Подхватил свою ношу и активировал портальный амулет, на ходу меняя координаты.
С грозным писком вслед за ним в портал влетел нажейго.
Времени было мало, но, к счастью, Ассаиш, несмотря на всю нелюбовь к нагу подозрительного Дэйлуна, прекрасно знал свое дело.
– Яда твоим клыкам, Вэйрин-с-сэ, – ударил по плитам портальной комнаты черный хвост с искрящимися лавовыми разводами.
– Мне нужно, чтобы эта девушка жила, Аса. Это дело жизни и смерти. Моей, – коротко обрисовал Вэйрин самое важное.
Он не любил говорить о пустом. Какой в этом смысл?
Друг замер. Медленно развернул хвост, тяжело опираясь о тонкий серебристый шест. В его снежно-белых волосах тихо зазвенели подвески.
Дёрнул носом. Покачал головой, разворачивая ленту раздвоенного языка. Так он пробовал магию на вкус.
– Невозможно! – Произнес четко.
Наконечник хвоста высек искры из камня. Зол. Не любит неразрешимых задач. И отказывать друзьям тоже не любит. Что ж, это к лучшему. Ведь то, что они сделают – это едва ли не преступление. Смертельно опасный эксперимент. Единственный шанс.
– Нет, ты можешь, – с нажимом произнес Вэйрин, – ты знаешь, как становятся императорскими заклинателями, Аса. Нам нужен похожий способ. Буду должен. Вся ответственность на мне. Дай ей силу. И спаси уже нам жизнь, я не хочу снова сдохнуть, – резко закончил он.
Это вовсе не потому, что тело девчонки так доверчиво льнуло к нему.
На ее лбу выступил пот, она тяжело задышала, хватая ртом воздух.
Он ощущал, как его собственное сердце сбивается с ритма. Времени почти не осталось. И все же… Все же умолять он не стал бы.
На миг в каменной комнате повисло ледяное молчание. Способ был. Они оба это знали.
– Хорошо. Будеш-шь должен, – недовольно согласился наг, – разденешь её. Куда идти – знаешь. А я попробую найти элементаля или духа, который согласится стать частью смертной, ее силой и магией. Даст ей новый, незараженный источник.
– Я накрою твой дом куполом. Дэйлун не узнает, иначе присяга не позволит ему промолчать, – согласился Вэйрин.
И только когда положил девчонку на кушетку и раздел, укрыв золотым покрывалом – на удачу, позволил себе малое.
Зарыться пальцами в ее длинные свалявшиеся волосы. Впитать частичку этой уязвимой человечности.
Он не знал, злиться ему или смеяться. Когда он просил богов о шансе выбраться. Когда молил дать знак, не оставить своими дарами. Он не думал, что дар ему будет настолько… овеществленным. Маленькая человеческая женщина только что… Нет, похоже, не прямо сейчас, а тогда, когда вытащила его из когтей смерти – изменила его судьбу. И не только его…
Старший рода будет недоволен. А, значит, этой юной шаи придется сделать все, чтобы стать полезной эль-драгхо не только одним своим существованием.
Он должен ей жизнь. Два раза. Он это осознавал и готов был вернуть долг. Но вот другие… другие будут недовольны. Как и всегда.
И не плевать ли?
– Какая постная рош-ша. Ну хоть ш-што делает, не совсем бес-сполезный маг в хос-сяйстве, – проворчал смешной змееныш.
Наверняка уже накушался хозяйской кровушки, привязался и теперь переживает.
– Выживи! – Коротко то ли приказал, то ли попросил Вэйрин, глядя в бледное лицо с запавшими щеками.
Сердце странно и щемяще заныло.
Маг тяжело опустился на стул напротив.
Все, что он сейчас мог – это быть рядом и ждать. И снежные демоны, как же он это ненавидел!
Глава 4. Испытание для заклинателя.
Алисия Снежная
Я как будто спала и не спала одновременно – все вокруг воспринималось как сквозь вату.
