– Оль, – позвал Радим девушку, – давай тоже на выход, нечего тебе тут делать.
– Ты уверен, что справишься? – голос женщины дрогнул.
– Конечно, справлюсь, товщ подполковник, – с улыбкой заверил ее Вяземский.
Бушуева кивнула и, подойдя, быстро поцеловала в губы.
– На удачу, – шепнула она и покинула кабинет, плотно затворив за собой дверь.
Радим, бросив взгляд на неподвижное тело, валяющегося в трех метрах от него, принялся творить руну удержания, она не даст черной тени вырваться из кабинета, если та попытается сбежать. Убивать Вяземский ее не планировал, это было несложно, один удар руной света, и все, развеется черная душонка мэра по вселенной, а этого допустить никак нельзя, много в ней силы сейчас, а значит, надо прибрать ее себе.
Достать черную душу из проклятого можно только одним способом – убив его. Будь это кто другой, Радим, не думая, вонзил бы ему кукри в сердце, но это мэр – человек в городе не последний, не нужны ему такие проблемы. Поэтому, выставив щит, Вяземский присел рядом с телом и сотворил руну боли. Атака последовала мгновенно, тонкий узкий черный жгут, как кнут, ударил в преграду и отскочил, даже не разрушив ее. Будь черная душа напитана поглощенной энергией попавшихся ей на пути людей, все было бы куда сложнее. А так – руна боли, та самая, которой он казнил Матильду Шмидт. Тело, находящееся под параличом, даже не дернулось, но черная душа ракетой взлетела к потолку и тут же отпружинила обратно, поскольку руна удержания не дала ей покинуть помещение.
Радим спокойно поднялся с колена, обнажил кукри и дождался очередной атаки, такой же бесполезной, как и предыдущая. Вообще, молодая черная душа, не бог весть какой противник. Редкий и слабый.
Сущность бросилась в новую атаку, ударилась о руну щита, и тут Вяземский сделал то, ради чего все это затевалось. Он снял барьер и, перехватив кукри за клинок, нанес удар прямо амариилом, одновременно активируя руну поглощения. Не сложная, но остальным зеркальщикам чаще всего бесполезная, мало того, что нужно амариил иметь, так еще душа нужна, сущности не годятся. Все произошло почти мгновенно, руна ударила в самый центр бесформенного сгустка, одновременно с рукоятью камень засветился багровым, поглощая то, что еще недавно было сутью человека, обличенного властью и какой-то тайной, которая его и убила. Вернув кукри в кобуру и скрыв его от простых людей, он склонился над телом. Развязав веревки из полотенец, Радим откинул их подальше, после чего, коснувшись зеркала, он проверил резерв, все же парочку затратных рун пришлось сотворить. Все было нормально, три четверти еще осталось, а значит, нужно закончить с теми пятерыми, которым воспоминания о случившемся на заседании совсем не нужны. Пусть Азаров мертв, но слухи о погибшем мэре, гулящие по городу, совершенно лишние.
Радим вышел из кабинета и огляделся. Ольга сидела возле кофемашины и пила эспрессо, почему-то ей очень не нравился капучино. Больше в приемной никого не было.
– Все? – спросила она.
Радим кивнул. Осталось закончить с той пятеркой, которой надо память подчистить.
– Кстати, а где эта парочка бугаев, что должны охранять покойного?
– Снаружи, – залпом допивая содержимое чашки, прояснила диспозицию Ольга. – Им все объяснили, они уже в курсе, что Азаров мертв, возникать и трепать языками не будут. А насчет тех пятерых, сейчас организую тебе кабинет. Много времени это займет? А то у нас с тобой теперь расследование. Генерал просил передать, что твое время и услуги будут оплачены.
– За это спасибо. А насчет, сколько займет, минут пять-семь на каждого. И можно будет ехать на поиски девчонки, очень мне интересно, кто же ей это проклятие подсунул. Ну и причину попутно выяснить неплохо бы.
– Сдается мне, когда мы закончим, столько дерьма всплывет, – ставя чашку на столик и поднимаясь с кресла, заметила Ольга, и Радим был с ней полностью согласен.
– Кто вы такой, и зачем меня сюда привели? – грубо и нагло поинтересовался мужчина за шестьдесят с плешью на всю башку.
– Присаживайтесь, – Радим заглянул в список, выданный ему Бушуевой, – Дмитрий Дмитриевич. Я здесь, чтобы провести с вами разъяснительную беседу по случившемуся утром инциденту.
