– Это легко устроить, если вы упросите Мика выйти на ринг.
– Вот же ты жук, Роджер.
– Все ищут выгоду, а тебя помнят. Твоё фото выставлено в зале боксёрской славы Гардена, а портрет маслом находится в галерее на Бродвее.
– Михаил, это не опасно?
– Не знаю, Елена, но надеюсь, что не потерял хватку.
– Мик, так ты согласен! Я объявлю тебя после главного боя.
– Кого выставишь против?
– Кувалда Шульц. Немец, силен, но медлителен. Имей в виду, у него очень сильный левый свинг. Если попадёт – падают все, даже Стаилз. Но в тебя он не попадёт.
Для виду я ещё колебался, хотя всё уже решил. Мне снова захотелось ощутить атмосферу ринга.
– Ладно, я согласен.
– Тогда я переговорю боссами. Надеюсь, все уладим, а твои спутники увидят «Летучего голландца» в бою.
Чайкини, Вадимов, Шалмов, их жёны и капитаны судов обступили меня.
– Михаил, вы дрались здесь?
– Да, друзья. Когда я был нищим, приходилось выходить на ринг, чтобы заработать деньги на жизнь. Здесь сражается элита, и за бой можно получить от 300 долларов, а я начинал с призов в 15.
Прибежал Роджер и повёл меня к боссам.
– Мик, ты получишь 1000 долларов, больше я не смог выбить.
– Не переживай, я миллионер, генерал и барон, так что выхожу только из любви к искусству.
– Серьёзно!?
– Да, я многое успел изменить в своей жизни с тех пор, как мы виделись в последний раз, но тысячу ты мне заплатишь. Кстати, Роджер, сегодня ты общался с княжной, графинями и баронами – цени это.
Снова я разговаривал с боссами, только не как проситель, каким был пять лет назад, а вальяжно, как богатый меценат, решивший сделать пожертвование. Затем ушёл смотреть чемпионский бой, а Роджер перетёр о моем новом статусе с боссами бокса.
– Вот почему он стал таким заносчивым.
– Все меняется, мистер Резерфорд. Но из любви к искусству я очень хочу посмотреть его бой.
Посмотрел, как дерётся чемпион – здоровый и прямолинейный, как шлагбаум, панчер. Чемпион победил претендента. После боя я спустился в раздевалку, переоделся, немного разогрелся с грушей и вышел к рингу, ожидая объявления. Вскоре нас объявили. Против меня выпустили крепкого 30-летнего мужика. Мы оба излучали уверенность в своих силах. Ведущий разорялся, что сейчас состоится сюрприз вечера – великий «Летучий голландец» выйдет против великого «Кувалды Шульца», и все увидят супер бой.
Гонг. Бой начался, и немец сразу пошёл вперёд. Я отдал ему центр ринга, смещаясь под его левую руку, что для правши очень неудобно. Периодически так делает один из лучших боксёров современности Александр Усик. При этом отрабатывал джеб, переходящий в серию ударов. Шульц мощно, вкладывая всю силу в удар, махал своими мельницами. Удары были размашистыми, отчего медленными, так что я видел их и успевал уклониться. В конце раунда челюсть Шульца познакомилась с прямым кроссом, от которого тот прилёг на настил. Второй раунд я просто обрабатывал его физиономию, а в третьем свалил хуком по печени. Зрителям было видно, насколько беднее арсенал ударов Кувалды по сравнению с моим. Рефери поднял мою руку вверх, показывая победителя боя. После этого я подошёл к парню, пожав руку ему и его секундантам. Шульц произнёс: «Голландец, я слышал о тебе, но даже представить не мог, как ты боксируешь. Ты – настоящий чемпион, намного сильнее Стайлза».
– Спасибо, удачи тебе! Бей не только в голову, но и в корпус – в него попасть легче, а удар у тебя «будь здоров».
Я поклонился зрителям, после чего ушёл переодеться и забрать свой выигрыш на тотализаторе. Сделав эти дела, поднялся к Роджеру за гонораром. Тот сразу стал петь дифирамбы:
– Мик, будто не было этих лет. Ты в отличной форме.
– Спасибо, Роджер, что дал вспомнить прошлое. И всё же года берут своё – я устал.
Вернувшись к своим друзьям, выслушал их поздравления.
– Что же, теперь и мы видели «Летучего Голландца» в деле. Михаил Александрович, ты реально сражаешься по-другому.
– Главное, друзья, что я победил без травм.
С помощью Рэйли была найдена фирма, выпускающая шанцевый инструмент. Она держалась на плаву, но доходы были не бог весть какими. Переговорив с её хозяином Реем Кострубсом, пришли к джентльменскому соглашению. Я выкупил фирму, а Андреас стал её управляющим. Я объяснил ему задачи, которые нам потребуется решать, и профинансировал постройку новых цехов под ассортимент: тачки, печки-буржуйки, шанцевый инструмент, инструмент для добычи золота, ручные и электрические лебёдки, паровые пилорамы, помпы, драги и прочее. На это давался год, после чего фирма должна была выйти на запроектированную мощность. Я же выкупал всю продукцию для Аляски.
Теперь Рэйли искал для меня ещё одного умного перца. На протяжении ряда лет этот исследователь экспериментировал в одиночку. Его семья вместе с ним переживала все тяготы бедной жизни. Наконец, Чарльз Гудиер нашёл ключ к изобретению, над которым работал много лет. Бизнесмен Вильям Райдер высоко оценил открытие и стал внедрять его в своё производство. Однако Гудиера преследовал злой рок – Райдер разорился, и стало невозможно продолжать дело. К тому же в это время в Лондоне Чарли судился с Томасом Хэнкоком. Хэнкок утверждал, что открыл процесс вулканизации независимо от американца. Гудиер проиграл судебное дело, не получив британского патента, в результате чего в Англии главным производителем резины стал Хэнкок.
Я нашёл Чарльза в Нью-Йорке. Промышленники ещё толком не знали, как использовать резину, поэтому дела у него шли печально.
– Чарльз, добрый день. Меня зовут Мик Кирк. Как прошла ваша поездка в Лондон?
– Вы это знаете?
– Я бывший полицейский, а ныне бизнесмен. Моя обязанность знать о конкурентах или коллегах. Насколько я осведомлён, с вашей помощью ваш патрон Райдер разорился.
– Сэр! Он разорился из-за долгов по другим своим предприятиям.
– Шучу, Чарльз. Как вы смотрите на то, чтобы открыть ещё одно предприятие? Мои деньги – ваши идеи. Я готов вложить в дело двести тысяч долларов. Мы сделаем предприятие полного цикла: резина для бытовых нужд, сальники для техники и колеса нескольких типоразмеров для транспорта и тачек. Для этого я приобрету каретную мастерскую Вилли Доманса. Мы уже разговаривали с ним об этом.
– Сэр, я понимаю, что вы мыслите глобально, но кем на этом предприятии буду я? Я думаю, что мне достаточно моего цеха.
– Как знаете, Чарльз. Тогда здесь вскоре появится крупная фирма Хэнкока и вам придётся потесниться. Я – американец, поэтому сторонник поддержки американских учёных, а вы – выдающийся учёный. Но, как говорят в Чикаго: «Ничего личного, только бизнес».
– А каковы условия нашего сотрудничества?
– Это другой разговор, мистер Гудиер. Давайте, вместе определим взаимовыгодные условия. Скоро я отправлюсь в Бразилию, где куплю плантации гевеи. У нас будут прямые поставки натурального каучука без всяких посредников.
В итоге я стал владельцем колёсной мастерской с наёмным директором Вилли Домансом, начав её реконструкцию под выпуск элитных конных кабриолетов с колёсами, покрытыми каучуковыми покрышками, обычных бричек для широких масс и военных фургонов. Затем я рассказал о масляных амортизаторах, которые Гудиер и Доманс должны были сделать и апробировать, после чего получить американский патент на нас троих. В рамках организации нового производства выкупил часть берега реки Ист-Ривер, протекающей в Квинсе, и заключил договор с местной строительной фирмой "Билдинг компани". В течение года строители обязывались возвести фабрику резиновых изделий, склады и причалы для барж и пароходов. Управляющим всего комплекса должен был стать Маккензи. Шалмов и остальные офицеры всё это время занимались приобретением бытовой продукции: тёплых палаток, верёвок, кухонной утвари, летней и зимней одежды и обуви, инструментов, разных прессов, станков и паровых двигателей. Все девять судов были забиты товаром. Решив торговые дела и сняв в банке с моего счёта тысяч триста наличными, мы продолжили путь.
Быстроходные суда уносили нас на юг вдоль американского побережья. Я с дамами и офицерами разместился на фрегате «Ейск», которым командовал капитан третьего ранга Геннадий Валентинов. Если путешествие на парусном судне из Нью-Йорка в Сан-Франциско занимало 160 суток, то на клиперах под парусами можно было добраться за 100-120, а если включить паровые двигатели, то раза в два быстрее. Мы решили идти под парусами, лишь периодически запуская двигатели. Уголь приходилось экономить, так как не в каждом порту им можно было забункероваться. По пути посетили Ричмонд, Майами и Гавану, пополнив запасы продуктов питания, тростникового сахара и кубинского рома.
Быстроходные клипера с наполненными ветром парусами весело бежали, подпрыгивая на волнах. Следом шли остальные пять парусников. Иногда нас сопровождали киты, касатки или акулы. За прошедшие полгода моряки стали похожи на моряков, а не тех неумёх или разгильдяев, которыми были вначале. Я смотрел на них, вспоминая наше первое знакомство. Когда я набрал солянку моряков, палки и мордобой на корабле запретил. Учитывая, что морячки были разношёрстными: дебоширы, пьяницы, нормальные ветераны и не знакомые с дисциплиной новобранцы, они посчитали меня мягким, отчего стали филонить. Всё решилось просто. Стоило применить старинное наказание, как команда поняла, что с ними церемониться не будут. Осуждённого подняли на рей, опустили вниз головой в воду и при помощи верёвки протянули под килем на другую сторону корабля.
Вообще-то килевание было запрещено морским уставом Павла I, но кто же меня осудит! Если виновный не захлебнулся, то мог сильно порезаться об бентос – наросшие на днище раковины, и умереть от кровотечения. Почти захлебнувшегося матроса судовой врач успел откачать, а я толкнул речь: «Матросы и офицеры, я отменил палки на корабле не из жалости к вам, а чтобы не калечить вас перед боем. К тому же в бою все мы становимся товарищами, которые вместе гибнут или празднуют победу, а бить своего боевого товарища неправильно. Однако дисциплину никто не отменял. Тех, кто посчитал мои нововведения слабостью командования и стал отлынивать от своих обязанностей, ждёт одно, но действенное наказание – килевание. Матрос Гордянко его только что проверил на себе. Но я надеюсь на вашу сознательность матросов русского флота. Я понятно донёс вам свои правила?»
На траверзе показались берега Бразилии, а наутро мы увидели устье величайшей реки мира – загадочной и опасной Амазонки. Я отдал приказ капитану судна.
– Поворачивай к реке, мы зайдём в городок Макапа.
– Слушаюсь, господин генерал.
Ко мне обратился стоящий рядом с нами Олег Чайкини.
– Михаил Александрович, а что вы хотите здесь?
– Здесь расположены огромные леса дикорастущей гевеи и махагони – это каучук и красное дерево. Кстати, по прочности гевея не уступает европейскому дубу, а её древесина так же относится к семейству пород красного дерева. Кроме каучука из гевеи получится отличный резиновый клей и мебель, которая не гниёт и устойчива к воздействию вредителей. Древесина махагони обладает теми же свойствами. Из неё мы будем делать дорогую мебель.
Раздались команды, фрегат поменял курс, а сигнальщики флажками передали остальным кораблям команду "Делай, как я".
