Андрей Готлибович Шопперт "Дурень. Книга первая. Сашка"

Глава 4

Событие девятое

– Бабушка, я опять ходил во сне!
– Внучик, ну сколько тебе говорить сходи перед сном!

Вставай, поднимайся, рабочий народ!

Вставай на врага, люд голодный!

Раздайся, клич мести народной!

Вперёд, вперёд, вперёд, вперёд, вперёд!

Теперь Виктор Германович эту песню распевал без остановки чуть не по десять часов в день. Букв «Р» там было великое множество. А ещё вспомнил фильм детский про логопеда, какой уже выветрилось из памяти, но там логопед, чтобы исправить дикцию у ребёнка, заставлял его петь. Может это шутка автора сценария была, а может и методика у настоящих логопедов позаимствованная? А не важно. Какая разница, как слова произносить, главное – произносить. Тоже из книжки «Два капитана» Кох почерпнул. Там доктор мальчику немому сказал, что ты лодырь. Просто говори больше и научишься. Так что говорил (читал речитативом) и пел бывший гимн СССР Сашенька – дурень постоянно. Правда, время от времени мешала ему переводчица Машка. Она то ли по команде барыни, то ли по собственному разумению, старалась не отходить от Сашки ни на шаг. Всюду за ним хвостиком бегала, а когда он пытался её прогнать, то начинала плакать. Сопли пузырями пуская и по щекам их размазывая. Виктор девочку жалел и не прогонял тогда. На второй день он нашёл способ, не прогоняя Машку, от неё укрываться. Нет, не прятался. Умнее поступил. Перед выходом в свою лещинную рощицу зашёл на кухню, что была во флигеле рядом с теремом. Там даже крытый переход имелся, и сделан он был мастером. Такая полая внутри кремлёвская стена. Почти горизонтальная площадка сверху, лишу чуть имеющая наклон, для того чтобы вода стекала, но при ходьбе он почти не ощущался. А со стороны улицы шла изгородь из таких же как у кремлёвских стен ласточкиных хвостов. Прикольная штука. Так пришёл Сашенька на кухню и через следующую по пятам переводчицу попросил пирожков, чтобы с собой на озеро взять. Повариха, не в белом халате и переднике, а в грязном фартуке и платке с засаленными концами, подозрительно зыркнула на Машку, сомневаясь в правильности перевода. Небывалое же дело. Кох её за руку дёрнул и покивал головой, мол, верно перевела дивчуля.

– Нетути-с. Сейчас тесто поставлю. После обеда будут-с. Вот, хлебушек только выпекла, горяченький ещё. – Круглый такой белый каравай. А нет, рядом под полотенцем и чёрный есть. Рука потянулась у Сашеньки – дурня к чёрному, но он сам себе по этой руке мысленно другой хлопнул. Вспомнил про гриб. Нет. Не про пирог с грибами, про гриб Спорынья. Он и так-то дурень, а спорыньи наестся так и вовсе дураком станет, а то и хуже. Ноги плохо ходят? Вообще отнимутся. Кстати, это мысль, пришла в голову Виктору идея, нужно заглянуть в… Где зерно хранят? Амбар? Рига? Какие-то сусеки в «Колобке». Ну, Машка должна знать. Так вот, заглянуть и посмотреть есть ли зёрна ржи, полностью заражённые спорыньёй – эдакие чёрные рожки. Отобрать их… ну, дать команду отобрать и размолоть на муку, и из этой муки сделать хлеб для грузинской парочки. Склероций спорыньи содержит высокие концентрации алкалоида эрготамина, который и галлюцинации вызывает и неадекватное поведение, судороги всякие. А если концентрация будет приличной, да несколько раз в день принимать яд, то и смерть вызовет. Человек проблюётся после сытного обеда с хлебушком. Подумает, что отравился, и когда ему предложат ужин, то головой помотает и скажет: «Нет, не хочу, опять отравите, мне только хлебушка с чаем китайским». Ну и всё по новой. Третий там или пятый раз будет смертельным.

