Надежда Игоревна Соколова "Сиротка хочет замуж. Любовь не предлагать"

И моя встречающая позвала меня наверх – пить чай.

– Вы, должно быть, проголодались с дороги. Обед будет чуть позже. Пока же пойдемте выпьем чая, согреетесь.

Ладно, как скажете. Можно и чая попить. Я и правда была рада погреться.

По мраморной лестнице мы поднялись наверх. Я шла, отмечая для себя, что тут слишком много всего, но дом кажется нежилым. Как музей, в который свозят экспонаты. На стенах висели картины, изображающие сцены из жизни. Они были так реалистичны, что казалось, будто персонажи вот-вот заговорят. Вдоль коридора стояли статуи, каждая из которых была выполнена с такой тщательностью, что я могла бы поклясться, что они дышат.

На втором этаже мы зашли в одну из комнат, оказавшуюся гостиной. Отделанная в светло-голубых тонах, как небесное утро, она радовала глаз изящной мебелью, покрытой богатой тканью, и шикарными коврами на стенах и под ногами, придающими помещению ощущение уюта и роскоши. Мягкие диваны с изогнутыми спинками и подушками, обитыми бархатом, приглашали присесть и расслабиться. На стенах висели картины с изображениями пейзажей, где нежные облака плавали над зелеными холмами, а в углу стоял старинный музыкальный инструмент, похожий на рояль, с блестящими клавишами, которые манили прикоснуться к ним.

На столе, уже накрытом к чаю, стояли и чайник, расписанный вручную, с изящными цветочными узорами, и чашки с блюдцами из тончайшего фарфора, украшенные золотыми краями. Сладости в пиалах, на которых переливалась позолота, привлекали внимание: там были маленькие пирожные, покрытые глазурью, и яркие конфеты, сверкающие как драгоценности. В общем, садись, ешь, занимайся чревоугодием.

Я села. Перчатки с меня стянули еще внизу, и теперь я могла в полной мере ощутить текстуру стола под руками. Мягкая скатерть, словно облако, обнимала поверхность, а в воздухе витал сладковатый аромат свежей выпечки. Я мельком отметила, что пальцы у новой меня тонкие и длинные, практически как у пианистки. Интересно, это тело умеет играть на музыкальных инструментах? Я-то умела.

Я вспомнила, как в детстве, сидя за роялем, я терялась в звуках, которые сама же и создавала. Мать меня растила одна, и все время, чтобы я не мешалась ей дома и не сидела, скучала в квартире, отдавала меня в разные кружки. Так что я и танцы освоила, и игру на фортепьяно, и шитье, и вязание… да мало ли… С шести лет по кружкам ходила, и до восемнадцати, пока не стала совершеннолетней.

Профессионалом во многих областях не стала. Но на любительском уровне многое могла.

Глава 4

– Я – Найра Патрисия, дальняя родственница вашего жениха, – представилась моя собеседница, вырывая меня из воспоминаний. Ее голос звучал уверенно, но в нем проскальзывала нотка настороженности. – Он зовет меня тетушкой. Живу здесь, слежу за порядком.

Она немного помолчала, давая мне возможность сделать несколько глотков чая, который был поистине восхитительным – ароматный, с легкой ноткой цитрусовых. Я почувствовала, как тепло напитка растекается по моему телу.

– Найра Ирисия, – продолжила она, и я заметила, как ее взгляд стал более проницательным. – Чем именно вас обучали в вашем пансионе? Я слышала, туда берут только сироток, у которых нет приданого. И тогда сразу встает вопрос о качестве образования там. Вы – девушка из провинции, но по этикету вам придется появляться при дворе.

«Как только мой родственник вообще выбрал тебя?» – спрашивал ее недоуменный взгляд.

Ага, стало быть, я – сиротка. Да еще и нищая. Ну, если вспомнить мою шубу… Или что этот тут? То я даже не удивлюсь. Вручили, что было, лишь бы не замерзла в поездке? Скорей всего. А то непонятный жених разгневается, что невесту в ледышку превратили.

Понять бы еще, кто у нас жених. И почему он выбрал именно меня. Ну, я – девушка простая. Так что сейчас сама все узнаю.

– Видите ли, Найра Патрисия, – я вздохнула, словно выпуская наружу все свои переживания и боль от несправедливости этой жизни, – я не знаю, что вам сказать. Меня никто не спрашивал, хочу ли я замуж. Нет, я-то хочу, конечно. Кто б на моем месте не хотел? Но… Я подписала контракт, даже не читая его. Мне просто не позволили. И приехала я сюда, не зная, кем будет мой жених. Вы ведь мне расскажете, правда, за кого меня отдадут? – Мой голос дрожал, и я старалась не выдать своего волнения. – А обучение… Ой, да всему понемногу училась. Вышивать могу, дыры в одежде латать. Танцевать умею. Наверное. Пою. Вяжу. Ну и так, по мелочи. Мне главное показать вещь да сказать, что из нее сделать надо. Что-то, да получится. Наши руки не для скуки, – и я взмахнула ресничками, словно веером, для полной картины, так сказать.

«Дура», – отпечаталось на лице Патрисии.

Ну как бы да, дура. Что хотели, то и получили. Кто ж вам, милые мои, гарантировал, что из пансиона с сиротками-бесприданницами выйдет умная? Сами выбирали, сами приехали в тот пансион. Ну, или отправили туда доверенное лицо. Вот и приехала оттуда… Я приехала, да. Так что теперь главное – жениха не спугнуть. Хотя контракт-то подписан. Думаю, обеими сторонами.

Обеими же, да?

Найра Патрисия не позволила мне долго размышлять над бюрократией этого мира. Поджав губы, она ответила, и в ее голосе послышалась нотка строгости:

– У вас богатый и титулованный жених, найра Ирисия. Он готов поделиться с вами и деньгами, и титулом. Взамен лишь просит тихую послушную жену. Такую, которую можно представить и друзьям, и знакомым.

Ага, то есть в переводе на обычный язык: «Знай свое место, милая, молчи, ресничками хлопай и мужа в спальне жди». Да я как бы не против. Наработалась уже на Земле. Теперь бы отдохнуть, на перинах полежать, поесть на халяву. Да уж больно все чудесно выглядит. Уж прям как роспись какая. Хохлома, угу. А в результате что окажется-то? Чем надо будет за то молчание и послушание платить?

– Я – само послушание, – я снова захлопала ресничками, пытаясь уверить найру Патрисию в своих словах. – Мне бы только понять, что и где делать разрешено. Ну и о чем говорить можно. Вдруг сболтну что-нибудь ненароком, не со злости.

«Такую точно не выучишь, не получится, в голове пустота», – прямо-таки читалось на лице Патрисии.

– Ваш жених все сам вам расскажет. Он уже получил сообщение, что вы добрались до имения. И сам появится здесь сегодня-завтра. Пока же привыкайте жить здесь. Выпьете чай – служанка покажет вам вашу спальню. Ваши чемоданы уже стоят там. Слуги принесли. В спальне, в шкафу, найдете наряды, уже сшитые для вас портнихой. То, в чем вы прибыли из пансиона, лучше выбросить. Такие фасоны давно не носят. Да и ваш жених не поймет. И запомните – понравитесь ему, так станете как сыр в масле кататься. Он – мужчина щедрый, добрый. Главное, покажите все свои лучшие качества. А пока пейте чай, грейтесь.

Сказала, поднялась и неспешно вышла из гостиной. Как будто дала последние указания подчиненной и больше не видела смысла с ней общаться.

Я хмыкнула про себя. Странно, вообще. О богатстве моего жениха она упомянула не раз. А вот кто он, так и не сказала. Титулованный, да. Но титул может быть любой. А какой сам жених? Молодой или старый? Красивый или урод? Барон, граф, герцог? Ничего. Никакой конкретики. Сиди, невестушка, в спальне, жди, пока сам жених на пороге не объявится и все тебе не расскажет. Что ж там за секреты такие, о которых его родственница говорить не хочет?

Глава 5

Я продолжила сидеть в гостиной, неспешно пила чай и, если честно, наслаждалась тишиной, покоем и светом. Да, последнее тоже было важно. Сейчас в комнате было светло, просторно, тихо. Я смотрела, как лучи пробиваются сквозь оконные стекла, играя на полах и стенах, выкладывая узоры, создавая ощущение тепла. В общем, имелось все то, чего мне так не хватало в моей скромной квартире на Земле. Там я экономила на всем, включая чайную заварку, а здесь как будто сама судьба дарила мне щедро те или иные возможности. Я надеялась жить, если не в роскоши, то с удобствами. Если уж меня перенесли в другой мир, то и жизнь моя должна измениться в лучшую сторону. Я успокоилась и, наконец, позволила себе мечтать о будущем, ожидая приезда жениха. Надо поговорить, узнать, кто он, что, как, когда…

Допив чай, я поднялась, оглядела себя. М-да… Бедные те пансионерки, если они носят подобное. Такие платья только пугалам в поле дарить, чтобы вороны подлетать боялись.

