– Девушка! – повторяю я громче и настойчивее.
– Наталья, но лучше Ната. Не чужие люди всё-таки. Слышали про теорию шести рукопожатий? – наконец начинает смотреть на меня своим идеально подведенными глазами. – Так вот у нас похожая ситуация, только не с рукопожатиями.
Раз, два, три! Считаю про себя, как будто это может помочь. На сбежавшую пациентку психбольницы она не похожа. Но как тогда объяснить театр абсурда, который сейчас разворачивается в моей квартире?
– Наталья, – обращаюсь к ней максимально спокойно, стараясь собрать мысли, которые разбегаются, как тараканы при свете, – я уверена, что вы ошиблись, но могу вам помочь с поиском нужного адреса.
– Шувалова Диана Денисовна, – начинает она, – родилась восемнадцатого апреля тысяча девятьсот…
– Стоп! – прерываю я, даже руку вперёд выставляю, будто это меня может спасти от того, что эта дама знает мою биографию.
Причем так странно… Я не знаю, почему возникла ассоциация, но было такое ощущение, что она судья, которая сейчас мне вынесет приговор.
– Видите, адресом я не ошиблась, – Наталья улыбается, но мне кажется, словно передо мной кобра, которая готовится к смертельному броску. – И я пришла к вам без скандала, потому что понимаю чисто по-женски.
– Кто вы? – хрипло спрашиваю.
Горло почему-то нещадно начинает саднить. Воздух, пропитанный ее парфюмом, разъедает лёгкие. А ноги совсем перестают меня держать.
– Чашечка чая у вас найдется? Хотя давай на “ты”, – предлагает Наталья и безошибочно определяет, где кухня.
В принципе, в моей квартире заблудиться сложно. Но вот эти несколько шагов, которые я делаю каждый день за десяток секунд, сейчас кажутся мне Китайской стеной.
– Знаешь, я так соскучилась по крепкому кофе, – доносится до меня голос Натальи, которая уже по-хозяйски щелкает чайником. – Но боюсь навредить ребенку.
В моей голове все ещё сумбур. Все внутри протестует, мозг отказывается воспринимать догадки, потому что это меня сломает.
Наконец я нахожу в себе силы дойти до кухни и наблюдаю, как Наталья заваривает чай. Красивая, ухоженная, в идеальном костюме, который подчеркивает не менее идеальную фигуру.
И я такая… Только проснулась, даже не успела умыться и расчесаться. На мне любимая домашняя футболка и спортивные штаны. Макияжа ноль. Мы сейчас с ней как Золушка и принцесса. Как… Нет, хватит сравнений, а то моя самооценка покатится в глубочайшую бездну.
Увидев, что я смотрю на нее, Наталья расстегивает элегантную сумочку и, как мне кажется, медленно, будто смакуя, начинает выкладывать на стол документы.
– Ты, Диана, не захотела со мной вчера встречаться, поэтому я набралась наглости и пришла сама, – ее голос с каждым произнесенным словом меня словно парализует. – Вот свидетельство о регистрации брака, вот мой паспорт, вот, – тут она смотрит с умилением, – снимок УЗИ. Мы с Никитой ждём ребенка.
Последняя фраза как контрольный выстрел. Я не должна при ней… Не должна, но ничего не могу с собой поделать.
Как сломанная кукла, опускаюсь на пол, чувствуя горячие, почти обжигающие дорожки на щеках.
Хочется заорать, что все это неправда! Гнусная ложь, которую эта женщина придумала! Но зачем ей это? Будь это какая-то обиженная бывшая, ограничилась бы сообщениями с угрозами.
Я хочу произнести хоть слово, но не могу. Задыхаюсь от боли, которую мозг все же осознал. Она физическая. Меня словно режут наживую, выкручивают суставы, ломают кости. В груди невыносимее всего – мне сердце достали без капли анестезии. Достали, растоптали, а остатки скормили бродячим собакам.
– Бедная девочка, – Наталья присаживается передо мной на корточки, собирается дотронуться, но я отшатываюсь.
– Уходите, – не прошу, а почти умоляю.
– Как же я тебя оставлю в таком состоянии? – продолжает она говорить вроде бы с сочувствием, но я только чувствую ее превосходство. – Знаешь, Диана, мы обе обманутые женщины. Я не действовала на эмоциях, хотя ты не представляешь, как мне больно было из-за измены мужа. Вот как тебе сейчас. Но ради ребенка, ради всего, что мы пережили, через что прошли… Я готова простить его и сохранить наш брак. Но отпустишь ли его ты?
