978-5-04-218097-2
ISBN :Возрастное ограничение : 16
Дата обновления : 11.02.2025
В прабабку пошла, наверное. Ту тоже не сдвинешь, коли упрется. Гору лопаткой срыть легче.
Идет, приглядывается, приценивается. Две корзины рябины сторговала, здоровущие такие, и дешево. И рябина хорошая, Дарёна лично осмотрела. Не гнилая, не порченая. Дома перебрать на скорую руку, да и варить варенье.
Откуда только Устя все тонкости узнала? Раньше на кухню и не загнать было, все у нее из рук валилось. А вот поди ж ты?
Может, время пришло? Девочки, они ж по-разному зреют?
– Держи вора!!!
Дарёна дернулась от крика, огляделась, завертелась на месте, не зная, то ли боярышень хватать, то ли бежать куда, но было поздно.
Парнишка, который проскочил мимо, сильно толкнул ее. А много ли старой няньке и надо? Мигом дыхание в груди зашлось, в глазах потемнело… ох, как же девочки… без ее пригляда…
* * *
Устя не столько по ярмарке ходила, сколько ожидала того, что помнила. Рябину купила, варенье будет. Но… когда же? Вроде тот раз время к полудню было?
– Держи вора! ДЕРЖИ ВОРА!!!
Устя вздрогнула.
Началось.
Парень, почти ее ровесник, бежал быстро, но недостаточно. Стрельцы догоняли его, вот кто-то подставил ногу. Парень споткнулся, пошатнулся – и так пихнул Дарёну, что бедная няня навзничь упала, дух вышибло. За грудь схватилась, ах ты ж…
Устя, не думая ни о чем, кинулась к няне:
– Нянюшка! Родненькая!
Подхватила, махнула рукой мужикам, мол, помогайте. И внимания не обратила на зеленоглазого парня, который валялся в грязи.
* * *
Аксинья и ахнуть не успела.
Налетело что-то такое, закружило, завертело, толкнуло – и оттянул пазуху кошелек.
– Сбереги… умоляю.
А потом парня оттолкнули в грязь. И Аксинья даже сказать ничего не успела. Со всех сторон заорали, зашумели:
– Вот он, тать!
– Хватай вора!
– Не вор я, смотрите, православные! Хоть всего наизнанку выверните – не брал я!
– А бежал чего?!
– Так закричали, я и побежал!
– Врешь, шпынь ненадобный!
– ДА ПОМОГИТЕ ЖЕ!!!
Никогда Устинья так не кричала. А сейчас вот… Аксинья поняла, что происходит что-то страшное, кинулась к сестре. А та держала нянюшку, и лицо у нее было белее мела. И у Усти, и у няни.
– Помогите! Эта дрянь ее толкнула, у нее дыхание зашлось! Ее нельзя тут оставлять, надобно хоть куда перенести!
* * *
На свой самый страшный кошмар из прошлого Устя и внимания не обратила. Не было для нее сейчас никого важнее няни.
Доброй, ласковой, любящей, родной! Самой-самой лучшей нянюшки! Няня их всех на руках выпестовала, и сейчас, вот… вот так?! Не дам! Не позволю!!!
Петька, холоп, который с ними пошел, бестолково крутился рядом. А сама Устя вдруг ощутила огонек. Там, под сердцем…
Она… Может? И сейчас?
Может!
И подтолкнуть замершее от сильного неожиданного удара старческое сердце, и поддержать, и помочь!
Может! И от рук тепло пошло, а от веточки словно поток жара.
Ровно два крохотных солнышка горели на ее ладонях, грели нянюшке грудь и спину. Но этого все равно мало. Слишком мало!
Устя поняла это так ясно, как кто ей на ухо шепнул.
Няню надо сейчас перенести, отваром трав напоить, согреть и успокоить. Тогда все и обойдется. А коли нет, пару лет жизни долой.
Худо ли, бедно, а пару десятков лет, прожитых царицей, той, которая имела право приказывать, дали результат. Устя рявкнула так, что сама себе испугалась.
И тут же опомнилась.
Чего она боится? Кого?
Знает она их всех как облупленных, глаза б век не видывали! А потому…
– Помоги! Боярин, умоляю!
И за руку схватить. Фёдора, кого ж еще, супруга бывшего-будущего. Вот он, в расшитом кафтане, в дорогой шапке с малиновым верхом. А лицо как и прежде. Как помнится с юности.
Это потом он усы отрастил, заматерел, а в юности был дрыщавый да прыщавый, глянуть не на что. Так плюнуть и хочется.
И плюнула бы, да нельзя.
Вот он, смотрит на воришку, тот в пыли валяется… если сейчас прикажет казнить… да и пусть его! Пусть хоть шкуру сдерет с Михайлы, только б ей кого в помощь выделили! Не перенесет Петька нянюшку, ежели один, еще человек надобен, а лучше двое. И носилки хоть из чего сделать!