Мужчина был последним, остальные уже отдыхали в соседнем кабинете с подчищенной памятью.
– Контора, – скривился он, но все же занял предложенный стул. – Псы режима, решили, что я буду молчать о том, что наш мэр с ума сошел и творил непотребство? Не дождетесь! Я за свободу слова, люди должны знать.
Радим мысленно сплюнул, уже в пятый раз повторялся один и тот же диалог. Реформаторы из девяностых, которые каким-то чудом удерживались у руля, полные ненависти к тем, кто пришел во власть после них, не упускали шанса раздавить оппонента.
– Уже к вечеру все будут знать…
Сотворенная Вяземским руна сна заткнула этот словесный фонтан, мужчина мгновенно отключился, уронив голову на грудь.
Радим вышел из-за стола, и устало потер лицо, руна памяти жрала силы, как не в себя, его резерв после всего просел до четверти, но дело было почти сделано. По-хорошему, конечно, нужно использовать сложную форму руны с исправлением воспоминаний, а не их стиранием. Но тут была проблема, требовалось куда больше затрат, в лучшем случае он управился бы с двумя из пяти, да и времени с момента инцидента прошло много, и с каждой минутой задача становилась сложнее, так что, Радим решил не заморачиваться. Все было просто – стереть память, разнести чиновников по кабинетам, потом разбудить их, попеняв на сон на рабочем месте, и по домам, где они будут досыпать. Схема бредовая, но лучшего варианта не имелось. Закончив с господином Никитиным, Радим еще раз устало потер лицо и стукнул по столу, давая двум прапорщикам знак, что тело можно забирать.
– Этот сколько спать будет? – поинтересовался крепкий мужчина, зашедший в кабинет.
– Этот дольше всех, – ответил Радим. – Его домой, раньше вечера глаза не откроет.
– Сделаем, товщ лейтенант, – произнес второй боец, забрасывая правую руку спящего себе на плечо. – Все, закончили?
– Закончили, – кивнул Радим, – надо выпить кофе и дальше двигаться.
Конторские кивнули и вытащили очередное тело в соседний кабинет.
Радим же отправился в столовку на первом этаже, время подбиралось к полудню, нужно подкрепиться, хрен знает, когда поесть удастся.
– Это правильно, – ставя поднос с едой на стол и усаживаясь напротив, произнесла Ольга, – столовка тут хорошая.
– Кто бы сомневался, – отозвался Радим, отрезая кусок от приличного по размерам шницеля. – Есть новости?
– Есть, – вооружившись ложкой и, приступая к борщу, сообщила Бушуева. – Оперативная группа наведалась на квартиру Анны Азаровой. Все, как ты и сказал, девочка, уже холодная, лежала на кухне с чайником в руке, не подозревала она, что ей не жить. Люди, которые точно знают час своей гибели, не ставят на плиту чайник. На ее лице была улыбка. Следователь сказал, что умирая, она была счастлива, словно свершилось все, о чем она мечтала.
– Понятно, – доедая пюрешку, подвел итог Вяземский. – Надеюсь, ты сказала, чтобы никто тело не трогал и по квартире не шарились?
– Да, передала, стоят на лестнице, ждут нас. Нашли, и ушли.
– Хорошо, – допивая компот, улыбнулся Радим. – Ешь, и поехали. Во-первых, люди бездельем маются, во-вторых, время уходит.
Ольга кивнула и чуть ускорилась.
Спустя сорок минут они перешагнули порог квартиры Анны Азаровой. Хорошая такая квартира, свежий ремонт, дорогая бытовая техника, плазма на половину стены, мебель… Сомнительно, что молодая женщина, которая работала в мэрии при отце, но на невысокой должности, даже не начальницей, могла сама себе такую купить.
Первым делом Радим осмотрел тело. Все было так, как и говорила Ольга. На губах девушки навечно застыла счастливая улыбка. На полу полно воды из чайника, ручка которого была сжата в руке покойницы. На варочной панели по-прежнему горел газ.
