Афя сложила руки крестом на пышной груди, а я вгляделась в темноту, теперь уже предметно. Если бы призраки мстили живым, то в мире наступил бы хаос. Я всматривалась в темноту, принюхивалась, прислушивалась к своим ощущениям, но ничего, что могло бы прийти сюда с кладбища, не ощущала. Да и Перелесье, со всеми своими захоронениями, было далеко.
Елька, тем временем, перестала кричать и плакать. Девушка была бледной, как пелена. Женщины, бегающие вокруг нее, наконец-то уговорили подняться и вернуться в избу, чтобы не давать больше поводов для сплетен. А вот сам Язык от ситуации как будто отстранился. Только сейчас я заметила, что мужчина молча стоял под яблоней и растерянно наблюдал за женой, как будто не знал, что делать. Странно, очень странно.
Оставаться у дома Альмы больше не было смысла. На помощь уже мчался местный священник и бабка – повитуха, она же местная травница, она же местный лекарь. С последней у нас взгляды на медицину не совпадали, поэтому я старалась как можно реже пересекаться с безумной старухой, дабы не заиметь в ее лице врага. Был у меня уже неудачный опыт общения с местными знахарями.
Пока толпа наблюдала, как Ельку уводят, а за ней на крыльцо подымаются гости, я быстро вышла из толпы, поздоровавшись с парой соседок и поспешила к собственному дому, где ждали Зорька и Нафаня, ради которого я, собственно говоря, на кладбище и ходила.
Глава 3. Нафаня и его неприятности
Я успела вернуться домой, еще пока улицы были пустыми. Проверила замки на воротах и калитке, осмотрела двор и пошла в сторону сарая, где уже дремала Зорька, а на мешках с сахаром недовольно болтал ногами домовой, сводя меня с ума одним видом красных конверсов. В отличие от меня, у этой домашней нечисти был доступ к удобной обуви, и не только обуви.
– Тебя где носило?! Я уже все волосы на бороде выдрал!
Про бороду он явно преувеличивал. Нафаня трепетно относился к растительности на лице и ни одного рыжего волоска в его бороде ни за какие деньги не пострадало бы.
– Так я тебе и поверила.
Усмехнулась я и сняла уродливый платок. В сарае было тепло, пахло свежим сеном и сухими травами, которые Нафаня использовал, чтобы отпугивать мух.
– Что-то ты больно неразговорчивая сегодня. Не получилось? – Домовой осторожно посмотрел на мою сумку. – Мне всегда теперь здесь жить придется? Там же без меня хата развалиться.
Последнюю фразу Нафаня произнес почти шепотом. Закрученные вверх усы опустились, а в глазах встали слезы.
– Не разводи здесь сырость. Сейчас переоденусь и посмотрю, что бабуля советовала делать с домовыми.
– Получилось?! Бестиарий у нас?
– У нас. – Я достала из сумки книгу и показала Нафане.
В тусклом свете свечей она выглядела совсем невзрачно. Исчезли узоры на кожаной обложке, тканевая закладка стала как будто серой.
– Разберись пока с мешками. Их нужно в сухое место сложить.
Домовой радостно заулыбался, и исчез. Я тоже не стала терять время, погладила между рогов Зорьку, пообещала ей попозже принести что-нибудь вкусненькое, и пошла читать бестиарий. Нужно было срочно взбодриться и узнать, как вернуть Нафаню из сарая в дом. А заодно и выяснить, что такого случилось, что домовой застрял у Зорьки и не мог оттуда выбраться уже третью неделю.
Нафаня достался мне от бабули. Правда, о его существовании я узнала уже после того, как попала в новый мир, и деревенский староста выдал мне эту избу. Так уж получилось, что когда-то давно, кто-то из моих прабабок приманил к себе домового. Вообще, домовые были существами своеобразными. Считалось, что сама сущность низкорослого духа обязывала его заботиться о доме и его обитателях, но на самом деле, это были всего лишь сказки. Домовые действительно заботились о месте, где обитали, но в рамках собственного комфорта. Если понятия комфорта домового не совпадали со вкусами людей, начиналась катастрофа: разбитая посуда, исчезающие предметы, леденящие душу звуки по ночам, бытовые травмы.
