Балтийскому морю к тёплой Мадейре. Его капитан вёз приказ эскадре прибыть в Санкт-Петербург. В это время я, заручившись поддержкой императора, финансировал кругосветное плавание двух десятков военных парусников, стоящих на Балтике. Только плыть они должны не просто так, а погрузив на борт станки, имущество, провизию и пассажиров, доставить всё это на Аляску. Я решил высадить основную массу переселенцев не в Ново-Архангельске, а в заливе Кука. Имеено там будет основана новая столица Аляски крепость Санкт-Александровск, названная в честь моего сына и нового императора.
В мае в Питер добрались корабли Биндина. Кроме военных в составе эскадры прибыли четыре парусные шхуны с трюмами, полными специями и древесиной красного дерева. Французские экипажи были живы и управляли своими судами, просто на случай бунта на каждом корабле находилось по двадцать русских моряков. Я почесал голову, решая, как поступить. Россия два месяца назад подписала закон о запрете каперства. В связи с этим вызвал пленных капитанов к себе на беседу.
– Господа, в каких числах, согласно судовым журналам, вы были арестованы моими моряками, а груз и суда конфискованы?
Народ назвал февральские даты.
– Как вы знаете, в это время наши страны находились в состоянии войны, а мирный протокол подписан лишь 17 марта. Сейчас наши страны находятся в мире, поэтому я могу отпустить вас домой, а могу нанять для перевозки людей. Сумма найма вот такая. Домой вы вернётесь с хорошими деньгами. Подумайте и завтра дадите ответ.
– А наши корабли?
– Господа, мои корабли останутся при мне. Я сегодня же зарегистрирую их в российском морском реестре. Могу нанять вас на долгосрочный контракт. Я хорошо плачу, вы будете довольны.
– А куда рейс?
– Петербург-Аляска.
– Далеко, на полгода в море.
– Так и деньги, как за два года.
На следующий день все четыре капитана дали своё согласие. Естественно, что я зарегистрировал трофейные суда как свою собственность, включив в состав эскадры.
Кроме русских военных, которые страшно матерились из-за того, что палубы кораблей были забиты пассажирами, а их суда напоминали не гордость флота, а извозчиков, я нанял голландские и шведские пароходы, чтобы перевести сапёрный полк, восемь тысяч гражданских пассажиров и грузы. Командиром отряда назначил вице-адмирала Балка. Мужик был грамотным, боевым и достаточно молодым человеком, чтобы иметь желание что-либо открывать. Он знал север, командуя Охотским портом, а в среде подчинённых заслужил репутацию строгого, но справедливого начальника. Во время Крымской войны, командуя судами на Кронштадтском рейде, участвовал в обороне крепости.
Балк, капитаны и штурманы судов собрались в кабинете министра Врангеля, где я рассказывал о северном морском пути, рисуя на белых пятнах, покрывающих карту русской Арктики, острова, моря и береговую линию.
– Господин генерал-лейтенант, у нас создалось ощущение, что вы ходили этим маршрутом.
– Именно так, Захар Захарович. Я прошёл его до Архангельска.
– А почему об этом нет сведений в Русском географическом обществе?
– Потому что я с детства был подданным САСШ и ходил под американским флагом. Господа офицеры, я удивляюсь вам. Русский север примерно до устья реки Лена захвачен янки и бриттами, которые чувствуют себя там, словно у себя дома. А вы мне заявляете, что там неизведанные земли. Для вас они неизведанные. Хотя наши моряки, например, капитан Сиверс, задолго до англичанина Джеймса Кука побывали в тех краях. Фердинанд Петрович даже личный остров имеет в Заполярье – остров Врангеля. Почему же вы не можете пройти от Архангельска и исследовать наш север.
– Так ведь нет финансирования экспедиций, нет указаний начальства.