Радим выпотрошил сумочку и достал тот самый лист, с которого она читала проклятие. Пробежался глазами по тексту, транслит темного языка, оригинал она бы в жизни правильно не прочла. Но никаких следов того, кто мог это ей дать. Он присел рядом с ней на корточки, несколько секунд смотрел на ее лицо, пытаясь понять, как она влезла во все это и почему убила отчима. Конечно, ее могли обмануть и сказать, что это наговор на удачу и успех, но кровь… Нет, надо быть полной дурой, чтобы поверить в подобное, рисуя руну универсального проклятия кровью. Один раз он создал такую на практике, без напитки энергией, конечно, но даже, чертя, ее он ощущал зло и ненависть, исходящую от символа. А уже, когда она ее напитала своей душой…
Махнув рукой, Радим поднялся и направился к зеркалу в спальне, обычно они знают все, больше видят только зеркала в прихожих. И ничего, совсем ничего, стекло показывало обычную жизнь молодой женщины. Вяземский листал события, отматывая их назад. Жила тихо и совсем одна. Несколько месяцев ни гостей, ни мужчины. Другое зеркало, перед которым она красилась, тоже не сохранило никаких контактов с зазеркальем. Гостиная, зеркало на стене, тоже чистое. И в ванной, и в прихожей та же картина.
– Ничего не понимаю, – растеряно глядя на Ольгу, развел он руками, – никаких контактов с той стороной. В этом доме, кроме нее, побывали два курьера. Дальше прихожей не заходили. Нам тут больше делать нечего, можно запускать экспертов.
Бушуева кивнула и, открыв запертую дверь, крикнула в подъезд:
– Можно работать.
И тут же в квартире стало тесно.
– Что дальше, Радим? – выйдя на лестничную площадку и раскуривая свой айкос, поинтересовалась Ольга.
Вяземский тоже хотел закурить, но потом вспомнил, что его сигареты будут пахнуть на весь подъезд, направился к общей лоджии на пожарной лестнице. Прикурив, он посмотрел на Бушуеву.
– Если бы я знал, что она работает в мэрии, я бы осмотрел ее рабочее место. А так, пусть ребята отрабатывают по полной – связи, круг общения. Ведь контакт – это не обязательно зеркало, ведьмы оттуда живут тут годами и чувствуют себя вполне неплохо. Она могла искать информацию в интернете, и кто-то на нее вышел.
– Только ребята, что сейчас там хозяйничают, не знают, на что внимание обратить, и если в запросе браузера будет «ведьмы и ритуалы», они тупо поржут и забудут об этом доложить.
– Ты права, – давя окурок в банке из-под горошка, стоящей на подоконнике, ответил Радим. – Пошли обратно, ноутбук и телефон придется сначала смотреть мне. А потом обратно в мэрию, рабочие место надо глянуть. Если не дома, значит, там, где она проводила, куда больше времени.
Вернувшись в квартиру, он быстро просмотрел содержимо ноутбука и телефона, оба гаджета были совершенно пустые. Основные запросы – всякая юридическая информация и заказы маркетплейсов. В соцсетях тоже ничего интересного не нашлось.
– Это самая скучная жизнь, которую я видел за последнее время. Хуже могло быть только то, если бы она еще и работала на удаленке. А так, хоть какой-то социум.
– Товщь подполковник, – обратился к Ольге один из сотрудников, которые хозяйничали в квартире и занимались опросом соседей, – обход завершен. Людей сейчас немного, все на работе, но те, кто оказался дома, в один голос говорят, тихая, спокойная девушка, никаких пьянок и загулов, никто к ней не ходил. Жила одна.
– Спасибо лейтенант, – слегка поджав губы, поблагодарила Бушуева. – Обыщите тут все, переверните квартиру вверх дном, такие люди иногда ведут дневники. Хотя сейчас уже реже, им их сеть заменяет, но все равно попробуйте найти. Если найдете, дайте знать, а мы поехали. Нужно осмотреть ее рабочие место и с ее коллегами пообщаться.
– Ребята уже роются, – заверил лейтенант и отошел в сторону.
Рабочий компьютер тоже ничего не дал. А вот две женщины Евгения и Дарья, слегка за сорок, что сидели с Анной в одном кабинете, кое-что смогли рассказать. Прав был тогда майор Агапов из СК, коллеги видят, куда больше, чем все остальные.
Попричитав о судьбе Анны и о бедах, что свалились на семью мэра и на него самого, все уже были в курсе, что он умер в своем кресле, так и не успев подписать несколько распоряжений, пошла конкретика.
– А странного ничего с ней не происходило в последнее время? – выслушав рутину, поинтересовалась Ольга.
– Познакомилась она тут с одной сотрудницей, – начала одна Евгения, – странная она была, Раисой звали, фамилию не помню, тут в отдел кадров нужно идти, уволилась она с пару недель назад.
Дарья согласно кивнула.
– Странная – совершенно верное определение. Мы ее за глаза ведьмой звали, взгляд у нее дурной был, стоило ей в кабинет зайти, как весь день наперекосяк шел. Чушь это, конечно, – после паузы выдала она, – но все равно неуютно с ней было.