Федька аж отдернулся от неожиданности. Но Устя держала крепко:
– Боярин, милости! Нянюшка моя обеспамятела! Помогите ее перенести с улицы, а потом ваша воля! Хоть казните, хоть милуйте!
А вот это на него всегда действовало. Даже когда он кровью, аки громадный клещ, упивался. Даже тогда помогало.
И сейчас на миг разгладилось лицо, появилось в нем что-то человеческое.
– Хорошо, барышня. Эй, Филька! Помоги барышне нянюшку перенести куда скажет.
Устя тут же отпустила ненавистную ладонь, с колен не поднялась, но поклонилась.
– Благодарствую, боярин.
– Может, не боярин я, барышня?
– Как же не боярин? Когда и одет роскошно, и ликом, и статью как есть боярин?
Головы Устя упорно не поднимала. Боялась.
Полыхало под сердцем страшное, черное, мутное… Как хотелось УБИТЬ! Вцепиться пальцами в горло – и рвать, рвать, а когтей не хватит, так зубами добавить.
Нельзя. Нельзя покамест.
Ничего, она еще свое возьмет.
– Ну-ка, иди сюда. Чего стоишь, как пень дубовый? – заворчали за ее спиной.
Может, и ругался Фёдор на своего слугу нещадно, однако зря. Вот он уже и носилки притащил. Конечно, не носилки это, просто две доски широкие вместе сложили да тканью обмотали, но хоть так! Нянюшку донести хватит!
– А ну, перекладывай… барышня, вы б няню-от отпустили?
Устя сообразила, что до сих пор Дарёну поддерживает одной рукой за грудь, второй за спину, сердцу биться помогает, и головой покачала. Руку одну убрала, второй няню за запястье перехватила. Веточка нагревалась, аж ладонь жгло!
– Нет! С ней пойду!
– Вот и хорошо, вот и идите. А мы покуда тут закончим, – пропел Фёдор. Жажда крови возвращалась на свое место, вытесняя слова Устиньи. – А ну, скидывай одежду, грязь подзаборная!
Устинья бросила в сторону Михайлы только один взгляд. Больше себе и движения ресниц не позволила.
Да, это был он.
Те же светлые кудри, те же зеленые глаза, смазливое лицо… все сенные девки по этим глазам вздыхали, слезы лили, да и боярышни некоторые, не без того.
Девок Михайла портил без счета. Вроде как и ублюдков у него штук двадцать бегало. А с боярышнями всегда был приветлив, любезен… правда, как припомнила сейчас Устя, девок он предпочитал рыжих.
Гадина!
Да пусть тебя хоть тут с грязью смешают! Не пожалею!
И отвернулась, не замечая, каким светом полыхнули зеленые глаза ей вслед. И тут же погасли, потому что Михайла покорно встал на колени и принялся разоблачаться.
До голого тела. Бросая ветхую одежонку прямо себе под ноги. А что?
Бросишь в сторону, так тут же упрут, что он – людей не знает? Сам такой!
– Смотри, боярин! Нет на мне вины! В том и крест поцелую, хошь казни меня, а только нет у меня твоего кошеля.
Фёдор сдвинул брови.
И казнил бы. Да так жалко и гнусно выглядел голый и оборванный юноша немногим младше самого Фёдора, что даже казнить его неохота было.
Настроение качнулось в другую сторону. От гнева – к жалости.
– Филька… кто там? Сенька? Найди ему место, возьму к себе, пусть с поручениями бегает. Раз уж оболгал его, безвинного…
– Боярин! Благодарю!!!
Михайла подскочил и принялся обильно обцеловывать руку Фёдора. Со слезами и соплями, захлебываясь и причитая, что так благодарен доброму боярину, так благодарен… сам бы он небось и осень бы не прожил, потому как сирота горький, его и ветер обидит, и всякая ворона клюнет…
Фёдор слушал самодовольно.
До смерти слушать будет.
Любим мы тех, кому помогли. А если они еще и благодарны за помощь, и не устают о том напоминать… как тут не любить?
А все же…
– Надобно посмотреть, что там с барышней и ее нянюшкой. Да помочь чем. Хорошая девушка.
* * *
Устя шла рядом с носилками.
Держала руку нянюшки Дарёны, вспоминала.
В тот раз было все иначе. Самовольно она сбежала на ярмарку, через забор перелезла. Повезло дурочке, никто обидеть не успел. Сегодня-то они с утречка пришли, а тот раз она после завтрака удрала, вот и задержалась.
Прийти на ярмарку не успела – ввязалась в беду.
Налетел на нее Михайла, сунул за пазуху кошелек – и шепнул спрятать. А она так ошалела, что только стояла, глазами хлопала. Чисто корова бессмысленная, которую на скотобойню ведут.
А за Михайлой уже и Фёдор поспешал.
Это тогда она не знала, что произошло, а сейчас-то… За столько лет грех было не дознаться. Михайла на ярмарке Фёдора увидел да кошелек у него и украл. А кто-то из холопов заметил.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом