Айрин Лакс "Порочный. Скандальный роман"

И ох как сложно мне стало жить…

До сих пор вот… каюсь и маюсь.

Не был отцом в начале, а сейчас стать им еще сложнее. Вроде лет немало бьюсь с Амирой, бьюсь, но иногда, кажется, я только себя заебываю вусмерть. Навязать устои пытаюсь, хочу видеть ее достойной, счастливой…

Временами даже удается. Довольно длительное время я считал, что наконец-то в семье наступило спокойствие, и нате… вечеринка эта. В доме моем! Клининг пришлось вызывать, трахающиеся парочки на каждом углу… Не сказать, что я удивлен. Сам-то блядовал, гулял, на вписках бывал не однажды, и баб драл по-всякому. Но то бабы, шлюхи, дырки для слива, а Амира – дочь. Кровь, плоть моя… Нет, не может сердца отца вынести, если дочка пойдет по наклонной.

Особенно если свяжется не с той компанией.

Поэтому нужен более серьезный присмотр.

За этой… Авророй.

Глаз да глаз нужен.

Меня, прожженного мужика, завела, кровь кипеть заставила.

Чему она мою дочь научит, а?

Как мужикам двусмысленные фразы кидать, от которых и мыслей – только затащить в постель и трахнуть.

Ну уж нет…

И ведь не зря Амира мне пела в уши сладко, выгораживала Аврору.

Не зря.

Чуйка у меня… Хочет она с этой девушкой дружить. Может быть, этим танцам пошлым… научиться? Фу, я и представить не могу, чтобы моя дочка… вот так задницей… крутила!

Так что я просто обязан за девчонкой приглядывать.

Работенка не из простых. Особенно когда сам по этой части слаб.

Так бы и завалил, не думая.

Отодрал, как люблю и умею!

* * *

Ужин заказываю в ресторане. Комплимент постоянному клиенту – бутылка хорошего вина.

Откупоривать или не стоит?

Так и стою, взвесив бутылку вина в ладони, когда в столовую проскальзывает Аврора.

Смотрит на меня с опаской и интересом.

– Двадцать один есть? – адресую вопрос.

– Нет.

– Значит, вино пить не будешь. Это не для детишек.

Сверкает издалека глазищами.

– А вы каждой… из числа детишек… спонсорство предлагаете, Рахман? – делает паузу. – Ммм… Исаевич?

Так и знал, что она ответит!

Что-то внутри разворачивается… во всю ширь… предвкушения.

Я чувствую – ночь будет долгой.

Глава 10

Аврора

– А вы каждой… из числа детишек… спонсорство предлагаете, Рахман? – делаю паузу. – Ммм… Исаевич?

В горле пересыхает. Губы стягивает. Облизываю их кончиком языка.

Отец Амиры смотрит, как мой язык смачивает губы.

Поза мужчины напряженная, и я с каким-то мазохизмом разглядываю здоровенного мужика. Ткань облегает мышцы. Разве старики не должны быть… дряблыми? Ох… Явно не этот!

И какой из него старик? Боже…

– Каждой? – сипит, добавляет. – Нет, не каждой. Только тем, кто выглядит опытной. Знающей… – заглядывает мне в глаза.

При этом его кулак скользит к горлышку бутылки и двигает по нему вверх-вниз, несколько раз.

Провокация!

Самая настоящая провокация… Как он это делает, смотря на меня.

Словно точно знает, что я вижу его медлительные и порочные движения кулака на стволе.

То есть… не на стволе, а на горлышке. На горлышке бутылки, разумеется!

Но как же это… О, пздц горячо выглядит!

– Мне кажется, вы меня переоцениваете.

– Или смотрю на самую суть, – подмигивает.

В ответ на это невинное подмигивание у меня в груди екает сердце.

– Так что… утверждаешь, что тебе можно немного вина? – продолжает игривым тоном.

Однако при этом смотрит с вызовом.

Мне бы отступить. Но дух противоречия неожиданно оказывается намного сильнее.