Только вот Радим так не думал. Он точно знал, что есть среди людей те, кто наделены крохами силы. Их никто ничему не учил, чаще всего они далекие потомки выходцев из зеркального мира. Некоторые даже не замечают, что что-то могут, списывая все на случайность, а другие, наоборот, пользуются этим, развивают, денежку зарабатывают. Вот, видимо, и эта Раиса из таких.
– Значит, говорите, Анна с ней общалась? – ухватилась за ниточку Ольга, бросив быстрый взгляд на Вяземского.
– Только с ней и общалась, – подтвердила первая Евгения. – Обедать вместе ходили и даже в кафе пару раз сидели. Тут неподалеку есть одно, очень уютное.
Говоря это, она смотрела исключительно на Радима. Кольца у нее не было, и молодой парень ей понравился. В принципе, она была хороша собой – и ухоженая, и сложение вполне себе, этакая милфа. Вяземский намек проигнорировал, Ольга же сделала вид, что ничего не заметила, не желая создавать проблему на пустом месте.
– А долго вообще эта Раиса тут работала? – спросила Бушуева.
– Да вы что ж, вправду решили, что она причастна к этим событиям? – охнула Дарья. – Мы ж про ведьму в шутку сказали. – Но, перехватив строгий взгляд Ольги, все же ответила, – где-то с пару месяцев. Она как пришла, с Анной чуть ли не в этот же день познакомилась. Азарова, несмотря на то, что дочка главы города, нелюдимая была, а Раиса к ней ключик подобрала.
Радим аккуратно дал знать Ольге, что можно сворачиваться. Оговорка сотрудниц отдела про ведьму, и стремление завести дружбу именно с Анной, если, конечно, это им все не привиделось, превратили ниточку в прочную бечевочку.
– А в каком кабинете эта Раиса сидела? – уже в дверях поинтересовался Вяземский.
– В сорок шестом, соседнем, – тут же выдала Дарья. – Они к нам часто по делам забегают.
– Спасибо, вы очень помогли. – И, кивнув на прощание, вышел за дверь.
В отделе кадров вопросов не возникло. Мундир с погонами подполковника и корочки сделали сидящих там очень вежливыми и расторопными, и уже через пять минут на руках у Бушуевой были данные Раисы Леонидовны Пичугиной, тридцати двух лет.
– Вдвоем за ней поедем? – спросила Ольга, заряжая стик в айкос.
– Один я к ней пойду. Сама знаешь – протокол. Генерал Гладких велел нам дело раскрыть, мы это сделаем, только вот никакой суд проклятие, как метод убийства, не примет. Так что, придавлю я ее руной правды, соврать она не сможет, она же не зеркальная ведьма, скорее всего, далекий потомок, может, какое наследие осталось от предков, вот она его в ход и пустила. Меня только одно интересует, зачем? Что такое случилось, чтобы она через дочурку решила мэра извести, ее не пожалев?
– А ты тоже так можешь? – спросила Ольга.
Радим покачал головой.
– В перспективе – да. Но руна универсального проклятия с наговором относится к символам высшего порядка, и мне резерва не хватит ее запитать, чтобы с жизнью расставаться не пришлось.
– И что с ней будет, если это она? Я знаю, какие есть типы наказания у зеркальщиков.
– Тут без вариантов, – покачал головой Радим. – Две жизни с умыслом – по любому смерть. Если есть смягчающие обстоятельства, то изгнание в зазеркалье, без права возврата. Но я даже не знаю, какие тут могут быть обстоятельства. Ладно, поехали.
– Ты меня в управление потом забросишь? – попросила Ольга. – Это для тебя работа закончится, а мне дело закрывать. Как я его вообще закрывать буду?
– А никак не будешь, – улыбнулся Радим. – У нас есть два трупа без следов насильственной смерти, просто умерли, и все. Ни один патологоанатом не скажет, что эта смерть не естественная. Если я казню Раису, будет три, если изгнание, то прибавится висяк с потеряшкой. Генералу доложишь, как оно есть на самом деле. Все, поехали, время дорого. А в управление, конечно, заброшу.
Ольга кивнула и полезла на высокое сиденье. Радим затушил окурок и, кинув его в урну, которая оказалась рядом, уселся за руль. В принципе, он был доволен, сегодня он самостоятельно провел полноценное расследование, первое в его жизни, и если с Раисой он не ошибся, то его можно будет поздравить.
