– И почему же? – спросил дворецкий.
– Потому что, – отозвался мужчина, сидящий рядом с Рози, – чтобы оформить наследство, нужно тело.
Говорил Рик Джексон, один из давних личных охранников королевы и главный столичный инспектор. Он продолжил:
– Или придется ждать семь лет, только после этого можно объявить родственника погибшим.
Миссис Мэддокс кивнула:
– Именно так, мистер Джексон. Поэтому любой, кто надеется урвать наследство мистера Сен-Сира, предоставил бы публике тело вместо того, чтобы его прятать.
– И где же он сейчас, как считаете? – задала вопрос одна из горничных.
– Лично я? – переспросил Джексон. – Под слоем известки. Где?нибудь в старом карьере. Думаю, рука должна была стать трофеем. Затем убийца перепугался и выбросил ее. Или кто?то посоветовал избавиться от улики. Хотя есть миллион способов сделать это эффективнее.
– Вы же не серьезно? – прервала его миссис Мэддокс. – Мистер Сен-Сир едва ли похож на гангстера. Если покопаться в генеалогии, то он приходится родней королеве.
– Раньше это никого не останавливало, – пожал плечами Джексон. – Было время, когда это даже могло стать мотивом.
– Да и вообще, дело не обязательно в наследстве, – заметила Рози, возвращая разговор в изначальное русло. – Бывают и другие причины убить члена семьи.
– Действительно, – согласилась миссис Мэддокс. – Но я не вижу, кому это было бы выгодно здесь.
– Три развода со скандалом, – напомнила горничная.
– Да, но последний был двадцать лет назад, – возразила миссис Мэддокс. – Бедолага. Не везло ему в любви. Однажды на фестивале мы об этом говорили. Он потерял любовь всей своей жизни, когда ему был двадцать один год и с тех пор уже так сильно не любил. Настоящий романтик.
– Ну уж романтик, – фыркнула горничная. – Со своими женами он поступал просто кошмарно. Моя подруга работала на Кристину, третью жену. У Сен-Сира была схема. Когда приходило время развода, у него внезапно не оказывалось денег. Перебивался долгами, без сбережений, практически банкрот, он не мог себе позволить достойное жилье для бывшей супруги. А как только все бумаги были подписаны, тут же возвращались хорошие машины, поездки в Грецию – в старый дом, который теперь принадлежал другу. Очень удобно.
Миссис Мэддокс выглядела недовольной:
– Не могу себе представить, чтобы он так себя вел. Он с такой нежностью рассказывал о детях.
Горничная пожала плечами:
– Легко болтать, когда не платишь за крышу над их головой. Он уверял, что хочет, чтобы они сами могли себя обеспечивать, как пришлось ему когда?то. Бедные дети. Но я согласна с вами, миссис Мэддокс, это не женское преступление.
– А какое преступление женское? – спросил дворецкий. – Некоторые из самих жестоких убийств в истории – дело рук прекрасной половины человечества.
– Назови одно.
На минуту дворецкий задумался:
– Иоанн Креститель. Мы как?то ходили на спектакль. Саломея исполнила танец семи покрывал, а когда ее спросили, чего она хочет, она ответила: “Голову Иоанна Крестителя”. И она получила голову на тарелке. Помню эти покрывала до сих пор.
– Допустим, – сказал мистер Джексон. – Но я готов поспорить, что отрезал голову именно мужчина, а потом передал Саломее. Женщины обычно действуют более импульсивно. Или через посредника.
– Женщины обычно жертвы, – мрачно заметила горничная.
– На самом деле нет, – просветил собравшихся мистер Джексон. – Восемьдесят процентов убитых – мужчины. Но среди убитых партнерами восемьдесят процентов – женщины, это так.
– Ну все! – воскликнула миссис Мэддокс, бессознательно копируя королеву. – Хватит говорить об убийствах в Рождество. Может кто?нибудь смешать мне негрони и предложить новую тему?
Глава 7
Королева проснулась рано утром после ночного жара. Небо за окном пестрело акварельными разводами розового и лавандового цвета, подсвеченное снизу морозным светом. Некоторое время она тихо сидела на подушках, ожидая, пока уляжется головная боль, и в кои?то веки благодарила вселенную за то, что в Сандрингеме не нашлось комнаты для волынщика.
Внизу наиболее активные члены семьи собирались на английский завтрак, готовясь к традиционному походу на стрельбище в честь Дня подарков[16 - День подарков (англ. Boxing Day) – праздник, отмечаемый ежегодно 26 декабря в Великобритании и в ряде стран Британского содружества наций. Традиционно в этот день проходят спортивные мероприятия: матчи по крикету, скачки, регаты, охота и пр.]. Некоторые женщины присоединились к мужчинам внизу, другие завтракали в своих комнатах и пользовались возможностью восстановить силы после двух дней празднования. В любом случае, по опыту королевы, охота была в основном мужским видом спорта. По крайней мере, так было во времена ее отца.
Сегодня утром королевские гости, собравшиеся в оружейном вестибюле, будут представлять собой уменьшенную версию Сандрингема во всей его помпезности. После операции на сердце Филип участвовал в охоте только как наблюдатель. Уильям все еще увлекался традицией, но, конечно, в этом году его здесь не было. А у Гарри развилась чувствительность к кровавым видам спорта, и сегодня он не собирался выходить на улицу с оружием.
Королева подумала о том, что ход истории на стороне Гарри. Когда они с Филипом были молоды, казалось вполне естественным – и даже необходимым – сочетание любви к охоте и к охране дикой природы, теперь это стало оксюмороном. Чарльз, понимая это, отказался от охоты и старался все реже и реже появляться на публике с ружьем в руках. Королева задавалась вопросом, к чему приведет это пренебрежение традицией. Большая часть сельской местности выглядела так, как выглядела – живые изгороди и рощи, служащие укрытием для птиц – благодаря спортивной охоте. Что станет с деревней без местных стрелков и лесничих, которые за ней присматривают? К тому времени, как маленький Джордж станет королем, превратится ли поместье в один большой тематический парк с “королевскими” аттракционами или, не дай бог, в огромное поле для гольфа со стерильными лужайками?
По крайней мере, во внезапном отвращении Гарри к крови было одно преимущество: он мог составить ей компанию и помочь ей с пазлом. Она с нетерпением ждала возможности услышать больше о его девушке. Благодушное выражение лица внука чем?то напомнило ей то время, когда после войны она получила одно из писем Филипа. Было приятно видеть Гарри таким счастливым. Королева никогда не сомневалась в фундаментальной, преобразующей силе любви.
В семь утра Рози разбудил будильник. Тяжелые шторы закрывали небо, и ей потребовалось какое?то время, чтобы вспомнить, где она. Хотелось в туалет и пить. И оказаться в другом месте. Наверное, не стоило приносить в комнату вторую бутылку шампанского вчера вечером.
Когда она медленно села, чтобы оценить степень похмелья, тяжелая рука перекинулась через нее с другой стороны кровати.
– Не уходи.
– Придется, – сказала она, припоминая сообщение, которое пришло вчера вечером от сэра Саймона. – И тебе тоже. Это ты завел будильник, помнишь?
– Да, но здесь так уютно, – хозяин руки проявлял такое же брюзгливое упрямство, как и ее сестра, когда Рози пыталась разбудить ее утром на пробежку.
– Принц Филип будет тебя ждать.
– Я могу одеться очень быстро. Уверен, минут двадцать мы можем себе позволить.
– Я тоже умею одеваться быстро, но мне еще нужно добраться до своей комнаты.
– Возьми что?нибудь из моего, – пробурчал он. – Мы почти одного размера. – Он потерся носом об ее плечо, но Рози не сдавалась.
Хотя соблазн, определенно, имелся. Генри Маршал-Уорд – капитан Колдстримской гвардии, мужчина в форме во всех смыслах слова – занимал непыльную должность временного конюшего при королевском дворе. У Рози не было времени на настоящего бойфренда, а Генри не искал обязательств, поэтому такие нерегулярные встречи устраивали их обоих. Особенно удобно это было здесь, когда комната Генри в главном корпусе была на расстоянии недолгой пьяной прогулки от служебного крыла, где размещалась Рози, – всего полмили дальше по дороге. Однако дресс-код для королевской охоты был весьма строгим, даже для простых наблюдателей, и черные кружевные облегающие вечерние платья или спортивный костюм, одолженный у приятеля, явно в него не вписывался. Ей нужно было встать и переодеться.
Сообщение сэра Саймона (тоже явно подпитого), полученное накануне вечером, наводило на мысль, что сегодня утром не она одна будет страдать от похмелья. Ее начальник разговорился с кем?то из прислуги в Балморале, и ему передали слух, что на охоте в Сандрингеме будут присутствовать некие друзья и соседи монарха, чтобы заменить отсутствующих членов королевской семьи.
Есть вероятность, что один или несколько из них могут быть связаны с Сен-Сиром. Разузнайте, что сможете. Осторожно. Возможно, позже придется минимизировать ущерб. Удачи.
Рози потянулась к выключателю. Когда свет лампы выхватил римский профиль и светло-золотые кудри Генри, она вспомнила о фотографиях, которые искала три дня назад.
– Ты же не родственник Эдварду Сен-Сиру?
– Который пропал? Эмм, ага, – ответил Генри. – Седьмая вода на киселе. Но вообще я родственник почти всем здесь, если копаться достаточно глубоко.
– Уж точно не мне, – возразила Рози.
