– В холодильник? – удивился он. – Крепко ты долбанулся, да? Зачем носить? Просто за дверь поставь, тот же эффэкт будет.
– То есть чайки растащат?
– Лучше меня угости! – помахал он ладонью перед моим лицом. – Будто не знаешь, что на кухне всё исчезает в один момент.
Ну вот, всё-таки на студенческую общагу тоже похоже…
– Конечно, угощайся, генацвале, здесь копчёная колбаса, конфеты и бабушкины пирожки. Сейчас вытащу из портфеля.
– А я-то думаю, – разулыбался Давид, – что это от тебя так пахнет вкусно. А это бабушкины пирожки! Не хачапури, конечно, но тоже сойдут, да? Надо твою Настю научить хачапури готовить. Пусть отрабатывает спасение.
– Все за раз не съешь, – усмехнулся я и протянул ему пакет с едой. – А я спать.
Я завалился в постель и практически сразу уснул. И даже никакая разница во времени, а в Москве сейчас было на четыре часа меньше, не смогла противостоять нервному напряжению и димедролу. Я уснул с лёгким сердцем и мысли о неопределённом будущем меня не мучили. И вообще на душе было удивительно спокойно.
«Ну, за новую жизнь!» – мысленно сказал я и, закрыв глаза, провалился в сон, полный цветных, жизнерадостных картинок.
Утром зазвенел будильник, и я резко сел на кровати. Будильник звенел и звенел. Он стоял на стуле рядом с Давидом. Я глянул в окно. Светало. Было бы здорово сейчас пробежаться, чтобы снова ощутить огонь юности, как тогда, на Ленинградском шоссе. Но нужно было придерживаться легенды и продолжать изображать травму и амнезию.
– Давид! – крикнул я, поднимаясь с постели. – Проснись! Пора шить сарафаны из ситца.
– Э-э-э… – простонал он, не открывая глаз. – Думаешь, это будут носить?
Я усмехнулся. Культурный код у представителей одного поколения зачастую совпадает.
– Будут, ещё как будут, – без тени сомнения подтвердил я. – Если узнают, что их Давид сшил.
Перед туалетом уже была очередь. Надо раньше вставать, чтобы не терять здесь время.
– Как в поезде, бл*дь! – недовольно рявкнул немолодой мужик, выходя из туалета. – Налили, сука, хоть в сапогах болотных заходи.
– О, Артёмыч с бодуна, сегодня, полундра, братва!
– Явился? – остановился он напротив меня.
– Ну, вроде, – хмыкнул я.
– Вроде Володи, – махнул он рукой. – Натравлю на тебя баб, если нити, бл*дь, не будет, попляшешь тогда.
– Артёмыч, на меня натрави! – засмеялся кто-то из парней, но тот, чуть повернув голову в сторону весельчака, мрачно отчеканил:
– Спроси себя, а на*уя?
– О! Новый афоризм!
Все захохотали, а он, тяжело шагая, ушёл по коридору.
– Саня, ты, говорят, банду вчера обезвредил, ценой собственной памяти, – подошёл ко мне улыбчивый парень в футболке и трико. – И ничё теперь вспомнить не можешь.
– Кто говорит? – нахмурился я.
– Армянское радио. Так чё, было или нет?
– Не помню, – подмигнул я.
Все заржали.
– Ты смотри, не забудь, что червонец мне должен!
– И мне четвертной!
– И мне!
– А мне полтинник!
– Долги отдают только трусы, – сказал я. – Шустрые вы, смотрю, как электровеники.
Парни снова засмеялись. Ну, ничего так, нормальная атмосфера. Разговоры о потере памяти пошли уже.
Когда я вернулся в комнату, Давид варил кофе в турке на электроплитке.
– Давай пирожки, брат, – кивнул он. – Сегодня по-королевски позавтракаем.
Я снова положил на стол пакет с бабушкиными гостинцами, уже заметно облегчённый. В дверь постучали.
– Войдите! – гаркнул мой сосед.
На пороге тут же появилась Настя.
– Ну, что я говорил? – сверкнул глазами Давид. – Новая поклонница, да?
– Вы что? – не обращая внимания на эти слова спросила Настя. – Александр Петрович, нам же в поликлинику нужно!
– Нам! – многозначительно повторил он и поднял палец вверх.
– Да, я же вчера ещё сказала, что провожу Александра Петровича. Мне во вторую смену сегодня. Я с подружкой поменялась.
– Ну, иди, угощайся тогда, – кивнул я. – Пирожками.
– Сестра милосердия, кофе хочешь?
– А вы что, кофе пьёте?
– Пьём.
– Ну… налейте, если не жалко. Молока нет?
– Молока нет. Бери кружку. И сахар подай. Вон он в шкафчике. Пациент твой послаще любит.
– Не, мне не надо, я решил без сахара пить, – отказался я, учитывая, что кофе я всегда пил только чёрный и только натуральный.
– О, мужчина! – кивнул Давид. – Уважаю, брат. Не зря головой бился.
– Ну что ты такое несёшь! – засмеялась Настя. – Как только не стыдно! Не слушайте его!
Допив кофе, я встал из-за стола.
– Ну, пойдём, Алёнушка.
– Я ж Настя… – испуганно заморгала она.
– Помню. Внешность архетипичная, как у русской красавицы. Поэтому так и сказал.
– Не такая уж и красавица, – зарделась Настя, но глаза засияли.
Бестолочь. Я усмехнулся.
– Пошли лечиться.
Я оделся и вышел вслед за своей добровольной сопровождающей. Где находилась поликлиника, я, естественно, ни сном, ни духом, как говорится.
– В какую пойдём? – спросил я, выходя из общаги.
– В поликлинику? – удивилась Настя. – Так в нашу, в фабричную. Там же нервопатолог хороший.
– Ну, ладно, – засмеялся я. – Раз патолог имеется, хоть и нервный, пойдём в фабричную. Не в областную же ехать, правда?
– А так и не скажешь, что вы больной, – заулыбалась она.
– А кто сказал, что больной?Просто память отшибло.
– Но вы на всякий случай держитесь за меня, не стесняйтесь. Я сильная, удержу, если что.
– Не сомневаюсь, но я лучше так.
Мы спустились по лестнице. Уже рассвело, и утренняя морозная свежесть как бы подзадоривала и подбрасывала оптимизма. Я шёл, не зная куда, практически, в полную неизвестность. Но, на сердце не было ни тревоги, ни неуверенности. Было такое чувство, будто всё обязательно сложится хорошо и именно так, как нужно.
Интересно. Жить интересно. Давно я такого не чувствовал. Я будто освободился от своего прошлого и теперь строил жизнь заново. Хорошую жизнь, полезную, нужную другим людям.
Когда мы проходили мимо припаркованной чуть в стороне от входа «копейки» горчичного цвета, дверь распахнулась и с пассажирского места выскочил худощавый мужик, преграждая мне путь. Выпрыгнул буквально.
– Эй, слышь-слышь, – кивнул он мне. – Ты что ли Жаров?
– Смотря кто спрашивает. – нахмурился я. – Из газеты что ли?
Мужик выглядел лет на сорок. Широкая драповая кепка, сползла на затылок. Лицо было землистым, под черными глазами тёмные круги, впалые щёки избороздили глубокие морщины. И откуда он, было ясно с первого взгляда.
– Из цирка-на, – процедил он и осклабился. – Сапфир тебя спрашивает. Слыхал про такого?
Голос у чувака был колючий, неприятный. В уголках рта скопился белый налёт.
– Нет, – пожал я плечами. – Не знаком и не слыхал.
– Ну, щас познакомишься. Это из-за этой марухи весь сыр-бор?
Комплекция у него была не особо внушительная. Тощий, в расстёгнутом бушлатике, подбитом цигейкой… Но в глазах горел злой огонь, от них исходила опасность.
– Не получится, – мотнул я головой. – Занят.
– Ну, – ухмыльнулся он, – ты уж найди времечко.
Он вынул из кармана бушлата руку и ловко покрутил в ней выкидной нож, явно сделанный в местах не столь отдалённых. Щёлк, и лезвие ножа выскочило, блеснув в утреннем свете.
– Давай в тачку, бакланчик, – ощерился он, продолжая играть с ножом. – А ты, сучка, гуляй пока. Тобой позже займёмся.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71731387&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
