ISBN :
Возрастное ограничение : 18
Дата обновления : 17.02.2025
– А вы сами разве не женщина?
– Если я женщина, так почему я тогда скидываться должна?
– Да подавитесь вы своими деньгами! Завтра же всё вернём до копейки!
– Вот и верните!
Я старалась не высовываться посередине этого разгула, чтобы не прилетело и не зацепило; пыталась думать о чём-нибудь хорошем, как вдруг постепенно, не сразу, стала различать тяжёлые мерные удары. Это Хомякова на правах модератора встречи принялась с размаху бить стопкой тетрадей по столу и проделывала это не меньше минуты. Родители понемножку успокоились и замолкли.
Следующие слова прозвучали в подлой тишине. И это не ошибка. В подлой. Ведь у наступившего покоя была своя цена, которую Хомякова не постеснялась оплатить за чужой счёт. За чей же? Конечно. В это зловещее безмолвие она, как котёнка в пропасть, хладнокровно бросила меня.
– А сейчас перед вами выступит наша молодая учительница-практикантка Обломова Тамара Андреевна.
Юная выскочка
Разумеется, я тут же отреклась от того, что ко мне можно обращаться «просто Тамара, без Андреевны». И о сердечках на тетрадных полях пока тоже решила промолчать. Я вообще напрочь позабыла всё на свете, кроме словосочетания «виктимное поведение» – и это не случайно. В этот момент я могла бы стать нагляднейшей иллюстрацией этого явления. Амбассадором. Скованная мышиным испугом, я смогла лишь тонко пискнуть: «Здрасьте», – и затаилась, как оленёнок.
Разгорячённые битвой родители не набросились на меня, не задавили, не подняли на вилы, а только терпеливо смотрели, и я вдруг с удивлением догадалась, что они ждут моего слова. Мне ничего не оставалось, как заговорить о своей инициативе, которая как-то сама собой перестала писаться с большой буквы.
– …Э-э-э… чтобы привить детям интерес и любовь к чтению… – начала я с середины фразы, – …которое пригождается в будущей жизни каждому человеку… которое способствует развитию и… и…
Публика воспринимала мою сумбурную речь благосклонно, без агрессии. Какой родитель будет против любви своих детей к чтению? К тому же, в отличие от других учителей, я тут ещё никому не сделала ничего плохого, что давало мне крохотный аванс если не симпатии, то хотя бы снисхождения и микроскопическую каплю уверенности. Не утонуть бы в ней.
– Почему бы нам не создать в нашем классе читательский кружок и не организовать факультативные посещения библиотеки? – наконец сформулировала я.
Здесь мои зрители несколько насторожились (скорее всего, от слова «нам»), однако я уже завелась. В моём воображении давно вылёживалась, ожидая своего часа, умильная картинка: взрослеющие школьники, раскованно расположившись в уютных креслах-мешках, ведут высокоинтеллектуальные беседы о великих книгах человечества. Вот какой идеей я собиралась заразить для начала родителей будущих выдающихся литераторов.
– Устроим марафон чтения! Ребятам очень понравится. Сейчас в нашей областной библиотеке всё очень красиво сделано, как в Европе…
Мне показалось, будто на этих моих словах чьё-то лицо в классе сморщилось типа: «Фу, Европа». Нет, не показалось. Вот одна мамаша что-то шепнула другой, неодобрение покатилось по рядам, и я почувствовала, что пора закругляться.
На добивку я собиралась рассказать о том, что же дети будут проходить на наших занятиях.
– … великий роман взросления «Убить пересмешника». Я не случайно выбрала это произведение! Его изучение мы с ребятами сможем завершить просмотром фильма.
Кажется, моя добивка действительно кого-то добила. Из зала посыпались реплики:
– Какой-такой пересмешник? Это из «Голодных игр»?
– Может, не надо начинать с книги про убийство?
– А чья книга-то? Кто автор?
– Харпер Ли, – обречённо ответила я, и кто-то с задней парты со знанием дела отметил: «Китаец…»
Я рефлекторно сжалась, приготовившись быть растерзанной толпой варваров, как вдруг услышала голос того самого папы, который троллил Хомякову.
– А почему бы и нет? – сказал он примирительно. – В той книге правильные вопросы поднимаются. Насколько я помню, там несправедливо судили одного чернокожего паренька…
Тут он осёкся, а я не сообразила почему – и ляпнула безо всякой задней мысли:
– …за изнасилование, которого он не совершал.
Все лица в классе вытянулись и побледнели, как кабачки. Наступила тишина, словно перед цунами, когда вода уходит в море, чтобы, вернувшись, обрушиться на берег сокрушительной мощью.
И вдруг на пути смертоносной волны возникла Хомякова.
– Про изнасилование не надо, – постановила она единолично. – Но посещение библиотеки мы внесём в факультативный план.