Что она говорит? Я вроде бы слышу, даже понимаю… Хотя сложно представить эту шикарную женщину рыдающей на полу.
Надо взять себя в руки! Поплачу я потом. Я уже умерла, так что хуже быть не может.
Поднимаюсь и наливаю себе стакан воды. Руки дрожат, зубы стучат, капли стекают по подбородку, но мне плевать.
Мне уже на все плевать!
– Я не встречаюсь с женатыми мужчинами, – произношу, удивляясь, что мой голос звучит уверенно и твердо.
– Многие так говорят, – вздыхает Наталья. – Но любовь…
– Да уйдите же вы! – снова прошу.
– Если ты хочешь побыть одна, то я уйду, – она начинает собирать со стола бумажки.
Бумажки, которые перевернули мою жизнь, разбили меня на куски, которые уже вряд ли можно склеить. А если и можно, то трещины все равно будут видны.
“У них будет ребенок”, – проносится в голове после хлопка двери.
Резко наступившая тишина давит на меня, голова, кажется, сейчас взорвется, а та мышца для перекачки крови, которая осталась вместо сердца, остановится.
Все рухнуло в один момент за несколько минут. Все, что у меня было. Я ведь почти растворилась в этом мужчине. Даже иногда проскальзывала мысль: а какой наша семья будет через пару лет?
А у него уже есть семья. Красавица-жена, скоро появится малыш. Их ребенок будет называть его папой, а не наш с ним!
Мой взгляд, до этого бессмысленно блуждавший по кухне, останавливается на часах.
“Я опоздала на работу…”
И только горько усмехаюсь, понимая, что эта мысль не вызывает у меня совершенно никаких эмоций. И черт с ней, с этой работой.
Я хочу уснуть, а проснувшись, понять, что все это было ночным кошмаром. Самым большим страхом моего воспалённого мозга.
Меня бросает в озноб, будто я заболела, и я обнимаю себя на плечи. Наверное, так и есть. Может, Никита стал моей болезнью, а наше иллюзорное счастье – лекарством. Но вот лекарство закончилось…
Мне надо забыться, хоть ненадолго оказаться в мире, где не больно, где нет мыслей…
Выпиваю таблетку снотворного и иду в комнату, слегка пошатываясь и держась за стены. Падаю на кровать и закрываю глаза.
“Надо поговорить с Никитой, я же ему доверяю”, – последняя мысль перед сном.
Ведь мы же договорились верит друг другу и разговаривать…
Но нет, я же все сама видела!
– Малыш, ты не заболела? – тихий шепот, любимый голос, и я улыбаюсь, вырываясь из объятий Морфея.
Но тут же острая вспышка воспоминаний пронзает висок, и от улыбки не остаётся ни следа, а вот на глаза наворачиваются слезы.
– Никита? – не веря, спрашиваю.
– Это я, малыш.
Едва ли не скатываюсь с кровати и, вскочив, включаю свет. Он лежит, пытаясь проморгаться и одним только взглядом задаёт вопрос. У меня тоже есть один, и задам я его прямо в лоб, тогда реакция будет естественной.
– Ты женат?
Глава 5
Сама не верю, что произношу это. Мой кошмар становится реальностью. Ещё вчера я вздыхала, когда Машка плакала в трубку, а сейчас… Сама попала в этот капкан. Но не уверена, что смогу зализать свои раны.
Разница лишь в том, что я не знала. Не знала!
Разве меня это оправдывает? Только если немного.
– Малыш… – Никита поднимается и подходит ко мне, но я выставляю руку вперед, будто обороняясь.
Нет!
Одно прикосновение – и я снова стану податливой куклой в его руках, поверю каждому его слову.
От этого ещё хуже… Что я так хочу ему верить, хотя видела все документы своими глазами. И документы эти не были подделкой. Я видела печати, регистрационные номера – профессиональная отметка. Пусть я была в неадекватном состоянии, но это произошло машинально.
– А ты и меня, и Наталью так называешь, чтобы в именах случайно не запутаться? – я даже смеюсь, но понимаю, что истерика снова ко мне подбирается на своих мягких лапках с острыми когтями.
– Диана, – Никита качает головой, – все не так.
– То есть ты не женат? – уточняю, хмыкнув, и запрокидываю голову.
Он не должен видеть моих слез! Не должен знать, насколько мне больно. Я должна снова закрыться, защититься. И больше… никому не верить.
– Запись о регистрации брака есть, но…
– Хватит! – резко его обрываю. – Расскажешь мне сейчас очередную сказку из тех, которыми неверные мужья пичкают своих любовниц? – спрашиваю, едва сдерживая смех. – Ко мне…
Прикусываю язык, не зная, стоит ли рассказывать о визите Натальи. Она ничего плохого мне не сказала, не называла разлучницей, не проклинала… А если Никита узнает, то не знаю, что он может сделать.
А она беременна!
– Ты дашь мне сказать? – Никита все же сжимает плечи, пытаясь заглянуть в глаза.
А я зажмуриваюсь, потому что хочу поверить во все, что он скажет. Хочу верить, что наши отношения не были насквозь пропитаны ложью. Ложью, где лгали мне и лгали другой женщине.
Спазм стягивает желудок в узел, и я сбрасываю с себя его руки. Не могу поверить, что он приходил ко мне, касался меня, а потом шел к ней.
Ему самому от себя не противно?
– Уходи, – это слово стало девизом сегодняшнего дня.
Я прогоняла сразу его жену, а теперь прогоняю его. Понимаю, что нельзя всю жизнь провести в забытье, в своей конуре, но мне надо просто пережить это.
– Диана, все не так, – устало произносит Никита. – Разве я мог бы проводить с тобой все свободное время, если бы все было так, как ты думаешь?
Его голос обволакивает меня. Хочется уткнуться в любимую, вкусно пахнущую грудь и убедить себя, что все правда. Каждое его слово. Во мне такой раздрай, что я до сих пор не понимаю, как ещё моя психика справляется с этим.
– Диана, я не знаю, откуда ты узнала об этом, но все решится в ближайшее время, – обещает мне Никита. – Этот брак был мне необходим, – он вздыхает, словно не зная, как продолжить. – Черт, в голове все так складно было, а сейчас я растерялся. Малыш, я тебя люблю, ты понимаешь это? Мы же вчера только говорили, что должны доверять друг другу. Верь мне, Диана.
Как же хочу… Но не могу. Я могу услышать что угодно сейчас, могу даже в это поверить, но…
Наталья же беременна! Неужели Никита об этом не знает? Необходимый брак, любит меня, но ребенка сделал с законной женой. Это ведь правильно. Так и положено.
А я кто?
Я любовница, которую он будет кормить завтраками, как всегда бывает. Вот ребенок подрастет – разведусь. Вот ещё чуть-чуть подожди – разведусь.
А я не собачка, которая будет сидеть и ждать. Вздрагивать от каждого звонка на его телефон, ловить каждый миг наших встреч. Наслаждаться урывками иллюзии любви, а потом плакать ночами в подушку.
Я не хочу этого.
Да я просто не смогу так жить!
– Ты мне лгал с самого начала, – голос мой звучит почти как механический, сейчас я не я, а говорят мои принципы. – Как тебе верить теперь? Ты убил во мне веру в себя. В нас… – сжимаю руки в кулаки, чтобы голос не дрогнул.
Наконец поднимаю голову и смотрю Никите прямо в глаза. Он… Может, я фантазирую, но в них отражена боль. В моих, я думаю, ещё хуже. Там не боль – агония. И в ней я тону целый день. А сколько ещё буду тонуть… одному богу известно.
– Диана, да мы с Натой только на бумаге муж и жена! – Никита произносит это так обреченно, будто заранее понимает, что я ему не поверю.
Ага… И ребенок у них тоже только на снимке УЗИ.
Но это я вслух не говорю, потому что не хочу подставлять беременную женщину. Она ни в чем не виновата. Как и я… Наверное. Только Никита.
– Но вы муж и жена, – снова выставляю руку, когда он хочет ко мне подойти. – И я… я уезжаю.
Откуда взялись эти слова, почему они вырвались? Я сама не понимаю. Во мне ни решимости что-то доказывать, но я хочу забыться. Хотя бы попробовать это сделать.
– Куда ты уезжаешь? – хмурится Никита. – Диана, я тебя прошу, не делай…
– Того, о чем пожалеешь? – усмехаюсь, перебив его. – Я уже жалею. Жалею, что…
Не могу договорить. Предательские слезы все же бегут по щекам. Он не понимает, что я сейчас испытываю. Какие бы слова Никита ни сказал – моя вера уже пошатнулась. Точнее, рассыпалась карточным домиком, который мне казался до этого прочным фундаментом, на котором мы должны были построить свое будущее.
– Диана, да я могу приехать с Натальей, она все подтвердит! – Никита похож на загнанного в угол зверя.
Он готов рвать и метать. Ходить из угла в угол, доказывать мне что-то… Но я хочу избавить себя от этого. Пусть я пожалею, но здесь у меня останется квартира, в которую я всегда смогу вернуться.
