– Слуга, нам не нужны извинения, – "костяной" эль-драгхо, как я мысленно прозвала его, поднялся из-за стола.
Ледяной же молча продолжал держать меня в кольце своих рук. Мой нос уткнулся ему куда-то в шею. Мягкий запах снега и ветра пленил и закружил уставший разум. Пусть его кожа был холодной, но сейчас это был самый желанный холод на свете. Силы оставили меня окончательно – отпусти ледяной – и я упаду и не смогу больше пошевелиться.
– Господин, виновная она, – взвыл здоровенный тролль ещё громче, низко поклонился и застыл.
Так и знала, что всю вину переложат на меня. Конечно, на кого же ещё!
– Я сам разберусь, кто виновен, а кто нет, – дёрнул уголком губ костяной, – приберите здесь. Мы уходим. Девушка пойдет с нами. Надеюсь, возражений ни у кого нет? – В ровном звонком голосе прорезалась сталь.
– Что вы, Снегосиятельный, вручаю судьбу служанки вам, по праву вашему, – помотал головой довольный тролль.
Хорошо же, ради тебя слабительное раздобуду!
Взгляды, взгляды, взгляды.
Я должна дрожать от ужаса, быть в панике, биться в истерике. Должна. Вместо этого на сердце тишина впервые за долгие годы. Как сквозь сон я наблюдала за тем, как ледяной отпустил меня, поставив на ноги. Его глаза сейчас были темными сумерками. Такие же нечитаемые и спокойные. Гладкие воды озера во тьме, лишённой луча луны.
Мне показалось, что на холодном лице промелькнула тень недовольства. За все время ледяной не сказал ни слова – говорил только его напарник.
– Пошли, – нетерпеливо бросил костяной, подпихивая меня в спину.
Впереди шла несостоявшаяся жертва отравления. Я – ровно посередине, деваться было некуда.
Тело ныло и молило упасть где-нибудь в уголке и не шевелиться. Ох уж эти страстные мечты о любимой кроватке!
– Она сейчас упадет. Ещё не оправилась после нападения, – заметил костяной, даже не глядя на меня, – но моя репутация изрядно пострадает, если кто-то увидит, как я тащу эту малышку на своем горбу.
– Тогда сделай так, чтобы она дошла до наших комнат. Позже разберемся, – коротко ответил ледяной, даже не останавливаясь.
– Как скажешь, господин, – я почти увидела, как эль-драгхо за моей спиной пожал плечами, но была слишком сосредоточена на том, чтобы переставлять ноги.
Ладони легли на мои плечи, останавливая. И через мгновение в мое тело полилась энергия. Она не исцеляла, но давала сил и немного рассеяла марь в сознании.
– Так-то лучше, – меня снова подпихнули в спину.
Шаг. Другой. Третий. Я впервые была внутри академии – и поневоле начала вертеть головой, жадно оглядываясь по сторонам. Смысла думать сейчас о своей участи и трястись не было.
Ашсары не разговаривали друг с другом и шли очень быстро, в том же порядке, в котором мы вышли из столовой.
Изнутри Конактум ничем не уступал другим академиям этого мира. Высокие потолки, искристый камень стен и пола цвета пыльного серебра, яркие вставки витражей, изысканные панно на стенах, изображавшие разные виды магии, танцующие вокруг тени. Здесь причудливо переплелись привычные мне по Академии Льда готические мотивы и сдержанная роскошь иной культуры, близкой к земному Китаю.
Но очень скоро мои силы закончились, глаза стали закрываться на ходу, а бесчисленные лестницы и чужие удивлённые лица слились в одну полосу.
– Мы пришли, – вывел меня из странного состояния голос ледяного.
– Вэйрин, она не в себе, сейчас допросить ее не удастся. Кайтиш, похоже, не ограничился базовым исцелением, но на нее это слабо подействовало, странно… – В голосе костяного звучало удивление.
