Майк Омер "За спиной"

– Дело большое… О, вот оно. Я нашла это видео на «Фейсбуке». Знаешь что? Я давно хотела спросить: почему мы до сих пор не друзья на «Фейсбуке»? Я тут недавно пыталась тебя там разыскать, но так и не смогла найти твой аккаунт. Я думала, ты должна быть в списке друзей Тельмы, но…

– Меня нет на «Фейсбуке». Я уже тебе говорила.

– Ой… – Барбара нахмурилась. – А ведь и точно. А где ты есть? В «Инстаграме»? На «Икс»?

– Я… Нигде. Ни в чем из этого.

– О, в самом деле? – Барбара подняла глаза от телефона. – Как же так вышло?

В двадцать первом веке отсутствие в социальных сетях равносильно отсутствию конечности. Как вы можете следить за всеми этими политическими спорами, заплесневелыми шутками и рекламой, не имея аккаунта в социальных сетях? Откуда вы узнаете, как дела у вашего бывшего или у того человека с работы, с которым вы никогда по-настоящему не общались? Это был уже далеко не первый раз, когда у Джеммы спрашивали, как и почему. И у нее всегда имелся ответ на этот вопрос. Даже целый репертуар ответов, который всех удовлетворял. Все они были вариациями предложений, включающих в себя слова «массивы данных», «крупные корпорации» и «конфиденциальность».

Джемма иногда говорила: «Я ценю свою конфиденциальность и не хочу, чтобы крупные корпорации заносили меня в свои массивы данных». Или могла сказать: «Массивы данных и крупные корпорации представляют серьезную опасность для нашей конфиденциальности, и я не хочу упрощать им жизнь». Или даже когда ей было просто лень развивать эту тему: «Ну, сами понимаете… Массивы данных… Конфиденциальность… Крупные корпорации…» И это срабатывало. Люди понимающе кивали и меняли тему разговора. Это было магическое заклинание, которое никогда ее не подводило.

Джемма совсем уже собралась озвучить его, но тут вдруг осеклась. Чувство благодарности к Барбаре за ее помощь смешалось с чувством вины за недавние неприятные мысли касательно чересчур громкого голоса подруги и утомительных тем для разговоров. Внезапно Джемма не смогла прибегнуть к этой испытанной лжи. И вместо этого выпалила правду:

– Надо мной часто издевались. В старших классах. Посредством социальных сетей. Был один неприятный случай… Ну да ладно. Хотя… Потом все стало реально плохо. Мне пришлось удалить все свои аккаунты.

«И сменить имя. И сбежать. И переехать на другой конец страны».

– О боже… – тихонько произнесла Барбара.

Джемма никогда раньше не упоминала об этом. Это вроде должно было принести облегчение. Сбросить тяжесть с сердца.

Но вместо этого ей показалось, что прочная стена, которую она возвела, чтобы защитить себя от своего прошлого, дала трещину.

Глава 9

За долгие годы Джемма выработала способ управляться с Хэллоуином. На крыльцо выставлялась корзинка со сластями для тех, кто явится их выпрашивать. Затем она уходила в свою комнату, закрывала дверь, находила какое-нибудь шоу на своем лэптопе и включала звук в наушниках на полную громкость, чтобы заглушить голоса снаружи. И ждала, когда все закончится. Когда родился Лукас, Джемма ясно дала понять, что в этот единственный вечер сын находится в зоне ответственности Бенджамина.

И вот теперь, когда она вышла на улицу, по шее пробежал холодок страха. Страха, никак не связанного со скелетами во дворах ее соседей или громкой жутковатой музыкой, доносящейся из ближайшего дома.

Группы родителей и детей наполняли улицу, кругом слышались взрывы смеха и вопли притворного ужаса. В глазницах пластиковых зомби на крыльце или за окошками самодельных домиков с привидениями мерцал свет. Повсюду были костюмы – маски и грим, закрывающие лица, скрывающие личность.

