Наталья Соболевская "Присвоенная невеста врага"

Надеюсь, палку не перегнула и Уланов не взбесится. Не хотелось бы, чтобы душевный вечер с винишком закончился пьяной ссорой.

Кирилл скрестил на груди руки и припал плечом к дверному косяку, но хитрое и довольное выражение не слетело с его лица. Значит, обошлось, не особо переборщила.

– Хочешь сказать, что твоё высказывание не было похвалой? – уточнил он.

– Ну, да, – ответила я теперь уже осторожно, виновато опустив взгляд в пол.

– Александра, ты умеешь говорить хорошо, складно и логично. Только когда люди рассуждают, неважно о чём, они всегда опираются исключительно на собственное мнение. Мы так устроены. Нам со своей колокольни удобнее смотреть, чем с чужой. Так что именно ты считаешь, что такими мужчинами, как я, не раскидываются, а не какие-то абстрактные девушки, с которыми у тебя нет ничего общего. Тебе не понравилась, что ты сказала мне приятную вещь, поэтому переиграла всё так, как будто я тебя неправильно понял. Верно?

Кирилл, конечно же, прав. Отпираться бессмысленно, только сильнее загоню себя в яму позора. А когда нет возможности обороняться – следует нападать.

– Знаешь, а ты мог бы и промолчать. Ведь я не сказала ни слова, когда ты поступил точно так же.

Уланов вопросительно приподнял бровь, мол, тебя не понимаю, и я пояснила:

– Ты признался, что завидуешь Диме, потому что у него есть я, а потом тоже всё переиграл. Заявил, что речь шла не конкретно обо мне, а о какой-то неопределённой девушке с похожим характером. Скажешь, нет?!

– Именно так всё и было, – с невозмутимым видом отозвался он. – Но я был вынужден так поступить. Ты же испугалась и напряглась, начала коситься на дверь с целью сбежать. А мне не хотелось, чтобы ты уходила, как мог, так и успокоил.

Какого хрена Кирилл побеждает меня моим же оружием?!

– Знаешь, что…, – зло рявкнула я.

– Что? – насмешливо спросил Кирилл.

– Иди-ка ты спать! – выпалила я, наконец вошла в комнату и с грохотом захлопнула дверь.

Терпеть не могу проигрывать, особенно в игру, которую затеяла я.

Глава 8

"Бежать сегодня или отложить на следующую ночь?"– мучилась я вопросом.

С одной стороны, я не кисло так выпила, но с другой, что если завтра Кирилл вспомнит о ключах, а когда не найдёт, сразу догадается, кто их присвоил, найдёт, отберёт, и накроется мой побег медным тазом.

Плюс ко всему Уланов поймёт, с чего вдруг мне вина захотелось, и зачем я с ним несколько часов мило болтала. Для такого человека, как он, это станет хлёстким ударом по самолюбию, разозлится, страшно обидится и будет мстить. Ужесточит режим содержания или вообще сошлёт в подвал.

Нет-нет, никаких завтра, только сегодня.

Сил уже нет, как хочется вновь стать хозяйкой собственной жизни и распорядка, помыться не в чужой, а в своей ванной, выспаться в родной кроватке, убить несколько часов в интернете, обнять Димку…

Как-то неправильно я вспомнила о Диме в последнюю очередь. Перетасовываю хотелки, ставлю жениха во главу списка и обвожу жирным шрифтом.

А по поводу лишних промилле в крови, так операция «Свобода» начнётся только в три ночи, когда Кирилл и Глеб должны максимально глубоко и крепко спать. К этому времени из меня выветрится большая часть алкоголя. Обильное питьё и контрастный душ мне в помощь.

Сначала приняла ванну, затем подготовила одежду, после чего выполнила короткую, но интенсивную разминку, чтобы разогнать кровь и избавиться от сонливости. Потом достала спрятанные отвёртки и вскрыла новый недавно установленный замок на двери…

Когда пробил назначенный час, перекрестилась и выглянула в коридор. Удачи мне.

Крадучись спускаюсь по лестнице. Вокруг тусклый свет и гробовая, почти абсолютная тишина, что сильно контрастирует с моими внутренними ощущениями. Адреналин зашкаливает, отчего сердце колотится как сдуревшее, в висках с грохотом пульсирует кровь и каждая мышца напряжена до придела.