Затем, не дав никому опомниться, Хомякова спокойно продолжила, будто перешла от одной рутиннейшей темы к другой:
– И последний на сегодня вопрос. Дорогие родители! – В этот раз «дорогие» прозвучало гораздо дороже. – Пожалуйста, обратите внимание на обувь ваших детей. Ведь кто во что горазд, а возраст-то самый опасный… Подростки… Ношение плохой обуви чем чревато? Неправильная постановка стопы, а это влияет на весь костяк организма. В юном возрасте… Особенно для девочек – им рожать. Особенно для мальчиков – им Родину защищать.
Родители сосредоточенно слушали, а Хомякова подбиралась к кульминации:
– Вот на доске написан адрес интернет-магазина кроссовок… – и класс рефлекторно дёрнулся записывать, – широкий выбор моделей, любые размеры, низкие цены.
Хомякова несколько раз продиктовала адрес и затем добавила смущённо, будто не планировала говорить, но не удержалась:
– За эти кроссовки я ручаюсь лично, потому что это – магазин моего сына, – и расплылась в застенчивой улыбке, которая тотчас, как в зеркале, отобразилась на лицах внимающих мамочек.
– Мне одному кажется, что нас тут собрали, чтобы ознакомить с магазином вашего сына? – испортил идиллию всё тот же неугомонный папаша.
Хомяковой даже не потребовалось ничего отвечать. Бедный папа, как говорит мой Игорь, сегодня уже «зашкварился» и потому больше не воспринимался всерьёз. Само его присутствие вызывало раздражение. Но в восьмом часу вечера коллектив, которому посулили пойти по домам, уже не был в состоянии кого-нибудь растерзать.
– Стулья поднимать? – спросила чья-то мама, и собрание благополучно завершилось.
Прихвостень капитализма
Я всегда посмеивалась над небритыми подмышками феминисток, над их волосатыми ногами и мужицкими штанинами. Считала, что в феминизм идут только страшные девки, которые отчаялись найти себе парня. Да ещё, дуры, назло уродуют себя татуировками и пирсингом, дескать, не достанься ты никому.
«Хочешь равенства? Пойди в армию или вон уголь покидай». – Вот как я к ним относилась, не очень-то понимая, да и не пытаясь понять смысл движения женщин за свои права.
Сегодня же, когда это коснулось лично меня, я явственно разглядела основу гендерного неравенства в институте частной собственности и в капитализме. Мне открылось, что «…именно экономические противоречия являются корнем притеснения женщин в обществе, зависимости женщины от мужчины, политического и бытового противостояния полов…» – и это я только по пути домой с телефона успела прочитать, а там у Маркса ещё много чего интересного написано. Дома моего Игоря ждал серьёзный разговор.
Этот мужлан-шовинист не только ничего не понимал в причинах угнетения женщин, но и напрочь отказывался признавать само угнетение. И смотрел на меня, как кот, которому сказали, что облизывать себе яйца неприлично.
– Да какая разница, что мне больше платят? У нас всё равно бюджет общий!
– Это тут совершенно ни при чём!
– Как это ни при чём? Мужику же надо семью кормить! А мне тебя надо кормить.
Жалкий реакционер. Знает, что стоит на пути естественного и справедливого развития общества, а всё вертится, хорохорится. Я ему покажу, как верхи не могут, а низы не хотят.
– Я сама могу себя прокормить! Любая женщина сможет себя прокормить, если ей будут платить, как мужчине! – Я была настроена решительно.
– Но не я же придумал эти правила! Кто виноват, что в школе штат должен быть укомплектован? Я такая же жертва системы!
– Ничего себе жертва! Хотела бы я быть такой жертвой – получать вдвое больше! И за что? За то, что ты мужик?
– Что же мне теперь – отказаться от надбавок и разделить их между всеми училками?
Я задумалась. Кажется, такая математика мне не очень-то выгодна.
– Нет! Просто женщинам должны платить столько же, сколько мужчинам!
– А где ж на всё это удовольствие школам денег-то взять?
– Это демагогия!
Игорь развёл руками. То-то же. Нечем крыть, вы в дураках, все ваши карты биты.
Мы посидели молча. Вихри яростных атак поутихли.
– А ты разве не знала? – спросил меня Игорь через некоторое время.
Пожалуй, я действительно могла бы обо всём этом знать, но я не знала. Правда не знала, а теперь от злости на себя за свою политическую инертность и безграмотность молчала, боясь расплакаться.
– Так всегда было… – продолжал Игорь, подбирая миролюбивый тон. – Чтобы мужские кадры удержать… Обычная стимуляция…
– Какая ещё стимуляция? – всхлипнула я. – Кто вообще это придумал?
– Какая стимуляция? Я тебе сейчас покажу, какая стимуляция… – Уверена, что с этими словами Игорь похабно подмигнул, но я на него не смотрела.
Как же меня достали его одноходовые каламбуры! Когда он уже поймёт, что это не смешно, а очень глупо? Это стыдно и к тому же позорит не только его, но и меня! Никогда не забуду случай в музее, когда Игорь, увидев яйцо динозавра, потащился выяснять у экскурсовода, правое оно или левое. А ещё он называет меня выдрой. Типа, когда у меня плохое настроение, меня надо хорошенько выдрать, и тогда…
Чёрт возьми, пока я рефлексировала, Игорь уже подобрался и вовсю меня стимулировал! Как успел?
