При этом в целом ряде случаев во множественном числе стоит не только слово «бог», но и сопряженный с ним глагол. Например, Быт. 35 описывает Бет-Эль как место, где Иакову «явились (мн. ч.) элохим (мн. ч.)» (Быт. 35:7). Исх. 22 утверждает, что виноватым в ходе тяжбы будет тот, кого «признали (мн. ч.) виновным элохим» (Исх. 22:8). А царица Иезевель бранится: «Пусть то-то мне сделают (мн. ч.) элохим и то-то» (3Цар. 19:2).
В этом, последнем случае элохим совершенно точно переводится как «боги», потому что Иезевель – язычница, тирская царевна и гонительница пророка Илии.
Но мы не сильно пренебрежем здравым смыслом, если предположим, что практика употребления элохим в качестве обозначения единственного бога была связана с тем, что это позволяло разом кооптировать безо всякой правки довольно значительный объем сакральных текстов, в котором это слово употреблялось в его первоначальном значении, – т. е. как обозначение сразу нескольких богов.
Другое слово, которым часто называется бог в Торе – это его собственное имя, Яхве. Тут, на первый взгляд, не может быть никаких подводных камней. «Яхве» – имя собственное и по определению уникальное.
Наша маленькая проблема заключается в том, что это имя в какой-то момент стало табуированным. На его произношение был наложен строгий запрет. И произносить это имя имел право только один первосвященник, и делал он это раз в год, в Иерусалимском храме.
Все остальные люди все остальное время произносили вместо этого имени слово «Адонай». На русский язык «Адонай» переводится как «Господь». На английский – как Lord. На греческий – как ??????. И т. д. Везде, где в русском переводе в тексте Библии стоит «Господь», в оригинале стоит нечитаемое и непроизносимое имя «Яхве».
Однако «адонай» – это, строго говоря, не «господь». Господин, хозяин на иврите – это «адон». А «адонай» – это слово, производное от «адона». Буквально оно значит «мои господа».
Согласитесь, опять же немного странно, что к единому и единственному богу обращаются не в единственном, а во множественном числе: «Господа». А не «Господь». И если вы скажете, что это происходит из-за чрезмерного уважения к тому, к кому обращаются (говорят же придворные «Ваше Величество»), то я возражу, что опять-таки ни в одном из переводов эта соблазнительная грамматическая форма не сохранилась. Нигде: ни в греческом, ни в латыни, ни в русском, ни в немецком – в переводе не стоит «Мои Господа», а стоит «Господь». Потому что всем переводчикам было прекрасно понятно, какой соблазн создает подобное обращение.
Наконец, мы не можем не упомянуть еще одного титула или названия Яхве, которым в древности пользовались евреи.
Это слово «Баал». Слово «баал» значит то же самое, что «адон». Это «хозяин, господин». В этом значении оно постоянно используется в Библии в чисто хозяйственных целях, например, там, где она рассуждает о «баале (то есть господине) женщины» (Быт. 20:3) или «баалах (то есть знати) города» (Суд. 9:2).
В качестве титула Яхве это слово из Библии почти везде вычеркнуто, однако оно нередко сохраняется в составе географических названий. К примеру, местечко Баал-Перацим называлось так потому, что Яхве разбил (парац) там врагов царя Давида (2Цар. 5:20). А местечко Кирьят-Еарим, где одно время находился ковчег Яхве (1Цар. 7:1), называлось также Кирьят-Баал, Баала и Баале Иехуда (Нав. 15:60; 2Цар. 6:2; 1Пар. 13:6). О том, что сыны Израиля использовали при обращении к богу слово «баали» (хозяин мой), сообщает пророк Осия (Ос. 2:18).
Ничего странного в таком титуловании Яхве не было. В конце концов, если вы именуете бога «господин» (адон), то почему бы не называть его «хозяин» (баал)?