– Да, пожалуй, никакой родни в Лагосе не припоминаю. Впрочем, руку на отсечение не дам.
– У тебя нет кольца, – заметила она.
– Точно. Я из шропширской ветви. Гелиотроп носят норфолкские Сен-Сиры. Мы всегда считали такие здоровенные камни довольно вульгарными.
Он приподнял левую руку. На мизинце красовалось небольшое золотое кольцо – Рози видела похожие у членов королевской семьи и старшей прислуги.
– А ходить без колец вульгарно? – поинтересовалась она, глядя на свои длинные гибкие фаланги.
– Нет. – Он провел одним пальцем по ее руке от плеча до запястья. – Мне нравятся твои голые пальцы. Как и эта часть. – Рука скользнула под покрывало.
Рози запустила в него подушкой и вылезла из кровати.
Группа стрелков двинулась через поместье в разношерстной колонне “рейндж-роверов”, лендроверов “Дефендер” и древнего охотничьего автобуса в направлении Вулфертона, к болотам. Чтобы избежать объективов папарацци, они ехали по тропам, проложенным для техники во время войны. Заметить их могла только парящая пустельга и редкий фазан, тяжело, словно вертолет, поднимающийся с земли, прежде чем торопливо скрыться в живой изгороди.
За ночь мороз покрыл каждую ветку, лист и почку тяжелой ледяной коростой. Почти горизонтальные лучи бледного солнца, проникая сквозь легкий слой низких облаков, заставляли широкие щетинистые поля мерцать и поблескивать. Рози могла понять, почему члены королевской семьи поднялись с постели в такую рань. Ей было даже жаль всех, кто решил не выходить с ними на улицу. Если бы еще можно было не наряжаться в твид и не стрелять в забавных, глупых и пестрых фазанов, она была бы только за. Конечно, она не собиралась делиться своими соображениями с участниками охоты.
Она встала на краю поля, где должен был случиться первый выпуск. С одной стороны проводили инструктаж для стрелков, в то время как наблюдатели и помощники развлекались беседой и терновым джином, собравшись кучкой с другой. Генри, ее друг-конюший, стоял со стрелками. Похоже, все присутствующие учились в одной школе, или их родители были друзьями. Как и Генри, все они с детства участвовали в охоте и знали процедуру до мелочей. Рози умела обращаться с винтовкой, но начала охотиться с дробью только этим летом, и никогда не делала этого в формальной обстановке: со свистками, отметками на земле, которые указывали место каждому стрелку, и парными дробовиками, которые стоили больше, чем ее университетское образование. Она будто перенеслась на сто лет в прошлое.
– Приветики. Как поживаешь?
Она оглянулась и увидела дружелюбное лицо леди Кэролайн Кадуолладер, королевской фрейлины. Кэролайн стояла, засунув руки глубоко в карманы твидового пиджака.
Рози объяснила, какую миссию ей поручил сэр Саймон.
– Имеешь в виду на случай, если кто?то из нас убийца? – уточнила Кэролайн.
– Нет, просто…
– Но ведь дело в этом? Хотите уберечь королеву от неловкой ситуации. Что ж, я знала Неда, так что можешь внести меня в список подозреваемых, но я сто лет его не видела. Мы еще подростками вращались в одних кругах. Наши мамы вышли в свет вместе.
– Вместе?
– Я имею в виду, одновременно, – беззаботно пояснила фрейлина. – В тридцать девятом. Что за год. Из мужчин, с которыми они танцевали в тот сезон, через пять лет многих уже не было в живых. Одного моего дядю подбили над Бельгией, второй погиб в Северном море. Отец Джорджины так и не оправился. Вернулась тень человека, которого отправляли на войну. Да, о чем это я?
Рози напомнила, и леди Кэролайн взглянула через поле.
– Ха! Не думаю, что гости королевы из тех, кто расчленяет людей направо и налево. В Букингемском дворце встречались подозрительные типы, но это все в рамках официальных приемов. – Она окинула взглядом мужчин и женщин, которые как раз становились на свои отметки. – Если честно, большинство из них тем или иным образом связаны с Недом. Вон, посмотри на того, – она указала на широкоплечего мужчину средних лет, стоявшего рядом с Чарльзом. – Джерри Харкорт-Уорторп, граф Мэйфилдский. Он женился на первой супруге Неда, Нэнси, когда тот променял ее на няньку.
– О, понятно. Нэнси тоже здесь? – спросила Рози.