– А давайте. Немного вина после трудного дня будет в самый раз. Даже врачи рекомендуют.

– Давай! – кивает.

Отец Амиры опускает на стол бутылку и подходит ко мне, обхватив одной рукой за талию.

– Прошу к столу, Аврора…

Жар и трепет в каждой клеточке моего тела.

Я пульсирую, будто во мне забили крыльями миллиарды встревоженных мотыльков, спешащих на огонь.

– И если уж ты… взрослая, – притягивает ближе. – Мы не будем на «вы», правда? Без отчеств. Справишься? – хмыкает мне в макушку.

Ощущение, что я плавлюсь в его руках, как кусочек кокосового масла, растекающегося жидкостью от тепла ладоней.

– Попробую, Рахман… – мысленно добавляю «Исаевич».

Но дурацкое сердце летит в обрыв, счастливо выстукивая: Рахман, Рахман, Рахман. Даже когда до столкновения остаётся совсем немного, на повторе все то же имя.

– Что означает твоё имя, Рахман?

– Милостивый, богиня утренней зари, – отвечает мгновенно, дав понять, что знает о моем имени. – Похозяйничаешь?

Мы застываем у стола. Ладонь Рахмана лежит приятным гнетом на моей талии. Ощущаю себя так, словно я под его защитой.

Тепло, приятно, уверенно – ощущения, которых мне так не хватает, цепляет.

От пакетов с едой в воздух поднимаются ароматы, от которых слюнки так и рады наполнить рот.

Я ела последний раз вчера утром, перехватила немного после возвращения от Амиры. Булка была несвежей, даже разогрев в микроволновке ее не спас.

Обычно я предпочитаю есть вне дома. Толку готовить нет. Есть у меня примета: приготовлю что-нибудь путного, на свои деньги, явится брательник и все подчистую сожрет. Причём примета даже коряво сработала в случае с подарком Амиры.

Поэтому я голодная и точно не буду считать калории. Съем, сколько влезет.

И выпью.

Совсем немного…

– Подашь бокалы для вина? – показывает в сторону шкафа.

Приходится покинуть гнет горячих ладоней. Может быть, это и хорошо. В себя приду, пульс восстановлю. Спокойствие. Уверенность…

Вот только мое спокойствие тает под пристальным взглядом Рахмана.

Плюс эта временная хромота… только добавляет неуверенности во всем. Былой грации как не бывало. Как же хочется вернуть все, как было!

До безумия хочется…

Застываю перед полкой с бокалами и чувствую, как по шее скатывается капелька пота.

Какие бокалы взять?

Они тут все… одинаковые.

Ну, почти. Одни более пузатенькие, вторые чуть более низкие или высокие.

Словом, я теряюсь. Знаю только, что те, треугольные, точно не подходят!

Вот же, а… Зачем им столько бокалов для вина?!

У меня дома всего один набор из шести бокалов, причем все разносортные.

– Бери те, что ближе, – советует издалека Рахман, верно считав мое замешательство. – Это те, что для красного вина.

– Я так и думала, – делаю уверенный вид.

Но игривый взгляд Рахмана мгновенно лишает меня напускной уверенности.

– Я сам не разбираюсь, какие бокалы для красного, а какие для белого. Даже общение с сомелье не помогло. Тем более важно не то, из чего пить, а то, что пьешь и в какой компании…

Рахман разливает вино по бокалам, протягивает один из них мне.

Чокается.

Хрусталь тонко звенит в воздухе.

Вино сладковато-терпкое, с приятным послевкусием…

– Где-то здесь должна быть сырная тарелка и закуски. Плюс основные блюда.

Аппетит подгоняет меня. Я даже на время забываю обо всем, полна азарта. Стол заставляю тарелками, перекладывая в них ужин.

Набрасываюсь на пасту с морепродуктами, едва сдерживаясь, Рахман выбирает бефстроганов из говядины.

Тянемся вилками к чаше с салатом, сталкиваясь приборами.

Поднимаю взгляд, замираю. Воздух будто плавится… Дрожит от напряжения.