Кира Леви "Дело леди Евы Гор"

Пора было запускать утку с потерей памяти!

– Как кто? – опешил мужчина. – Главный королевский лекарь высшей ступени Бенджамин Холлс! Но, позвольте, леди Гровенор, вы меня не узнаёте? Я ведь вас наблюдал от момента рождения!

Мои брови от удивления поднялись к небу. Передо мной стоял мужчина лет тридцати, но никак не больше! Даже если герцогине лет восемнадцать, сомневаюсь, что совсем молоденькому доктору могли позволить наблюдать столь титулованную особу. К моменту её рождения он должен был иметь репутацию хорошего лекаря! А значит, иметь широкую практику!

– Я не помню никого, – мотнув головой из стороны в сторону, я специально коснулась шеи, привлекая внимание лекаря. И не прогадала.

Он кивнул, мысленно соглашаясь с возможной причиной потери памяти. Ведь герцогиня висела в петле. Бедняжка действительно была казнена.

– Но вы помните, что вы герцогиня?

– Вы только что об этом сказали, – пожав плечами, я продолжила: – Значит, так и есть.

– Хорошо. Поспешим в лечебницу. Мне нужно вас скорее осмотреть и доложить его королевскому величеству!

Из здания тюрьмы меня сопровождали не только лекарь и два стражника в зелёной форме. На улице меня ждал целый отряд!

Выйдя из стен темницы, я с наслаждением вдохнула свежий, чуть морозный воздух. Земля под ногами оказалась в замёрзших колдобинах. Кое-где в бывших лужах замёрзла вода. Лёд хрустел, когда его разбивали своими сапожищами марширующие стражники.

У нас так обычно бывает в конце ноября или декабре. Если погода не балует снегом.

– На свободу с чистой совестью! – вглядываясь в свинцовое неприветливое небо, прошептала знакомый лозунг.

К сожалению, тюрьма была далеко от какого-то населённого пункта. Она стояла на пустыре. И второе впечатление от нового мира оказалось таким же неприятным, как и первое. Ещё холодный ветер тут же пробрался под жиденькое платье, превращая меня в дрожащую сосульку за те десять шагов, что пришлось пройти до транспортного средства.

Запряжённая двойкой обычного вида лошадей чёрная карета без знаков отличия и гербов, выглядела непрезентабельно снаружи и изнутри не отличалась роскошью. Простые деревянные лавки, деревянные стены, не оббитые тканью. Только темноту нутра разбивал тусклый свет фонаря. Рассматривая его, я так и не поняла, какой у него источник света.

В карете было всё так же холодно, как и на улице. И лекарь протянул мне невзрачного вида чёрный плащ-накидку, который свёртком лежал на лавке.

– Наденьте. Вам теперь придётся беречь своё здоровье. Ваш огонь запечатан, и вы больше никогда не сможете им воспользоваться.

Кутаясь в плотную ткань, я вслушивалась в слова лекаря, но их смысл остался за гранью понимания. Что ещё за огонь? Тут ещё карета тронулась, швырнув меня вперёд. От неожиданности я еле успела расставить руки и не влететь лбом в противоположную стену!

– Осторожнее, миледи! Держитесь за поручень! – недовольно цокнув, мужчина указал на ручку. Я тут же схватилась за неё и уставилась в окно.

Десяток парней в одинаковой зелёной одежде с золотыми кирасами на лошадях важно сопровождали карету, взяв её в «коробочку». Видимо, моя персона, несмотря на помилование, всё ещё считалась опасной для безопасности короля.

Путь от тюрьмы до дворца занял не меньше часа. Только раз ненадолго мы остановились при въезде в город. Лекарь предъявил указ стражнику на воротах, и мы покатили дальше. К сожалению, рассмотреть в окно почти ничего не получалось. Один из стражников всё время перекрывал мне обзор. Лекарь молча дремал. А я никак не могла найти более удобную позу для сидения. Мой тощий зад пересчитал все ямки и кочки по дороге! А сейчас считал булыжники городской мостовой!

Наконец-то карета въехала с чёрного входа на территорию королевского двора. Меня куда-то сопроводили узкими, тёмными, грязными от копоти факелов коридорами. И оставили в комнате с кроватью, небольшим столом у окна и единственным стулом.

– Подождите здесь, – предупредил лекарь и закрыл на замок дверь новой тюрьмы.

Паниковать было рано. Стоило осмотреться, а ещё лучше вытянуться на кровати во весь рост и немного полежать, укрывшись мягким одеялком. Мурча от удовольствия, я понюхала пахнущее свежестью, до хруста накрахмаленное выглаженное бельё. Уже представила себя на кровати, как дверь отворилась, и в комнату вошли две служанки в форме с вышитой изумрудной змеёй на груди фартука.

– Леди Гровенор, следуйте за нами.

Идти пришлось недалеко, в соседние двери. За ними оказалась ванная комната, состоящая из нескольких частей. Сначала меня попросили раздеться. Представив, что я нахожусь на медицинском осмотре, решила не стесняться. Легко избавилась от грязного вонючего платья, оставшись в чём мать родила.

Хотя меня ещё покрывал слой грязи. Чтобы отмыть её, меня поместили в круглую бадью, наполненную ароматной пенной тёплой водой.

Выражение лиц служанок менялось по мере отмывания частей моего тела. У одной оно всё больше выражало сочувствие, у второй так и кричало: за твои грехи ещё и мало!

Под слоем грязи у меня оказалась белая, нежная кожа. Служанки даже сумели вычесать колтуны и вымыть волосы в трёх каких-то отварах трав, отчего те стали шелковистыми и послушными. Не обошли они вниманием и ногти на руках и ногах, придав им аккуратный вид.

После ванной меня усадили на высокий стул с удобной спинкой под наклоном в позиции полулёжа и долго смазывали тело разными мазями. От одних у меня кожа немного немела, от других приятно покалывала и становилась тёплой, словно к месту синяков приливала кровь. Такое SPA длилось несколько часов, пока я окончательно не расслабилась и не уснула прямо на стуле.

Проснулась я одна, прикрытая мягкой, пропитанной каким-то ароматным маслом тканью. Потянувшись, решила посетить комнату уединения, как обозвали туалет аборигены. Справив нужду в большой фарфоровый горшок, я вдруг увидела на стене зеркало. Без сомнений я бросилась к нему!

В отражении на меня смотрела удивлённая молоденькая девушка с белой полупрозрачной кожей фарфоровой куколки. Зелёные глаза в обрамлении пушистых тёмных ресниц, пожалуй, были самыми выдающимися на несколько детском личике сердечком. Тонкий породистый нос, узковатые губы и милая ямочка на правой щёчке.

И этот оленёнок Бэмби мятежница?!

Совсем не моё лицо! Чувствую себя полной дурой, когда внешняя обёртка не соответствует содержимому! А ещё накрывает ощущением несправедливости по отношению к этому эфемерному созданию!

Глава 3. Не родись герцогиней, а родись у умных родителей

– Леди Гровенор! – на два голоса меня звали давешние служанки. Так заорали, как будто бы их живьём резали.

Закутавшись в простынь на манер тоги, я осторожно выглянула в щёлочку двери. А то вдруг и правда ножичком в них кто-то тыкает. Кто его знает, что мне, такой всей из себя «мятежнице», ждать от этого мира?! Вдруг кто-то не смирился с указом короля и хочет моей крови?

Предостережение оказалось напрасным. Просто эти дурынды подумали, что я сбежала. Ага, из закрытого на ключ помещения. Не герцогиня – Копперфильд!

– Леди Гровенор, главный лекарь ждёт вас на осмотр. Мы поможем вам одеться.

И тут началось самое страшное!

Передо мной начали выкладывать то, что тут явно считалось приличной одеждой!

Вы представляете, пять! Пять слоёв одежды! И это без зимней накидки! И всё жутко неудобное. На завязках и шнуровке. С пышными подъюбниками! И корсет с панталонами до колен с прорезью на интимном месте были в наличии!

Укапустив меня, девицы раскраснелись и взмокли. А я дышала в корсете, как больной с эмфиземой лёгких. Вроде бы и делаешь вдохи, а воздуха нет!

Меня даже не радовало собственное отражение. Хотя изумрудное с кружевной кокеткой шёлковое платье шло мне изумительно! Сидело, как влитое! Только туфли из мягкой замшевой кожи с серебряной ажурной пряжкой на невысоком устойчивом каблуке порадовали.

– Откуда эти вещи? – лаская шёлк рукой, я ожидала, пока служанка соберёт мои шикарные волосы в причёску.

Длинные волосы в умелых руках красиво уложились какой-то симпатичной загогулиной. Я такое не повторю! У меня длиннее каскада отродясь ничего не было! А дочке в детстве большего всего причёска «мальвинка» нравилась. А шедевром моего парикмахерского искусства являлась коса, заплетённая колоском.

– Одежда из вашей комнаты, – не сбившись, ответила «сочувствующая» служанка. Вторая на неё так недовольно зыркнула, что искры могла выжечь глазами.

Моей комнаты? Получается, раньше герцогиня жила во дворце?

Молча я наблюдала в зеркало за дуэлью взглядов. Если о чём-то расспрашивать, то не в присутствии нервной девицы. А лучше узнать историю этого тела у главного лекаря. С ним я собиралась обстоятельно побеседовать. Не отвертится! Буду давить на отсутствие памяти!

Пусть лечит. Я больна! На всю голову!

Кабинет главного лекаря больше напоминал будуар стареющей женщины. Всё вычурно и обильно. Статуэтки, вазочки, пуфики и подушечки. Много золотого блеска и завитушек, свойственных стилю барокко.

При моём появлении господин Холл поднялся из-за письменного стола с круглыми боками и кривыми ножками и проводил меня на софу.

С одной из боковых сторон у софы был высокий и широкий выступ. Так что можно было удобно сесть на неё с ногами, выставить локоть на уступчик и подпереть рукой тяжёлую голову. Иномирный диванчик для психотерапии!

– Леди Гровенор, как ваше самочувствие? – вежливо поинтересовался главный королевский лекарь.

– Как? Как у того, кого повесили, – вздохнув, целомудренно опустила глазки к полу. – У меня всё болит.

– Мои помощницы доложили о ваших травмах. Моё лечение уже завтра облегчит ваше состояние.

– Ошибаетесь… – прошептала со слезой в голосе.

Слёзы красивых женщин обычно достают даже до суровых мужских сердец.

– Что вас беспокоит? – доктор нахмурился, вытянул из кармана очередной белоснежный платок и потянулся к моему запястью. Ещё спросил разрешения прикоснуться! – Миледи, вы позволите, я посчитаю ваш пульс?

И посчитал через платок. У меня даже веко дёрнулось. Угораздило меня попасть в мир напыщенных снобов и пуританских взглядов!

– Пульс вам не скажет того, что у меня на сердце. Мне нужна ваша помощь…

На этих словах главный королевский лекарь некрасиво отшатнулся от меня. И я поспешила пояснить.

– Ничего такого! Вы ведь лекарь. Помогите мне вернуть память! Это всё, о чём я вас молю. Расскажите мою историю! Что произошло до того, как я… как меня…

Тут я пустила настоящую слезу, потому что вспомнила, как классно я отметила свой день рождения. И мы с подругами собирались летом слетать на Бали! А там пляж, мы в купальниках и тестостероновые красавчики в плавках вокруг. И теперь я никуда не пое-е-ду-у. У-уу!

– Леди Гровенор! Успокойтесь. Не нужно так убиваться. Вот, выпейте воды! Всё уже позади. Вас помиловали, – мужчина налил в стакан воды из хрустального графина и прежде, чем подать мне, что-то там пробормотал над ним. Мне даже показалось, что вода вспыхнула голубоватым огоньком. Но, моргнув, ничего такого сверкающего больше не увидела. – Конечно, я вам всё расскажу. Что вас интересует в первую очередь?

– Начните сначала. Кто моя семья и где они сейчас?

– Кх, вы и этого не помните?

– Вообще ничего! Чистый лист! Вы представляете, как мне тяжело? За что такие муки? А ведь меня оправдал сам король!

– Вы и короля не помните?

Вот хотелось покрутить у виска. Если я себя не помню, то короля тем более.

– Нет. А завтра аудиенция, – напомнила, вздохнув, и одним махом выпила целебную водичку. Эффект проявился практически сразу. Слёзы высохли, захотелось не только языком молоть, но и действовать. Еле удержалась, чтобы не подскочить с софы.

– Ну, хорошо. Если я вам расскажу, то ничего страшного не случится же? Ведь это и так все знают.

Казалось, лекарь уговаривал сам себя. Ну, его понять можно. Если тут вешают герцогинь, то лишить головы какого-то докторишку совсем не проблема.

– Смелее, – подбодрила. – Расскажите известные факты.

– Вы, герцогиня, появились на свет восемнадцать лет назад двадцать третьего жаркого зарева[1 - Зарев – август.Студеный – декабрь.Использованы древнеславянские названия месяцев.]… – на этом моменте я мысленно чертыхнулась. Случилась же беда попасть в столь юную особу. С таких спрос, как правило, больше. Ещё и названия месяцев непонятные. – Ваши родители Стефан и Флора Гровенор происходили из весьма благородных и древних родов. Ваш отец – старший брат короля.

– Постойте! Король Ричард – мой дядя?!

– Да.

– А почему он король, а не мой отец?

– Ш-шш! – главный лекарь зашипел на меня рассерженной змеёй. – Вы в своём уме?!

– В том-то и дело, что не в своём, – буркнула и постаралась без дополнительных вопросов выслушать рассказ. – Простите мою неосмотрительность. Но я не помню правил престолонаследования.

– Королю Ричарду ещё при жизни власть передал отец. Ваш дедушка поступил по уму. Выбрал лучшего кандидата, твёрдого в своих убеждениях, но способного шире смотреть на мир. А ваш отец… Уж простите за прямоту…

– Ничего-ничего, говорите правду. Я не обижусь.

– Ваш отец был управляемым и слушал льстивые речи недовольных придворных, не желающих менять свой образ жизни.

– Тюфяк, – сделала вывод и задумалась. Картина понемногу вырисовывалась. – Но какова была моя роль в мятеже? Если меня приговорили к смертной казни, стало быть, меня в чём-то подозревали?

– Конечно! Вы ведь дочь мятежника! – торжественно оповестил лекарь и замолк.

– И… конкретно я сделала… Что?

– Как что? – не понял он. – Вы дочь изменника и предателя. Вашего отца и подстрекателей обезглавили. Король подавил мятеж и уничтожил всех злоумышленников. Не помиловал даже личных слуг в вашем родовом замке.

– Этого оказалось достаточно, чтобы меня повесить. Я расплатилась за грехи родителя… Вот как…

Меня такой итог не слишком удивил. В нашей средневековой истории подобные чудовищные расправы были известны. Могли вырезать семьи до какого-то колена для устрашения тех, кто посягал на трон.

– А где моя мама?

– Ваша матушка умерла десять лет назад, не сумев разродиться наследником.

– У меня остались ещё какие-то родственники? Возможно, по линии матери?

– Кроме короля, у вас есть бабушка. Вдовствующая королева. Но она не пожелала за вас заступиться, – потупив глаза, признался лекарь.

Не смогла или не захотела? Бабушки, они такие разные. Одна последний рубль отдаст непутёвому внуку, а другая видеть не хочет и наследство лучше отпишет чёрному риэлтору, чем внучке, которая правнука в подоле принесла. Видела я таких.

– Вы многое прояснили, господин Холл. Скажите, я чему-нибудь училась? У меня были способности к чему-нибудь?

– Вы были на домашнем обучении. Я не компетентен в этой области. Как все благородные дочери, вы были кротким и послушным ребёнком. Один раз я слышал ваше чудесное пение. Какие у вас таланты, я не знаю, – лекарь сочувствующе заглянул мне в лицо.

– Сомневаюсь, что после пережитого смогу беззаботно чирикать, – фыркнула недовольно.

Я всё ещё не понимала, как мне выживать дальше. Решающей станет аудиенция у короля. Я всегда была реалисткой и не мечтала, что король вдруг сжалится над бедной сироткой. Как бы глубже не закопал! С глаз долой, из сердца вон.

– Скажите, я могу забрать свою одежду? Сохранились какие-либо вещи? Я ведь не могу носить одно и то же платье днём, и спать в нём ночью.