Дымка в глазах немного разошлась, и я поняла, что замерла посреди богато обставленной комнаты раз в пять больше моей каморки. Кажется, это была зала для отдыха и приема пищи.
Вэйрин? Вот как зовут ледяного эль-драгхо, – вяло шевельнулась мысль.
Оба мужчины замерли, внимательно глядя на меня мерцающими глазами. Костяной повел руками по воздуху – и горсти пищи проплыли мимо него и легли на стол. Их тут же накрыл небольшой пузырь купола.
Надо что-то сказать. Ну же, Лиска, очнись, что у тебя, язык отнялся?!
Но странный жар и ломота в теле сводили с ума.
– Тебе не кажется, что это похоже на то, что было с тобой? – Вдруг задумчиво спросил шипастый. Ой, костистый.
Я что, смеюсь? Кажется, да.
– Какой костяной… Шипы такие миленькие, мечта мутанта, – слышала я свой собственный голос. И снова смех.
Костяной лорд дернулся, тёмное золото искр в его глазах растеклось лавой, вспыхнуло, задрожало, но короткий приказ заставил его замереть:
– Нет, Дэйлун. Она не в себе. Вся горит, – ашсар Вэйрин говорил коротко и отрывисто, словно делая над собой усилие. – Нужно привести девушку в чувство. Это, безусловно, не похоже на то, что было со мной, но природа у наших проблем одна и та же. И завязана она на смерти.
В этот момент мне вдруг стало себя так жалко, так грустно и тяжело, так отчаянно захотелось в детство, за печку, к бабушке в деревню и карамельку за щеку…
Я некрасиво расплакалась. Осела на пол и зарыдала, давясь слезами и содрогаясь всем телом.
– Карамелька… – Пробормотала отчаянно, потерла глаза руками.
– Что с ней? – Раздался надменный вопрос. – Припадок? Что такое кара… Что? Она нам угрожает? – Костяной такой смешной.
Меня штормило. То слезы, то смех. Я понимала, что это ненормально, неправильно, но не могла остановиться.
– Быс-стрее заморос-ску на нее, идиоты! Похоже, эту непутёвую потравитьс-с ус-спели, – ввинтилось в уши шипение.
Тыртышечка моя со мной. Заботится! – Умилилась я сквозь бред. И потянула руку, чтобы обнять своего единственного друга.
В этот момент мир кувыркнулся. Мне сыпануло в глаза серебристой пылью – и комната вместе с высокими господами-магами уплыла в далёкое небытие.
Вэйрин Эль-Шао
Девчонка осела на ковер. Грязные подошвы ботинок испачкали дорогую шерсть. Рукав нижнего халата задрался, обнажая бледное запястье. Тонкое. Хрупкое. С кожей, которая никогда не знала труда, в отличие от потрескавшихся и покрытых мозолями ладоней.
На душу снизошло спокойствие. Он вдруг ощутил себя цельным, законченным, нерастресканным.
Сила тугими кольцами свернулась вокруг внутреннего магического источника. Он больше не истекал магией. Он не напоминал самому себе разобранные сети рыбаков.
Странно. Хорошо. Правильно. И слишком непонятно.
Сердце билось медленно и размеренно. Дэйлун, верный своему слову страж, недовольно смотрел на служанку – время утекало, следы преступления можно будет слишком легко замести.
Вэйрин прикрыл глаза, втягивая едва уловимый тонкий аромат кислинки и гниющих ягод.
– Да, она отравлена. Тело ослаблено, магия практически отсутствует, но есть нечто странное. Пища тоже отравлена, она не солгала, не так ли? – Лорд Эль-Шао холодно посмотрел на замершего напротив напарника.
Дэйлун был лучшим. Лучшим убийцей, лучшим защитником. Что и ожидалось от наследника клана Лальяцу. Тайное оружие. Воины и разведчики. Он уже давно отучился не только в Конактуме, но и в паре других закрытых академий, однако это не афишировалось.