Уже на первом этаже снова задалась вопросом, сколько придётся пройти зимой ночью, чтобы добраться до людей? Как далеко отсюда находится какой-нибудь магазин или заправка? Километр, два, пять…?

Нет, конечно, можно попытаться попросить помощи у местных жителей, но здесь у всех трёхметровые заборы, через которые не перелезть. А если кричать с дороги, то не факт, что докричишься: территории огромные. Например, у Кирилла от дороги до дома не одна сотня метров.

Четыре колеса и руль мне бы под попой не помешали…

А что, если позаимствовать авто у Кирилла или того же Глеба?

Прекрасная мысль, нужны только ключи.

Куда я деваю ключи после того, как припарковалась и поставила машину на сигналку? В сумочку. Но я девушка, а мужчины, как правило, кладут их в карман.

В следующую секунду уже обыскивала гардеробную первого этажа, где раздевались все пришедшие с улицы. Через пару минут моя душа возликовала, ведь я сжимала в руке ключи от дорогущего и шикарного автомобиля Уланова.

Без труда открыла замок парадной двери и вышла на улицу.

Свежий морозный воздух и лёгкий ветерок приятно коснулись кожи лица – блаженство, но все восторги потом, сейчас не до этого.

Рысью добежала до отдельно стоящего гаража на несколько боксов и, приложив электронный ключ, проникла внутрь.

Седан Кирилла представительского класса сильно отличался от моей компактной и скромной машины, не только габаритами, но и внутренним оснащением. Приборная панель впечатляла, ей-богу, как на звездолёте. Да, и ладно, завести завела и с управлением справлюсь.

Ворота гаража бесшумно поднялись, как будто их специально чем-то смазали накануне, затем я, не включая фары, выехала на улицу, докатилась до основных ворот и тут столкнулась, пусть с небольшой, но с проблемой.

На пульте, который предположительно открывает центральные ворота, имелось целых четыре кнопки и какая нужна мне – неизвестно. Решила нажимать по очереди на все подряд.

Надавила на первую кнопку – ничего не произошло. На вторую – результат тот же. Зато после того, как надавила на третью… ночь резко закончилась и наступил белый день. Одновременно включилось всё: фонари, прожекторы, подсветка дорожек, территория парковки и гаража, освещение на крыльце и вокруг дома.

– Твою мать! – взвыла я, дрожащими пальцами нажала на четвёртую кнопку, ворота отъехали в сторону, но особой радости это не принесло, так как в доме в нескольких окнах зажёгся свет, значит, Кирилл или Глеб, а может, и оба, проснулись.

Барабаня от нетерпения ладонями по рулю, едва дождалась, когда ворота откроются достаточно, чтобы через них можно было проехать, и как только это произошло, тут же дала газу.

Куда повернуть сразу после ворот, я знала заранее: видела из окна спальни, что утром основной поток машин движется влево, а вечером вправо, следовательно, мне нужно налево.

Увы, но мои знания маршрута до выезда из посёлка на этом ограничивались, дальше придётся ехать туда, куда сердце подскажет.

Ровная асфальтированная и почищенная от снега дорога в две полосы, позволяла развить приличную скорость, но, к сожалению, очень скоро пришлось тормозить, потому как прямо по курсу находился забор и нужно было выбирать, куда поворачивать.

Интуиция упорно молчала, словно она играла за команду Кирилла и назло мне скоропостижно скончалась, поэтому повернула туда, куда мне, как правше, удобнее выкручивать руль, в правую сторону.

– Чёрт возьми, – ругнулась я, заметив, как дорога резко сузилась с двух полос до одной. С центральной дорогой, ведущей к выезду из посёлка такого бы не случилось. – Нет-нет-нет! – теперь уже отчаянно взвыла, потому как впереди замаячил тупик.

– Долбаная колымага! – ворчала я, дёргая рычаг переключения скоростей с прямого хода на задний и выкручивая руль туда-сюда. – Длинная хрень, фиг развернёшься.

– О нет, – простонала я после того, как полностью развернулась и увидела, как из-за поворота выскочил Глеб и на полной скорости рванул прямо на меня.

