Елена Княжина "Шипы в сердце в Академии Судьбы"

Я помнила, что там имеется незаметный глазу уступ. В детстве папа проводил мне экскурсию по банку. Увидев помост для телепортации, я тоже первым делом подумала на дракона.

Быть может, раньше, пять сотен лет назад, чешуйчатый ящер и впрямь летал над столицей…

– Там он встречает важных гостей и тайных вкладчиков, – пробормотала с неохотой, понимая, что выбалтываю отцовские секреты первому встречному. Врагу семьи. – Тех, кто не жаждет топать через центральный зал… На крышу можно переместиться только с личной привязкой телепорта, а дальше действует пропуск отца.

– Ммм… Уверен, мы туда без труда замахнем и так, – осклабился вампир и без предупреждения прыгнул в темноту.

Привязанная к нему замком из переплетенных пальцев, я подлетела следом, отставая от Эрика на метр. Рука грозилась вот-вот оторваться, а расстояние – увеличиться.

– Мне никогда это… не п-понравится, – сбивчиво заверила я вампира, когда под ногами вновь оказалось что-то помимо воздуха и темноты.

– Понравится, ягодка. Со мной вам понравится абсолютно все, – многообещающе хрипел Эрик, уже вовсю изучая крышу. Выход к лифтам нашелся за кованой решеткой. – Приложите пальчик, леди Честер… Ну что вы опять застряли?

– Посмотрела бы я на вашу стремительность, будь на вас надето пять слоев кружева и шелка… – прошипела я, протискиваясь пышными юбочными боками через узкий мостик, огражденный с обеих сторон. Он позволял гостям безопасно переместиться с помоста к площадке с лифтами.

Сжимаясь под хищным взглядом, я приложила именной жезл к пропускному кристаллу. Только теперь осознала, зачем Валенвайд всю дорогу тащил меня на себе. Буквально.

С крыши внутрь могут попасть только служащие с высшим уровнем допуска, сам банкир Лионнел Ланге и его ближайшая родня. К примеру, дочь…

В груди взволнованно трепыхалось сердце, выдавая высшую степень нервозности. Хотелось то подпрыгивать на месте, то задевать Валенвайда едкостями и колкостями… Чтобы он в очередной раз раздраженно обернулся и позволил мне вляпаться в свою угрюмую, уверенную мину.

Во что он меня втянул?

Сколько заголовков для завтрашнего «Трибьюн» пропадало зря в моей голове.

«Первокровка из «Эншантели» ограбила банк!»

«Дочь графа устроила вампиру непристойную экскурсию среди ночи…»

«Чему обучали в Париже? Взломам маг-сейфов и краже частной собственности!»

Лифт ехал медленно, бесшумно раскачиваясь на магических тросах. Эрик предусмотрительно нажал на голубенький кристалл, отмеченный стертой «двойкой». И, когда двери расползлись по сторонам, вышел на втором этаже.

– Матерь морфова! – выдохнула я, спешно задвигаясь за колонну всем своим кружевным великолепием.

То, что с площади казалось вымершим, полупустым банком, на деле напоминало разоренный заповедник. Будто Буря пронеслась вдоль клеток! Сорвала затворы с дверей и выпустила в Эстер-Хаз стаю рычащих, скалящихся, озлобленных тварей.

– Видите подружек? – невозмутимо уточнил упырь, пока я прижималась грудью к холодной колонне и царапала мрамор ногтями.

Я нервно выискивала глазами рыжий, «лисий» хвост среди черных, серых и золотистых. На третий день лунного оборота в банк заявились почти все вервольфы маг-сообщества… Но гривы Монис я нигде не наблюдала.

Хотя, конечно, в обороте она могла выглядеть как-то иначе, чем в образе человека. К примеру, быть крупной черной, как вон та волчица. Или серебристо-серой, как тот горбатый вервольф. Но внутри зрела уверенность, что Монис огненно-рыжая во всех своих ипостасях.

– Пока не вижу, – мотнула головой, скользя цепким взглядом по силуэтам внизу.

Полукровки облюбовали центральную залу «приема и выдачи». Тут были не только обернувшиеся волки, но и зеленокожие дриады, крутившие на запястьях тотемные деревянные браслеты. И еще какие-то маги, в которых половинчатая суть проявилась слабо: оперением на плечах, подшерстком на затылке, чешуей на скулах… Они сжимали в пальцах искрящие жезлы и готовились к бою.

Существ было слишком много. Сильно больше, чем в ту ночь на мансарде. Не одна и не две «боевые группы», объединенные общим лидером… Который велел им собраться здесь. В третью ночь оборота, в день моей брачной презентации.

– Еще раз спрашиваю, кто тут главный? – истерично взвизгнула блондинка с чешуйками на носу. – У кого есть пропуск к хранилищам? Мы желаем забрать вклады полукровок.

Ее розовый блейзер что-то напоминал… Позади девицы стоял мощный косматый волк и подрыкивал каждому ее слову.

– Пусть лучше у нас хранятся. Полукровки своих берегут, – согласилась девушка с орлиным носом и крупными золотыми серьгами в ушах. – А затем мы уничтожим все бумаги. Досье, регистрационные карточки, справки о полученных «хазах»…

Те банковские морфы, что не успели телепортироваться в минуту нападения, испуганно сидели под стойкой регистрации и ожесточенно линяли. Часть стражей лежала у парадной двери без чувств: они пострадали первыми.

– И разобьем ваши оракулы! – взвизгнула розовая.

– Агррр! – огрызнулся черный волчара и процарапал лапой пол.

– Эти двое точно из Петербурга, – сообщила я Валенвайду, чувствуя, как его горячие выдохи растекаются по щеке. – И вот эта, носатая, в золотом плаще. Я узнаю их голоса, они были на тайном собрании в мансарде. В масках, но это точно они.

– Пока у них кровь бурлит, – цедил Эрик. – А едва явится основная стража, побегут обратно, поджав хвосты. И притащат беду в дом Карповских.

Я обернулась к магистру: он сам-то иначе действует? Никуда не вламывается, никого не калечит, ведет себя, как добропорядочный гражданин?

– А вы, выходит, намерены оставить их тут на растерзание трибуналом?

– Я планирую вытащить отсюда свою сестру, которая где-то в банке. Только где?

Осторожно высунувшись из-за колонны, я бросила быстрый взгляд вниз, на стол с магическими весами. Старый морф в богатой черной ливрее прятался под медной чашей и пока умудрялся оставаться незамеченным.

Из всех, кто остается в банке после ухода отца, только у главного приемщика есть доступ к хранилищам. Насколько я слышала от папы, морф связан смертоносной клятвой, согласно которой он не имеет права впускать на нижние этажи чужаков.

– Маловато стражи, – прокомментировал Эрик, хищно принюхиваясь и изымая из воздуха только ему видимые нюансы.

– Самых лучших отец взял сегодня в замок, – проронила я, растирая грудь. Под ребрами тревожно сжималось и пульсировало.

– И кто-то об этом явно знал, ягодка…

Я раздраженно тряхнула плечом: подозрения Валенвайда ложились на кожу тяжелыми, колючими волнами. И его выдохи, бившие прицельно то в ухо, то в шею, то под розовые рюши, добавляли тревоге пряный окрас.

Кто-то знал. Знал, знал, знал… Но я не успела сообщить подругам о письме жениха! Никому не называла дату брачной презентации. Да и папино решение взять в замок банковскую стражу стало для меня неприятным сюрпризом.

Но совпадение было слишком явным, кричащим. Полукровки выбрали идеальное время, чтобы напасть. Ни отца, ни бравой охраны. Лишь кучка линяющих морфов и горстка припозднившихся гостей: из-за наплыва «добровольных вкладчиков» банк нынче закрывался после полуночи.

– Кто, Вероника? – прошипели мне в ухо. – Кто устроил засаду графу-слизняку?

– Возможно, вы? – я нервно обернулась и столкнулась с вампиром носами. – Разве бойня в банке – не то, о чем вы мечтали? Чтобы много крови и обнаженных клыков? Чтобы полукровки выгрызали свои права зубами?

– Не тогда, когда тут прячется моя сестра, – поморщился Эрик. Пошевелил ноздрями и кивнул в правый нижний угол. – Она там. За закрытой металлической дверью. Четвертая комната от входа, вторая от нас… Что Эвер тут забыла, ради линялого шурха?

Я проследила за взглядом и, припомнив расположение кабинетов, кивнула. Поняла, что тут делала рыжая вампирша. Какие отдавала долги.

Точнее, чьи… Не свои – его.

– Под нами крыло полукровок. Кабинет брачных решений, – прошептала я, с тревогой заглядывая в побагровевшие глаза. И неоднозначно промычала вдогонку: – Взносы, репутации, регистрации… и все в таком духе…

От век Валенвайда потянулись темные вены. Они закручивались на висках в причудливые узоры и убегали под каштановые волосы, обозначая пробуждение животной сути.

– И что, тролль дери, решила среди ночи зарегистрировать моя неугомонная сестрица?

Оценивающе щурясь, Эрик поглядел вверх, влево, вправо… И вернул взгляд к толстой мраморной колонне с золотыми обручами. Только ее пышные каменные бока отделяли нас от озлобленных полукровок. Закрывали от их колючих, ищущих взоров.

– Полагаю, нерожденное дитя, – произнесла я с осторожностью и подгребла юбку с обеих сторон.

– Дитя?!

– Дитя, дитя… Вашего племянника. Или, не приведи Судьба, племянницу.

С дядюшкой бедняжке заранее не повезло.

Проклятье! Многослойное платье не желало ужиматься. Только чудо и расползавшиеся по второму этажу мрачные тени не позволяли обнаружить взрыв розового кружева наверху.

Заметив мою проблему, Эрик тоже решил поучаствовать: положил руки на мои пальцы и с силой сжал ими упрямую юбку. Она подчинилась. Уменьшилась с боков и спрессованной тканью облепила бедра. Негодяйка.

– Дитя, – повторил Эрик недоуменно. – Я бы знал, если…

– Знали бы. Если бы были чуть внимательнее к Эвер. В ее положении важна поддержка близких, – согласилась с ним, с замиранием сердца вслушиваясь в шум под нами.

Где-то разбилось стекло, истошно зарычал вервольф. Кто-то отшвырнул стул к стене, и раздался хруст деревянной ножки.

Постанывали стражи, сваленные бесчувственной кучей у входа. Жалобно оправдывались морфы. Причитали случайные маги, оказавшиеся в смертельной ловушке, – они ютились внизу, за такими же колоннами, как наша.

Два рослых парня с незнакомыми лицами шаркали по центральной зале. Заглядывали под столы, вытаскивали банковских служащих на свет, тормошили, шепча угрозы… Летела сизая шерсть, иногда вспыхивали заклятья. Воздух в зоне «выдачи и приема» насыщался прогорклым дымом.

Кто-то из лохматых полукровок попытался прогрызть щит, раскатанный перед входом в главное хранилище. Но с обиженным воем отскочил, опалив шерсть на вытянутой морде.

Защиту здесь выставляли лучшие маги из Индийского университета, и каждое утро они лично подпитывали чары. Безопасности отец уделял много внимания. Что он сказал бы, увидев, как черная копоть оседает на отполированной стойке регистрации?

– Вот этот главный! – резкий выкрик прорезал воздух, и медная чаша со звоном слетела с бедолаги морфа. – У него форма тех, что с высшим допуском!

Статный парень в облегающей майке, с рыбьей чешуей на оголенных плечах, за шкирку вытащил приемщика под свет неразбитой люстры.

Морф как-то резко поседел, шерсть с него лезла клочьями. Он лупил огромные глаза на щит, закрывающий проход к хранилищам, и в отчаянии мотал головой.

– Нельзя… смерть… клятва преданности… – бормотал бедняга, мотая в воздухе всеми четырьмя лапами.

– Раньше надо было думать, кому присягать, – сплюнул чешуйчатый маг и зашвырнул морфа вперед по коридору. Точно мохнатый шар для магического боулинга. – Открывай! Мы пришли, чтобы забрать свое.

С запоздалым стоном я поняла, что меня, как и морфа, не ждет ничего хорошего. Эрик притащил нас в эпицентр ненависти к первокровкам, к «почетным горожанам» и в особенности к семейству Ланге.

Кровь существ, столпившихся внизу, бурлила яростью. Жаждой, голодом. Увидев графскую дочь… Боги, боги, они ведь попросту раздерут ее на куски!

Или, что хуже, решат, что моя кровь может открыть хранилище. Я ведь Ланге. Я дочь их врага.

