Анна Жнец "Возлюбленная белого хищника"

Четыре камеры снимали происходящее с разных ракурсов и записывали звук. В ухо мне вставили крошечный, незаметный наушник на случай, если возникнут проблемы с придуманной легендой. Сотрудник, следящий за нами по мониторам, будет подсказывать, как себя вести и что отвечать на неудобные вопросы.

Прямо сейчас в голове моей раздавался голос невидимого собеседника: «Приближайся медленно. Не делай резких движений. Предложи ему обернуться».

Пока я пересекала лабораторию, эти шесть бесконечных метров до клетки, зверь не сводил с меня внимательных глаз. Его ноздри трепетали. Белые усы подрагивали. Длинный полосатый хвост бил по бетонному полу.

– Я принесла поесть.

Стоило остановиться напротив решетки, как по телу хищника прокатилась крупная дрожь. И в этот раз, как и в прошлый, я не уловила момент трансформации. Все случилось за долю секунды. Был зверь – стал человек.

Голый.

Возбужденный.

Источающий адский жар.

«Убедись, что он не собирается нападать, и подойди ближе», – подсказал голос из динамика.

С шумным вздохом пленник прижался к решетке обнаженной выпуклой грудью, словно хотел просочиться ко мне сквозь железные прутья клетки. Отсутствие одежды его нисколько не смущало, а вот я от неловкости не знала, куда деть глаза. Взгляд против воли соскальзывал вниз, и в голове проносились неуместные мысли: «Огромный. А я опять девственница. Будет больно».

– Поешь? Наверное, устал питаться одним сырым мясом. Или… или ты, наоборот, больше любишь сырое?

Призрак не смотрел на еду – только на меня. Но как на еду. Как на сочный аппетитный стейк, который собирался проглотить целиком.

– Вот, держи.

Не дождавшись ответа, я подошла ближе и попыталась просунуть тарелку между прутьями клетки, как вдруг на моем запястье сомкнулись мужские пальцы.

Я дернулась и застыла, боясь пошевелиться.

Он схватил меня! Зверь меня схватил!

«Не паникуй, – в голосе наблюдающего за нами сотрудника звучала тревога. – Оборотень не обидит истинную пару».

Не обидит?

Тогда чего ты там, за своими мониторами, так нервничаешь?

Но действительно. Больно не было. Никто не пытался сломать мне кость. Сильный, мощный хищник держал меня за руку крепко и в то же время нежно. Большим пальцем он гладил переплетение голубых венок под тонкой кожей.

– Как тебя зовут?

Казалось, человеческая речь дается ему с трудом. Зверь будто вспоминал, как это – говорить, складывать звуки в слова, слова – в фразы. Разучился за два года молчания.

– Агвид. А тебя?

– Убийца, – ухмыльнулся светловолосый гигант. – Обычно люди называют меня убийцей.

По коже прокатился холодок страха.

– Я имела в виду имя. Настоящее.

Зверь сжал мое запястье чуть крепче и шумно втянул ноздрями воздух.

– Кто ты такая? – прохрипел он. – Откуда? Из какого клана?

Я растерянно покачала головой. Клана?

«Расспроси подробнее, – оживился сотрудник за монитором. – Что за кланы? Таких, как он, много?»

Взгляд невольно метнулся к красному огоньку камеры в углу.

– О чем ты? Есть еще… оборотни, другие люди, умеющие превращаться в животных?

Голубые глаза напротив прищурились. Ноздри раздулись.

– От тебя пахнет младенцем, – вдруг выдал зверь. – Маленьким ребенком.

Проклятье!

У него настолько сильное обоняние?

Нельзя, ни в коем случае нельзя говорить оборотню правду о Молли. Представляю, в какое бешенство он придет, узнав, что у его истинной пары есть ребенок от другого мужчины. Возлюбленная таких ревнивцев должна быть чистенькой и невинной, а я уже успела и замужем побывать, и родить.

«Скажи, что у нас в заложниках твоя сестра».

Снова ложь. За всю жизнь столько не лгала, сколько за последние дни.

– Моя маленькая сестра у них.

Я судорожно сглотнула и отвела взгляд. Оборотень снова принюхался.

Из-за сомнительного препарата, что мне ввели, приходилось кормить малышку смесью. Молоко пропало. Призрак не мог учуять его запах. Или мог?

