Далия немного смягчилась и произнесла одними губами:
– Внизу. Это ее телефон?
Игорь кивнул.
– С Эрикой все в порядке?
– Да, с ней все в порядке. – Далия наклонилась над столом, забрала телефон и ушла.
Пожилой мужчина вместе с несколькими другими посетителями ресторана с любопытством посмотрели ей вслед, когда она прошла мимо них уверенной походкой.
А Игорь уставился на две тарелки с едой. Метрдотель одарил его угодливой улыбкой.
– Приятного аппетита!
* * *
Эрика взяла у Энн-Мари подробные показания, а затем Айзек Стронг, судмедэксперт, вызвал ее обратно на место преступления. В квартире уже вовсю работали криминалисты, которые брали образцы мазков с полов на кухне и в ванной. Далия и Гленн спросили, могут ли они осмотреть место преступления вместе с Эрикой, и всем им выдали белые защитные костюмы. В квартире на полу на расстоянии фута[3 - Около 30 см (прим. ред.).] друг от друга были расставлены железные ящики, чтобы следственная группа могла передвигаться по помещению и не затоптать улики. Вся эта конструкция походила на каменный мост и вела через прихожую и гостиную в спальню.
Веревки, которыми был связан мужчина, разрезали, но он лежал в прежней позе с заведенными назад и вверх руками и ногами. Его глаза оставались широко открытыми. Рядом с кроватью стояла каталка, а фотограф-криминалист фиксировал каждый дюйм помещения.
– Добрый вечер, – поздоровался Айзек, его лицо скрывала маска, и видны были только карие глаза. На мгновение он задержал взгляд на Эрике. – Планы на вечер изменились? – Вне работы Эрика с Айзеком были близкими друзьями, и ранее днем в телефонном разговоре она рассказала ему о неожиданном приглашении на ужин от Игоря.
– Да… Что можешь сказать по этому поводу? – перевела тему Эрика и, опустив взгляд на тело мужчины, добавила: – Можешь назвать время смерти?
– Неплохая попытка.
– Можешь назвать хотя бы приблизительно?
Айзек тяжело вздохнул.
– У тела начальная стадия трупного окоченения, – сообщил он, указывая на заведенные назад руки и ноги мужчины. – В общем и целом могу предположить, что смерть наступила в последние двадцать четыре часа.
– То есть с восьми вечера вчерашнего дня, – подытожила Эрика.
– При первом осмотре я выявил, что у него сломаны два, может быть, три ребра, и правая рука вывихнута. Это может свидетельствовать о том, что он сильно сопротивлялся, когда его связали.
Гленн, стоявший рядом с Эрикой, нервно откашлялся:
– Как думаете, это был секс по обоюдному согласию?
– Некоторым парням нравится, когда их связывают, – вставила Далия.
– Тебе ли не знать, да?
– Отвали, Гленн.
– Эй! Проявите, пожалуйста, немного уважения, – рявкнул Айзек, разделяя раздражение Эрики в отношении молодых офицеров. Он придвинулся поближе к голове мужчины. – Можно мне еще света? – попросил он у одного из криминалистов.
Ему поднесли ближайшую лампу. В широко раскрытых глазах мертвеца отразился яркий свет лампочки. Айзек взял пинцет с утолщенными концами, подцепил край скотча и осторожно снял его с лица мужчины, обнажив желтые зубы, из-за которых искаженное гримасой лицо умершего казалось еще более жутким. Эрика видела его раньше, по телевизору, во время каких-то парламентских дебатов. Тогда у него была такая же гримаса, только более оживленная. Айзек отошел в сторону и положил кусок малярного скотча в прозрачный пластиковый пакет для улик. Он передал его одному из криминалистов, который прикрепил сбоку ярлык.