До боли в суставах я сжала дамский жезл: понятия не имела, что могу с его помощью открыть. Только двери и лифты или что-нибудь мощнее, значительнее?

– Не паникуйте, ягодка. Вас кусать можно только мне, – «успокоил» магистр, заметив, как рвано колышется грудь под розовыми рюшами.

– И вы позволите происходить этому кошмару? – жалобно спросила я, из-за колонны наблюдая, как престарелый морф обреченно ползет к хранилищу.

– Какого бы лестного мнения вы обо мне ни были, но я лишь вампир. Не бог, – пробормотал Эрик и осторожно завел меня глубже в тень. – И что-то подсказывает, что это только начало игры… Правил которой нам не объяснили, Вероника.

Меня окунуло в странное чувство: будто я вновь очутилась на чужой тематической вечернике. Судя по обилию шерсти, чешуи, перьев и зубов – опять на костюмированной. И Веронику Честер сюда не приглашали.

Голоса полукровок гулко возносились под сверкающий купол, потоки порубленного воздуха шевелили кристаллы на люстрах… Подоспевшие стражи Эстер-Хаза, закрывшие задний ход, не спешили нападать. Не вмешивались в это безобразие и петербургские маги.

Мне было бы намного спокойнее, знай я, что где-то поблизости затаились магистр Кесслер, ректор Карповский, декан Осворт и прочие… Но, похоже, мы с Эриком были одни. Одни! Против всех. Между всеми.

Если появится папа со своими лучшими стражами, начнется кровавая бойня. Пострадают все – полукровки, люди, морфы, невинные гости банка. И Эвер с малышом: не станет охрана разбираться, кого из половинчатых созданий атаковать первыми.

Происходящее внизу напоминало ловушку, только моего кукольного разума не хватало понять, кто ее выставил. И против кого.

В сети заманивают отца? Его надеются встретить всей мохнатой, зубастой мощью, что случается лишь три раза в месяц? Но где тогда сам граф Ланге? Почему до сих пор не явился защищать свои главные сокровища?

– Значит, дитя… – заторможенно повторил вампир, выдернув меня из беспокойных мыслей. – Нет, не верю. Эвер не так наивна, чтобы надеяться на…

– Какой же вы слепец, – пробормотала я с укором. – Из-за жажды мести, застилающей глаза, ничего не видите рядом с собой!

– Кое-что все-таки вижу. Так вы уверены, ягодка? – допытывался Эрик, с опасным присвистом заглатывая задымленный воздух. – Эвер ждет потомство? Дитя древней крови?

– У меня было видение: малыш на руках и ее улыбка. И счастье. Много счастья в семье Кесслеров, – призналась растерянно, пожимая плечами. – А потом налетела страшная, черная буря и…

– Никакой «бури» на этот раз. Не сегодня! – процедил Эрик и, больно впившись в запястье, рывком затащил меня за соседнюю колонну. А от нее выдернул на темный лестничный пролет, от которого вниз и вверх уходила узкая эвакуационная лестница.

Путаясь в облаке розового кружева, я пыталась не отставать от упыря. Во-первых, увеличение расстояния между нами грозило оторванными конечностями. Весьма полезными в быту. Во-вторых, за спиной зубастой древней твари я чувствовала себя в относительной безопасности.

Нас связывала непристойная сделка. И Эрик, как никто другой, был заинтересован в том, чтобы сохранить должнице жизнь.

Глава 5. Воля

На лестнице было дымно, и я изо всех сил старалась не расчихаться. Ступени, ведущие в новое крыло для половинчатых созданий, становились у?же с каждым шагом. И наконец я застряла.

– Помогите, шурхи вас прибери…

Наглухо зажатая в застенке, я дернула запястьем, намекая, что рвать куклу на части вовсе не обязательно.

– Бедствие вы, а не куколка, – сообщил Эрик.

Оценивающе оглядев бальную юбку, он вдруг придвинулся и с громким треском сорвал с меня два слоя розовой ткани. Пропорол ногтем шнуровку. Отбросил в стороны жесткие стенки корсажа, высвободив нижний лиф.

Забрался бесстыдной пятерней под платье и выдрал кринолин, придававший наряду величавую пышность. В финале варварского действа Эрик рванул материю у щиколоток, существенно укоротив подол.