В зачуханном городишке стояла нестерпимая духота. Мы обедали в самом дорогом местном ресторане, по санитарным нормам недотягивающему до уровня российской забегаловки – вокруг нас жужжали мухи всех размеров и расцветок, а по стенам ползали тараканы и охотящиеся за ними ящерки.
– Барышни, как вам романтика Амазонии?
– Это непередаваемо, Михаил Александрович.
– Надеюсь, среди вас нет желающих искупаться в Амазонке?
– Боже, упаси лезть в такую воду.
– Завтра поедем смотреть плантации. Прошу одеть костюмы для верховой езды. Джунгли – дело опасное. Ничего не трогать, здесь везде могут быть очень ядовитые Божьи создания.
– Как вы пауков называете?
– Пауки ещё не самое страшное, что здесь водится. Кстати, видите, на листочке сидит маленькая красивая зелёная лягушка с большими красными пятнами?
– Фи, лягушка! Хотя с виду очень миленькая.
– В природе всё яркое предупреждает об опасности, оно будто говорит окружающим: "Не трогай, я очень ядовито". Если эта лягушка прыгнет вам на шею, и вы не успеете смыть яд, который находится в покрывающей её тело слизи, смерть вам обеспечена. У них очень токсичный яд, стимулирующий паралич сердца. Так что всем быть очень осторожными.
– А как же тут люди живут?
– Они тут родились и лучшего не знают. Иммунитет у них повыше, но если не повезёт, также умрут, как эта мухи.
Тут я махнул рукой, поймав жирную муху, мостящуюся на мою тарелку, и салфеткой задавил её, а потом вышел помыть руки. В это время в ресторан вошёл бразилец, глазами став искать среди столиков нужную ему компанию. Вот на входе я с ним и столкнулся.
– Сеньор Кирк, я всё выяснил.
– Сеньор Роналдиньо, пойдёмте к нашим столикам, покушаете и промочите горло.
Подошедший мужичок по имени Эдсон Арантес Алвес Рональдо был местным директором отдела госимущества при мэрии. Поскольку он был младшим братом Педро Рональдо, занимающего должность городского мэра, то его звали уменьшительным прозвищем Роналдиньо. Несмотря на ответственную должность в администрации района, судя по его одежде, мужик был не богат. Это навело меня на мысль, что он честный малый. Так что, зайдя на следующий день в его контору, познакомился с ним, часа два обсуждая местные новости. Южноамериканцы, особенно из деревень или небольших городков общаться не могут, пока не вывалят на тебя все новости, к делу не перейдут.
Я его не перебивал, лишь направляя разговор в нужное русло. После разговора я сделал ему предложение:
– Сеньор Роналдиньо, я вижу, что вы честный человек, поэтому небогатый.
– Увы, бедность – не порок. Лучше я не куплю себе золотые часы, чем буду слышать, как за моей спиной шепчутся люди: «Это вор и взяточник».
– Я хочу купить плантации гевеи и махагони. Но дело в том, что я уеду дальше к месту своей службы, лишь периодически присылая сюда корабли за каучуком и древесиной. Раз в год приедет проверяющий с деньгами для дальнейшей работы.
– Я весь во внимании, сеньор Кирк, но пока не соображу, к чему вы клоните?
– Я предлагаю вам возглавить созданную мной фирму по заготовке красной древесины и каучука. Сколько платят рабочим за сбор каучука?
– Двадцать реисов за день.
– Простите, но ваша валюта – бразильский реал. А что такое реис?
– О, сеньор, реис – это множественное число от реала, сто реисов составляет примерно один доллар.
– Понятно, сеньор Роналдиньо. Вы будете платить сорок реисов нанятым рабочим, оформив их всех официально. Ваша зарплата будет 200 долларов в месяц. Надеюсь, что наша фирма будет процветать, а вы получать большие премии.
– Как мне продавать каучук?