На Джемму обрушилась то, что принято именовать сенсорной перегрузкой. Воспоминания грозили завладеть ею целиком. В памяти всплыла та вечеринка в честь Хэллоуина в далеком прошлом. Лица, скрытые за…

…масками. Огромное волосатое обезьяноподобное лицо, нависшее над ней, расцветающая на щеке боль…

…Крошечная ручка схватила Джемму за руку. Лукас сжал ее пальцы.

– Какая там страшная ведьма… – пробормотал он, указывая на автоматическую куклу, торчащую за чьим-то забором.

Джемма присела перед ним на корточки и одной рукой притянула к себе, черпая тепло и уют от их соприкосновения.

– Она не страшная, – сказала она. – Она дурацкая. Только посмотри на ее шляпу! Ну разве не дурацкая шляпа?

Лукас скептически посмотрел на нее, явно не убежденный.

– Давай подойдем поближе, – предложила Джемма. – Хочешь посмотреть, как я ущипну ее за нос?

Лукас ухмыльнулся.

– Давай.

Взявшись за руки, они перешли улицу и приблизились к жужжащему автомату. А когда подошли почти вплотную, Джемма поняла, что от куклы исходит механическое хихиканье, едва слышное в окружающем их шуме. Она потянулась к ведьме и осторожно ухватила ее за длинный кривой нос. Резина.

– Бип-бип, – сказала она.

Лукас хихикнул.

– Хочешь тоже ущипнуть ее за нос?

– Давай.

Джемма подняла его, и его импровизированный плащ свалился ей на лицо. Он быстро зажал нос ведьме.

– Бип!

И рассмеялся.

Кто-то выглянул из окна дома – вероятно, испугавшись, что они могут поломать это недешевое праздничное украшение.

– Ладно. Пошли.

Отсюда она уже видела то, что недавно возмутило Барбару. Тремя домами дальше по улице на тротуаре громоздился большой, весьма натурального вида тролль, который держал за ноги куклу в виде маленькой девочки и поднимал ее вверх-вниз. Кукла-девочка отчаянно размахивала руками. Большинство семей с детьми помладше перешли на другую сторону улицы, дабы избежать этого зрелища. Это был самый реалистичный реквизит для Хэллоуина в округе, и владелец дома наверняка был очень доволен собой. Джемма могла представить, как он покупает эту штуку через интернет за несколько тысяч долларов, чувствуя себя королем положения. Будто выиграл в каком-то конкурсе. Он наверняка хвастался перед другими парнями на работе, уверяя их, что его дом, безусловно, самый страшный в округе.

– Давай-ка пойдем вон той дорогой, – предложила Джемма, указывая в другую сторону.

Лукас и так просыпался каждую ночь из-за зуда во всем теле. Ей не хотелось, чтобы причиной его бессонницы стали еще и ночные кошмары.

Дверь первого дома, к которому они подошли, уже была открыта для других собирателей сладостей – отца и ребенка, одетого в костюм Человека-паука. Ребенок получил батончик «Сникерс» и положил его в свой мешок.

– Что надо сказать? – многозначительно напомнил отец.

Малыша, похоже, этот неожиданный вопрос поставил в тупик. Ну кто знал, что предусмотрена еще и викторина? Он заглянул в свой мешок, а затем опустил взгляд в землю, переминаясь с ноги на ногу.

– Что надо сказать этой милой даме? – снова спросил отец.

Вышеупомянутая милая дама застыла в дверях, невольно вовлеченная в воспитательный процесс.

– Спасибо, – наконец пробормотал ребенок.

– Спасибо, – повторил отец, и они оба отвернулись от дамы. Теперь, когда эти двое оказались лицом к Джемме, она узнала отца – видела его пару раз в садике Лукаса.

– Здрасьте! – улыбнулась она.

– Привет! Счастливого Хэллоуина! – весело отозвался он, после чего глянул на Лукаса. – Ну а ты кто же у нас такой?

Тот придвинулся поближе к Джемме.

– Я волшебник.

– О, понятно… Ты Гарри Поттер?

Лукас, который понятия не имел, кто такой Гарри Поттер, покосился на Джемму.

– Он другой волшебник, – ответила она, продолжая улыбаться. – Счастливого Хэллоуина!

К счастью, Человек-паук и его папаня двинулись дальше, и Джемма с Лукасом смогли подойти к крыльцу.

– Сласти или страсти… – нерешительно пропищал Лукас.

– О боже! – притворно напугалась женщина с вазочкой для конфет, вручая Лукасу «Сникерс». – Да это же могущественный волшебник!

– Спасибо, – весело сказала Джемма.

Лукас как зачарованный заглядывал в свою тыкву, в которую только что бросил полученное угощение. Джемма вспомнила, как в далеком детстве тоже первый раз в жизни ходила выпрашивать сладости. До чего же волшебно это было! Один день в году ее буквально заваливали конфетами, куда бы она ни пошла. Это было упоительное чувство, когда она с мамой ходила по округе одетая как фея, постоянно поправляя свои серебристые крылышки… Просто удивительно, насколько живым и ярким оказалось это воспоминание, которое десятилетиями оставалось похороненным где-то в самой глубине головы.

Хэллоуин и вправду мог быть веселым.

– Счастливого Хэллоуина! – сказала женщина, помахав рукой, и закрыла дверь.

В следующих нескольких домах все тоже прошло гладко, и Джемма стала постепенно проникаться духом праздника. Лукас теперь улыбался во весь рот всякий раз, когда они подходили к двери, и радостно выкрикивал «Сласти или страсти!» А еще по собственному почину начал благодарить людей, раздающих угощения, – просто следуя примеру Джеммы, без каких-либо напоминаний. Она пыталась убедить себя, что дело тут в основном в общительном и внимательном характере ее ребенка, но все-таки не могла полностью избавиться от легкого самодовольства, чувствуя себя лучшим родителем, чем отец Человека-паука.

– Можно мне съесть штучку? – спросил Лукас, заглядывая в свою тыкву.

– Как только вернемся домой, – стратегически решила Джемма. Это должно было побудить Лукаса пораньше свернуть мероприятие. Верно, сейчас ей было весело, она по-настоящему наслаждалась происходящим, но вечер становился все холоднее. А потом, не так-то легко провести ту грань, которая отделяет просто щедрый улов конфет от того их количества, что способно вызвать рези в животе или неприятный визит к стоматологу в будущем.

– Мое ведерко становится все тяжелее, – сообщил Лукас.

– Хочешь, чтобы я его понесла?

– Нет. Какие конфеты ты любишь больше всего?

– Мне нравятся «Ризис». А тебе какие?

– Я люблю мармеладных мишек. Тот дяденька в клоунском костюме дал мне четыре штуки.

– Четыре, говоришь? – Джемма перевела взгляд на другую сторону улицы, где крыльцо с вазой конфет окружила семья с тремя детьми. Похоже, эти люди относились к этой вазе как к шведскому столу с его принципом «ешь сколько влезет» и горстями запихивали конфеты в свои пакеты. Ощутив укол раздражения, она уже представляла, как с утра будет рассказывать об этом Барбаре. Ей было интересно, как подруга отреагирует на ее опыт участия в походе за сладостями – зная, что у Джеммы проблемы с Хэллоуином.

Хотя, наверное, она уже понемногу излечивалась, преодолевала свое отвращение к этому празднику. «Что ни делается, все к лучшему», – наверняка скажет ей Барб. Потому что это одна из ее излюбленных фраз. И она будет совершенно права в том воображаемом диалоге, который Джемма вела у себя в голове. Потому что это и вправду пошло ей на пользу.

Она перевела взгляд на следующий дом. Еще три – может, четыре захода, и она предложит возвращаться домой. Позволит Лукасу наконец съесть этих мармеладных мишек.