– Я понимаю, что кое-кому не выгодно, чтобы мы, русские, осваивали наши территории. Так что именно вам выпал случай провести исследование морского пути. Прошу помнить, что навигация в тех широтах возможна с конца мая до октября, но многое зависит от наступления холодов. По пути можете делать остановки и скупать у самоедов шкуры оленя, песцов, моржей и медведей, а я дам вам обменный материал: бусы, металлические ножи, пилы, швейные иглы и топоры. Все шкуры очень пригодятся на севере, чтобы ими покрывать яранги переселенцев. С вами поплывут мои интенданты.
В начале июня из порта Санкт-Петербург вышла сотня русских и иностранных судов, которые отправились открывать Северный морской путь. Так же 17-й и 27-й полки прибыли в столицу и, пополнив обоз, пешим порядком ушли на Самару. Благодаря вербовщикам в пути к караванам присоединялись семьи или одинокие искатели приключений. Если полки были привычны к маршу, то гражданские шли медленно, с целой кучей проблем. Военные тыловики помогали им наладить походный быт, так что колонна постепенно втягивалась в ритм похода.
Офицеры беседовали друг с другом:
– А что, господа, бодро идём!
– Это точно! Поначалу казалось, что из губернии год выбираться будем, ан, нет, уже в Самаре. Моисей водил своих последователей по пустыне сорок лет, а нам всего-то семь тысяч вёрст за пару лет одолеть надо.
Вторая группа, состоящая из 14-го и 15-го полков, шести эскадронов горцев и татар, артиллеристов Джунгарской батареи Лаврина и шотландцев Викулса, казаков Мартынова и Юдина в начале мая вышла из Ростова-на-Дону и двинулась к Самаре южным путём. Пушки с ядрами и порохом ещё в январе были погружены на суда и ныне плыли в трюмах северной эскадры.
На юге в командовании произошли некоторые изменения. Лопухин с повышением был отозван в столицу, а командующим ростовского региона был назначен генерал-лейтенант Антоненко. Он отдал приказ капитанам оставшихся пароходов и канонерок перевезти по Дону грузы и гражданских людей до города Калач-на-Дону. Там отряды вновь собирались в колонны и топали к Самаре. За месяц до основного исхода этим же маршрутом были направлены вербовщики, агитирующие народ присоединиться к отряду.
Наконец, я оформил все необходимые документы на своё губернаторство. Своё предложение о покупке земли на Аляске я снял, потому что это стало неактуально, да и деньги таяли со страшной силой. Зато император дал карт-бланш на вербовку людей и вывоз их на Восток. Посетил я морские экипажи в Кронштадте и Санкт-Петербурге, столичный университет, высшее инженерное училище, военно-медицинскую академию, а также ремесленные училища города, соблазняя преподавателей и выпускников хорошей зарплатой. Везде меня сопровождала Елена, которую я вводил в курс дела.
После таких встреч ещё человек пятьсот приняли моё предложение. В итоге у меня появились моряки, гранильщики, инженеры-оптики, стеклодувы, механики, химики, медикусы, металлурги, геологи, маркшейдеры и даже агроном-селекционер из Академии наук по имени Анатолий Тараскин со своей помощницей и супругой Марией. Вместе с ними в путь собирались Делягин и половина сотрудников химической и электротехнической лаборатории. Они подписали контракты на семь лет, включая дорогу, с оговорённой зарплатой, которую я начал выплачивать. Кроме них я забрал всех солдат гатчинских полков, проходивших стажировку на военных заводах и верфях.
Лаборатория продолжала работать, выполняя мои заказы. Делягин, который за прошедшее время оброс приказчиками, помощниками и бухгалтерами, всё держал под контролем, разделив работу по направлениям. Отставной полковник из интендантов Сергей Адольфович Юрьев курировал заказы на военных заводах, бывший армейский интендант Александр Чебанов контролировал фургонное производство и кузнечное дело, разночинцы Ольга Чайкина формировала номенклатуру заказов, Елена Коробова занимались вещевым имуществом, а Ирина Тимофеева и Галина Шевчук вели складской учёт и бухгалтерию.