Проблема заключается только в том, что «баал» было стандартным обращением к местному божку в любом ханаанском или финикийском местечке (это слово, вероятно, тоже частенько заменяло табуированное имя бога), и это слово – «баал» – впоследствии употреблялось монотеистами исключительно в отрицательном смысле.
Эта ассоциация была настолько очевидной, что Синодальный перевод пытается ее смазать: в частности, в оригинале читаем: «И пошел Давид и весь Израиль в Баала, он же Кириат-Иарим, что в Иудее, чтобы перенести оттуда ковчег Бога Яхве, сидящего на Херувимах» (1Пар. 13:6). В Синодальном переводе значится: «И пошел Давид и весь Израиль в Кирияф-Иарим». Название «Баала» предусмотрительно из перевода выпало.
В позднейшей монотеистической пропаганде «баалами» были боги народов, которых Яхве прогнал от лица евреев. С точки зрения монотеистов, евреи изменнически «отринули Яхве и стали служить баалам и астартам» (Суд. 2:13). Но как это могло быть, если Яхве сам был баалом и его ковчег располагался в местечке, которое называлось «Баал Иудеи»? И как до монотеистических реформ можно было отличить баала по имени Яхве от какого-нибудь другого баала?
Второй источник, из которого мы знаем о религии древних евреев – это археология.
Эта археология подтверждает, что никакого монотеизма в том виде, в котором на нем настаивает Тора, на земле Израиля долго не было.
В частности, она подтверждает, что у главного бога евреев, Яхве, довольно долго была жена – Ашера. Мы находим в земле Израиля сотни фигурок Ашеры, и многие из них обнаруживаются прямо в трехстах метрах от горы Сион, там, где, согласно 4 Царств, были расположены «дома кедешим, где женщины ткали одежды для Ашеры»[4 - Слово «кедешим» в данном случае выглядит очень скабрезно. Оно происходит от корня КДШ (святой). «Кедеша» была священная проститутка. Но при этом оно употреблено в мужском роде, т. е., строго говоря, речь идет не о священных проститутках, а о священных проститутках мужского пола. При всей распространенности данного явления на Древнем Востоке у меня лично есть подозрение, что «дома кедешим» были все-таки домами обычных священных проституток, а мужское окончание автор текста приделал им из общей вредности, потому как странно себе представить дом жрецов для любви, в котором женщины ткут одежды.].
Мы находим в Кунтиллет-Аджруд и Хирбет-эль-Хоме надписи, посвященные «Яхве и его Ашере». Что еще интересней, этот Яхве живет не в Иерусалиме. Он именуется «Яхве из Самарии» и «Яхве из Темана». Судя по всему, речь идет о Яхве, который обитает возле своих алтарей в Бет-Эле и в Беэр-Шеве. В царской крепости в Араде мы находим два алтаря, один из которых, видимо, был как раз алтарь Ашеры.
Мы находим множество храмов Яхве. Один из них, в Тель Моца, расположен всего в 14 км от Иерусалима. Он был выстроен в Х в. до н. э., как и храм Соломона, и обслуживал, вероятно, нужды местной небольшой общины. Развалины одного из самых примечательных храмов Яхве находятся в Египте, на острове Элефантина, на границе с Эфиопией. Кроме храма, до нас дошел архив местной еврейской общины. Из ее деловой переписки видно, что в храме кроме Яхве почитали еще и его супругу, которая там называлась Анат-Яху; а храм Ашеры стоял напротив храма Яхве, на другом берегу Нила. Члены общины считали себя евреями, соблюдали субботу, ели только кошерное, обрезывались и спокойно вступали в брак с местными жителями и признавали существование их богов.
Мы не знаем, кто был жрецами в этом храме, но совершенно точно ими не были потомки Аарона. Когда в конце V в. до н. э. храм был разрушен, община послала письма с просьбой оказать помощь в его восстановлении, – сначала в Иерусалим, а потом, после отказа, в Шехем, где, как мы помним, тоже стоял храм Яхве. Ничего удивительного в своей просьбе община не видела.
