Пробегаю глазами по первой странице. Шрифт мелкий. Текст на английском. Конечно же, я мало что понимаю.
– А это что такое? – выпучив глаза, разворачиваю талмуд под названием «наша сделка» и тычу пальцем в один из пунктов, что удалось прочесть и перевести. Особых знаний и не нужно.
Алекс широко, но хищно улыбается. Я, в противоположность, ему хмурюсь.
Ерунда какая-то, ей-богу!
– Простая формальность…
Сдерживаюсь, чтобы не выкинуть какой-нибудь фарс. Я девушка горячая. Овен по гороскопу.
Пока обдумываю, гул самолетного двигателя стал громче.
Времени почти не осталось, когда Алекс вновь протягивает мне ручку. Столько риска, столько опасности.
У меня крутится множество вопросов: зачем это ему? Почему именно я и на эту роль? А если я влюблюсь? Где буду жить? Да и моя жизнь, получается, – станет прописанным сценарием?
Жутко. Эта сделка хуже, чем с модельным агентством.
– Подписывай. Мы оба знаем, что у тебя нет выбора. Омар нанял людей, чтобы тебя нашли. Такие, как он, не прощают оскорблений. Особенно если их нанесли распутные женщины.
– Я не…
Хотя какая уже разница. Я в дерьме по самую макушку.
Уши закладывает от нарастающего шума.
Все, кроме меня, пристегнуты, одна я пробую справиться с ремнями бизнес-джета. В панике не попадаю в пазы.
Алекс не выдерживает. Он спокойно отстегивает сначала свой ремень и, встав, помогает справиться мне с моим ремнем. Не забывает прошептать на ухо: «Подпись, Марта. Иначе сделка отменяется. Один, два…»
Пахнет бензином.
Ставлю размашистую подпись. Только после этого Алекс возвращается на место.
– Могу хотя бы узнать, куда ты везешь меня?
– Мы летим домой, – переходим на повышенные тона.
Самолет готовится к взлету. А я не любитель летать. В горле ком от страха, и я то и дело прикрываю глаза, представляя землю и как я ее трогаю.
– Домой? И где твой дом?
– Майями, Марта. И твой дом теперь тоже там.
Глава 6. Алекс
– Уф… Здесь душно, – пропускаю шантажистку вперед. И первое, что слышу, что ей здесь душно.
Здесь. В Майами, куда стремится попасть каждый второй житель планеты.
– Привыкнешь.
Пронзительный взгляд Марты влетает в меня как острая стрела с каплей яда на наконечнике. Ей точно не нравится, когда ей делают замечания, критикуют, даже подшучивают.
Шантажистка перекидывает длинные темные волосы на одно плечо и с осторожностью спускается по трапу.
– Что дальше в твоем договоре? – она явно не может сидеть тихо и держать язык за зубами.
На ее месте другая бы сидела тихо и делала все, что ей говорят. Эта же… Пока она меня больше бесит. И сам себя тоже бешу. Надо было так вляпаться?!
А все почему? Голос у нее такой, что, послушав, все про себя рассказать хочешь.
Глаза – темные, печальные. И я был несколько пьян. Позволяю себе раз в год. Пару месяцев назад я пыл пьян не один, а с Мартой.
– Пункт сто три, – читает, когда мы сели в машину.
Ноги у нее длинные. Колени острые. Грудь едва вырисовывается. Талия худенькая, и не скажешь, что ужин на две персоны съела одна.
Совсем не в моем вкусе.
– Допустимая норма употребления алкогольных напитков, в скобках – только вино, не более ста миллилитров в день. За исключением будней. Это что значит? – смотрю вперед, но боковым зрением вижу, как Марта въелась в меня своим любопытным взглядом. Щеку печет.
– Это значит, что в субботу или в воскресенье ты можешь выпить один бокал вина.
– То есть настолько ты расписал мою жизнь на девять месяцев? – злится. Пальцами трет бумагу до скрипа.
Нутром чувствую, Марта позволяет этой злости проявиться процентов на десять, не больше.
– Не хочу разгребать последствия в виде выложенных в сеть непотребных фотографий. Твой имидж теперь связан с моим.
Девчонка вздыхает и шумно перелистывает страницу.
Тоже вздыхаю. Будет сложно.
– А как насчет пункта сто сорок один? Длина юбки… что-то сложное на английском.
– Трусами будешь сверкать после пятнадцатого декабря.
Называю конечную дату действия нашего договора.
– Ничем я не сверкаю, – шепчет и смыкает губы.
Ага.
Сдерживаю улыбку. Та ночь показала другое.
Останавливаю машину у небольшого ресторанчика на бульваре Бискейн. Полет был долгим, а есть в воздухе не могу.
Обхожу машину и помогаю выбраться шантажистке. Она с недоверием смотрит на протянутую руку.
– Замерзла? – ладонь у Марты холодная.
– Нет… – качает головой и вырывает руку.
В ресторане выбираю дальний столик на солнце и натягиваю очки на глаза. Марта щурится. У девчонки из вещей только ее ужасная униформа проститутки и подписанный договор.
– Заказывай, – киваю на меню.
Жмется.
– У меня денег нет.
Закатываю глаза. Определенно бесит.
Пока делаю заказ за двоих, Марта исподтишка рассматривает меня. Неужели от нее зависит моя карьера? Неудавшаяся модель с худыми ногами и скверным характером?
Марта, как ее, Вавилова… Девчонка чувствует, что думаю о ней, и вскидывает взгляд. Останавливается и даже не моргает, не дышит. Напугана, если не в страхе. Неумело прячет его за безразличие и легкость к происходящему с ней.
Точно не в моем вкусе.
– Можно вопрос?
Марта ковыряет вилкой довольно вкусный омлет и не поднимает на меня свои черные магнетические глаза.
Заметил, что у девчонки длинные пальцы без единого кольца. На шее нет и тоненькой цепочки. Нет и сережек.
– Почему именно такая помощь? Ну то есть вариантов же много было. Наверное…
– Сложно сделать что-то с человеком, когда он на виду.
– А я на виду? – усмехается. Улыбается, но грустно.
– Я на виду, Марта. Моя девушка, – руками указываю в ее сторону, – тоже.
– А Омар тебе ничего не сделает?
Ой, не поздно ли ты задумалась, шантажистка, блин?
Ухожу от ответа, отвернувшись. Опасность предоставляешь ты, Марта. Сама не понимает, что держит меня за мои карьерные яйца. Если узнает мой отец, у Вавиловой появится еще один враг.
– А если бы у меня был парень? – прищуривается и отодвигает от себя несъеденный завтрак. И где ж ее аппетит?
– В таком случае порви с ним.
– А если я его люблю?
Не только бесит, но и вконец раздражает.
– Что ж, значит, пункт пятьсот восемь ты не нарушишь.
Подзываю официантку и прошу ее принести булочку с корицей для шантажистки. Голодная ведь! По глазам вижу.
– Что это за пункт? Я остановилась на цифре сто восемьдесят.
Смотрит на принесенный десерт, и ее щеки вспыхивают. Вспоминает…
Я не отвечаю. Пусть прочтет в контракте.
Без лишних вопросов мы покидаем ресторан. Булочку нам завернули с собой. Открываю дверь перед Мартой и снова получаю осуждающий взгляд. Да что с ней не так? Хлопаю с яростью.
Довольно резко срываюсь с места и везу нас к высотке. Себастьян успел арендовать апартаменты для Марты этажом ниже моего. Моя задача показать ей новый дом и, наконец, остаться одному. Последние дни выдались насыщенными на события.
Шантажистка входит неуверенно. Надеюсь, не услышу, что ей не нравится. Слишком светло или, наоборот, темно.
Следую за ней по пятам. Марта прижимает договор к груди и часто поглядывает на меня то ли со злостью, то ли с сомнением.
– А ты где живешь?
– Этажом выше.
Она задерживает на мне свой взгляд. Думает в своей голове что-то, решает. В какой-то момент путаюсь в ее глазах, как в нитях.
Дикая. Брошенная. Ее почему-то жаль.
– Спасибо, – произносит искренне. Тихо и с печалью. – Я правда буду соблюдать все пункты. Даже тот странный, где мне не разрешено носить одежду фиолетового цвета.
Ненавижу этот цвет.
Отвлекаюсь на сообщение в телефоне.
Серена. «Сегодня в 11. Сможешь?».
Кивнув, принимая странную благодарность, спешно иду к двери. Ребра распирает от предчувствия или какой-то недосказанности.
Останавливаюсь и оборачиваюсь, натыкаясь на Марту, которая без каблуков кажется не такой высокой, какой была. Худая, пиздец.
В глазах вижу то, что мне не нравится еще больше, чем сама Марта.
– Пункт пятьсот восемь. Договор прекращает свое действие, если один из нас влюбится в другого. За себя я уверен, Марта.
Телефон с сообщением от Серены прожигает джинсы.
Мое сердце занято. Занято давно и сделать с этим ничего не выходит. Пытался. Много-много раз. Проще вылечиться от неизлечимой болезни, чем разлюбить ее! Ту, что мне нельзя.