Когда я был готов, отправился в Нью-Йорк на пяти судах, везущих экипажи для клиперов и завербованный технический персонал.
Через два месяца полки добрались до Самары. Остановившись в пригороде, разбили полевой лагерь на берегу Волги. Люди занимались бытовыми делами, офицеры и каптернамусы отправились на рынки и по торговым лавкам докупать зимнюю обувь и одежду. Лапти крестьян давно развалились, так что пока позволяла погода, народ шёл босиком. Командиры полков отправились к градоначальнику и губернатору доложиться о себе. Оба чиновника, выслушав рассказ о целях каравана, и уловив, что прибывшие не будут их озадачивать, с чувством полного понимания важности миссии отвечали:
– Серьёзное вы дело делаете на благо страны. Обещаем вам, господа военные, полную поддержку.
– Премного благодарны вам, ваше высокопревосходительство.
Прибыла и южная колонна. Каждый день командиры полков с лекарями обходили лагерь. Проверялись военные и гражданские, чтобы вовремя выявить заболевших – не дай Бог холеру или дизентерию подхватят – выкосит весь лагерь. Офицеры совещались.
– Надо до холодов дойти до Омска.
– До Омска хорошо, но слишком мало. От Самары до Кемерево 1700 вёрст. Ежели с гражданскими в день вёрст по двадцать одолеем, то к октябрю дойдём. А там и зазимуем.
– Очень много нас. Тяжко прокормить такую ораву. То на рынках нет нужного товару в таких количествах, то продавцы цены так взвинчивают, что приходиться мимо идти. Нужно разделяться на мобильную и основную части. Основная пусть идёт, как сможет, а мобильной надлежит выдвинуться вперёд и готовить лагеря для зимовки.
Так и сделали. Во-первых, стали засылать вперёд продотряды, закупающие провиант и зимнюю одежду, а во-вторых, разделились. Конные части уходили первым отрядом, следом шли более подготовленные гатчинские полки, затем остальные, и последним двигался полк Доновича, который охранял и помогал гражданским. Кроме этого на всём пути командиры полков выкупали у помещиков, выставленных на продажу крестьян. Так что обоз постоянно пополнялся.
Тракт был довольно оживлённым, через каждые десять вёрст обязательно стояла деревенька, а крупные деревни или небольшие городки попадались вёрст через тридцать. В конце августа конные отряды, а через пару недель и передовые полки дошли к россыпи деревень, самыми большими из которых являлись Кемерево и Щеглово. Здесь же разрабатывался угольный рудник, на котором работало большинство местных. Казаки выбрали территорию, устроили палаточный лагерь в лесу и приступили к заготовке дров, орехов, ягод и грибов на зиму. Солдаты разбивали палаточные лагеря из утеплённых палаток, сразу устанавливая в них буржуйки. Организовав быт, люди включались в заготовку продуктов, угля и дров. Согласовав с местным начальством, приступили к постройке небольшого городка из деревянных срубов. Было принято решение разместить в них женщин с маленькими детьми, хранилища продуктов и лазарет, которые идут следом.
С каждой неделей прибывали новые части, включаясь в стройку, а кавалеристы и гатчинцы выдвинулись к следующему крупному городу Красноярску. Добравшись до него к октябрю, решили обустраиваться на зимовку. Рядовые офицеры жили в лагере, а высокое начальство снимало жильё у местных жителей. Естественно, что командиры побывали у градоначальника и были представлены в «высшем обществе» города, внеся свежую струю в местное общество. Так что офицеры стали желанными гостями на вечерах в городских салонах и домах уважаемых людей.
Пришли холода, и караван стал активно утепляться. Офицеры в соответствии с реалиями переобували и переодевали крестьян и новобранцев в одежду, в которой ходили местные: валенки, подбитые мехом штаны, тулупы. Часть вещей была куплена ещё на юге, а часть закупалась по месту. В каждом полку вёлся журнал покупок и выдачи одежды и продовольствия. Когда придёт время, эти затраты будут вычтены из их зарплат на Аляске.