Как мы видим, эта египетская еврейская община даже не подозревала о том, что Яхве является единственным богом всего сущего, а не просто ее богом; она не знала, что храм Яхве должен быть один и что тех, кто попытается служить Яхве, не будучи потомками Аарона, Яхве истребит огнем с неба. Мы легко можем заметить, что взгляды Артапана Александрийского, хотя он и жил через полтора века после разрушения Элефантинского храма, мало отличались от взглядов этих верхнеегипетских евреев.
Кроме того, археологические раскопки развеяли наши представления о какой-то исключительности храма, который построил Соломон. Ровно наоборот – этот храм был построен тирскими мастерами в иудейском захолустье по образцам и лекалам, которые были приняты в процветающем финикийском городе Тире и, шире, во всех остальных финикийских, ханаанских – и даже семитских городах.
Трехчастный план этого храма, – открытый портик, главная зала и Святая Святых, – были типичным архитектурным решением той эпохи. Такие храмы возводились повсюду, от храма в Телль Мунбака (на восточном берегу Евфрата в среднем его течении) до сирийского храма в Айн-Дара. Храм в Тель-Моца тоже построен по этому образцу.
Храм Соломона был типовой проект, как хрущевская пятиэтажка. Престол главного местного бога, образованный распростертыми крыльями быков-херувимов, был типичным престолом храма Мелькарта в Тире, а пуст он был потому, что по торжественным дням на нем восседал сам царь Тира, отождествляемый в этот миг с Мелькартом. Такой престол был важнейшей деталью царского культа в финикийских городах, а сами быки-херувимы (с престолом из крыльев и без) – это одна из самых распространенных культовых фигур на Древнем Востоке. Точно так же Ашера в виде дерева с тремя симметрично расположенными рядами сучьев (в виде меноры) – была одним из самых распространенных символов Царицы Неба, супруги верховного божества, – Ашеры, Атират, Астарты, Великой Матери.
Мы можем себе представить Иерусалим VIII–VI вв. до н. э. – богатый и космополитический город, полный богов, божков, алтарей и терафимов. Пророки в нем пророчествовали во имя Баала (Иер. 2:8), и люди молились «на всяком высоком холме и под всяким ветвистым деревом» (Иер. 2:20). На кровлях домов стояли кадильницы воинству небесному (Иер. 19:13), и жертвенники тому же воинству стояли в храме на кровле комнаты царя Ахаза (4Цар. 23:12).
Женщины в нем голосили по Таммузе (Иезек. 8:14) и месили тесто, чтобы делать пирожки для богини неба (Иер. 7:18). Мужчины кланялись на восток солнцу (Иезек. 8:16) и подносили к носам ветви (Иезек. 8:17).
Центральный храм – храм местного божества Яхве – был богато украшен чужеземными мастерами по финикийским обычаям резными львами, змеями и херувимами (Иезек. 8:10); в нем стоял бронзовый змей, сделанный самим Моисеем (4Цар. 18:4), и Ашера (4Цар. 23:6). У входа его финикийские мастера возвели две колонны, которые назывались Иахин и Воаз (в Тире они символизировали Мелькарта и его супругу), и тут же красовались кони солнца (4Цар. 23:11).
Храм был выстроен по чертежам из Тира, а главный алтарь – по чертежам из Дамаска (4Цар. 16:10), где тоже стоял храм Яхве. Дворы храма были забиты разными алтарями (4Цар. 23:12); у городских ворот были устроены две высоты, а чуть подальше, в долине Хинном (Геенна), находилось куда менее приятное место: там сжигали детей в жертву божеству, которое Девтерономист называет Молохом, и которое, вероятно, было просто самим Яхве, который в древнейшем из известных нам сводов законов прямо требовал приносить себе в жертву человеческих первенцев (Исх. 22:28).
На горе напротив горы, на которой стоял храм Яхве, возвышался храм Ашере/Астарте, и чуть подальше стояли храмы Милкому и Кемошу (4Цар. 23:13).
Однако в 628 г. до н. э. (или около того) в Иерусалиме произошли большие перемены.
В этот год, – в восемнадцатый год правления царя Иосии (Йошияху), – царский писец Шафан и первосвященник Хилкия неожиданно обнаружили в храме древнюю книгу, которую они передали царю. Сведения, содержавшиеся в этой книге, так впечатлили царя, что он разодрал свои одежды и немедленно приступил к широкомасштабной религиозной реформе. Он повелел «вынести из храма Господня все вещи, сделанные для Баала и для Ашеры и для всего воинства небесного, и сжег их за Иерусалимом в долине Кедрон» (4Цар. 23:4).
Царь Иосия отменил идольских жрецов, которые кадили Баалу, солнцу, луне, созвездиям и всему воинству небесному. Он осквернил высоты у ворот Иерусалима, отменил долину Тофет и сжег колесницы солнца, стоявшие у входа в Храм. Он вынес Ашеру из дома Господня и сжег ее у потока Кедрон. В Иерусалиме он уничтожил храмы Астарты, Кемоша и Милкома. Он уничтожил храм Яхве в Бет-Эле; он уничтожил все остальные храмы и высоты Израиля, и жрецов, которые служили при этих высотах, он заколол на их алтарях.
«Также и все капища высот в городах Самарийских, которые построили цари Израильские, прогневляя Яхве, разрушил Иосия, и сделал с ними то же, что сделал в Бет-Эле; и заколол всех жрецов высот, которые там были, на жертвенниках, и сожег кости человеческие на них… И вызывателей мертвых, и волшебников, и терафимов, и идолов, и все мерзости, которые появлялись в земле Иудейской и в Иерусалиме, истребил Иосия, чтоб исполнить слова закона, написанные в книге, которую нашел Хилкия священник в доме Яхве» (4Цар. 23:19–24).
Перед нами – впечатляющая картина культурной революции конца VII века до н. э., – полное, тотальное истребление всех традиций народа, всех его богов, верований и привычек, осуществленное с невиданной жестокостью, религиозный тоталитаризм, искореняющий все, что составляло сумму верований народа в пользу удивительно вовремя найденной древней книги.
Это было как если бы какой-нибудь римский император запретил в империи всех богов, кроме Юпитера, запретил его жену, детей, сестер и братьев, запретил титанов и Урана, запретил поклоняться Юпитеру где-либо, кроме как на Капитолии, запретил легенды и мифы, в которых действовали другие боги, а героев из сыновей богов переделал в сыновей, родившихся благодаря особому благословению бога. При этом бы он настаивал, что он не реформирует религию, а возвращает ее к ее первоначальной чистоте – ведь римляне всегда почитали Юпитера!
Иосия уничтожил все, что хоть как-то нарушало монополию жрецов Иерусалимского храма на отправление священных потребностей евреев. Если бы Авраам и Иаков жили во время Иосии, то их бы сожгли на их алтарях.
Бинго! – скажете вы.
Монотеизм был создан около 628 г. до н. э., и его автором был царь Иосия.
Однако этого попросту не может быть.
Дело в том, что Иосия царствовал не очень-то и долго: фараон Нехо убил его под Мегиддо в 609 г., меньше чем через двадцать лет после начала его культурной революции. После Иосии на престоле Иудеи сменились четыре царя, и все они были противниками монотеистов. А еще через сорок лет Иерусалим был взят войсками вавилонянина Навуходоносора, храм был разрушен, город вырезан, а те, кто уцелел от резни, отправились в плен в Вавилон. Многие из выживших евреев считали причиной этого беспримерного для народа несчастья именно святотатственные реформы Иосии. В частности, они считали причиной разрушения храма гнев сожженной Иосией Царицы Неба (Иер. 44:17–18).
Религиозная реформа фанатика Иосии кончилась его смертью, а затем – разрушением храма и утратой государственности. Как же эта реформа – проиграв по всем статьям в реальности – одержала победу в истории?
Важность идеи монотеизма трудно переоценить. Весь современный мир сформирован монотеизмом. Языческая античность, Древняя Греция и Древний Рим принадлежат для нас к исчезнувшим, давно почившим в бозе цивилизациям.
Их литература и их история, их терпимость, их политеизм исчезли для нас безвозвратно. Это был мир, буквально канувший в прошлое, исчезнувший без следа. Его города были занесены песками пустынь, его храмы были разобраны на камни для церквей и убогих домишек, и мы можем только представить, какими глазами смотрели жители раннесредневекового Рима – жалкой деревни, чье население в VI в. н. э. сократилось до пяти тысяч человек, – на вздымающиеся на тридцать метров вверх развалины дворца Домициана на Палатинском холме.
Такой беспримерный в истории регресс происходил не во всех культурах. Находящаяся на другом конце Евразии Китайская империя сохраняла своих богов, установления и обычаи тысячи лет. Империя гибла и восстанавливалась снова, но между эпохой Хань и эпохой Сун не зияла непреодолимая культурная пропасть, которая зияла между циничным, веротерпимым, грамотным Римом с его массовым капиталистическим производством, основанным на рабстве, – и ранним Средневековьем с его поголовной неграмотностью, невежеством, фанатизмом и натуральным хозяйством.
Главной причиной этого невиданного регресса был триумф монотеизма.
Однако монотеизм, если вдуматься, – это очень странная идея. Вера в то, что в нашем мире есть один-единственный бог, который сотворил этот мир, и этот бог всеблаг, но одновременно отвечает за смерти, эпидемии, за рак и инфаркты, за гибель маленьких детей и справедливых людей, – это очень странная идея, и она совершенно не обязательна должна прийти в голову цивилизации. Китайская цивилизация превосходно обходилась без нее три тысячи лет и обходится до сих пор. Древняя Греция и Древний Рим превосходно без нее обходились, и Рим создал империю, некоторые части которой, находящиеся на побережье Африки и Азии, до сих управляются значительно хуже, чем при Адриане. (Замечание, которое позволил себе в конце XIX в. Теодор Моммзен, и которое справедливо и в тот самый момент, когда я пишу эти строки.)
Есть множество теологических книг, которые объясняют, почему мир создан Единым Богом. Есть множество атеистических книг, которые доказывают сомнительность этой идеи.
Эта книга не будет обсуждать идеи Единого Бога ни с одной из этих точек зрения. Если вы забрели сюда за трансцендентными началами – вам не сюда. Эта книга претендует всего-навсего на одну вещь – мы постараемся посмотреть, как возникла идея единого бога, какие стадии эволюции она прошла и какие группы интересов она обслуживала. Очень может быть, что после описания этих в общем-то земных и вполне поддающихся анализу процессов некоторые трансцендентные вопросы отпадут сами собой.
Как возник монотеизм?
Как получилось, что из обычной семитской религии, которая мало отличалась от религии окружающих хананеев и заимствовала из нее большую часть ритуалов и терминологии, – развилась вера в Единого и Единственного Бога?
Какие уникальные исторические причины способствовали ее эволюции, когда она произошла и как она происходила?
Куда исчезли те евреи, которые, подобно Артапану Александрийскому или прихожанам храма в Элефантине, почитали Яхве и Моисея, но монотеистами не были?
И какое отношение некоторые древние верования евреев, не вошедшие в строгий монотеистический канон, но веками сохранявшиеся в народной среде, имеют к эволюции двух других крупнейших авраамических религий – христианства и ислама?
Ответам на эти вопросы и посвящена данная книга.
Глава 1
Тора и история
История еврейского народа согласно Торе
Если бы мы писали этот текст в XVI в., то автору не было бы нужды знакомить читателя с историей еврейского народа в том виде, в котором она изложена в первых пяти книгах Библии, которые христиане называют Пятикнижием Моисея, а евреи – Торой. Мы могли бы перейти непосредственно к вопросу о том, как Тора согласуется с археологией. Правда, если бы этот текст был написан в XVI в., у автора были бы другие трудности. Самой меньшей из них была та, что в XVI в. библейской археологии еще вовсе не было.
Поэтому будет безопасней все-таки эту историю конспективно напомнить, тем более что она стоит того.
История про Авраама и его потомство является первым текстом в истории человечества, в центре которого стоит обычный человек, со всеми своими недостатками, интригами, обидами, страстями и ревностями, – не бог и не царь. Иаков, обманом выпрашивающий у своего отца благословение вместо брата, Иаков, четырнадцать лет безропотно служащий за Рахиль, Иосиф, которого братья из зависти бросают в колодец, – все это персонажи первого в истории семейного романа, сериала и мыльной оперы.
Автор истории патриархов написал первый в истории человечества текст, героями которого являлась семья, и именно поэтому этот текст пережил тысячелетия, а еврейский народ пережил другие народы, у которых таких текстов не было.
Эта история еврейского народа начинается с его праотца Авраама, выходца из города Ура. Аврааму было девяносто девять лет, когда перед ним явился Бог.
В одном месте книги Бытия этот бог представляется Аврааму как Эль Шаддай, что в Синодальном переводе звучит как «Бог Всемогущий», но на самом деле скорее означает «Бог Горы» (Быт. 17:1). В другом месте книги Бытия говорится, что этого бога звали Яхве (Быт. 18:1).
Встреча Авраама и бога тоже описывается по-разному. В одном случае Авраам совершает богу жертвоприношение (Быт. 15). В другом он просто падает ниц и внимает его словам (Быт. 17). В третьем варианте той же самой истории, снова изложенной в той же самой книге Бытия, бог не просто явился к Аврааму, а пришел к нему с двумя спутниками под Мамврийский дуб. Авраам поспешно зажарил для него лучшего теленка и накормил гостя лепешками, маслом и молоком (Быт. 18:8). Поев мяса и попив молока, Яхве сообщил Аврааму, что его жена Сара родит ему сына, от которого произойдет великий народ. Сара на это только рассмеялась: ведь она была уже стара годами, и месячные у нее давно кончились.
Однако Сара действительно родила сына, Исаака (вообще-то, Ицхака). Когда юноша вырос, Бог потребовал от Авраама принести его в жертву. Авраам исполнил повеление Бога и, связав сына, положил его на жертвенник. Согласно книге Бытия, ангел Яхве в самый последний момент перехватил руку Авраама.
Некоторые палестинские таргумы I в. н. э. рассказывают другую историю, – согласно им, Авраам принес своего единственного сына в жертву Богу, но Бог после этого воскресил его. Несложно заметить, какое значение именно эта разновидность легенды, не попавшая в Тору, имела для развития христианства.
Исаак родил двух сыновей: старшего, Исава, и младшего, Иакова. Исав был дик, красен и космат: он был искусный охотник и любимец своего отца. Кроткий Иаков был любимцем своей матери, Ревекки. Когда слепой Исаак лежал на смертном одре, Иаков вошел к нему, завернувшись в козлиную кожу, и, притворившись Исавом, выпросил у него благословение.
От Иакова и пошел народ евреев. От косматого и дикого Исава, лишившегося благословления, пошел соседний народ эдомитян. Кроме этого, дочери авраамова племянника, Лота, напоив допьяна своего отца, возлегли с ним, и от этого преступного соития родились народы моавитян и аммонитян (Быт. 19:37–38). Лаван, тесть Иакова, постоянно обманывавший Иакова с женами и овцами, происходил из народа арамеев (т. е. сирийцев), а от Исмаила, прижитого Авраамом от рабыни Агари, родился арабский народ. Агарь нарекла Яхве, говорившего с ней, именем Эль Рои, то есть Бог Видящий (Быт. 16:13).
Как мы видим, евреи хорошо осознавали, что арамеи, арабы, моавитяне, аммонитяне и эдомитяне, говорившие с ними практически на одном языке, были их близкие родственники. Даже самый невнимательный читатель может заметить, что они были об этих родственниках невысокого мнения.
У Иакова было двенадцать сыновей от двух жен и двух рабынь, но его любимым сыном, сыном старости его, был Иосиф, первенец его любимой жены Рахили. Иаков сделал Иосифу разноцветную одежду и вообще отличал его. Из-за этого Иосиф вел себя весьма заносчиво перед братьями, и однажды, не выдержав, они решили его убить, но, завидев проходящих караванщиков, которые на верблюдах несли стиракс, бальзам и ладан, продали в рабство в Египет. Отцу они сказали, что Иосифа растерзали звери (Быт. 37:33).
Иосиф в Египте не пропал: после ряда опаснейших приключений он сумел разгадать вещий сон фараона, и фараон поставил его начальником над всей землей Египетской. Сон, который увидел фараон – о семи тучных коровах и семи тощих коровах, – означал, что по всей земле вслед за семью урожайными годами настанет семь лет неурожая, и именно Иосиф, согласно Торе, посоветовал фараону создать систему государственных складов, которые позволят пережить голод. Короче, согласно Торе, именно хитрый Иосиф научил египтян бюрократии и налогам.
«И купил Иосиф всю землю Египетскую для фараона, потому что продали Египтяне каждый свое поле, ибо голод одолевал их» (Быт. 47:20).
Голод, наставший по всей земле, между тем распространился и на Ханаан, и братья Иосифа, когда-то продавшие его в рабство, отправились в Египет за зерном. Они и не знали, что собираются покупать зерно у преданного ими брата.
Встреча Иосифа с предавшими его братьями, его лукавство, интриги, каверзы, слезы и всепобеждающие прощение и любовь составляют один из величайших сюжетов Библии. Это один из немногих случаев в Торе, да и во всех текстах того времени, когда идея прощения и любви торжествует над идеей мести. В истории Иосифа и его братьев заповедь «люби брата твоего, как самого себя» является не абстрактным принципом, а живым двигателем сюжета.
Узнав о том, что его сын не только не пропал, но и вырос до главного визиря фараона, Иаков вместе со всей семьей переселился в Египет.
В Египте потомки Иакова прожили 430 лет. Именно там из семьи они превратились в огромный народ, насчитывавший 600 тыс. чел, но именно там они потеряли свободу. Если Иосиф превратил египетский народ в рабов фараона, то последующие фараоны превратили евреев в рабов египтян. Многочисленность евреев не на шутку обеспокоила фараона, и тот даже приказал убивать всех новорожденных еврейских детей мужского пола (Исх. 1:22).
Из этого египетского рабства евреев вывел Моисей. Это ключевое событие в жизни народа называлось Исход, и во время этого Исхода Бог демонстрировал евреям всяческие чудеса.
Он шел впереди них днем – в столпе облачном, а ночью – в столпе огненном. Когда им нечего было есть в пустыне, он послал им манну и перепелов. Когда фараон погнался за беглецами, он заставил расступиться воды Красного моря, а потом он сомкнул их над колесницами фараона. После этого на глазах всего народа Господь сошел на гору Синай и снова, как и с Авраамом, заключил с Моисеем завет: Господь обещался передать Землю обетованную народу Израиля, а евреи взамен обещались уничтожить алтари, мацевы и ашеры жителей этой земли и почитать одного только Яхве, и никого, кроме Яхве (Исх. 34:13–14).
Пятикнижие Моисея
Рассказ обо всех этих событиях – от сотворения мира и до прихода евреев к границам Ханаана – изложен в первых пяти книгах Библии – Бытие, Исход, Левит, Числа и Второзаконие. Точнее, рассказ о собственно событиях содержится в трех из этих книг – в Бытии, Исходе и Числах, – а Левит и Второзаконие содержат в себе почти исключительно тексты законов и ритуальных установлений, которые обязаны соблюдать евреи. Все эти пять книг вместе образуют то, что у евреев называется собственно Тора (т. е. закон), а у христиан – Пятикнижие Моисея.
Последнее название связано с тем, что автором этих пяти книг, согласно ортодоксам – и иудейским, и христианским – был сам Моисей. А продиктовал ему их Бог.
При этом в нашем кратком пересказе Тора выглядит если и пристрастным, то хотя бы логичным рассказом. Но, увы – только в пересказе. Если же читать не пересказ, а всю Тору целиком, то может показаться странным, что Бог продиктовал Моисею такой странный текст.
Дело в том, что Тора содержит многочисленные повторы, противоречия и утверждения, которые, будучи взяты поодиночке, вполне разумны, но вместе являются бессмысленными.
К примеру, двенадцатая глава книги Бытия рассказывает о том, как праотец Авраам из-за голода переселился в Египет. Там он выдал свою жену Сару за сестру. В результате Сару взяли в гарем фараона, а на ее мнимого брата просыпался целый водопад подарков: Авраам обзавелся стадами, ослами и слугами, служанками и верблюдами. Однако Господь поразил фараона язвами за то, что тот сделал, и фараону пришлось вернуть Сару мужу.
Оставим в стороне вопрос о моральном облике Господа, который почему-то в данном случае наказал не Авраама, выступившего cутенером собственной же жены, а фараона, который был невинной жертвой его обмана.
Нас интересует сейчас совсем другое обстоятельство. Дело в том, что в той же Быт. 12 сообщается, что Аврааму, когда он явился в Ханаан, было семьдесят пять лет (Быт. 12:4). Его жена, – как сообщают нам в другом месте, – была примерно на десять лет моложе (Быт 17:17). Стало быть, в тот момент, когда на нее упал похотливый взгляд фараона, ей было никак не меньше шестидесяти пяти. Конечно, патриархи отличались завидным долголетием. Но все-таки, согласитесь, странно, что фараон прельстился шестидесятипятилетней бабушкой. Возраст Сары в этом эпизоде давал ей возможность претендовать во дворце фараона максимум на роль прислуги, моющей полы.
Не совсем понятно, зачем Моисею и его соавтору Богу делать Сару в этом эпизоде старушкой.
На этом, однако, странности не кончаются. Дело в том, что Быт. 20 содержит еще один рассказ. Согласно этому рассказу, правитель, которому Авраам сбагрил Сару, выдав ее за сестру, был не египетский фараон, а царь филистимлян Авимелех. В этом рассказе Авраам тоже получает от царя богатые подарки, а Авимелех тоже получает за Сару нагоняй от Бога.
При этом дело происходит после того, как Бог является Аврааму и заключает с ним завет. А Бог явился Аврааму, – согласно Быт. 17, – когда тому стукнуло 99, а Саре – 90 лет.
Читатель тут имеет право растеряться. Кому все-таки подсунул Авраам свою жену: фараону или Авимелеху? И было этой красавице, от которой падают царства, в этот момент 65 лет или все 90?
Чудеса на этом, однако, не кончаются. Дело в том, что Быт. 26 содержит еще один рассказ про жену, которую выдали за сестру. Жертвой этого обмана снова является филистимский царь Авимелех, а патриарх, который его обманул, – это сын Авраама, Исаак!
У неподготовленного человека голова может пойти кругом. Кто же все-таки из патриархов выступал сводником собственной жены: Авраам или его сын Исаак? И кому пристроили женщину: фараону или Авимелеху?
Даже если мы представим себе, что у патриархов была привычка сводничать собственных жен, у нас все равно возникает вопрос с датами.