В общем, зная все это, мало кто из наших предков рисковал призывать в хату домашнего духа. Слишком высоки риски. Но у моей далекой прародительницы получилось с домовым подружиться. Нафаня в избе прижился, с хозяйкой нашел общий язык, и когда первая хозяйка умирала, домовой поклялся беречь каждую новую ведьму рода.
Мама моя от дара ведьминского сознательно, или бессознательно, отказалась. Считала рассказы бабуленьки глупостями, как и любой современный человек, выросший в большом городе. А вот я, за свое детское любопытство была вознаграждена Нафаней.
В общем, стоило мне начать обживаться в Мархарате, как Нафаня тут же появился в доме с криками:
– Сливка! Сливка родная! Детина непослушная! Ты как тут оказалась?! Ты почему не дома! Я уже третью пару кед сносил, три года тебя ищу!
Только если Нафаня кричал от радости и бежал обниматься, я орала от ужаса. Представьте, в темной нежилой избе на вас кидается рыжий гном. Честно говоря, в этот момент, я думала что просто умру от страха. Вместо смерти меня ждал обморок. А потом второй обморок, когда я открыла глаза и увидела рыжую морду, льющую на меня воду.
Третье пробуждение было куда лучше двух предыдущих. Тогда я собралась с духом и приняла тот факт, что рыжий мужик в заброшенной хате, это не самое страшное, что могло со мной произойти. А уже чуть позже, сидя на крыльце с отваром мяты, Нафаня мне и рассказал, что произошло там, на Земле.
Оказалось, что в ночь, когда я пропала, домовой почувствовал себя странно. Он как будто забыл, кто он, где находится, и что обязан за мной присматривать. Сколько времени домовой провел в таком состоянии, он не знал. Но когда очнулся, понял, что меня нигде нет, и Нафаня снова стал свободным духом.
Сначала, конечно, он попытался пожить один. Но надолго его не хватило. Во-первых, скучно стало. Во-вторых, моя далекая прабабка не выходила у домового из головы и в конце концов, Нафаню просто замучила совесть и он начал меня искать. Как привязанный к роду много столетий дух, он знал, что я жива, но найти никак не мог. Если верить Нафане, то на поиски у него ушло несколько лет, когда мои скитания по Мархарату к тому моменту заняли чуть больше пары недель.
Найти меня домовой смог только тогда, когда почувствовал, что я стала хозяйкой нового дома и ему открылись двери в Мархарат. Недолго думая, домовой упаковал в чемоданы пожитки и перепрыгнул на ПМЖ в новый мир.
Признаться, я была рада, что хоть кто-то из прежней жизни оказался рядом. Пусть и домовой, о существовании которого я не знала до момента «попадания». Но зато он помог мне обжиться и адаптироваться в новых реалиях.
Жили с Нафаней мы настолько спокойно, насколько это было в принципе возможно в Мархарате. Очень быстро мы выяснили, что ведьм здесь не жалуют, и своих способностей лучше было не демонстрировать. Поэтому ремесло я осваивала вслепую, но большую часть времени тратила на то, чтобы как-то научиться зарабатывать в этом отсталом мире.
Вообще, когда попадаешь в отсталую цивилизацию, то очень быстро исчезает иллюзия того, что ты, дитя продвинутого мира здесь всесилен. Наоборот, тебе, ребенку другого времени, приходится подстраиваться под законы толпы, и заодно учиться справляться с обычными бытовыми трудностями: отсутствию канализации, горячей воды в кране, самого крана, и даже проклятой лампочки накаливания. Ты уже не можешь выпить таблетку от головной боли, и надеешься, что вот эта трава, заваренная в пропорции один к одному, тебе обязательно поможет. Или нет. Или поможет, но уже навсегда, потому что ты неверно высчитал пропорции.