В пути полковые писари вели походный журнал, записывая пройдённые расстояния, события и происшествия, а так же составлялись карты с описанием рельефа местности. Я собирался иметь свой личный архив. К тому же если до Иркутска местность была более-менее описана, то за ним картографией особо не занимались.
Крестьяне, поначалу ропчущие, что их купил деспот, решивший их стереть в порошок за время пути, обвыклись. А дети так очень даже отлично путешествовали по новым местам – путешествовать намного лучше, чем копаться в огороде или на поле. Будет, что вспомнить в старости.
Глава 2. Долгий путь к Аляске
Через две недели корабли входили в порт Нью-Йорка. Устроившись в гостинице на Манхэттене, я отправил дам гулять по магазинам на Бродвее, а с мужчинами занялся делами. Сразу был решён вопрос с клиперами. На верфи нас встретил управляющий Сэм Браун. На приколе стояли деревянные трёхмачтовые суда, оборудованные паровыми двигателями и пушками.
– Мистер Кирк, наконец-то! Ваши красавцы готовы, в июне завершили испытания последнего.
– Отлично, а я привёз команды.
– Даже так!
– Да. Теперь главное, чтобы они не утопили суда прямо на вашей верфи.
– Шутите или, действительно, так плохи?
– Шучу, выведем.
– Тогда уж лучше это сделают мои команды.
– Мистер Браун, пусть мои механики пройдут у вас на верфи курс обучения, скажем, недельки две. Я всё оплачу.
– О'кей, мистер Кирк.
В итоге моряки были распределены по клиперам и прошли обучающий курс по судовым системам. Капитанами новых судов стали Александров, братья Суровы и Дроздов. Для полноты счастья я закупил порох, ядра и бомбы, чтобы, выйдя в открытое море, канониры проводили учебные стрельбы. Моряков, относящихся к десантным командам, перевооружили карабинами «Шарпса», а офицеры получили револьверы «Кольт Нави». В Штатах это было самое распространённое стрелковое оружие. Перед уходом мы с Брауном подписали новый контракт на постройку ещё четырёх паровых клиперов, имеющих более мощные двигатели.
Затем повидался с бывшими коллегами из полиции. Встретились мы очень дружески.
– Мик, как Европа? Говорят, там идёт война?
– Война закончилась. Друзья, вы не поверите, но я стал английским бароном и русским генерал-лейтенантом. А ещё генерал-губернатором русской Аляски.
От таких известий народ сидел молча, притихли даже начальники полицейского участка – очень важные люди в районе.
– Так ты теперь господин генерал-губернатор?
– Точно, дружище Маккензи. А теперь поговорим о наших делах. Я собираюсь сделать покупки ряда местных заводов. Мне будут нужны управляющие и дружественная полиция, чтобы решать проблемы тихо и мирно. Роллз, в прошлый раз мы говорили о «тёплом месте». Думаю, что пришла пора.
– Да, Мик, нужны большие деньги, чтобы купить место повыше.
– Ищи выходы, я профинансирую.
– Собственно говоря, после прошлой встречи я вентилировал этот вопрос. Есть намётки.
– Запускай процедуру. Я пробуду здесь месяц, так что все оплатим.
Через месяц мы отмечали повышение. Роллс получил должность начальника полицейского департамента Квинса, Лоренс стал начальником участка Джексон Хайтс, а мой лучший ученик Маккензи – заместителем Лоренса. Остальные члены моей бывшей полицейской команды продолжали работать, ожидая от меня конкретных предложений. С Рейли мы съездили в Вашингтон, чтобы повидать пока ещё обычного юриста, но уже начавшего делать политическую карьеру Авраама Линкольна, напомнив о нашем знакомстве. Вернувшись в Нью-Йорк, Дик Рейли уволился из полиции, и отправился со мной на Аляску.