Подумать надо, решил Кох, и попросил опять через Машку отрезать ему несколько ломтей белого хлеба и солью посыпать, сильно её не жалея. Дали, понятно, и даже в тряпицу относительно чистую завернули. Пришёл он на облюбованное место, развернул тряпицу, и корочку каравая, здоровущую такую скибку, девчонке протянул. Та недоверчиво зыркнула по сторонам и взяла. И что удивительное, там весь живот у пигалицы меньше этой скибки, а ведь через пару минут не осталось ни крошки. А ещё через десять минут переводчица дрыхла на пледе, что сама и притащила по наказу барыни. Сытый, забитый по крышку желудок – это лучшее снотворное, особенно для детей. Тогда Кох отощёл… отковылял, придерживаясь за стволики лещины, метров на двадцать, чтобы девочку не разбудить и стал там петь интернационал. А ведь автор гением был. Именно вставай «люд голодный». Сытый, вон, дрыхнет и даже мухи, залетающие под своды кустарника, не мешают. С тех пор целую неделю такие фокусы с Машкой Виктор проделывал. Только теперь не хлебом потчевал. А пирогами. И все семь дней пироги были с разной начинкой. То капусту «покладут» (Проверочное слово кладбище. Если бы было – «положат», то тогда говорили бы «Лежбище»), то рыбный предоставят, а то и с зайчатиной. Есть, оказывается, в имении Болоховских лес в несколько гектаров. Так, лесок, скорее, а там зайцев прорва. Вот соседа позвали этих самых вредных в мире грызунов пострелять, он парочку и презентовал маменьке.

Интересную вещь советская власть с детьми проделала в СССР. Она им задурила мозги так, что чёрное стало белым. Это не про тимуровцев. Тут всё нормально, это про животных и насекомых. Дед Мазай и зайцы – это граната в сельское хозяйство страны. Даже атомная бомба. Самое вредное животное на территории СССР – это заяц. Этот грызун объедает зимой кору у очень немногих деревьев. Выборочно работает. Яблоня, вишня, слива, груша. Не защитишь саженец молодой до тех пор, пока дерево не вырастет, и кора не станет плотной, и можешь попрощаться с ним. Это лет двадцать надо как-то защищать. А летом заяц обязательно серьёзно проредит посадки свеклы и объест горох. Осенью набросится на капусту. В питомнике, где Кох работал, как только не боролись с этой пакостью, а всё одно несли огромные убытки, хоть железный забор ставь двухметровый, да ещё на полметра в землю закапывай. Иначе подкопают. Наняли в штат охотника, и только после этого чуть полегчало. Правда, пару раз штраф заплатили. Мол, в это время охота запрещена. Зайцы почти вывелись в лесах. Дебилы, точно на «Деде Мазае» воспитанные, вывелись и хорошо. Радоваться надо.

Или похожий пример. Вдолбили детям, что муравьи – санитары леса. Это враги хуже зайцев, ладно они под корнями деревьев муравейники подземные устраивают, так они все деревья тлёй заражают. И чтобы тля не перевелась, сохраняют её зимой у себя в муравейниках. Не трогайте дети муравейников – они санитары, они полезные. Это сто процентов придумали ЦРУшники и подсунули нам эту дезу, чтобы ослабить наше садоводство. И ведь удалось гадам. Как удалось и заразить в шестидесятых всю страну колорадским жуком.

Словом, наедалась Машуня пирогами до икоты и дрыхла, пока Кох «Интернационал» распевал и пальцем себе в нос тыкал. Прогресс был. Сам чувствовал Виктор, что говорит он теперь более членораздельно. Но конспирацию соблюдал. При разговоре с маменькой или управляющим старался продолжать мычать. И ложку по-прежнему зажимал в кулаке, хоть и попробовал уже пальцами удержать. Получилось. Только до ликвидации покусителей на его жизнь и жизнь матушки – княгини знать об этом никому не надо.