В общем, Нафаня был моей единственной опорой в Мархарате. Но, неделю назад с домовым случилось несчастье и он застрял в сарае у Зорьки. Как это случилось, мы не знаем. Нафаня просто проснулся на спине у коровы, и больше не смог выйти из сарая.
Всю неделю я пыталась вызволить домового. Строила «домовые дорожки», приманивала его угощениями, проводила пригласительный обряд и ничего не помогало. Совсем ничего. С каждым днем проведенным в сарае бедолага становился все грустнее и грустнее, а я злее и злее, потому что решительно не знала что делать. В конце концов мы вспомнили про бестиарий. Точнее, про книгу, которую так прилежно вела бабуленька, и которая перешла ко мне по ведьминому наследству. Проблема была лишь в том, что я была здесь, а книга осталась там. И послать за ней обычного беса не получится. Пришлось идти на хитрость, и вызывать демона. Воспоминания о демоне снова мурашками отозвались внизу живота.
– Зараза! – Прошипела себе под нос и вошла в дом.
Внутри было тепло и пахло многоцветником. Этот цветок здесь считался бесполезным, но зато сушеные ветки давали приятный сладкий аромат. Несколько сухих букетов висели под потолком в качестве природного ароматизатора. Не теряя времени, я зажгла огонь в маленьком керамическом горшке, поставила на него заменитель чайника, чтобы согреть воду на чай, и зажгла свечи. Рассвет только-только намечался, и освещения для чтения не хватало.
Я положила на стол книгу и мысленно попросила бабуленьку, чтобы там было нужное заклинание.
Глава 4. Бестиарий
Неожиданности с бестиарием начались как только я села за стол, и погладила кожаную обложку. С губ само по себе сорвалось ласковое «откройся», а пальцы прошлись по корешку, как будто я это делала сотни раз. Воздух в избе заполнился густой энергией, а книга на глазах начала толстеть. Не могу сказать, что это меня удивило. Точнее, удивило, конечно. Но к этому времени я уже была настолько измучена попытками вернуть Нафаню в дом, что проявлять эмоции не хватило сил. Я просто наблюдала, как менялся на глазах теперь уже мой бестиарий.
Книга не просто «росла», у нее еще и менялась обложка, а я как будто видела всех тех женщин, которые когда-то держали ее в руках. Вот Пухлая девица, в шерстяном сарафане выводит аккуратные буквы под светом свечи. Видимо, она жила в достатке, раз денег хватало на свечи и писчие перья. А вот уже пожилая матрона передает свою тетрадь худенькой, рыжеволосой девочке. Та тщательно перерисует на листы бестиария все лекарственные растения, которые найдет в лесу и передаст тетрадь своей ученице, которая станет не просто ведьмой, а мастером ядов. А потом тетрадь перейдет к ее дочери, а та отдаст сокровище внучке. Я видела их всех. Красивых, добрых, злых, хитрых, подлых и справедливых, бесконечно сильных и мудрых женщин, которые вдруг встали за моей спиной, и передали мне свои знания. И только когда обложка книги вновь стала гладкой, видения прекратились. Вода в печи недовольно булькала, а я пыталась справиться с сердцебиением и новыми знаниями.
– Ненавижу эти магические штучки!
Я встала из-за стола, и подошла к печи. Трясущимися руками заварила чай и дала себе пару минут отдышаться. Такие видения со мной случались не часто, даже редко. Всего пару раз за все время, но каждый раз нужно было время, чтобы успокоиться.
Выждав несколько минут, пока дыхание восстановится, а травы в кружке заварятся, я вернулась за стол и снова дотронулась до книги. В этот раз ничего не произошло. Она просто открылась на первой странице. Никакого введения, инструкции по использованию или напутствия я не нашла. Впрочем, было бы удивительно, если бы что-то подобное здесь было.
Разные части бестиария были заполнены разным почерком, разными письменными инструментами. Кто-то явно писал пером, кто-то карандашом, часть книги была заполнена чем-то напоминающим сажу. Кое-где были вставлены деревянные дощечки с вырезанными заклинаниями. Это придавало книге не только колорит, но и вес.