Тихий бубнеж голосов. Шепот теней. Усталость. Она все сильнее брала верх. Хотелось просто забыть обо всем и окунуться в ласковое серое марево, скрыться там навсегда. Но когда это у меня все было так, как мечталось? Наоборот – пожалуйста. Кое-как – пожалуйста. Удача повернулась большой пушистой и тыльной стороной – дело обычное!
Вот если бы все в моей жизни шло так, как задумывалось – тогда бы я первая изумилась.
Так, пушистая Жо, а ну быстро развернулась ко мне мордой! А то сейчас как дерну за хвост!
Мне показалось, что где-то далеко зазвенели, закачались ледяные колокольчики. Звяк-звяк-звяк. Дон-н! Тили-дон-н…
Озорной весёлый перезвон, от которого уходили тоска и хандра, а ноги сами собой пускались в пляс.
– А ты смешная, – окутал меня глубокий насмешливый голос, – выживи, смертная, посмеши меня ещё! – Капризно приказали.
Да не вопрос, Вашество, кто бы вы ни были, ваша покорная служанка слушается и повинуется.
– С превеликим удовольствием выполню вашу волю, неведомая моя госпожа! – Откликнулась с улыбкой.
И ощутила себя такой же лёгкой и беззаботной заводилой Алиской, как в первые годы универа.
– Только вот, – я задумалась, теребя губу, – мне очень мешает выживать этот снегов дар. Может, вы поможете с ним? Ни семьи не завести, ни друзей, да ещё и прячься, чтобы тебя не использовали!
Напомните мне никогда, никогда не связываться в неадекватном состоянии с сомнительными весёлыми личностями из снов. Я была слишком беззаботной и счастливой в этот момент, а потому просто забыла – гадость может обрушиться с любой стороны. Совсем с любой.
– Что-нибудь сделать, говоришь? – Меня обдало крошевом снежинок и стало морозно.
– Д-да, – кивнула неуверенно, уже смутно понимая, что что-то здесь не так.
– Да, в вашем мире зарождаются удивительные дары… Ещё несколько сотен лет – и техногенный мир вполне может стать магическим, – ошарашили меня, – только вот магия, смотрю, и правда темная. У тебя. Но полезная. Только ты сама дар подавляешь, а ведь ему надо расцвести. Ладно. Уговорила.
Снова смех – девчачий, звонкий, счастливый. Так ребенок смеётся, когда сделал какую-нибудь пакость – и доволен.
– Что там по списку? – Пробормотали сверху. – Семья – будет. Не зря ведь портал перенаправили к этому мальчишке. Он и защитит, и положение в обществе даст, и поможет. Ну а выбраться вовремя уже я помогла. Хорош-шо. Дальше не имею я права вмешиваться в судьбы смертных. Я лишь помогаю миру сохранить баланс. Ах, как же забавно порой бывало играть вашими судьбами, – снова залился голос звонким крошевом ледяного смеха.
И совсем он мне не понравился. Снежной королеве, может, и бывает одиноко в ее ледяном замке, только вот я не умею из льдинок складывать слово "Вечность", да и спину застуживать на ледяном полу настроения не имею.
Не знаю, что случилось бы, если бы я не была такая расслабленная и довольная – даром, что тела не ощущала. Наверное, ляпнула бы от души. Иди посоветовала бы пройти мастер-классы по злодейскому смеху – потому что пока моя оценка пять баллов из десяти.
Но… Ой!
– Непочтительные мысли для слабой девицы. Только в виде никчемного подарка и сгодишься, – завопили капризно, как леди в припадке, у меня над головой. – Не зря я никогда не любила людишек. Хорошо же. Ты желала мирной жизни, смертная. Ты так хотела быть такой же, как все маги… Попробуй! – Меня яростно хлестнул ветер.
Опрокинул, впился в кожу льдинками – и швырнул.
Да так, что я приземлилась со всего маху посреди огромной ледяной пещеры, послав заботливую неизвестную и по батюшке Мозгогрызу, и по матушке кикиморе болотной, и по прочим родичам. Те точно пошли от злобной нечисти и мусорожоров, закусивших пылью в спальне местной ледяной злобности.
Не-ет, это не Снежная королева! Это малолетка Снегурочка! Как подросток себя ведёт!
– Ох, я себе точно ничего не сломала, нет? А что там тогда хрустит, если не позвоночник? – Проворчала тихо, шаря ладонью под спиной.
Ухватила, потянула – и вытащила из-под себя грустную ледяную статуэтку. Перекоситься у морды местной чупакапры имелись все основания – отломанные клыки и щупальца. В одночасье бедняга стала калекой. Кажется, даже…
– Это что, ещё одна голова? – Я подозрительно прищурилась, вертя статуэтку и так, и эдак. – А это, простите, точно голова – или?.. Нет. Извини, я правда не хотела. Но мне тебя так жалко, что это будет лучшим выходом, – доверительно сообщила.
И осторожно уронила статуэтку на пол. Раз десять. Пока она не разлетелась на мелкие осколки. А то знаю я ваш магический мир и его трюки. Если такая прелесть появится вживую – я стану заикой. Посмертно.
Кажется, в пещере эхом разнёсся то ли стон, то ли вопль, так что я окончательно уверилась – все к лучшему.
В голове было удивительно ясно. Но при этом я даже не задумывалась о том, кто я, как сюда попала, что со мной произошло. Мне это было не нужно.
Я жила настоящим, этой самой секундой. Жила, дышала, радовалась жизни. Смеялась ветру, наслаждалась, глядя на то, как играет снежный луч на дереве.
Сухое дерево с тёмно-синим стволом было усеяно плодами. Иногда подозрительно мохнатый плод отращивал пару глаз и оглядывался по сторонам: зырк-зырк. Или у плода появлялся гибкий длинный хвост со стрелкой на конце.
– Древо пушистиков. Нет, куст мохнатиков, плодоносный, однако, – посмеялась себе под нос.
И пошла дальше, в самую глубь пещеры. Становилось все темнее и темнее. Никакой растительности, никаких камней – только унылый голый лёд и стены, внутри которых под толщей льда рождались и гасли северные сияния.
Мои шаги отдавались громом по всему проходу – не было смысла скрываться. Да и нет у меня такого таланта.
Звон был едва слышным. Вначале таким тонким, что решила – померещилось. Точно! Раз. Другой. Третий. Даже в моем нынешнем странном состоянии стало неуютно. Сердце обмерло, сбилось с ритма.
Это был не звон! Я едва успела отшатнуться от края тропы, что заканчивалась обрывом. И там, внизу, на дне огромной ледяной пропасти, возились тысячи существ! Духи. Элементали. Магические воплощения. Вот, кто это был. И даже вот то странное существо, которое, если очень польстить, можно назвать одноногим сусликом, могло меня по ветру развеять – и почти не устать.
Зачем я здесь? Что мне делать? Я медленно сглотнула. По коже прошла ледяная волна мурашек. Все эти существа смотрели на меня. Кто плотоядно, кто равнодушно, кто зло, кто отчаянно, а кто и брезгливо.
Из-под моего ботинка осыпалась снежная крошка.
Вдруг стало страшно. Задрожали руки. К горлу подкатил ком.
– Не показывай страх. Ничего не бойся. Ты не одна, – уверенный негромкий голос окутал прохладой.
Ту-ум. Мое тело пронзил звук стучащего сердца. Пам. Пам. Пам, – быстрый лёгкий перестук успокаивал.
Он проходил сквозь меня и соединял меня с кем-то другим. Он был моей силой. Моим спокойствием. Моей победой.
Тысячи голодных глаз смотрели на меня.
– Ищи… своего, – голос говорил с задержкой, как будто ему было тяжело.
Своего? Кого именно своего? Своё наказание?! Но шутить не хотелось. Снег вокруг мурлыкал. Снег шептал. Снег кружил, хотя неба не было – лишь каменные своды пещеры. Снег пел свою песню и рисовал линии на пушистом покрывале. А я, дурочка, вдруг вспомнила свой недавний сон – и дракона. Усатого дракона с бирюзой глаз и мощным гибким телом.
Каждый суслик мечтает внутри стать драконом, не так ли? Но вот каждый ли достоин? Кто я такая, чтобы выбирать и перебирать? Что во мне есть, кроме самомнения, щепотки юмора и лёгкого самодурства?
Я села на краю пропасти, болтая ногами.
– Я не заслуживаю вас, – сказала громко, вслух, – Прошлое почти стёрлось, но я знаю, что частенько бывала заносчивой, ветреной и невнимательной к другим девчонкой, которая хотела получить от жизни все, но при этом не пыталась изменить себя. Только здесь, на краю зимы, я это и поняла…
Мои слова вырвались с паром изо рта. Я вдруг ощутила облегчение. И восторг от того, что наконец-то произнесла это вслух – как камень с души сбросила.
– Зима знает, зачем мне выбирать. Не помню, что я натворила, чтобы здесь оказаться. Простите меня нижайше за дерзость, снежные духи! – Я встала и опустилась на колени, низко кланяясь, как самым почитаемым предкам. – Проверьте меня! – Произнесла твердо, поднимая голову.
– Испытание?! Испытание! – Разнеслось оживлённым эхом по пещере.
– А, может, просто ее растерс-саем и сожрем? – Предложил кто-то робко.
Но, видимо, простое пожирание не было таким уж интересным.
В груди заворочался дар. Только в сотни раз сильнее, чем когда-либо. Заплясал на пальцах. Обжёг их, заломил, а потом – выплеснулся пурпурной дымкой. И в ней, в этой дымке, я видела себя. От самого рождения – маленький вопящий свёрток в дорогой клинике – до себя сегодняшней. Маленькой служанки в чужой стране древних традиций и загадочных порядков.
Я проживала эту жизнь. Свою жизнь. Заново. Только очень быстро. Настолько, что я захлебывалась, буквально лопалась от эмоций.
Гнев и печаль, смех и восторг, сочувствие и теплое ощущение дружеского плеча. Я вспомнила все. И себя, и то, что привело меня в этот мир, и даже то, о чем я начала забывать.
Уют на сердце, тепло в душе и вкусный чай с пирожным – вот лучший рецепт для светлого настроения. Как ты смотришь на мир – так и он посмотрит на тебя.
– Я изменюсь, – тихо пообещала я себе.
И позвала, как могла – всей душой, обещая в тихой безмолвной песни, что не стану неволить духа, что прошу о дружбе и помощи.
Мне показалось, что в общей массе внизу где-то сбоку возникло шевеление, и мелькнуло гибкое шустрое тельце со смешной вытянутой мордочкой и круглыми глазами любопытной ящерки.
Из носа закапала кровь, оставляя дорожку на снегу.
Я пошатнулась. Замерла на самом краю. И полетела вниз, навстречу сотням пар глаз, не успев издать ни крика.
Последнее, что я увидела, прежде чем меня поглотило бесконечное пламя – это гибкая быстрая тень, кляксой метнувшаяся мне навстречу. И оранжевый смешной глаз. И мягкий шершавый язык, который нагло успел лизнуть мою щёку.
А потом пришло оно – ощущение, как будто меня медленно, но верно перемалывают в гигантской мельнице, чьи крылья – чудовищные пасти – пытались то и дело надкусить, подбросить, и расцарапать, прежде чем снова швырнуть в сияющий ледяной желоб.
Приятного закуся, господа монстры! Но закусывать скоро буду именно я! И не надейтесь на другое!
***