Событие десятое

Советы медиков. Питайтесь однообразно! Чем больше на вашем столе будет продуктов, тем труднее потом установить диагноз отравления.

Вечером Виктор тоже не бездельничал. Двумя делами занимался. Первое было тяжёлым, второе неприятным. Одно из них – чтение. Оно – тяжёлое. Кирилла и Мефодия объявили за это святыми, им идиотам нужно бошки открутить. Чем этих гадов не устроил латинский алфавит? Зачем они изобрели кириллицу? В чём подвиг? Взяли и вполне сносный алфавит изуродовали. Ах там «Ч» неудобно записывать, нужно несколько букв. Хорошо, оставь старые буквы и добавь это «Ч». Нет, все буквы специально исковеркали. Зачем две «Ф»? Зачем твёрдый знак после каждого почти слова? Зачем разные «И»? Когда жил там в двадцатом и двадцать первом веке как-то и не задумывался над алфавитом, созданным этими, мать их, подвижниками. А теперь взял в комнате старшей сестры книгу и охренел просто. Приходилось о значении букв догадываться по тексту. Кстати, на русском была одна всего. Все остальные на французском. И это ведь засада. Он кроме исключений из правил типа жюри, парашют, брошюра и не знает других слов. Нужно заняться его изучением. Среди книг у сестры был и самоучитель. Его тоже изъял. А вот книга на русском была убожеством по содержанию и из-за кучи непонятных и ненужных букв тяжела к восприятию. Называлась книга «Лиза, или Торжество благодарности» автор некто Ильин, Николай Иванович. Это была пьеса. Драматургом господин Ильин был. Нда, если вся остальная литература на русском языке примерно такая же по «мощи», то понятно почему Пушкина превозносят. А ведь он уже натворил дофига чего. Можно заказать маменьке? Нет, отказался от этой мысли Кох. Пушкина он читал, а вот книги ныне дороги, а княгиня Болоховская сейчас явно еле концы с концами сводит. Обойдётся он пока без книг. Этой про идиотку Лизу хватит, чтобы новый – старый алфавит освоить. Сейчас кроме чтения куча дел и главное – выжить.

Второе действие, которое старался вечером несколько раз проделывать Виктор было неприятным. Он поднимался и опускался по лестнице на второй этаж, стараясь как можно меньше руки использовать. Неприятным было не само хождение, а ответы на вопрос: «Куда это ты, Сашенька, собрался»? Мать (её за ногу) вечером сидела у себя в комнате и вышивала. Услышит шаги и бросается к двери: «Куда это ты, Сашенька, собрался? Али нужно чего? Ты скажи, Машка принесёт».

– Ничего не надо, ноги разминаю. (иего е енае хохи миная).

– Я сейчас же Машку позову. Трофим, зови срочно Машку, Сашенька чего-то захотел. Не пойму. Варенья что ли малинового.

Ну, варенье – это вкусно, можно и съесть пару ложек.

Плохо, что княгиня каждый раз выскакивала, как он по лестнице шлёпать начинал непослушными ногами. Не находишься с такой заботой. Получше стало на пятый день после отъезда жениха с «сестрой». Приехал врач Тимофей Иоганнович и привёз из Тулы логопеда Карла Христиановича. Получился у медиков целый консилиум, так как управляющий княгини Болоховской – Иван Карлович тоже был медиком… как бы. Был он недоучившимся студентом Лейпцигского университета, и изучал естественные науки, в том числе и медицину, но был за что-то с третьего курса выгнан. Это он сам поведал двум настоящим докторам, попросив у них разрешения присутствовать на осмотре княжича. Сказал, что отчислен за вольтерянство. Свободолюбив был. Наблюдая за ним уже неделю, подозревал Виктор, что выгнали его за лень. Сидел в столовой и чаи распивал, а не по свинарникам бегал и ригам. Говорили доктора на немецком, который, пусть и с грехом пополам, Кох знал. И в школе учил, и в институте Лесотехническом, и потом много приходилось работать с немцами, когда работал в питомнике, много чего у них закупали, больше, конечно, в Польше, Германия на втором месте была. Ну и главное, всё же он был немцем и в детстве немецкую речь от родителей, а особенно от деда с бабкой, слышал часто.

Немцы заставили его произносить звуки разные, когда общупали всего и по нескольку раз в горло заглянули. Карл Христианович в итоге сказал, что нужно больше говорить. Наказал княгине всякие вопросы всё время больному задавать и так теребить, приставить к нему…

– Машку можно? – вытащила из-за спины Наталья Андреевна сопливую девчонку.

– Можно и Машку. Сами разговаривайте почаще.

– Доктор, а можно мне учиться нормально ходить по лестнице? – когда консилиум собрался покинуть больного, чтобы наливочки откушать с устатку и лапшичку куриную. Получилось – (доа ожо не уся мало оди по леие). И что самое удивительное – Машка не понадобилась. Карл этот Христианович понял вопрос и монокль, тьфу, лорнет выронил, хорошо на веревочке привязан был.

– Однако! Правы вы были Тимофей Иоганнович, далеко не детский вопрос! Конечно же, можете ходить, даже нужно ходить. Интересный экземпляр. Наталья Андреевна, а можно мне приезжать раз в пару недель, наблюдать за успехами Александра Сергеевича. Бесплатно совершенно. И сегодня денег с вас не возьму. Исключительный случай. Может, диссертацию потом напишу.

– Будем рады, Карл Христианович, в любое удобное время для вас приезжайте. Мы затворниками живём-с, всегда застанете.

С тех пор ходить по лестнице стало проще, выглянет княгиня из комнаты, улыбнётся одобряюще и опять за пяльцы. Вся в трудах, аки пчёлка.

Событие десятое

«А платье у тебя не очень» – сказала ей свекровь в день свадьбы.

«Ничего, в следующий раз будет лучше!» – ответила она.

Князь грузинский появился следующий раз через две недели. Всё повторилось с точностью до одного стона. Сначала обед, потом прогулка с княгиней вокруг озера. Сестра обманная была, в это время сидела на третьем этаже в огромной бальной зале. Чего уж она там делала Виктор не знал. Сидела. Потом было вновь обсуждение будущей свадьбы с участием управляющего Ивана Карловича. Сашка забился в угол столовой и подслушивал. Ну, то, что он услышал ему понравилось. Княгиня осадила молодого грузина, типа молодая была уже не молода и это не первая её свадьба, тем более что и звать-то некого. Дочь с зятем да пару соседей, с коими иногда общается, а главное денег на роскошную свадьбу взять негде. Лето только началось и рожь с пшеничкой ещё в поле. Скотина только вес набирает, да и кто же скотину летом режет. Не продать выгодно. Это ближе к зиме, когда мясо можно сохранить. Лён тоже в поле ещё. Лес продавать нельзя. Там и так осталось название одно, а не лес. Нету-с денег-с. А у вас, князь, как с ассигнациями-с?

Князь от вопроса ушёл, типа ладно, он тоже сутолоку не любит. И рад что ему такая бережливая жена достанется.

– А ваши родственники, Ваша Светлость? Не собираетесь кого приглашать на свадьбу? – поинтересовался Иван Карлович, чего-то карандашом свинцовым черкая на листке желтоватой бумаге.

– Нэт. Русиевы далэко очэнь. В Херсонэ ест двоюродный брат. А остальные Русишвили в Грузии остались. Нэкого нэ будэт. Только сэстра Тамара, – кивок в сторону спустившейся из бального зала девушки.