Я долго листала страницы, ища нужную информацию, и поражалась тому, какими разными были мои предки. Каждая женщина, прежде чем начать вести свою часть бестиария, писала свое имя вверху и основную специализацию. Например, Анна была травницей, Валия ворожеей, Федора могла предсказывать будущее и читать прошлое, а Гала могла договариваться с мелкой нечистью. Именно у нее я нашла нужный обряд.
Вообще, у нее было много информации про духов нижнего порядка: русалки, лешие, проводники и домашняя нежить, все они были тщательно описаны и даже зарисованы. Гала детально расписала, как призвать духа, как с ним договориться и даже как помочь, если нужное тебе существо вляпалось в неприятности.
Про домовых Гала начала рассказывать весной, когда была вынуждена была покинуть свою деревню из-за регулярных набегов «красных демонов». Насколько я поняла, это была какая-то банда, терроризовавшая несколько деревень или поселков. Гала тогда была совсем молоденькой. Она недавно похоронила мать и бабушку и боялась, что братья отдадут ее бандитам в качестве откупа. Так делали многие мужчины, когда не могли выдать бандитам зерно или деньги. Несколько подруг Галы были изнасилованы прямо во дворе родительского дома, и деревенские даже не пробовали остановить надругательства. Поэтому юная ведьма решила умереть свободной в лесу, а не в плену, и уж точно не во дворе родительского дома.
Читая записи девочки я сначала плакала, а потом восхищалась тому, какая смелая женщина была в моем роду.
Сбежала Гала ночью. Подсыпала родственникам в самогон дурман, подождала пока те уснут, обещая, что утром ее ждет новая жизнь, и ушла. Ее действительно ждала новая жизнь, но не та, на которую рассчитывали братья.
Гала подалась в лес. Бабушка и мама с детства учили девочку, что деревья укроют, а лесные духи не дадут пропасть. Так и получилось. Через несколько дней пути Гала нашла старую избу, а вокруг избы бегал растерянный домовой, и не мог попасть в дом. Прямо как Нафаня.
«Связь домового с домом не должна рваться. Но она рвется. Почему? Этого мне пока неведома, но дух от этой оказии сильно болеет, сохнет и лютует. Сначала домашний дух пытается войти в хату, а та не пускает. Потом он ищет новый дом. Но новый дом его тоже не пускает, как будто у духа стоит запрет и он начинает терять силы»
Домового, которого встретила Гала звали Афанасий. Она ласково звала его Фаней. Он на удивление быстро пошел на контакт с ведьмой. Рассказал, что хозяйка заброшенного дома покинула этот мир лет тридцать назад, и он следил за тем, чтобы никто другой его не нашел. Чтобы звери сюда не ходили, и растения не разрушали стены. Афанасий, если верить Ведьме, хорошо заботился о доме. Даже пыли внутри не было, когда она зашла внутрь, и очаг был чистым. Вот только сам дом домового пускать отказывался.
Ведьма долго билась над тем, как помочь домовому. Сначала она пыталась понять почему порвалась связь духа с жилищем. Искала ведьминские артефакты, руны, проводила очистительные обряды, но ничего не помогало. И в тот момент когда она почти отчаялась, случилось по меркам духов невероятное. Сама Гала описывала это происшествие так:
«Афанасий сидел на траве и горько плакал. Я не знала, что низшие духи могут плакать. А он плакал и бубнил, что виновен, что не уберег, что плохой дух»
В своих записях Гала предполагала, что причиной всех бед домового стало именно чувство вины. Депрессия, будь она неладна. Что дух сам себя убедил в никчемности, и сам себя наказал. Вот такая вот психосаматика, будь она неладна. Только разговоров по душам с домовым мне сегодня не хватало.
К тому времени, как мои глаза дошли до исцеляющего обряда, чай в кружке успел остыть. Я сделала глоток и снова пошла к печи, готовить новую порцию кипятка. К счастью, древняя ведьма нашла способ исцелить своего домового без затяжной психотерапии, а с помощью ритуала очищения. Ритуал был довольно простым, без крови девственной лягушки, убитой на Лысой горе в ночь второго солнцестояния. Это уже было хорошо. Но вот провести его было нельзя до тех пор, пока не убедишься в том, что причиной разрыва связи с домом было действительно чувство вины.
Я заварила новую порция трав, оперлась спиной о теплую печь, и попросила мироздание, чтобы Нафаня действительно мучился какой-нибудь психологической проблемой. Потому что других упоминаний нашей проблемы в книге не нашлось.
Глава 5. Сон
К тому времени как я разобралась во всех тонкостях «всепрощающего» заклинания солнце уже поднялось высоко над горизонтом. Сложного там ничего не было. Заварить отвар из семи трав, которые по чистой случайности висели на чердаке в качестве защиты от паразитов, прочитать заговор и напоить зельем домового, после того, как он раскроет тебе душу. В общем, проще простого, казалось бы, если бы я чувствовала себя бодрее. Сейчас сил на задушевные разговоры у меня просто не осталось. Нужно было признать, что в таком состоянии колдовать не стоит. Ворожба и магия были довольно точными науками. Одна ошибка, и разгребаешь еще больше проблем чем было до того. Два лишних часа проведенные Нафаней в сарае погоды не сделают, поэтому решила сначала дать себе время на отдых.
Только закрыв бестиарий, я поняла, как сильно устала за эти дни. А последние трое суток вообще показались бесконечно долгими: найти нужное заклинание, наварить свечей, соорудить алтарь. В общем, единственное о чем я сейчас могла думать, был сон. Даже голод отступил на второй план, потому что любой перекус подразумевал под собой целый ряд мероприятий. Даже для обычного бутерброда нужно было печь хлеб, потому что купить его было просто негде!
Деревенский быт не предусматривал готовых продуктов, холодильника и элементарных удобств, к которым я привыкла в прошлой жизни. Вообще, с бытовыми удобствами у крестьян были особые отношения. В классической деревенской избе Мархарата не было даже кроватей. Ночевали люди где попало. Летом на сеновалах или просто под открытым небом, зимой все ютились в избе, кто на лавках, кто на полу, кто на печи. Правда, печь была местом привилегированным. Женщин туда пускали только в случае болезни. А так на каменной полке спали старики, или отец семейства, или кто-нибудь из больных детей.
Одеял и подушек в избах тоже не держали. Эту роскошь можно было встретить разве что в домах торговцев, князей, магов и прочей знати. Простой люд даже не задумывался о том, что спать можно комфортно. Максимум удобств – матрас набитый соломой.
Вместо одеял использовали теплую одежду, вместо полотенец хлопковые отрезы ткани, вместо мочалок связанную в плотные жгуты солому. Баню топили раз в неделю, в утро воскресенья, чтобы к обедне чистыми пойти на службу. Как дела с гигиеной обстояли в другие дни, я даже представить боялась.
У меня во дворе тоже была небольшая баня. И топила ее я тоже в воскресное утро, чтобы не выделяться из толпы. В остальные дни воду приходилось греть на печи, чтобы принять душ. А шампуни, мыло и крема делать из того, что дала природа. Единственное промышленное средство личной гигиены, которое мне удалось здесь раздобыть, был зубной порошок. Три коробки этого заморского чуда, вместе с дрянными щетками, я купила у одного купца за три медных монеты. Бедняга отчаялся объяснять горожанам, для чего предназначен этот странный порошок, и был готов отдать его хоть за какие-нибудь деньги.
В своем доме я старалась создать настолько комфортные условия для жизни, насколько это было вообще возможно. К счастью, изба мне досталась просторная. Получилось тяжелыми шторами оградить зону кухни от спальни, а чердак приспособить под работу. Краснодеревщик, за страшные деньги и ящик фруктовых наливок сделал для меня кровать, два скрипучих шкафа и трюмо. Матрас пришлось мастерить самой, а подушки и одеяла с боем отбивать у хабалистой купчихи на ярмарке. Чего только не сделаешь, чтобы спать в нормальных условиях.
Я стянула с ног кожаные ботинки и босыми ногами пошлепала к кровати, по пути пытаясь расшнуровать мягкий корсет. Получилось это не сразу. Но когда удалось стянуть с себя одежду, сдержать облегченный выдох не получилось. Я разделась догола и залезла под одеяло. Тяжелая ткань мягким коконом укрыла тело, волосы рассыпались по подушке, глаза тут же налились усталостью. Мысли притупились, мир вокруг будто погрузился в сонный туман. Краем сознания я еще чувствовала, как расслабляются мышцы и как будто проваливаются в мягкий матрас.
Где-то возле печи послышались шорохи. Мне бы в этот момент насторожиться и выпрыгнуть из дремы, но я была настолько уставшей и измотанной, что просто не смогла этого сделать. Подсознание как будто забыло, что кроме меня в доме никого быть не может и не забило тревогу. А сон, между тем как будто засасывал сознание в теплое болото. Так было всегда после тяжелых, или новых ритуалов. Психике нужна была перезагрузка.
В этот раз подсознание решило не напрягаться со снами и не показывать замысловатых картинок. Я видела собственный дом. По полу стелился густой серый туман, а в воздухе витал запах серы. Видимо, так мой мозг решил отрефлексировать встречу с демоном. Я сопротивляться не стала. Во-первых, нечистый чисто визуально радовал во мне эстета, во вторых, даже во сне я понимала, что все происходящее не реально. Только сон. Обычный, яркий сон. Возможно, чуть более яркий, чем раньше. Но я и демонов раньше не вызывала.
Туман на полу становился гуще, плотнее, поднимался к потолку, заполняя собой пространство избы. Минуты через три я уже не могла рассмотреть даже очертаний печи, не то, что мелкие детали интерьера. Но даже это не заставило меня проснуться и вернуться в реальность. Этот сизый туман казался если не добрым, то вполне себе безвредным явлением.
Я повернулась на правый бок, обняла пуховую подушку, потерлась щекой о наволочку, добытую на ярмарке в неравном бою с увесистой матроной, и попыталась насладиться тишиной, несвойственной для деревенского утра. Тишина перестала меня интересовать секунд через пять, когда матрас прогнулся под тяжестью чужого тела. Интересно, это сон, или у меня в хате незваные гости?
Все происходящее казалось таким реальным, что я уже не была уверена в том, что сплю. Открыть глаза не получалось. Тело как будто парализовало и все, что мне оставалось, прислушиваться к тишине. Ничего не происходило, но я все равно чувствовала чужое присутствие.
Этот кто-то не дышал, не двигался, только смотрел на меня сквозь туман. Почему-то я была уверена, что туман не рассеялся. Первая мысль, которая пришла в голову – демон. Но через несколько секунд я эту мысль отмела. Демон не мог просто так взять, и ворваться в мою реальность. Во-первых, изба была напичкана ограничительными оберегами. Во-вторых, я сделала все, чтобы не дать демону себя найти. Да и стал бы демон сидеть на кровати и ничего не делать? Нет, не стал бы. Как бы он себя вел, я не знала, но точно не так.
Я попыталась глубоко вдохнуть, ничего не вышло. Грудь как будто что-то сдавило. И вот теперь к горлу начала подступать настоящая паника. Я пыталась проснуться, ничего не получалось, я снова пыталась и снова терпела поражение, окончательно убедившись что в доме завелась нечисть. Как-то по-другому объяснить свое состояние я не могла. И определить, что за тварь попала в мой дом, тоже. Поэтому, чтобы не ошибиться, начала читать про себя простенькое, но очень эффективное заклинание – изгнания. Местные называли это молитвой, церковники невежественной ересью. Детей этим словам учили с раннего детства, как оберегу от зла. Я сделала над собой усилие и прошептала «молитву», представляя, что каждое слово огнем обжигает пришедшую в мой дом нечисть.