– Нам понадобится официально его опознать, но я бы сказал, что это Невилл Ломас, тот же человек, что и на фотографии на пропуске палаты общин и на поляроидных снимках, – заключил Айзек
Он протянул Эрике три фотографии, теперь уже в пластиковых пакетах для улик. Она медленно пересмотрела их еще раз, чувствуя зарождающийся в груди ужас по мере того, как на ее глазах на них разворачивалась история. На первом фото Невилл Ломас лежал одетый на кровати и смотрел в объектив камеры отсутствующим взглядом. На втором он был обнажен и пытался прикрыться, а на третьем уже связан по рукам и ногам, его глаза налились кровью.
– Похоже, он под кайфом, – отметила Эрика, снова просмотрев фотографии.
Айзек кивнул.
– Кто в наши дни называет своего ребенка Аннабель? – спросила Далия, всматриваясь в подпись на каждом снимке.
– То же самое можно сказать и о Далии, – парировал Гленн, и она закатила глаза.
– Я постараюсь как можно скорее связаться с токсикологами и сообщить тебе результаты, – пообещал Айзек, искоса поглядывая на двух молодых полицейских. Каждый снимок был покрыт дактилоскопическим порошком.
– Жаль, что на этих фотографиях нет отпечатков, – вздохнула Эрика.
Она посмотрела на криминалистов, которые проверяли столбик кровати на наличие отпечатков пальцев. У изголовья и вокруг выключателей виднелось еще больше отпечатков, покрытых дактилоскопическим порошком. Эрика отошла в сторону, чтобы пропустить фотографа криминалистической группы к одежде, все еще лежащей на полу у кровати.
– Это дело будет под особым вниманием. Я смогу получить информацию по пальчикам в сжатые сроки?
– А как же, – пробубнил Айзек.
– Это означает «да»?
– Да.
– А что насчет причины смерти?
– Эрика, мне нужно провести вскрытие.
Она снова опустила взгляд на снимки.
– Даже если член парламента получает удовольствие, занимаясь… этим… чем бы это ни было… ты действительно считаешь, что он с радостью согласился бы фотографироваться, находясь в таком положении? – Она заметила, как Далия и Гленн обменялись взглядами. – Что? Выкладывайте.
Далия указала на одну из криминалистов, стоящую на пороге в спальню и держащую в руках подставку для зонтов, заполненную длинными кожаными хлыстами для верховой езды.
– Шкаф в коридоре забит порножурналами, DVD-дисками и вот этим, – сообщила криминалист.
– Нашли еще какое-нибудь снаряжение для верховой езды? – поинтересовалась Эрика.
– Нет. Сомневаюсь, что это использовалось для верховой езды.
– Что насчет запрещенных веществ?
Криминалист покачала головой.
– Ничего. Пока.
– Спасибо. Упакуйте все, как вещественные доказательства. – Эрика посмотрела на пакеты с поляроидными снимками. – Эта Аннабель могла быть проституткой, которую он нанял.
– Думаю, предпочтительнее использовать термин «секс-работница», – поправила ее Далия.
Эрика проигнорировала ее комментарий.
– Не было никаких признаков взлома. Уборщица открыла входную дверь, вошла и обнаружила тело. Возможно, это была неудачная сексуальная игра, и кто бы ни был в нее вовлечен, он просто запаниковал и ушел. Или это убийство, обставленное как секс-игра. – Ее слова повисли в воздухе, и какое-то время в комнате раздавались лишь щелчки и вспышки фотоаппарата криминалиста. – В любом случае у нас есть мертвый член парламента, и вскоре пресса об этом узнает.
4
Часы показывали десять вечера. Эрика сняла защитный костюм и отдала его криминалистам для упаковки. Затем проверила телефон и обнаружила кучу сообщений от Игоря, который спрашивал, что происходит.
«Вот черт. Игорь».
Далия и Гленн сдали свои костюмы, и Эрика попросила их для начала обойти соседние квартиры, а сама спустилась поговорить со швейцаром на первом этаже.
Она помнила, что вернулась с набережной через отдельный вход, расположенный рядом со входом в ресторан. Внизу Эрика обнаружила невысокого мужчину средних лет, сидевшего за стойкой в вестибюле. Раньше его там не было. Его лицо подозрительно раскраснелось, а торчащие передние зубы напомнили Эрике кролика. Мужчина с раздражением посмотрел на нее, когда она показала свое удостоверение.
– Скажите, пожалуйста, как вас зовут? – спросила она.
– Оливер Грант, – ответил он, демонстрируя внушительные передние зубы.
– Вы были здесь весь день?
– Я пришел в шесть. Я так понимаю, на четвертом этаже что-то случилось? Вы здесь, чтобы предоставить мне дополнительную информацию? Я отвечаю за это здание и не люблю оставаться в неведении.
Позади стойки она увидела небольшой ряд экранов видеонаблюдения, показывающих разные углы дома.
– Ваши камеры видеонаблюдения охватывают внутренние коридоры? – уточнила Эрика, глядя на экран, показывающий главный вход.
– Это не мои камеры. Ими владеет управляющая компания.
– Разумеется, – спокойно согласилась Эрика, не поддавшись на провокацию со стороны раздражительного надменного коротышки.
– Мы очень серьезно относимся к неприкосновенности частной жизни наших жильцов. У нас нет никаких камер во внутренних коридорах.
– А что насчет кабин лифтов?
– В двух основных лифтах, обслуживающих жилые этажи, нет системы видеонаблюдения, – покачал головой он.
– И что же тогда охватывает ваша система видеонаблюдения?
– Главный вход со стороны набережной Темзы, служебный вход и разгрузочную площадку для жилой части и ресторана. Служебный лифт в ресторане, вход в ресторан и пивной бар. И этот вестибюль.
– Гости должны регистрировать свое присутствие?
– Естественно.
– А жильцы?
– Нет.
– И как вы это контролируете?
– Э-э-э… Мы просто знаем.
– Я зашла сюда несколько часов назад, и вас не было за стойкой.
– Должно быть, я был в служебном помещении.
Эрика посмотрела на дверь в маленький кабинет дальше по коридору.
– Вы работали здесь вчера вечером?
Прежде чем он успел ответить, дверь за их спинами открылась, и с реки повеяло свежим ветерком. В вестибюль вошел высокий темноволосый мужчина с лицом, испещренным шрамами от угревой сыпи; на вид ему было под сорок. Рядом шел худощавый лысеющий мужчина в сером костюме и длинном плаще. Он был бледен, а под его левым глазом виднелось коричневое родимое пятно, похожее на коросту.
– Мистер Грант. Добрый вечер, – кивнул первый, не обращая внимания на Эрику.
– Добрый вечер, суперинтендант Фиск, – поприветствовал Оливер, широко улыбаясь.
– Суперинтендант? – переспросила Эрика. Она не узнала ни одного из мужчин.
– Да.
– Я старший инспектор Эрика Фостер. – Она заметила, как оба мужчины оглядывают ее с головы до ног, задержав взгляды на вечернем платье.
– Я суперинтендант Дэн Фиск, центральный участок полиции Вест-Энда. Спасибо, что постояли на страже, – поблагодарил он с улыбкой. Он не представил своего спутника, чьи маленькие черные глазки, казалось, блуждали по фойе и по телу Эрики.
– Постояла на страже? Я первой прибыла на место происшествия, сэр, – возразила Эрика.
Мужчина в костюме указал за стойкой регистрации на только что прибывший лифт.
– Я поднимусь наверх, – пробормотал он.
Дэн кивнул.
– Кто это? – спросила Эрика, когда мужчина скрылся в лифте и двери закрылись.
– Ах, пожалуй, этот вопрос не входит в сферу вашей компетенции, как и моей, – ответил Дэн. В его голосе не было враждебности, но его дружелюбность казалась наигранной. – Вам известно… э-э-э… кто наша жертва? – уточнил он, отходя от стойки и понижая голос.
– У нас нет официальных документов, удостоверяющих личность, но да.
– Хорошо. Ладно. Дальше я займусь этим делом, Эрика. Спасибо, что проследили за порядком.