Навстречу им шли мать и ее дочь. Обе казались знакомыми. Наверное, она видела их в местном парке. Девочка была одета как один из Миньонов из известного мультика – в синий комбинезон, желтую рубашку и круглые защитные очки. А мать…

Мать была одета как ангел. За спиной у нее были большие белые крылья, над головой сиял нимб. Коротенький белый топ открывал живот, а поверх него был надет блестящий белый жакет. На голове – пепельно-белый парик. Лицо у нее было бледным, что делало макияж еще более заметным – красная губная помада, темные тени для век…

Джемма сбилась с шага. Это было все равно что заглянуть в туннель времени, перенестись на тринадцать лет в прошлое. Прямиком в дом Виктории Хауэлл, на ту вечеринку в честь Хэллоуина. Увиденное было не просто похоже – это была абсолютная идентичность. Джемма помнила каждую деталь. Естественно, помнила. В тот вечер она хорошо разглядела Викторию. Пока та плакала.

Вдоль улицы подул холодный ветерок, слегка приподняв белый жакет, и у Джеммы перехватило дыхание. Под жакетом, чуть выше талии женщины, виднелось большое пятно крови.

«Это фальшивая кровь… Не настоящая. Это всего лишь маскарадный костюм…»

К этому времени они оказались уже достаточно близко друг от друга, чтобы встретиться взглядами. Женщина кивнула ей – вероятно, узнав по парку. Джемма молча кивнула в ответ. Женщина и девочка вплотную, едва ли не задев их, прошли мимо и продолжили свой путь.

Джемма поежилась, не понимая, что это было. Кровь ей только померещилась? Но даже без нее костюм был в точности таким, как тогда. Никакого парика на Виктории в тот вечер, конечно же, не было – ее собственные волосы были пепельно-белыми, именно такой длины, и…

– У меня было два младших брата, – послышалось откуда-то сзади.

Джемма обернулась. Там стояла та женщина в костюме ангела, все еще держа дочь за руку.

– Что? – непроизвольно вырвалось у Джеммы.

– У меня было два брата. Уилли и Крейг. Помнишь их? Уилли обнимал меня каждое утро. А по выходным мы все вместе играли в «Монополию».

Джемма отступила на шаг. Женщина медленно двинулась к ней. Лицо у нее словно застыло, голос звучал монотонно. Только глаза выдавали какие-то эмоции. Широко раскрытые, нервно бегающие по сторонам. Почти… отчаянные. Джемма попыталась что-то сказать. «Я вас знаю?» Или, может, «с вами всё в порядке?» Но так и не смогла. Во рту у нее пересохло, и никак не удавалось выдавить из себя ни единого слога.

– Я хотела стать ветеринаром, – ровным, безжизненным голосом продолжала женщина. – Я любила животных. Помнишь наших собак? Джакс постоянно выл, когда меня не стало.

– Мамочка… – Маленькая дочка женщины потянула ее за руку. – Пошли.

Вид у нее был скучающий и раздраженный.

На миг опустив взгляд на дочку, женщина стиснула зубы. Заговорила быстрее, как будто у нее было совсем мало времени:

– Как думаешь, я бы уже вышла замуж, как и ты? Сколько у меня было бы детей?

– У тебя только один ребенок. Я! – заметила ее дочь и опять потянула мать за руку.

Вмешательство девочки, казалось, нарушило монолог женщины. Несколько секунд ее губы шевелились, не издавая ни звука; она смотрела то на дочь, то обратно на Джемму.

Джемма наконец обрела дар речи.

– Простите, я…

– Но ты уничтожила все шансы на то, что это произойдет, так ведь? – наконец выпалила женщина, понизив голос. – Ты думала, что сможешь сбежать и все будет хорошо? Нет уж, ничего хорошего тебя не ждет!

У Джеммы закружилась голова. Она попыталась ответить, но не смогла, все продолжала смотреть на пятно крови…

«Фальшивой крови…»