Нечто бесформенное, снятое, как и шуба, с чужого плеча, платье-чулок, растянутое до невозможности, было непонятного цвета. То ли синее, то ли темно-серое, то ли светло-коричневое… В общем, явно не новое, сто раз стираное.

– Жених увидит – испугается, сбежит, – негромко пробормотала я, хмыкнула себе под нос и вышла в коридор.

Возле двери уже дежурила служанка, невысокая, плотно сбитая деревенская девчонка лет двенадцати-тринадцати.

– Прошу, госпожа, – поклонилась она, – я – Лика, покажу вам вашу спальню.

Я кивнула. Мы пошли по коридору, и я пыталась запомнить, как он выглядит – широкие деревянные панели, на стенах картины с изображением различных пейзажей и сценок из деревенской жизни, а воздух был насыщен солнечным светом, который проникал даже в самые затемнённые уголки. Вдоль коридора стояли вазы с цветами, и я заметила, что они были свежими, с капельками росы на лепестках, словно только что собранными.

Несколько шагов, и вот уже мы у другой двери. Я вошла, огляделась.

Ой, хорошо!

Свет проникал в комнату, даря ей уют и легкость. Даже воздух здесь казался другим, наполненным свежестью, словно кто-то открыл окна в весенний день. И мебель явно новая, по крайней мере, не древняя, как в моей квартире. Элегантные кресла с мягкими подушками располагались возле окна, а огромная кровать с белоснежными подушками и покрывалом выглядела так, будто её только что привезли из мастерской. Здесь не было затхлого запаха, который мне доводилось терпеть раньше, на Земле, а только лёгкий аромат свежести.

– Эта дверца – уборная. Здесь – шкаф, – сообщила служанка, едва мы переступили порог.

Я снова кивнула, запоминая, что где находится. Затем осмотрелась.

Возле кровати стояли не распакованными два чемодана, таких же потрепанных жизнью, как и мое платье. О, а вот и вещи нашлись. Надо хоть посмотреть, что внутри. Вдруг там окажется что-то важное. Или интересное.

Отослав служанку, я занялась распаковкой чемоданов. Открыв первый, я наткнулась на несколько старых платьев, которые явно видели лучшие времена. Они были из легких тканей, но с потертыми краями и выцветшими узорами. Внутри чемодана также лежали пара туфель, одна из которых была с оторванным каблуком, и несколько старых книг, обложки которых были покрыты пылью. Я вздохнула, понимая, что это не те вещи, которые могли бы меня порадовать.

Ну что сказать. Бедные те пансионерки. Никаких нормальных вещей, никаких документов, ничего. Все старое, с чужого плеча. Я уже собиралась закрыть чемодан, как заметила, что на дне второго чемодана что-то сверкает. Приблизившись, я увидела какие-то бумаги, свернутые в рулон и уложенные так, чтобы при распаковке до них сразу не добрались.

Ну, и что здесь? Документы я брала в руки с осторожностью. А ну как током шибанут? Или что тут у них в качестве магической защиты установлено, чтобы посторонние не читали? Но нет, не шибанули. Мало того, я даже смогла прочитать, что было написано в бумагах.

В чемодане лежали: «Аттестат, выданный Ирисии Дортарской об окончании пансиона Прекрасной розы», несколько свернутых в трубочку листов – табель успеваемости. Судя по оценкам, Ирисия не могла похвастаться высокой успеваемостью. А значит, в голове было, скорей всего, пусто. Ну и кому и зачем понадобилась дурочка без приданого? Я присмотрелась. Последние три листа оказались контрактом, тем самым, который Ириса подписала, якобы не читая.

Так, и что здесь? Я, Ирисия Дортарская, бесприданница, обучающаяся в пансионе Прекрасной розы, согласна выйти замуж за Леонарда Ронийского, третьего сына императора драконов… Так, стоп. Это что, мой жених – дракон?! Да еще и принц?! Нет, правда?! Такое счастье, два в одном, и все мне?! Да ладно! Быть того не может!

Я раз пять перечитала контракт. Ничего не поменялось. Ирисии предназначался дракон. Бесприданнице – принц. Я чувствовала подвох, знала, что он должен быть, подозревала его в каждой строчке контракта. Но не могла найти!

Недоверчиво хмыкнув, я осмотрелась. О, вон и зеркало, в дальнем углу комнаты. То, что надо. Сейчас хоть полюбуюсь на новую себя. А то вдруг я – краса неписаная. И выбрали меня исключительно из-за внешности. Нет, но бывает же такое везение.

В сказках, да. Но я и есть в сказке. Вроде бы.

Я осторожно подошла к зеркалу, аккуратно заглянула в него.

Ну… не отпрянула с криком ужаса, и то ладно.

Красавицей Ирисия не была. Вот совсем. Ни разу.

Молоденькая дурочка – первое, что мне приходило в голову. Не сказать, чтобы симпатичная.

Черты лица правильные. Губы пухлые, нос чуть вздернут, глаза миндалевидной формы, то ли синие, то ли темно-голубые, я пока не разглядела. Лоб… Ну, не узкий, и то хлеб.

Волосы светло-русые. Вроде бы даже густые.

И все бы ничего, и с таким некрасавицами живут.

Не принцы, правда. Но то другой вопрос.

Но Ирисию портило придурошное выражение лица. Она смотрела на себя с недоумением, как будто не могла понять, как же так вышло, что она оказалась в этом мире, в этом теле.

– Да чтоб вас, – выдала я недовольно. – Меня что, в идиотку закинули? У меня, между прочим, высшее образование! А здесь что? Она хоть читать умеет? Нет, ну я знала, что подвох будет! Ну не такой же! Мироздание, за что?!

Сволочное мироздание, конечно же, молчало!

Глава 6

– Ладно, – проворчала я, осматриваясь в комнате, которая мне однозначно нравилась. Искусно сделанная мебель, мягкие линии и четкие формы – явно не старая, но и не перегруженная ничем. Здесь было уютно, даже слишком. – Будем жить с тем, что дали. Может, и принца удивим своими умениями. Если он вдруг соизволит здесь появиться. Ну и взять меня в жены заодно. – Я покачала головой, нахмурившись. – Вообще, конечно, непонятно, зачем его высочеству выбрали дурочку. В наказание за своеволие, что ли? Или брали любую, которая согласится? Тогда что не так с самим принцем? Блин, я сейчас додумаюсь непонятно до чего! А данных на руках никаких!

Я еще раз покрутила головой в разные стороны, оценивая обстановку, потом прогулялась в уборную. Она была небольшой, но аккуратной, с мраморной раковиной и зеркалом в золотой раме. Вернувшись в спальню, я принялась внимательно рассматривать наряды в шкафу.

Ну… Не сказать, что они были прямо уж шикарными. Думаю, дамы побогаче носили и получше того, что было сшито для меня. Но то, что я видела на плечиках, сильно отличалось от того, что лежало в чемоданах. Сразу видно было, что над новыми платьями поработала умелая и опытная портниха. Ткани были легкими и струящимися, а цвета – нежными и гармоничными. Правда, оставался вопрос: откуда у нее взялись мои мерки? Как там говорила в гостиной найра Патрисия? «В спальне, в шкафу, найдете наряды, уже сшитые для вас портнихой»? Сшитые. Для меня. То есть мерки имелись.

Ну вот откуда, а? Кто и когда их снимал? В пансионе, что ли? А передавали сюда каким способом?

– А есть тут инструкция? – негромко проворчала я, крутя головой в разные стороны, пытаясь найти хотя бы что-то, что навело бы на мысль о том, как вести себя дальше с окружающими. Включая принца, угу. – Нет, ну правда. Это уже издевательство. Я как будто в игрушку играю. Пройди квест – получи награду. А как этот квест проходить? Подсказки есть?

Подсказки если и были, то лично мне их не выдали. И потому пришлось сначала спрятать все документы в один из ящиков стола, стоявшего возле окна, затем тщательно перерывать все старую одежду в поисках чего-нибудь полезного, а уж потом звать служанку.

– Выкини это, – приказала я ей и кивнула на чемоданы с платьями из пансиона. – Ну, или на тряпки пусти.

Служанка поклонилась и проворно вытащила оба чемодана в коридор.

Я осталась одна. В большой комнате с хорошей мебелью и новой одеждой. И без малейшего понимания, как, собственно, жить в непонятном мире, в теле идиотки, невесты дракона. Ну Мироздание, ну спасибо! Угодило, чтоб тебя!

Делать было нечего – я вышла из своей комнаты и пошла бродить по поместью. Надо же понять, куда попала. А если внезапно окажется, что мне не рады, всегда можно будет выкрутиться – сослаться на придурашливость Ирисии. Ну не сидеть же все время в четырех стенах, в самом деле.

Коридоры здесь были не особо широкими, но разминуться с кем-нибудь можно было. На полу лежал толстый ковер, мягкий и ворсистый, который мгновенно поглощал звук шагов и создавал ощущение тепла. Стены украшали гобелены – их было слишком много. Либо жених ограбил цех по их изготовлению, либо здесь экономили на отоплении. В любом случае, это создаёт атмосферу: ты ходишь и любуешься настенными картинками, которые могли бы рассказать немало историй. Я задалась вопросом, почему у дикой кошки слева восемь лап и два крыла, а у дерева, похожего на пальму, вместо кокосов растут яблоки.

Я шла по коридорам, развлекалась осмотром стен и думала, куда же приду. Неожиданно передо мной появился зал – просторный, с высокими потолками и величественными окнами, через которые проникали лучи солнца, отражаясь от пола. Зал напоминал бальный. Из него вело целых два коридора, по каждому из которых, казалось, меня ждало новое приключение.

И снова никаких подсказок. Выбирай сама, дорогая попаданка, Крутись, как можешь. Не можешь? Ну… Это уже твои проблемы.

Вот так, ворча и ругаясь про себя, я направилась в один из коридоров, тот, что вел направо. Коридор оказался довольно узким, но я прошла и почти сразу же выбралась в небольшую комнатку, освещаемую искусственным светом. Стены здесь были покрыты мягким светло-кремовым цветом, а в воздухе витал легкий аромат, отдаленно напоминающий что-то цветочно-фруктовое. Вокруг – куча разной парфюмерии. Ну, это я так подумала, потому что вряд ли что-то другое могло быть налито в разноцветные стеклянные флакончики. Флакончики выглядели довольно земными, с изящными формами и яркими этикетками, которые манили своим содержимым.

– Выбирай, – щедро предложил голос из пустоты, словно он был здесь хозяином. – Возьми любой флакончик.

Я немедленно насторожилась и с подозрением прищурилась.

– Зачем? Что должно у меня вырасти после этого? Хвост? Рога? Копыта?

Пространство насмешливо фыркнуло, и я почувствовала, как по спине пробежал холодок.

– Трусиха. У тебя ничего не вырастет. А вот муж тебя полюбит.

– Приворотные, что ли? – догадалась я, поджимая губы. – Ой, спасибо, не надо. Зачем мне та любовь? Лишь бы кормил и одевал. А то влюбится и начнет ко всему вокруг ревновать.

Еще один смешок, и я вдруг оказалась в своей комнате. В моих руках появился один из флакончиков – темно-зеленый, изогнутый так, что напоминал женскую фигуру, плавно выписанную из стекла. Большими буквами на этикетке было написано: "Зелье страсти".

– Всучили все-таки. И желания моего не спросили. Гады-сволочи, – прокомментировала я в голос, чувствуя, как растет злость.

Что за бред? Зачем мне это? Я чувствовала себя как на базаре, где мне пытаются впихнуть ненужный товар. Внутри меня боролись противоречивые чувства: с одной стороны, мне было любопытно, что же это за зелье, а с другой – я не собиралась поддаваться на провокации.

Ладно, я его засуну куда подальше. И пусть лежит. Вдруг и правда пригодится. Ну мало ли… Я подошла к комоду и открыла один из ящиков, который оказался довольно глубоким. Я аккуратно положила флакончик туда, стараясь не повредить его.

– Вот так, – произнесла я, закрывая ящик. – Пусть будет. Если что, всегда смогу сказать, что это просто безделушка.

Глава 7

Больше я в тот день гулять не ходила. Побоялась, откровенно говоря. И так не понятно, кто и куда меня затащил. Да и нужно ли верить словам неведомого собеседника о том, что в бутылечке приворотное зелье? Может, там яд, средство для поноса, да что угодно? Я ведь не просто девушка – я невеста принца! А вдруг его враги решили убрать его моими руками? Чтобы на них не пало подозрение? Мол, вон, идиотка его напоила неизвестно чем. Да что с нее взять, с ее-то мозгами?

В общем, я решила поскучать в своей комнате.

До самого вечера скучала, сидела на мягком диване, уткнувшись в подушку и время от времени поглядывая в окно. На подъезд к усадьбе спускалось солнце, и небо окрасилось в приятные розоватые и оранжевые оттенки. Я наблюдала, как тени растягиваются по земле, и думала, что, возможно, это самый спокойный день в моей жизни. Бездельничала, причем с удовольствием. Дома, на Земле, я должна была и на работе трудиться, и дома убирать, готовить, стирать. Здесь же у меня в кои-то веки появились слуги. И я могла заниматься ничегонеделанием с чистой совестью.

Ближе к вечеру прибежала служанка, та самая, которую мне выделили, Лика которая. Она выглядела взволнованной, с легким румянцем на щеках.