– Яд. Кейкку, – лицо друга исказила гримаса отвращения и ярости.
– Тот самый яд, после которого ты сперва начинаешь вести себя неадекватно и агрессивно, потом отказывает магия, потом она выжигает тебя изнутри, а затем – яд распадается без следа. Отравленный засыпает и не просыпается. Все выглядит так, как будто он не совладал со своим даром. Могут списать на то, что его отравили чем-то другим, чтобы дестабилизировать силу, – на тонких бледных губах Вэйрина мелькнула улыбка.
Спокойная. Почти безмятежная. Только телохранитель наследника склонил голову, скрестив ладони в жесте подчинения.
– Все верно, мой господин, – ярко вспыхнуло золото зрачка.
– Мы ведь не оставим несчастных в неведении надолго? Стоит облегчить их страдания, – голос ледяного эль-драгхо не дрогнул. Но он как будто стал выше ростом.
Яростнее. Злее.
Почти бессознательно он сделал шаг вперёд и потянулся, желая коснуться длинных разметавшихся прядей волос девчонки. Что происходит? Тело содрогнулось. Раз. Другой. Третий. А потом он медленно опустился на колени и положил ладонь напротив сердца хрупкой юной низшей. Кожа на её груди наверняка такая же бледная и тонкая. Но почти сразу же любые лишние мысли исчезли. Сердце выровняло ритм. Слабое сердце девицы билось в такт.
Бум.
Ту-ум. Ту-ум.
Тум, – соглашалось его собственное.
Бум-бум-бум, – тихий ответ.
Сердца бились в унисон. Сердца бились… И пока бьётся одно из них – будет биться и второе.
Только это ведь… невозможно. Немыслимо. Безумно. Это значит, что ему солгали. Лгали, глядя в глаза. Лгали те, кому он доверял. Лгали, думая, что это во благо.
Но это была безусловная ложь.
Ему так и не рассказали, благодаря чему он пришёл в себя. Очнулся после десятков лет смертного наведенного сна, мерзкого проклятья. Вовсе не сила других женщин, которых приводили подпитывать его, вывела его на свет. Это была она. Каким-то непостижимым образом это была хрупкая, чужая ему девчонка.
Он резко отнял руку от тела служанки. А служанки ли? Не из их народа. Не похожа ни на эльфов, ни на оборотней, ни на…
– Человек. Она человек, Вэйрин, – тихо подтвердил его опасения друг.
Люди хрупкие и быстро уходят за грань.
И тут могло быть только два варианта. Да, яд мог попасть на неё случайно и подействовать так сокрушительно. Иногда самым слабым достаточно лишь вдохнуть отравленную пищу, чтобы получить первые признаки отравления. Да и яд силён. Но… Всегда есть но. Слишком быстро он подействовал.
Значит, травили намеренно. Как? Здесь всё просто. Если в этом замешан кто-то с кухни – а так и есть, достаточно было невзначай коснуться голой кожи девчонки – в суматохе никто и не заметит, а убийце всего и надо – добавить каплю яда на защитную перчатку, а потом кинуть её в огонь большого камина. И нет улик. Девчонку устраняли, как случайного исполнителя. Просто на всякий случай. Этот, второй вариант, скорее всего, будет самым верным.
Люди слабы. Самые уязвимые из всех низших. И поэтому в том числе на Алтаале их не привечали. Отвечать за чужую гибель никому неохота. Другие низшие от такой дозы яда имели шансы прийти в себя.
Она же…
– Узнай больше, – отдал он приказ.
В голове проносились мысли одна за другой. Со скрежетом части мозаики вставали на место. В воздухе, в пространстве, в мире рождалось новое полотно. И только от него будет зависеть, не перепутаются ли нити.
Зачем он вмешался несколько дней назад? Уже тогда что-то почувствовал? Он не любил, когда высшие злоупотребляли своей властью. К тому же, молодняк мало чем отличался от тех же низших – разве что гонору много.
Клан Ло слишком много о себе возомнил. Мальчишка Тагрин был очевидно не здоров головой. Девица не была его первой жертвой, а то, что осталось от других – лучше этого не видеть и не знать. Даже заклинателей имперского отряда пропустило после того, как они разобрали секретную лабораторию юного безумца по кирпичику.
Он вмешался потому, что вмешался бы в подобное в любом случае. Но теперь все настойчивее жалила мысль, что стоит навестить Тагрина в месте его пожизненного заключения. Поздравить с новосельем. Поговорить. По-дружески. Ведь магия лишней в разговоре старых друзей не бывает, не так ли?
Мозаика дрогнула – и встала на место.
Девушка не должна была умереть.
Он знал, что должен сделать. Но для этого придется занять на время Дэйлуна, чтобы тому не пришлось делать выбор между долгом и другом.
– Дэй, выясни все возможное. Также моим именем перекрой всю часть крыла для прислуги. Скорее всего, исполнитель уже попытался скрыться, но с территории академии он не успел бы уйти. Все полномочия тебе, договорись с мастерами и ректором. Выясни, кто мог отравить девчонку, это должно было случиться совсем недавно, и часа не прошло.
Это будет непросто и займет время. Так что…
Маленькая пауза. Лишь для того, чтобы собеседник в полной проникся возложенной на него миссией. Хотя на Дэйлуна подобное не действует.
– А пока пусти псов Гунко по следу преступника, как только выяснишь имя. Боюсь, иначе его устранят, – добавил Вэйрин жёстко, – если мы уже не опоздали, конечно.
Он видел колебание в глазах теневика. Тот щурился гневно и дёргал носом, как лесной выздень. Но подчинился.
– Я сделаю это. И, если меня спросят, отвечу, что не могу противиться воле господина, – насмешливо оскалился друг детства.
Да, он всегда видел манипуляции наследника насквозь. И прикрывал, как мог и сколько мог. Очень хорош-шо.
Как только теневик скрылся, Вэйрин мгновенно поднял девчонку с пола. Вгляделся ещё раз пристально в мягкие уставшие черты лица. Она никогда не была служанкой. Слишком странная, слишком чужая здесь.
– Давайс-с, делай уш-ше что-нибудь, льдыш-шка! Я с-снаю, ты меня слышишь! – Донеслось искренне возмущённое.
Чешуйчатая мелкая нажейго – снежная змея, выскользнула из-за пазухи девчонки и зависла в воздухе, отчаянно помахивая крылышками.
Совсем мелкий, детёныш, должно быть. Ядовитая и злопамятная тварь. Может и на людей наброситься, если те ее особенно разозлят. Редко идёт на контакт с магами, но изредка снисходит до помощи заклинателям.
– Расскажешь мне пока о своей госпоже, – коротко приказал – и повернул со своей ношей к спальне.
У него было разрешение и был портал. Лицо девчонки уже отливало синевой. И знай он другой выход, он бы им воспользовался.
Вэйрин положил девицу на постель. Облизнул губы. Ладонь невольно легла на грудь, туда где ровно сиял его магический источник.
Источник, ядро, которого не должно было быть. Магия Вэйрина была так сильна, что источник после очередного покушения не выдержал, пошёл вразнос, калеча волшебные меридианы, каналы, по котором должна была течь ци. Его энергия, его магия. А ещё немного позднее заклятье погрузило его в сон. Это должно было стать началом конца. И все же каким-то образом он очнулся.
У девчонки есть магия, но она так слаба, что можно считать – ее и вовсе нет.
Без магии она не очнётся. Поэтому решение просто, изящно и смертельно опасно. Он даст ей эту магию. Или они героически сдохнут вместе.
– Я помогу ей, – наконец, бросил он мельтешащему змею.