– Нет-нет. Она теперь в Новой Зеландии. Их брак с Джерри тоже не задался. Она потом вышла за овцевода, и, насколько я знаю, в третий раз все сложилось удачно. Старшие сын и дочь Неда сегодня гордые новозеландцы. Мальчик строит бункеры для миллиардеров. Не могу припомнить, как его зовут. Интереснейшая работа, не находишь? Когда наступит апокалипсис, все частные борты вылетят в Окленд. Может, и Джерри тоже. Он один из тех редких потомственных богачей, кто и в самом деле богат. Его родители были жуткими снобами. Называли королеву и принца Филипа “немкой” и “греком”. Хотя, строго говоря, принц Филип скорее датчанин. Греки, как бы это сказать, позаимствовали датскую королевскую семью, потому что у них не было своей собственной. Кто еще? – Она оглядела ряд стрелков, остановилась и протянула Рози бинокль. – Ага, видишь женщину на две отметки вперед, в сиреневом твидовом костюме и шляпе с меховой оторочкой?
– Да.
– Когда я впервые ее увидела, решила, что она собирается на костюмированную вечеринку. Это Хелена Фишер. Глядя на нее и не подумаешь, но она феноменальный стрелок. Наполовину шведка, наполовину американка, была в национальной олимпийской сборной, не помню в которой. Ее муж Мэтт управляет Манкастером, соседним поместьем. Это как раз между нами и Эбботсвудом, так что, полагаю, они хорошо знали Неда.
– О, ясно.
– Нед был очень харизматичным, а Хелена обаятельна и хороша собой, так что, если бы он выбирал… Она, конечно, намного моложе. Ей сейчас вряд ли больше сорока пяти. Но, как мы знаем, возраст не был препятствием для интереса Неда к женщине. Мэтт не особо хорошо стреляет, поэтому он где?то во второй группе. Я слышала, как принц Филип сказал, что чувствует себя обязанным пригласить их, потому что мы переманили их бобового счетовода. Думаю, это он вот там, видишь? В конце шеренги, в ярко-желтых наушниках. Да их и с орбиты видно! Я?то решила, что принц Филип имеет в виду, что он бухгалтер, но, судя по всему, он действительно считает бобы.
– Зачем?
– Он что?то вроде менеджера по сберегающему земледелию. Органическое фермерство. Конечно, для нашего принца Уэльского это как кошачья мята. Ему нужно доказать, что органический урожай хорош. Поэтому…
– Он его считает. Не вручную, подозреваю.
– Тоннами, насколько я могу судить, – согласилась леди Кэролайн. – Еще черную смородину. Ты знала, что они продают ее “Рибене”[17 - Ribena – бренд лимонада на основе черной смородины. Особенно популярен стал во время Второй мировой войны, так как смородина богата витамином С, другие источники которого было труднее импортировать в Великобританию.]? Удивительно, что он сегодня в первой группе. Обычно служащие… Впрочем, принцу Филипу лучше знать. Вот и все, насколько мне известно, – заключила леди Кэролайн. – О, гляди?ка, сейчас начнут, а герцог неодобрительно на меня смотрит, потому что я болтаю.
Она одарила Рози улыбкой, в которой не было и тени раскаяния, и направилась обратно к группе жен и других гостей, наблюдавших за происходящим с достаточно безопасного расстояния. Рози заметила, что счетовод в желтых наушниках повернул голову и глядит в ее сторону. Это немного нервировало. Неужто он никогда не видел чернокожую женщину шести футов ростом в твиде? Она уставилась на него в упор, пока счетовод не отвернулся.
После третьего захода Рози решила, что с нее на сегодня хватит твида. Она обдумывала длинный путь обратно через сельскохозяйственные угодья и загоны, когда рядом с ней остановился “рейндж-ровер”. За рулем сидела принцесса Анна.
– О, прекрасно, это ты, – сказала она. – Забирайся.
Рози сделала, как ей было велено.
– Я надеялась тебя выцепить, – сообщила Анна, лавируя на размытой дороге. – Есть какие?нибудь новости от полиции?
– Я ничего не слышала.
– Леди Кэролайн упомянула, что ты выискиваешь убийц среди гостей.
– Не совсем так, мэм. Просто хотела узнать, кто был знаком с жертвой.
– Они знают, что за дела были у Неда в городе?
– Пока нет.
– Интересно, не связался ли он с какими?нибудь бандитами, – размышляла Анна вслух. – В семидесятые Нед путался со всякими неприятными типами. Вполне можно представить, что они выманили его в Лондон. Хотя бог знает, зачем им было бы это нужно, после стольких?то лет.
– Примечательно, что убийца, кто бы он ни был, вернулся в Норфолк, – заметила Рози, бросив взгляд через поля и плотины, за которыми лежали болота и залив Уош. – Что?то ему было здесь нужно.
– Ланч! – объявила Анна.
Впереди за морем озимой пшеницы стояло одинокое здание, слишком маленькое, чтобы быть домом, и слишком изящное, чтобы быть фермой. Различные машины уже выплевывали пассажиров на дорожку неподалеку, и Анна припарковала “рейндж-ровер” рядом с ними.