Кох в неё вгляделся внимательно. Интересно, а ведь вначале не сомневался, что грузинка. Чёрные волосы, именно не каштановые там, а чёрные, даже темнее, чем у «брата». Нос с небольшой горбинкой. Хм, наверное, в ней какая-то южная кровь есть. Не сильно славянская внешность. Русых кос нет и овал лица не тот. Очень возможно, что есть турецкая или еврейская кровь. Крым отошёл к России. Польша, тоже влилась. И там и там полно смешанных браков. В Крыму так кого только не намешано и греки, и армяне могли иметь русскую жену или наложницу. Да и Кавказ частично присоединили, и оттуда могут быть корни. Тамошние, пусть будут азербайджанцы, тоже покупали русских невольниц. Но она точно не грузинка, теперь зная, что она никакая не сестра этому князю, Виктор Германович внимательней прислушался к акценту. Точно деланный. Иногда забывается и не коверкает слова, а иногда наоборот заигрывается, как плохой актёр Сталина изображающий.

После ужина. Когда все легли спать, грузинский мачо опять оторвался, сначала скрипел кроватью в комнате княгини. Заездил там её. И когда она уснула, то пересёк коридор и принялся скрипеть в комнате сестры. Тут, правда, не так долго. Потом бубнили, разговаривая. Сашка вышел послушать, но ничего полезного не узнал. Говорили гешвистеры шепотом свистящим, так что ничего толком разобрать не удалось, кроме заверения что через месяц после свадьбы он точно отравит жену и продаст её имение.

Сашка лёг назад на кровать и задумался. Так-то действия князя были странные, что он не может ночь потерпеть, зачем рискует и устраивает скрип в доме невесты? А ну как Наталья Андреевна проснётся и застукает их. Странно. Дебил конченный? Так нет. Разговаривает вполне себе нормально, даже вполне разумно. Обнаглел сверх меры? Уверен, что так качественно обслужил княгиню, что она точно не проснётся. Даже не странно. А глупо. Если уж идёшь на такое преступление, то пару ночей можно и потерпеть, тем более что своё уже получил. Или это такой пацанский жест, типа, я такой мачистый мачо, что по две женщины за ночь имею. Урчум бурчум. Вот это похоже на правду. Как там в «Мимино» лётчик деньги в ресторане бросал музыкантам, чтобы армянина переплюнуть. Гонор. Он мозг наглухо отключает.

Утром парочка отзавтракала, чем бог послал, и уехала. Кох немного посидел в зарослях лещины, дождался отбытие грузин и решил прогуляться до леса, нужно же определить, чем травить эту парочку. «Вороний глаз» ещё не поспел. Но сам кустик с четырьмя, бросающимися в глаза, листьями поискать можно. А вот если этой ягоды нет, то нужно будет думать, чем её заменить?

Добрый день, уважаемые читатели.

Кому нравится сей опус не забывайте нажимать на сердечки.

Глава 5

Событие двенадцатое

…Человекоубийца… не может ни достигнуть Царства Небесного, ни жить с Богом

    (сщмч. Киприан Карфагенский, 64, 218).

…Если кто составил хитрое снадобье с другою какою-нибудь целью, и умертвил им человека, такой поступок признаем произвольным <убийством>

    (свт. Василий Великий, 11, 12).

До леса было с километр. Вёрсты сейчас? Почти тот же километр. Это, насколько помнил Кох, в танковом училище зачем-то им вбивали, пятьсот саженей или тысяча шестьдесят шесть метров. А сажень – это когда человек стоит и руки развёл в стороны. Около метра восьмидесяти. Говорят, в прошлом люди маленькими были? Ну, если сейчас у среднего человека эту сажень замерить, то вывод получится обратный. Версту, с его ногами идти или километр, разницы нет. Это как здоровому человеку марафон пробежать. Тем не менее, Виктор решился. Палку в одну руку взял, вторую положил Машке на плечо и покосолапил. Первые метров пятьдесят вполне себе нормально прошагали, а потом вышли на дорогу. Что можно сказать? Про дорогу? Да, нет, про управляющего. Гнать его лодыря надо взашей, как выгнали из Лейпцигского университета. Дорога была… словно по ней колонна танков после многодневного ливня проехала. Две огромные колеи. Глубиной в некоторых местах с полметра и такой же шириной. Как это мешает идти пешеходу? Одному здоровому не сильно. А вот инвалиду, опирающемуся на плечо девочки, вполне себе, мешают колеи. Они, если поперёк дорогу разрезать, делят её на три равные части. Полоска справа, полоска в центре и полоска с левого края. И все три полоски узки для идущих рядом двух людей. Пришлось Коху их тандем перестраивать. Он пустил Машку вперёд, а сам положил руку ей сзади на плечико и попытался так идти. Получалось хреново. Шаги не совпадали у них по длине и скорости. Виктор Германович то натыкался на девочку, то терял точку опоры и падал в пыль, толстым слоем дорогу прикрывающую. Машка начинала визжать и плакать. Приходилось успокаивать. Скармливать пирожок и идти дальше, до следующего падения.

Какой-то староста должен быть в их селе и управляющий немец же, должен быть приучен к порядку, почему не организует крестьян на засыпку этой колеи или колей, как правильно будет? Орднунг (нем. Ordnung) ведь? Пройдя, половину примерно пути до леса, за час и вымотавшись так, что хоть на коленях ползи, Виктор Германович решил передохнуть. Он и в самом деле встал на колени и отполз на край дороги. Мероприятие это было не простое, с обеих сторон дороги были поля. Посажена была озимая рожь, и она уже колосилась вовсю и пожелтела местами, скоро будут убирать. Только пробиться к мягкой земле, чтобы прилечь на неё и вытянуть гудящие ноги было не просто. Между дорогой и полем была полоска в метр, примерно, густо заросшая сорняками. Все какие только представить себе можно сорные и вредные растения будто специально были собраны на этой полосе. Может, против зайцев? Задал себе вопрос Кох. Но нет, заяц проберётся, тогда почему? Ответ напрашивался, тот же самый, что и про колею. Нет рачительного хозяина. Разве много нужно времени, чтобы скосить лопухи, овсюг, лебеду, полынь. Ведь именно из-за этих сорняков даже ему не агроному известно и губят рожь всякие болезни, в том числе и спорынья и мучнистая роса. Или всё плохо ещё с косами?

Вся это полоска уже была в сиреневых шишечках лопуха. Сколько же будет семян осенью – миллионы. А полынь, она так задавит все поля. Овсюг попадёт в рожь и серьёзно снизит урожайность. Так ладно свежие лопухи, вся полоска была и прошлогодними серыми бодыльями двухметровыми утыкана, попробуй через такую стену продерись, весь в репейниках будешь. Пришлось Сашке доползти до стены сорняков и растянуться прямо в пыли дороги. Машка уселась рядом на корточки и опять заревела. Девочку Виктору было жалко. Семь лет, кроха совсем, устала тоже должно быть, а ещё дурень этот на неё опирается. А только себя было жальче. Нужно найти яд, чтобы тупо самому выжить. А для этого нужно лес обследовать, а ну как там вообще нет ядовитых растений? Что тогда делать? Бритвой по горлу и в колодец? Даже если получится, то тогда точно в психушку упекут и там угробят. Опасный для окружающих дурень. Нет, как не жалко девочку, а нужно ещё полверсты до леса дойти, там побродить и потом версту назад прошагать. Ну, заодно и для ног полезная нагрузка, пусть бросают придуриваться и ходить начинают. Тем более, про бритву совсем не уверен был Кох, он ложку-то с трудом удерживает, при этом особых усилий не вкладывая в руку, а нож ведь не только удержать надо, надо ещё с силой по той шее чиркнуть, чтобы не поцарапать, а именно перерезать горло. Нет, сто процентов не справится, нет для него альтернативы яду. И время убывает, меньше двух недель осталось до свадьбы и пусть потом две недели. Месяц. Нужно поспешать.

– Вставай, Маша, пойдём дальше, (ваи аха поем алье) – девочка всхлипнула и уставилась на протягиваемый ей очередной пирожок с луком и яйцом.

– А ещё чуть посидеть? – но в пирожок вцепилась зубками.

– Доешь и пойдём.

Дошли примерно через час. Опять пришлось отдыхать метров через триста – четыреста, девочка совсем разревелась. Пришлось отдать последний пирожок и подождать пока она доест. Смотря на это действо, Виктор Германович с ужасом представил себе обратную дорогу. Ну, а кто сказал, что будет легко. Дошли, перебрались через две колеи на коленях, продрались сквозь заросли сорняков и попали в заросли кустов. Шиповник. Твою же налево! Это видимо с небес за ним какой архангел присматривает, и решил он таким способом от греха убиения ближнего своего спасти. Ну, да пусть он убьёт матушку княгиню и инвалида. Это ведь его грех будет, а не твой. Ударили по левой – подставь правую. Не наш метод. Поймай его за эту руку и вырви с корнем, а потом смотри, как кровью истекает и орёт и читай молитву, проси господа простить. Грешен.

Событие тринадцатое

«Поистине, шайтан не лишает ума никого из живущих в том доме, в котором есть породистая лошадь»

    Хафиз ад-Димяти передает хадис Пророка Мухаммада

В лес пробрались по-пластунски. Проползли под кустами в одном месте, где ветки были на приличном расстоянии от земли. Кох понимал, что раз в лес народ ходит, то где-то поблизости есть нормальный проход в зарослях шиповника, но так устал, что видимая за кустами зелёная травка манила с силой непреодолимой. Нужно было быстрее свалиться на неё и вытянуть ноги. Тем более что Машка опять начала плакать. Пробрались, пусть и исцарапавшись о нижние ветки шиповника, повалились – растянулись на траве. Девочка сразу приняла позу эмбриона и затихла. Виктор же, чуть полежав, приподнялся на локтях и огляделся. Лес был необычным. Чудным. В нем не было подлеска. Вообще. Отсюда с опушки наблюдалось только два вида деревьев. Берёзы и сосны, в принципе обычный для средней полосы России набор, но вот полное отсутствие кустов и молодых деревьев наводило на мысль, что его крестьяне местные серьёзно прореживают зимой. Об этом и видимые пеньки берёз говорили. А ещё лес был редким. Одно дерево от другого метрах в десяти, не меньше. Вырубают выборочно – однозначно. Так скоро совсем кончится.

Плюс сейчас тоже был. Лес был светлый, солнечные лучи проникали до самой земли и пятнами высвечивали зелёную траву. Красота. Хоть картины пиши. Виктор плюхнулся назад на спину и вытянув руки и ноги, подставив лицо солнечным лучам. Хорошо. Ещё бы родник или ручеек какой найти и вообще замечательно. О воде нужно было подумать заранее. Мог бы и догадаться, отправляясь в такое путешествие с неходящими толком ногами и маленькой девочкой. Теперь чего, в следующий раз умнее будет. Осматривая лес, Виктор Германович покачивал головой из стороны в сторону. Сам себе ответ «нет» давал. Не найдёт он здесь, скорее всего, «Вороний глаз». Это растение в тенистых лесах растёт. А тут вон чего, от одного дерева до другого целое путешествие получится. На «Волчью ягоду» тоже надеяться теперь не стоит. Все кусты вырублены. Что же остаётся? Бледная поганка? Самый непредсказуемый яд. Точнее – носитель яда. Легко и просто найти пару ягод хоть «Вороньего глаза», хоть «Волчьих ягод» и, выжав сок, добавить его в вино. С бледной поганкой так не получится. Там столько сока не выдавишь, да и в соке ли алкалоид содержится. Можно попробовать сделать отвар. Кох точно знал, что термическая обработка не разрушает те яды, которые есть в этом мухоморе, об этом везде написано. А спирт разрушает? Тоже нет, должно быть. Можно сделать и спиртовую настойку и отвар. И в тарелку с супом добавить отвар и в вино влить спиртовую настойку. Чтобы мало не показалось. Но сейчас в самом начале июля искать бледную поганку не стоит – рано.

Поразмышляв и опять себя убогого пожалев, Кох приподнялся сначала на колени, а потом с помощью палки и поднялся. Докосолапил до первого дерева, постоял, опираясь на него, и пошёл так от дерева к дереву с остановкой на отдых у каждого. И у шестого дерева, чуть в стороне увидел зелёные листья, которые ни с чем другим не спутаешь. Эти четыре листа говорили отчётливо и по-русски, и по-латыни, что перед ним «Вороний глаз». Растение цвело. Это такие ниточки незаметные и некрасивые. Ягоды ещё не было. Ничего страшного, у него месяц целый есть. Зато Виктор точно теперь знает, что вот здесь эта нужная ему ягодка растёт, а рядом где-нибудь и вторая найдётся. Не зря себя и девочку бедную мучал. Отольются кое-кому Машкины слёзки.

Повезло в этот день и ещё раз. Только они выдрались из кустов шиповника и пробились через бурьян к дороге, как увидели лошадку рыжую, что неспешно тащила телегу по дороге, как раз в сторону села и барской усадьбы. Мужик в сапогах, а не в лаптях, шёл рядом с телегой, придерживая вожжи одной рукой. Ну, он на телеге бы и не уместился, на ней была копна. Сено, или сено, это когда трава уже высохнет? Здесь была целая телега свежей зелёной травы, чуть подвядшей, но всё же зелёной. Вчера или позавчера накосил и теперь везёт домой. Мужик шёл, вглядываясь в детей, стоящих вдоль дороги, и поравнявшись лошадь осадил, дёрнув за вожжи и степенно поклонился Сашке-дурню.

– Дядя Степан, а можно мы поедем на сене? – пискнула Машка – переводчица.

– А чего, давай подсажу? Как же вы в эдакую даль забрались? Али подвёз кто и бросил? – сдвинул, осерчав на неведомого подвезуна дядька Степан.

– Сами пришли. Доктор приезжал надысь, сказал Сашке ходить больше надо. Вот и пошли, – совсем по-взрослому и вздыхая как старушка развела руками девчонка.

– Эвон как?! В таку даль? Чудно! – Степан это неизвестный Коху подхватил Машку и забросил её под весёлый визг на самую вершину копёнки. – Пожалуйте, вашество, подсажу.

Виктор артачится не стал, с его руками и ногами, непонятно откуда растущими, забраться туда, на верхотуру, не стоило и пробовать.

Приключения по дороге, как и положено приключениям, приключились. Степан этот не зря лошадью с земли управлял. Он так телегу поставил, что она шла между полос колеи. По самому краешку постоянно лавируя, но получалось. А в одном месте, когда уже почти в село въезжали, то ли, лошадь оступилась, то ли колея расширилась, но одно колесо в неё въехало и телегу перекосило. Сначала Машка с верхотуры с визгом съехала, увлекая за собой половину копны, а следом и Сашка-дурень. Слава богу уже на упавшую траву. Упал он плечом и мог с такой высоты и сломать чего или вывихнуть.

Дядька Семён обматерил лошадь, потом обматерил какого-то Илью и стал выуживать детей из травы. Достал, поставил и отряхнул.

– Дойдёте до дома, а то мне теперь собирать часец целый. Эх, не успею сегодня серпы поправить, – он опять прошёлся по кобыле – Клуше и неизвестному Илье.

– Вы кузнец? – ляпнул Виктор. Как уж получилось.

Ответила за мужика Машка.

– Это наш кузнец дядька Степан, он моей матери брат.

– Можно я зайду к вам завтра? – обрадовался Кох, он уже запланировал себе осмотреть кузню в ближайшее время, а тут и случай подвернулся. Машка хоть со второго раза, но перевела. Нужно короче предложения строить, решил Виктор.

– А чего, утром и заходьте. Молочком парным угощу.

Событие четырнадцатое

Вопрос, который ставит меня в тупик: сумасшедший я или все вокруг меня?