Воздух вокруг как будто завибрировал, через секунду я открыла глаза. Сквозняк лениво шевелил штору. В воздухе витал запах сухоцветов. Никаких следов чужого присутствия не было.
Чтобы успокоить внутреннею тревогу, и избавиться от ощущения чужого присутствия, я первым делом перемыла дом отваром полыни и обновила все руны. Как только доски пропитались травянистой вонью, сразу стало спокойней.
К слову, эффективность полыни в борьбе с нечистью доказана не была. Нафаня утверждал, что единственный эффект от нее это запах, который после уборки еще неделю невозможно выветрить. Я частично с ним была согласна. По крайней мере, сама никогда не видела, чтобы духи нижнего порядка сторонилась полыни. Вот только крестьяне верили в защитные свойства этого отвара. А вера в этом мире на пустом месте не рождалась.
Размышляя над деревенскими суевериями, я поднялась на чердак. Год назад именно там мы с домовым организовали маленькую лабораторию. Это было единственное место в доме, куда не сунутся деревенские. Во-первых, все знали, что ведьмы под крышей не колдуют. Не знаю почему, но в это верило все население Мархарата. Маги, кстати, тоже свои мастерские старались размещать поближе к земле. А лучше под землей, в подвалах и погребах. Во-вторых, объяснить любопытной соседке без стука ворвавшейся в хату свое нахождение на чердаке можно было куском вяленого мяса. Абсолютно все деревенские хранили запасы говядины, и не только говядины, под крышей, и считали очень плохим тоном лазать на чужие чердаки.
У меня здесь кроме мяса сушились травы, тушки летучих мышей, лягушек, крыс и вся та мерзость, от которой у нормального человека случиться желудочный спазм. Помню, когда-то бабуленька сказала, что магия не должна быть простой или приятной. Иначе колдовать начнут все подряд, и в мире наступит хаос. Но я тогда была маленькой и не понимала, насколько неприятные вещи она имела в виду.
Например, засушенные тушки лягушек у меня появились полгода назад. Их нужно было собрать после грозы, в фазу убывающей луны. А самое сложное заключалось в том, что живых лягушек трогать было нельзя. Собирать нужно было исключительно мертвых особей с круглыми брюшками. В общем, чтобы собрать нужное количество экспонатов, пришлось потратить не один месяц, и истоптать все доступные болота. Но еще больше времени я потратила на то, чтобы лягушек правильно засушить.
К счастью сейчас мне нужны были не они. Я положила на стол бестиарий и зажгла свечу, чтобы свериться со списком трав. Сначала все ингредиенты нужно было взвесить, измельчить и залить кипятком. Работа почти медитативная.
Достала из шкафа старые медные весы, мешочек монет, которые местные маги использовали вместо гирек, и подошла к первой балке, чтобы снять пучок сухоцветов. Как раз в этот момент внизу открылась дверь.
– Есть кто в избе?!
Голос был не знакомым. Выругалась про себя, задула свечу и накрыла бестиарий первой попавшейся под руку тряпкой.
– Хозяйка! – Повторил голос.
– Иду! – Откликнулась я, и пошла к шкафу с провизией.
Спускаться с чердака с пустыми руками мовитон. Поэтому взяла небольшой горшочек перетопленного свиного жира, фирменный деревенский рецепт и, пыхтя, спустилась вниз.
У дверей стоял тот самый пришлый плотник. Он был последним человеком, кого я ожидала увидеть в своем доме.
– День добрый.
– Доброго, хозяйка.
Мужчина поклонился, как это обычно делали мужики при виде кого-то из княжеской свиты.
– С чем пожаловал?
– Мать Альма к тебе послала. Сказала, наливку у тебя взять можно.
– Какую наливку?
– Вишневую, сказала. Ельке лекарь городской нужен. А ему… Твои наливки в княжеский дом возят. Вот…
– Что-то с дитем?