– Никак. Весь каучук и древесину я буду вывозить в Штаты и Россию. Мы зарегистрируем мою фирму, вы найдёте земли с гевеями и махагони получше, а я их куплю. Вы наберёте сотрудников согласно этому штатному расписание, а в будущем, когда расширимся, станете нанимать работников самостоятельно. Но помни, если не обоснуешь инспектору, почему ты набрал столько людей, то расходы на них я вычту из твоей зарплаты.
– Сеньор Кирк, я сражён вашим предложением.
– И ещё. Я не думаю, что вам надо увольняться из этого отдела. Ваша задача покупать для фирмы землю с гевеями по самым низким ценам, какие можно сделать. Ищи выгодные варианты и помни, сеньор Роналдиньо, что 10 % экономии – твои.
– Я порадую брата и домашних.
– Можете набрать себе помощников из них, – пусть это будет почти семейным бизнесом.
– Я все продумаю, просчитаю и через несколько дней покажу вам. Затем вы откроете фирму, я стану директором и она заработает.
И вот по прошествии недели Роналдиньо нашёл нас, обедающих в ресторане. Лично я думал, что ему потребуется не меньше месяца на это дело, но он меня приятно удивил.
– Я все подсчитал, сеньор Кирк, и подобрал интересные варианты. Эх, если бы вы зашли ко мне в контору, а то здесь негде разложить бумаги.
– Сеньор Роналдиньо, отобедайте с нами, а затем прогуляемся к вам в контору. Господа, дамы, разрешите представить вам сеньора Роналдиньо, директора нашей компании в Макапе. А это мои компаньоны: княгиня, графини, бароны…
Мужик сидел совершенно потерянный, боясь даже жевать в присутствии высокородных дворян.
– Простите, я никогда не был, не имел чести, не обедал в таком обществе. Я теряюсь.
– Расслабься, Эдсон. Поешь спокойно, и пойдём работать.
В итоге Роналдиньо стал директором зарегистрированной фирмы "Норд каучук", на счёт которой я положил пятьдесят тысяч долларов – огромную по местным ценам сумму. Из них я прикупил тысячу гектаров амазонской сельвы с гевеями и махагони, отдав за это сущие копейки – сейчас в этой дыре она никому не была нужна. Правда, все ближайшие участки были раскуплены, так что я брал второй и третий растительный пояс, окружающий городок. Но ничего, будет, куда расширяться.
Затем были определены необходимые мероприятия по обустройству быта рабочих. Роналдиньо нанял бригады строителей, которые возвели деревянные бараки для проживания рабочих, магазинчик, столовую и водяную пилораму, отрыли в земле и обложили деревянными досками склады для хранения инвентаря и добытого материала. После этого он принял на работу человек сто рабочих и охрану из индейцев.
Кроме этого я познакомился со всеми местными бизнесменами – моими будущими конкурентами, скупив всё, что они предлагали на продажу. Набралось тонны три собранного каучука и несколько десятков кубов пиленного красного дерева. Я договорился с ними о том, что буду выкупать весь их товар. Кроме этого закупили рис, кофе, маниоку и бразильский орех.
Запустив процесс, эскадра продолжила путь. Останавливались мы в Рио-де-Жанейро, куда так рвался Остап Бендер, Монтевидео и Буэнос-Айресе, пополняя запасы воды, провизии и угля. Впереди маячили льды Антарктиды. Мы решили не идти очень бурным и опасным проливом Дрейка, а обогнули Огненную землю. Оказавшись вблизи льдов, высадились на островную гряду ледяного континента Антарктида. Команда и пассажиры выкладывали на лёд наловленную сетью утром для питания рыбу. К ней подбегали небольшие пингвины, лопая лежащие рыбины и клянча новые подношения. Девушки кормили их с рук и гладили.
Затем наш путь лежал вдоль побережья Чили – страны, богатой различными полезными ископаемыми. В кают-компании я вновь довёл до подчинённых свои планы.
– Господа, в этих горах лежит столько полезных ископаемых, что они с лихвой покроют наши потребности. Мы сделаем остановку и купим здесь землю.
– Зачем это нам?
