– В машину мне сейчас нельзя.
– А живешь ты далеко?
– Очень, – отзывается она, уставившись в пустоту.
Легкий ветерок играет с ее черными волосами, на шее под подбородком заметно пульсирует вена. Мой взгляд сползает по ее ключицам, но я сам себя останавливаю. Нехорошо пялиться на девушку в такой деликатной ситуации, хоть и посмотреть есть на что.
– Значит… – Вскинутый указательный палец заставляет меня замолчать.
– Послушай… – с тяжелым вздохом говорит Ясмина.
– Ярослав, – напоминаю я.
– Ярослав, – повторяет она и склоняет голову. – Ты вообще настоящий?
– В каком смысле?
– В прямом.
– Ну-у-у…
К моей щеке прижимается холодный кончик пальца, и Ясмина тихонько хихикает:
– На ощупь вроде бы настоящий.
– Раз уж мы в этом убедились, то… – удивленно произношу я, пока она легонько постукивает по моему носу, – может, мы…
– Что тебе надо, настоящий Ярослав? – Нотки воинственности вновь ударяют колючками по моему лицу. Не знаю, как ей это удается, но я отчего-то чувствую себя идиотом.
– Хочу помочь.
– Ты не поможешь, – кисло хмыкает Ясмина и вздрагивает, покосившись на сумочку, лежащую у нее на коленях. – Извини, мне нужно ответить на звонок. Ты иди, я в порядке. Спасибо за заботу.
Она достает телефон, а я так и сижу рядом, даже не подумав сдвинуться с места. Знаю я все эти отмазки в стиле «сама справлюсь», меня не проведешь.
– Вспомнила наконец-то? – недовольно произносит Ясмина, прижимая мобильный к уху. Из динамика слышится высокий голос с истеричными нотками. – Что? Как? Да брось, Тань! Какие извинения?! День рождения у меня каждый год, проехали. Как там Даня? Что сказал врач? Какой ужас, бедный малыш. Ну хорошо-хорошо. Главное, что ему уже лучше.
Еще минуту назад Ясмина точно была не в себе, а сейчас выглядит вполне адекватной. Реакция на стрессовую новость сработала отрезвляюще? А может, у нее та же суперспособность, что и у Кирилла? Когда по малолетству родители звонили ему в разгар тусовки, он мог разговаривать вменяемо, даже будучи лежащим на крышке унитаза.
– Угу. Отдыхайте. Да я нормально. Посидели с родней немного. Ага. Все хорошо, не волнуйся. Созвонимся завтра. И я тебя.
Ясмина бьет пальцем по экрану и тяжело вздыхает, убирая мобильный в сумочку. Заправляет волосы за уши и приподнимает голову:
– Ты все еще здесь?
– Как видишь.
– Я-я-я… – тянет она и с трудом сглатывает. Ей, очевидно, все еще нехорошо. – Даже не знаю, что тебе сказать, Ярослав. Да, я напилась, но это не в первый раз. Разберусь.
– У тебя день рождения?
– Был.
– Отметила ты, похоже, с размахом. Поздравляю.
– Угу. Спасибо.
– Слушай, Ясмина, я понимаю, что мы не знакомы толком, но…
– Яся, – поправляет она, натянуто улыбаясь. – Можешь звать меня просто Яся.
Приоткрываю рот, лоб немеет. Она так быстро меняет настроение, что трудно угнаться.
– Очень рад знакомству, – отвечаю скованно.
– Это вряд ли, – усмехается она. – Я вообще-то не часто пью…
– У тебя был повод, – оправдываю ее, чтобы снизить напряжение и показать, что ни капли не осуждаю.
– И не один. – Она удерживает мой взгляд. Вижу болезненное смирение и тихую усталость, а еще боль, скрытую в непроглядной темноте ее глаз. – Ну что, стажер? Раз уж ты сам напрашиваешься, то твое первое задание – помочь мне добраться до дома. Возьмешься?
– Без проблем. Адрес?
Ясмина называет улицу и номер дома, и я понимаю, что это не так уж и далеко.
– Так… – я оглядываюсь, прикидывая маршрут, – если такси не наш вариант, то…
– То мне придется идти босиком, а тебе отгонять от меня бродячих собак.
– Босиком не придется.
– Я не стану тебя разувать.
– И не надо, но… – Опускаю голову, оценивая размер ее стоп.
– Каблуки ломать мы тоже не будем, – предостерегает Ясмина.
– Не будем, – соглашаюсь я и развязываю шнурки на кроссовках.
Снимаю обувь, а затем и носки. Ступни щекочет пушистая трава, в кожу впиваются мелкие кусочки земли.
– Что ты… что ты делаешь?
Вытаскиваю из кроссовок стельки и засовываю их в носки:
– Делаю тебе «сапоски».
– Чего?
– Сапоги-носки. Это не очень гигиенично, но явно лучше, чем идти босиком. Клянусь, я регулярно мою ноги, а эти носки надел только вечером.
Ясмина хмурит темные густые брови и нерешительно протягивает руку к моему изобретению:
– «Сапоски», значит? Хитро.
– Спасибо.
– Как ты до этого додумался?
Вспоминаю вечер после выпускного в девятом классе. Риша тогда впервые решилась надеть туфли на каблуке, что было огромной ошибкой, ведь они совсем не были похожи на танцевальную обувь, к которой она привыкла. Через пару часов она вывела меня на террасу кафе, где мы праздновали, заставила снять кеды, вытащила из них стельки и отжала носки, сделав первую версию «сапосков». Мы танцевали с ней тогда, кажется, всю ночь. Она визжала, когда я ее кружил. Улыбалась…
– Это не я, – выдавливаю сквозь першение в горле.
– Кто бы это ни был, он великий человек.
– Да. Так и есть.
Ясмина наклоняется, чтобы натянуть первый «сапосок», но быстро выпрямляет спину, зажмурившись.
– Чертова текила, – шипит она.
– Давай помогу.
– Боже… мне придется заложить все золото, что подарила бабушка, чтобы расплатиться с тобой.
– Просто возьми меня на работу, – смеюсь я, обхватывая тонкую лодыжку.
– Всего-то? Ты принят!
– Это лучшее собеседование, что у меня было.
– И худшее, что было у меня. Чувствую себя Золушкой-алкоголичкой.
– Уверен, если бы она жила в наших реалиях, то точно спилась из-за тягот жизни.
– Или убила бы мачеху вместе с сестрами, чтобы отжать себе дом.
– Или так.
Поправляю резинку носка, задев костяшками гладкую теплую кожу, и поднимаю взгляд на притихшую Ясмину.
– Ты бы в этой сказке был принцем, – чарующе медленно говорит она. – И Золушка убила бы еще и полцарства ради танца на балу с тобой.
Не нахожусь с ответом, и не хочется признавать, но ее слова меня… смущают? Похоже на то. Давненько такого не было, даже непривычно.
– Кхм, – откашливаюсь я и надеваю кроссовки. – Думаю, мы можем идти.
Ясмина встает и замирает на пару мгновений, по всей видимости, стараясь унять тошноту, затем отряхивает платье, а я подбираю с земли ее обувь. Выходим на тротуар и неспешно шагаем вдоль дороги, по которой проносятся редкие машины. Искоса поглядываю на начальницу и пытаюсь прикинуть, сколько ей лет. Карина говорила, что сестра старше, но насколько? Визуально тяжело определить, а если прикинуть логически, то раз у нее уже есть свое дело, значит, учебу она закончила. Получается, ей точно больше двадцати одного…
– Часто ты так делаешь? – вдруг спрашивает Ясмина, прерывая мои размышления.
– Что именно?
– Играешь в рыцаря.
– Эм-м-м…
– Нравится чувствовать себя героем? – не дождавшись ответа, задает она следующий вопрос, в котором чувствуется то ли насмешка, то ли презрение.
Любопытно. Дело во мне или в чем-то другом? А может, в ком-то другом?
– Разве помогать – это плохо? – с интересом спрашиваю я, чтобы хоть немного понять, что она за человек. Говорят, пьяные люди – самые честные, я и сам не раз в этом убеждался.
– Смотря с какой целью, – уклончиво отвечает Ясмина.
– Не веришь в бескорыстную чистоту помыслов?
– А должна? Мне ты помог, потому что тебе нужна работа.
– Я помог тебе, потому что ты сестра моей хорошей знакомой.
– Сколько ты знаешь Карину?
– Где-то полгода.
– Хорошая знакомая, – иронично усмехается она и указывает пальцем на полупустую парковку супермаркета. – Давай срежем здесь.
Переходим дорогу. Молчание следует за нами по пятам, слышатся только шорох шагов и мистическое гудение спящего города. Поглядываю на девушку, идущую рядом, и не без удивления отмечаю, что «прочесть» ее не очень-то просто. Обычно хватает нескольких минут разговора тет-а-тет, большинство людей для меня не просто открытые книги, а статьи в три строки. Их характеры, слабые места, комплексы – все это видно сразу, а тут… слишком много намешано, никакой определенности. В один момент она кажется слабой и грустной девочкой, в другой – уже уверенной девушкой с жестким взглядом. Где правда-то?
Ясмина сильнее запахивает пиджак на груди и сбавляет шаг.
– Извини, – тихо произносит она.
– За что?
– Кажется, я сказала что-то не то.
– Ерунда. Я не в обиде.
– Ты хороший, да?
– Не знаю. Не могу судить.
– У тебя есть девушка?
– Нет.
– Странно.