Я растерялась, и это стало моей фатальной ошибкой. Пока хлопала ушами и бездействовала, Глеб бежал так, словно за ним гонятся черти, и лишь когда широкий промежуток закончился и началась узкая дорога, он сбавил темп.

Почему он сделал именно так, я догадалась, но увы и ах, исправить уже ничего не могла. На двухполосной дороге я бы легко его обрулила, теперь же, если он пойдёт по центру, чтобы проехать, мне придётся таранить его.

В моём распоряжении мощь нескольких тонн металла, а у Глеба только его собственный вес, вроде как преимущество на моей стороне, но это не так, я себя знаю, даже ради свободы, не смогу задавить человека.

Единственный плюс этой ситуации – я знаю, на что способна или, наоборот, неспособна, а Глеб нет.

В режиме парковки несколько раз вдавила педаль газа, угрожающе рыча двигателем. Так сказать, предупредила Глеба, что своя шкурка ближе, и чтобы он убирался с дороги, потому как собью и глазом не моргну.

Не подействовало. Мужчина, как шёл, так и идёт.

Ладно, посмотрим, чьи нервы крепче. Дёрнула рычаг скоростей и резко тронулась с места. Учитывая разгон, до столкновения секунд пятнадцать, не больше.

– Сваливай на хрен! – во всё горло кричу я и машу рукой в сторону. – Убирайся, сказала. Собью же!

Не знаю, в какой очереди стоял Глеб, когда новым душам перед рождением инстинкт самосохранения раздавали, возможно, стоял за мышечной массой и ростом, но мужчина вместо того, чтобы отпрыгнуть в сторону, побежал мне навстречу.

Глеб повысил ставку, я сделала то же самое – добавив газу, разогналась. Но мой здоровяк и не подумал пугаться, несётся прямо под колёса, и всё тут.

Паникую, до столкновения остались жалкие метры.

Хотя нет, не будет никакого столкновения, Глеба просто размажет по асфальту, и всё.

Нервы сдали, резко выворачиваю руль влево, бью по тормозам, заднюю часть машины потащило вперёд, капот в сторону, несколько секунд неконтролируемого скольжения заканчиваются тем, что машина утыкается мордой в сугроб.

Глеб уже дёргает за ручку двери переднего пассажирского места, я же лихорадочно соображаю, что делать.

Прежде всего, надо успокоиться, ведь проигранный бой – это ещё не проигранная война. Двери заблокированы: просто так внутрь не попадёшь. Сейчас сдам назад и потихоньку покачусь вперёд. На низкой скорости я Глеба не задавлю, зато рано или поздно планомерно оттесню в сторону.

Как обычно «хорошая мысля приходит опосля». Если бы изначально выбрала тактику «медленной скорости» наверняка уже бы выехала из этого проклятого посёлка.

– Сашка, не доводи до греха, гаси тачку и выходи, – раздражённо пробасил Глеб, долбанув по стеклу кулаком.

– Иди в жопу и Уланова с собой пригласи, – в ответ рявкнула я и только собралась выехать из сугроба, как после характерного щелчка все замки на всех дверях разблокировались.

Даже отреагировать не успела, как обе передних двери одновременно распахнулись.

– В жопу, говоришь?! – громыхнуло у меня возле самого уха, и то был голос не Глеба, а, о ужас, Кирилла.

Вжавшись в сиденье, во все глаза смотрю на Уланова и никак не пойму, откуда он взялся? Видимо, я так сосредоточилась на Глебе, что его появление пропустила. Но один секрет я всё-таки разгадала: двери открылись, потому что Кирилл, когда погнался за мной, прихватил с собой второй комплект ключей от машины.

Сволочь находчивая! Будь я на его месте, мне бы такое даже в голову не пришло…

Возвращали меня в дом Уланова в мрачном гробовом молчании, мужчины лишь изредка бросали в мою сторону тяжёлые и осуждающие взгляды.

Честное слово, ведут себя так, будто я совершила какое-то ужасное преступление. Особенно Кирилл зыркает на меня так, словно я предала не только родину, но и всё человечество за тридцать сребреников.

Тоже мне нашёл Иуду. Надеюсь, он не забыл наши настоящие роли: он похититель, я пленница, то есть это он преступник, а я жертва.

– В подвал её, – велел Кирилл Глебу, когда мы вошли в дом. – Допросилась.

– Надеюсь, в недалёком будущем я тоже услышу: «Наручники на него и в камеру», – со злостью выплюнула я в спину Уланова, когда тот направился к лестнице.

Кирилл не обернулся, ничего не сказал, полностью проигнорировал мою реплику и поднялся наверх. Ну конечно, торопится в свою уютную спальню с мягкой кроватью, а мне, значит, сегодня ночевать в подвале.

Здоровяк опять всё так же молча подтолкнул меня в сторону спуска в подвал, и я, разумеется, взбунтовалась:

– Обязательно было пихать, словами-то сказать трудно? Всё, босс ушёл, размораживай уже свой язык.

Вместо того чтобы отругать меня и раз десять назвать Козявкой, Глеб одарил меня лишь ледяным взглядом.

– Ну и молчи сколько влезет. Я тоже теперь с тобой не разговариваю, – обиженно произнесла я и пока меня не подтолкнули второй раз, сама с гордым видом направилась к лестнице цокольного этажа.

Первое, что отметила, когда мы спустились, это довольно ощутимый перепад температуры, причём здесь почему-то не холоднее, а наоборот жарче и влажность повышенная, но хоть затхлостью не воняет и то хлеб.

Второе – у моей новой камеры дверь и замок надёжнее не бывает. Без отмычек и навыков домушника отсюда без ключа сбежать нереально.

Ну и третье, но не по значимости, мои апартаменты оформлены в ультраминималистичном стиле. Другими словами, здесь не то чтобы лишнего, но даже самого необходимого нет. Дверь, четыре стены, пол, потолок с одним тусклым светильником, окно размером с лист А4 и на этом собственно всё.

– А на чём я должна спать, на голом полу?! – возмутилась я, но Глеб, как и его работодатель за несколько минут до этого, притворился глухим, запер меня и ушёл.

Правда, спустя примерно десять минут вернулся, принёс из моей прежней спальни матрас, подушку, одеяло и простынь, а когда вновь собрался на выход, у меня возник новый весьма важный и острый вопрос:

– А если я захочу пить, или, наоборот, в туалет. Мне терпеть или гадить в углу?

Глеб лишь на одно мгновение притормозил, посмотрел на меня, потом на угол возле двери, криво усмехнулся и опять козлиная морда вышел.

Когда все звуки, кроме треска светильника, стихли, я медленно опустилась на матрас и начала себя уговаривать, быть сильной и не реветь.

Всё заканчивается, и это пройдёт, надо просто стиснуть зубы и потерпеть. Только боюсь, в новых условиях оставшиеся дни месяца превратятся для меня в целый год, а с учётом отсутствия душа и туалета проведу я его в самом настоящем аду.

Вопреки моей воле слёзы горечи потекли по щекам, но стоило услышать приближающиеся шаги, как я их тут же смахнула.

Может, всё-таки попугали и хватит, наказание подвалом закончилось? Сейчас войдёт Глеб или даже сам Кирилл, отчитает меня как следует, погрозит пальцем, сделает последнее китайское предупреждение и отведёт наверх в спальню.

Разгоревшаяся надежда на благополучный исход, погасла сразу же после того, как Глеб открыл дверь и, не войдя внутрь, оставил у порога бутылку воды, чистящее средство на основе отбеливателя и два ведра – одно наполненное водой, другое пустое.

Долго рассматривала «дары», принесённые Глебом, и каждую секунду этого времени во мне умирала вера в людей.

Кирилл всё-таки выполнил угрозу и отослал меня в подвал. И за что? За то, что попыталась восстановить своё законное право быть свободной? Можно подумать, попади в плен он, сидел бы смирно и тихо не рыпаясь.

Глеб тоже разжалован из добряков. Добряки так злорадно не ухмыляются, когда предлагают человеку вместо унитаза ведро, а вместо душа тоже ведро только с водой.

Но Уланов и Глеб – чужие мне люди. Их жестокость с несправедливостью злит и обижает, но не оставляет шрамов на сердце.

Другое дело – Дима. Он тот мужчина, с которым я была готова рука об руку пройти остаток жизненного пути, растить общих детей, делить победы и неудачи.