– Они тебя шантажируют? – зарычал пленник, обнажив белые зубы и розовые десны. Пожалуй, в облике гигантского разъяренного мужика он выглядел еще более устрашающим, чем в звериной ипостаси.

– Да, шантажируют, – я опустила голову, уставившись себе под ноги.

Как же тяжело было врать! Как я это ненавидела!

«Расспроси про кланы», – раздалось в наушнике, но я продолжала стоять и молча разглядывать плиточный пол.

– Я убью их за это, – тихо, но уверенно произнес Призрак, потом отпустил мою руку и отошел к самой дальней стене из металлических прутьев.

Теперь, когда он был далеко, дышать стало легче: его аура, темная энергетика давили на меня бетонной плитой.

– Они умрут за то, что обидели твою сестру, Агвид, – пообещал зверь с решимостью опытного убийцы и добавил еще более мрачным тоном: – Не дай им бросить тебя ко мне в клетку.

На секунду он прикрыл глаза и сжал кувалды-кулаки до вздувшихся вен.

– Потому что я не сдержусь.

Глава 4

Самое страшное – это чувство беспомощности, когда не можешь помочь собственному ребенку. Слышишь, как плачет дочь, видишь, как она заходится криком, а не в силах ничего сделать. Самое дорогое тебе существо страдает, маленькое, беззащитное, полностью от тебя зависящее, но облегчить его муки нет денег.

Да что там денег! Нет даже способов лечения. Не знает мир такой болезни. Доктора только разводят руками, а дочь кричит, надрывается сутками, отказывается от еды. На ее коже – странная сыпь, тело сводят жуткие судороги. Муж бросает тебя с ребенком одну, не выдержав напряжения и бессонных ночей. Уходит, оставляя наедине с отчаянием, с ужасом беспомощности, со своей ответственностью.

Ты не живешь. От усталости ты зомби. Высохшая мумия с красными глазами и опухшими от бесконечных рыданий веками. У тебя трясутся руки и дергаются в нервном тике оба глаза. И хочется продать душу дьяволу, сердце из груди вырвать, лишь бы увидеть, как твоя малышка тихо и мирно спит в детской кроватке.

В конечном счете это я и сделала – продала душу. И тело. Заключила сделку с незнакомцами в деловых костюмах, называвшими себя Корпорацией.

Той же ночью я впервые увидела улыбку на губах своего ребенка. Молли смотрела на меня чистыми ясными глазами, кряхтела и держала в крошечном кулачке мой палец. Спокойный, безмятежный, счастливый младенец. Я готова была ноги целовать врачу, сделавшему тот волшебный укол.

Вчера Призрак сказал: «Они умрут за то, что обидели твою сестру». Но Корпорация не обидела Молли. Она ее спасла, вернула мне и моей крохе нормальную, полноценную жизнь.

И Молли не сестра мне, а дочь. Стал бы зверь так же заступаться за нее, зная правду?

– Я говорил с врачом, – лысый, как обычно, провожал меня в лабораторию, – он сказал, что сегодня уже можно.

Ноги резко ослабели, и я споткнулась на ровно месте.

Сегодня? Они хотят, чтобы я легла под зверя сегодня? Поэтому надели на меня это короткое, сексуальное платье, которое даже снимать не надо – задрал и все?

– Призрак в последние дни вел себя как хорошая, примерная киса. На медиков не кидался, никого не загрыз и не покалечил, даже позволил взять кровь на анализы. Думаю, он заслужил награду. Надо его поощрить.

Я сгорбилась, начиная мелко дрожать.

«Не заходи ко мне в клетку».

«Я не сдержусь».

А мне и не надо, чтобы он сдерживался. Эффект от операции сохранится в течение десяти дней. За это время необходимо потерять девственность. Зверь должен увидеть кровь.

Но черт побери… Так страшно.

Каблуки громко цокали по матовой плитке коридора, и этот стук эхом отдавался в голове. Мне словно забивали гвозди в виски. Каждый шаг как удар молотка по оголенному мозгу.

– На следующей неделе мы хотим задействовать Призрака в одной из секретных миссий, посмотреть на него в деле. Начальство полагает, что он один сможет заменить роту солдат.

Я слушала, нервно накручивая на палец прядь волос.

– Если он такой сильный, то как вам удается удерживать его в клетке?

– Особый металл. Артрониум. Самый прочный материал на земле.

– Никогда не слышала.

– Разумеется. Его открыли не так давно и месторождение сразу засекретили. – Лысый на ходу размял шею и вернулся к прежней теме: – Призрак должен привязаться к тебе как можно крепче. В этом деле физическая связь – самое надежное средство. С того момента, как оборотень заявляет на женщину права, он считает ее своей самкой, а за свою самку зверь несет ответственность. Истинную берегут. Ее безопасность – наивысший приоритет. Пока ты и твоя маленькая «сестренка», – лысый усмехнулся собственной шутке, – в наших руках, Призрак будет подчиняться. Поэтому надо чтобы он покрыл тебя до начала миссии, окончательно признал своей женщиной. Понимаешь?

Я кивнула, и мы вместе вошли в лабораторию.

При виде меня пленник принял человеческий облик и сжал в кулаках прутья клетки. Его настороженный взгляд заметался от моего лица к лицу лысого и обратно.

После нашей последней встречи в клетке появилась подстилка из тряпок, на которой Призрак мог отдыхать, когда обращался в человека, хотя вряд ли он это делал в мое отсутствие. На полу аккуратной стопкой лежала одежда, оставленная без внимания. Этот могучий блондин, судя по всему, прекрасно обходился без лишних вещей.

Мускулистая грудь, покрытая светлым пухом волос, отчетливые кубики мышц на животе, узкие бедра, густая растительность в паху и толстый переполненный желанием член.

Как можно быть возбужденным постоянно?

Под жадным взглядом оборотня волоски на моих руках встали дыбом, лицо загорелось, сердце бешено заколотилось о ребра. Все дни после операции я морально готовилась к тому, что меня ожидает, но поняла, что к такому нельзя быть готовой.

Шаг. Еще шаг.

Чем ближе я подходила, тем сильнее раздувались ноздри мужчины, тем крепче он стискивал прутья решетки. Я слышала, как шумно он дышит, видела, как часто вздымается его широкая грудь. Член между ног дергался с интересом. Взгляд, полный голода, прожигал насквозь.

– Ты хорошо себя вел, Призрак, – сказал лысый.

Я низко опустила голову, не в силах вынести эту яростную волну желания, исходящую от зверя.

– Если так пойдет и дальше, мы переведем тебя из этой клетки в нормальные человеческие условия. Хочешь отдельную комнату?

Вместо ответа, тигр шумно втянул мой запах.

– А пока у меня для тебя подарочек. Отойди к дальней стене. Сейчас я впущу к тебе твою истинную. Сможешь развлечься.

«Вот этот момент и настал», – подумала я, мечтая сбежать отсюда и забиться в какую-нибудь темную щель, оказаться на другом конце земного шара.

Должна.

Должна войти в клетку. Отдаться зверю. Показать ему девственную кровь. Стать его женщиной, его самкой.

Вздрогнув, я отвела взгляд, чтобы не видеть возбуждение хищника, но все равно продолжала его чувствовать: жар большого мощного тела, запах смазки, выступившей на члене. Густой аромат мускуса забивал ноздри, окутывал меня плотным осязаемым облаком. Я тонула в нем, каждым сантиметром кожи ощущая чужое бешеное желание.

– И без глупостей. Помни, у нас ее сестра. Сейчас мы откроем клетку.

Лысый повернулся к зеркалу на стене, которое на самом деле было окном в комнату наблюдений. Он уже приготовился дать команду людям, сидящим за пультом управления, как вдруг зверь заговорил. Его голос звучал низко, хрипло и прерывисто.

– Нет. Я ее не хочу. Не нужен мне твой подарок.

Как его и просили, Призрак отступил к самой дальней от дверцы стене и вжался спиной в решетку. Вопреки сказанному, взгляд его был диким от похоти. Сжатые кулаки, загнанное дыхание, капли пота на висках – оборотень едва себя сдерживал.

Глянув ему между ног, лысый ухмыльнулся и жестом приказал открыть клетку.   С коротким щелчком решетчатая дверь отъехала в сторону и вернулась на место, как только меня втолкнули внутрь.

Всё, назад пути нет.