Естественно, я выбрал время и прошёлся по родным местам. Зашёл в гости к семейству Нагорофф. Раз я стал большим человеком, они дали согласие переехать со мной на Аляску и заниматься образованием местной детворы. По этой причине я выкупил весь товар в магазине, который моряки погрузили на корабль, а само помещение и квартиру продали. Затем прошёлся по родственникам парней из команды Дэма. Там меня встречали повзрослевшие девушки, которые когда-то учились у меня, и их немного постаревшие родители. Общаясь, пообещал, что в следующем году их сыновья приедут в гости. Родители отдали письма, чтобы я передал их ребятам.
На ринг «Боксинг гардена» выходили новые бойцы, становясь новыми чемпионами. Появлялись новые боссы, занимающиеся этим бизнесом. Слегка потяжелевший и постаревший Роллингс сидел в вип-ложе и, куря сигару, со скукой смотрел на происходящее в ринге действие. Два тяжеловеса, перетаптываясь на месте, от души мутузили друг друга, обмениваясь тяжёлыми плюхами. Попивая виски, заговорил один из новых меценатов бокса Тобиас Полак.
– Крепкие подбородки у парней. Хорошо дерутся, оба достойны стать чемпионами. Что скажете, мистер Роллингс?
Роллингс оторвался от созерцания и, выпустив кольцо дыма, ответил: «Здоровые примитивы. Несколько лет назад мне довелось увидеть настоящего боксёра будущего. Мне кажется, что именно таким станет бокс через десятки лет. Звали парня «Летучий голландец».
– Оригинальное прозвище, как корабль-призрак.
– Именно так, Тобиас. Это был настоящий призрак ринга, по которому никто из претендентов и чемпионов не мог толком попасть. О себе он говорил словами неизвестного мне боксёра: «В ринге я порхаю как бабочка и жалю как пчела». А уж чемпионов валил с ног за милую душу. Таких боксёров я больше не видел.
– Как его звали и где он сейчас?
– Голландец Мик Кирк. Он подался добывать золото в Калифорнию. Больше я о нём ничего не слышал.
С некоторым чувством ностальгии я пригласил своих спутников в знаменитый «Боскинг гарден» на Манхэттене. Купив дорогие билеты, мы уселись смотреть бои на хорошие места. Эпоха великих технарей 20-го века была впереди, а ныне профессиональный бокс делал первые шаги. На драку мне было скучно смотреть, хотя бой был кровавым, оттого зрелищным. В перерыве мы вышли в холл, решив перекусить в буфете и просто размяться.
Я рассказывал о временах, когда сам дрался на ринге. Вдруг услышал оклик:
– Голландец!
Обернувшись, увидел, что ко мне идёт самый понимающий бокс промоутер, с которым меня свела судьба в этом времени. Звали его Роджер Роллингс. Я улыбнулся в ответ, протягивая руку для рукопожатия.
– Кого я вижу, нестареющий Роджер! Господа, дамы, позвольте представить вам лучшего дельца от бокса Нью-Йорка, мистера Роллингса. Было время, когда он патронировал и меня.
– Мик преувеличивает. Хотя, не скрою, мне приятна такая оценка лучшего боксёра всех времён по прозвищу "Летучий Голландец".
Елена взяла его в оборот.
– Вы знали Мика раньше?
– Не только знал, но и устраивал его бои. Каких-то пять лет назад имя Мика гремело на весь Нью-Йорк. Непобеждённый чемпион Америки. После перерыва вы увидите финальный бой вечера. Чемпион Норби Стаилз побьёт претендента южанина Генри Маккола. Так вот, Мик разделал бы обоих «под орех».
– Почему? Мы видели очень сильных бойцов.
– После перерыва, мэм, вы увидите ещё сильнее. Вы правы, если попасться под такой удар, можно не встать с ринга. Только Мик не давал сопернику такой возможности.
Девушка посмотрела на меня новым взглядом.
– Жаль, что я не видела тебя таким.
Тут влез Роулинг, смекнувший, что благородная дама со мной.