Никогда не думала, что так бывает… Роскошный секс вымотал меня, опустошив все силы тела, но не голову. Никуда не делась грусть от бессилия и досады, что, похоже, никто в целом мире не понимает несправедливости системы, и что всех всё устраивает, и надо мной все только посмеются, и в первую очередь – те самые училки, права которых глупенькая маленькая я собралась защищать. И вот я лежу, прижавшись к капиталистическому прихвостню, который получает свои мужские надбавки, унизительные для другой половины человечества, слёзы катятся из моих глаз, и ничего я с этим поделать не могу. К тому же я расстроилась, что в прямом смысле слова пролюбила вечер и не выложила в блог новый пост.
Единственный плюс: Игорь, проникнувшись моими страданиями о несправедливости мироустройства, сделался отзывчивым, как дрессированный пёс, и готовым ради меня на любые подвиги.
– Я как лицо, ответственное за твой контент, рекомендую тебе сегодня выложить… – тут он погладил меня по ягодицам, – себя. Подписчики должны видеть твою… твоё лицо.
– И какое лицо они сегодня увидят? Затраханное и заплаканное?
– Именно поэтому я годами нарабатывал твой фотоматериал, хотя ты меня за это несколько раз чуть не убила!
Я расскажу вам, как он нарабатывал этот материал. Обычно он подлавливал меня в какой-нибудь нелепой позе, преимущественно в трусах, а потом снимал, как я пытаюсь отобрать у него телефон. И очень редко, но очень метко у него действительно получались достойные снимки. Вот и сейчас он предъявил весьма аппетитную фоточку. Не каждая инстадива сможет с первого раза сделать такую.
Это был снимок из тренажёрного зала. Я стояла, оглянувшись назад, то есть в кадре находились и лицо, и спина, и то, что ниже, в обтягивающих лосинах. Прошу вас запомнить это важное обстоятельство.
– Тут-то, наверное, надо обрезать лишнее? – предусмотрительно предложила я.
– Зачем такую красоту резать?
– Ну… я же как бы учительница.
– Ну, ты же как бы не в купальнике. Тут ничего такого нет. А ещё мы приделаем тег, например, «Мне бы такую училку». МБТУ. Ну или по классике TILF. Понимаешь? Т – teacher.
– Да всё я поняла. «Училка, которой ты бы вдул».
– Я бы вдул.
– И так уже вдул. Ладно, размещу эту. Только без хештегов!
И фото, вполне пристойное для двадцатилетней девушки, прошу вас и на это обратить внимание, ушло в сеть. К утру мы заработали пятьдесят пять лайков.
Не надо песен
За выходные моя обида поутихла. Ну, как поутихла… Меня перестало колотить, но в глубине души затаилась тихая злоба. «Вырасту – отомщу им всем», – поклялась я сама себе.
Будни принесли новые заботы: уроки, дежурства, проверка домашки, секс в кабинете директора, – обычная рутина. И, вот, кстати, какую особенность я заметила у современных школьников. Видимо, это связано с постоянным использованием смартфонов… Да ладно, ладно! Я пошутила насчёт кабинета директора, расслабьтесь. А вы, небось, перечитали начало абзаца, не веря своим глазам? Значит, шалость удалась. На самом деле мы трахались в актовом зале. Игорь сказал, что это место неспроста называется актовым и я, филолог, должна понимать, и поэтому… Да шучу, шучу! Ничего не было, я просто дразню подружек. С недавних пор эти записки читает половина моей группы, и больше всего их почему-то интересуют вовсе не новости педагогики, а наши с Игорем половые приключения.
Из радостного – я договорилась насчёт литературного кружка. Очень душевные люди работают в нашей областной библиотеке: «Просто приводите ребяток, больше ничего не надо, место мы вам найдём». Жду не дождусь следующей недели. Не знаю, правда, как быть с запретом на «книжку про убийство и изнасилование». Стараюсь не поднимать эту тему с Хомяковой, авось она забудет, а я по тихой проведу пару занятий. Потом, даже если всё и раскроется, дело уже будет сделано. Не менять же «Убить пересмешника» на «Тимура и его команду».
И ещё кое-что. Мне кажется, что вокруг меня происходят какие-то странные вещи. Нет, не мистические, а странные… Я даже не могу пока объяснить, какие, и почему я так решила. Пока буду просто записывать и надеюсь, что со временем смогу их понять и научусь правильно к ним относиться.
В среду у меня не было учебных часов, и я собралась хорошенько заняться блогом, однако эти планы пошли прахом.
– Как у вас со стихами? – интригующе спросила меня женщина, назвавшаяся по телефону «ответственной за мероприятие». – В пятницу мы празднуем «Космическую Пасху», и нам очень нужна ваша помощь!
Конец ознакомительного фрагмента.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом