Глава 5
Дорога в неизвестность
Невозможно сосчитать, сколько ударов пропустило мое сердце. Я до конца жизни буду благодарна человеку, который постоянно распутывал клубок моих смятений. Долгое время внутри меня зияла рана, которая с годами покрылась коркой. Именно он исцелил меня, избавив от ноющей боли.
В дверях дома стоял мой брат – человек, в объятиях которого я обрела любовь и сострадание. Я кинулась ему навстречу, не сдерживая слез; только сейчас я поняла, как долго ждала этого мгновения, чтобы снова встретиться с ним, Ясином Гёркемом…
Наши сердца стучали в унисон, и я еще крепче обняла Ясина, чтобы ощутить его тепло и заботу.
– Брат! Как хорошо, что ты приехал.
– Добро пожаловать, сестра.
От его голоса внутри меня распустились цветы счастья.
– Как ты? – Он прижал мою голову к своей груди. – Как себя чувствуешь? Все хорошо?
Меня трясло; я была похожа на воробья, который долго искал родное гнездо. Вместо ответа я лишь сильнее прижалась к нему.
– Не заставляй меня беспокоиться, Эфляль. Скажи что-нибудь, пожалуйста, – произнес он взволнованно.
Я судорожно вздохнула и крепче обняла брата. Я была так счастлива, словно наконец-то нашла недостающую половинку, став цельной.
Прошли месяцы с тех пор, как я видела Ясина. Пока он был на задании, мы не могли ни видеться, ни общаться. Я не знала, как ему удалось так быстро приехать сюда, но сейчас это было не важно. Он здесь, остальное не имело значения. Ничего больше не имело значения.
Как только наши взгляды встретились, я ощутила прилив щемящей тоски. В глазах Ясина читались те же чувства.
– Ну давай, скажи же что-нибудь, – попросил он. – Как ты?
Я услышала нотки беспокойства в его голосе. Моя душа, которая несколько мгновений назад терзалась в клетке, при виде его превратилась в птицу и воспарила в небо. Рядом с ним никто не мог меня обидеть или расстроить. Я знала это как свои пять пальцев. Потому что я была его сестрой.
Я не переставала обнимать Ясина и даже пустила пару слезинок. Но эти слезы были слезами счастья. Брат, увидев мокрые дорожки на моих щеках, отстранился.
– Ха! Поздновато уже для слез, – сказал он со смехом и поцеловал меня в лоб. А потом прошептал на ухо: – Не плачь. А то я тоже заплачу. Тогда эти придурки будут еще долго над нами издеваться.
Я улыбнулась, беспокойство медленно отпускало меня. Я отстранилась от брата и вытерла слезы на щеках. Ясин внимательно рассматривал меня, в то время как я не могла отвести взгляда от его точеного лица. Мне показалось, что он немного сдал. От бессонницы появились мелкие морщинки в уголках и круги под глазами, плечи осунулись, словно он нес на себе тяжелый груз… Мне не хотелось быть одним из этих грузов.
Прищурившись, он отошел и еще раз внимательно осмотрел меня с головы до ног. Оценивал нанесенный ущерб, никак иначе. Его острый взгляд примечал каждую деталь и вскоре остановился на моем лбу, где на брови можно было заметить шов. Увидев нарастающую тревогу в его глазах, я, не дожидаясь, потянулась к нему. Громко поцеловала в обе щеки[6 - В Турции приветствуют друг друга поцелуем в обе щеки, независимо, мужчина это или женщина. Исключением могут считаться консервативные турецкие женщины, которые носят платки, поэтому они будут просто пожимать руку, если вы не знакомы друг с другом.].
– Ох, – наконец произнесла я. – Словно всю жизнь не виделись.
Улыбнувшись, он положил свою руку мне на плечо и притянул к себе.
– На секунду я подумал, что ты разучилась говорить, – ответил брат, поцеловав меня в висок. – Давай зайдем внутрь, не мерзни на улице.
Он слегка похлопал меня по спине. Шагая в ногу с братом, я не видела, что все это время делали люди, с которыми я приехала. Мы с Ясином вели себя так, словно этот дом был нашим, и направились, как я полагала, в сторону гостиной. Я положила свою голову ему на плечо и приобняла за талию. Ощутив холод металла на его правом боку, я невольно вздрогнула, но старалась не подавать вида. Мне никогда не нравилось оружие. По моему телу пробежал озноб.
Не глядя на меня, брат продолжил:
– Меня пугает, что ты так мало говоришь. – Легкая улыбка коснулась моих губ, как только я это услышала. – Чего нам теперь опасаться, камней с небес?
Мы присели на диван рядом друг с другом. Я тут же повернулась к нему.
– Я переволновалась, когда увидела тебя. Молчала, потому что не знала, что и сказать, – ответила я.
Глядя на него, я не могла сдержать слез. Хоть он и не был моим родным братом, он был моей родственной душой.
– Я так скучала по тебе, – добавила я, и Ясин потянулся к моей руке. Взяв пальцы в свои ладони, он коснулся их губами.
– Я тоже скучал по тебе, горе луковое.
Сначала он поцеловал мою руку, а потом коснулся губами виска. Он снова положил руку мне на плечо:
– Давай больше не будем расставаться надолго.
Однако я узнала, что Ясину все-таки придется уехать через несколько часов. Мы не виделись последние два года, и сейчас мне придется снова коротать одинокие месяцы без него, но я не хотела думать об этом. Я хотела быть здесь и сейчас и использовать каждую свободную минуту, чтобы провести время вместе. Я не хотела расстраиваться, потому что знала, что еще успею вдоволь ощутить грусть, как только он меня покинет.
Все еще находясь в объятиях брата, я оглядела гостиную. Просторная комната от пола до потолка была облицована стеклянными панелями. Все предметы в комнате были светлых оттенков, словно их выбирала женская рука. В доме больше никого не было, а мебель казалась обветшалой, поэтому я предположила, что человек, который обустраивал эту гостиную, наверное, уже умер.
Вау, Ляль! Ладно, допустим, хозяйкой была женщина, но откуда тебе пришло в голову, что она умерла?
Тогда почему такие богатые люди не могли позволить себе обновить старую мебель? Конечно, с некоторыми предметами могли быть связаны определенные воспоминания, но все же.
Каран и Омер были похожи друг на друга, но их сходства было недостаточно, чтобы считать их родными братьями. Раз они разного возраста, то не могли ходить в один и тот же класс вместе, и мне казалось, что Каран пользовался бо?льшим авторитетом, чем Омер, поэтому этот дом принадлежал именно Карану. Должно быть, именно его мать занималась обстановкой.
Ты смотрела слишком много сериалов.
Я прекрасно понимала, что значит тосковать по матери. Наверное, Каран так сильно скучал по ней, что не стал обновлять мебель, которая осталась ему в наследство после ее кончины. Иногда, когда я смотрела на него, то видела в нем маленького ребенка. Я представила, как за его темными глазами прячется одинокий мальчик. Кто знает, какие эмоции он скрывал там, в глубине.
– О ком это ты так задумалась?
Голос брата вырвал меня из размышлений. Я подняла голову, которая секундой ранее лежала на его плече. Оглядев комнату, я поняла, что мы были не одни. Каран, Омер и Ариф сидели на диване напротив нас. Все уставились в мою сторону, желая услышать ответ, поэтому я выпрямилась и откашлялась.
Мы никому не расскажем о наших мыслях о Каране.
– Не знаю, я просто задумалась, – ответила я пустым голосом.
Глаза брата превратились в щелочки.
– Есть что-то, что тебя беспокоит, или кто-то, о ком я не знаю? – спросил он, приподняв бровь.
Он имел в виду, не появился ли у меня парень. До этого времени я впускала в свою жизнь только двух людей. Ясин знал только об одном. Он тогда сильно ревновал. Сейчас мне было смешно, что он тревожился о парне, которого даже не существовало.
Я ущипнула его за щеку[7 - В Турции за щеку щипают в знак сильной любви и близкой связи между людьми.].
– Нет же, дорогой! Ты единственный мужчина в моей жизни. У меня все хорошо, – весело ответила я.
– Ну и прекрасно, – он сразу же прекратил хмуриться. Когда его взгляд упал на присутствующих в гостиной, я тоже повернулась к ним. – Дайте нам минуту, пожалуйста. Нам есть что обсудить с сестрой.
Трое молодых людей, которые не произнесли ни слова с того момента, как мы выехали из больницы, одновременно встали. Не высказав возражений в адрес брата, тон которого был достаточно резок, они вышли из гостиной через дверь, которая вела прямо в сад. Как только они ушли, я обернулась к брату и села, подогнув одну ногу под себя. Я вновь почувствовала знакомый аромат парфюма, который заполнил мои легкие в тот самый момент, когда я обняла Ясина. Он пользовался теми же духами, что и мой отец. Помню, как много лет назад я проснулась посреди ночи вся в слезах из-за кошмарного сна, пытаясь дозваться отца. Брата тогда рядом не было, он работал. «Брат, – произнесла я тогда, – я забыла запах отца». Той ночью я поняла, что человек может плакать просто потому, что начинает забывать такие маленькие детали.
Я не знаю, как ему это удалось, но он нашел тот запах, который я искала. Мне никогда не забыть ту радость, которую я испытала в тот день. Я горела желанием вобрать этот аромат в себя, тем самым удержав его рядом с собой чуть дольше. Ясин – это моя семья. Мне было восемнадцать, прошел год с того момента, как я потеряла семью. В этот момент я хоть и была взрослой по возрасту, но в душе оставалась ребенком. За последующие двенадцать месяцев я потеряла себя. Мой брат, который поддерживал меня и заставлял держаться на плаву, как-то распылил духи из флакона себе на шею, притянул меня к себе и убаюкивал, прижимая к груди. После долгих месяцев бессонницы я спала так же глубоко и спокойно, как если бы отец был рядом. Я никогда не забуду тот момент и то, как брат гладил меня по волосам, укладывая спать.
– Ты снова окружил меня запахом, который дает мне сил дышать, – сказала я с глазами, полными тоски. – Ты снова пахнешь в точности как он.
– Я подумал, что это поможет тебе почувствовать себя счастливой, – произнес он. Ясин взял мою руку в свои ладони. – Если тебе от этого грустно…
– Нет-нет, – ответила я поспешно. – Наоборот, мне очень нравится.
Я накрыла наши переплетенные руки левой ладонью, и мое горло сжалось от того, что я хотела у него спросить.
– Ты узнал, что случилось той ночью, Ясин? То, что произошло, то, что я пережила…
– Я понимаю, – в его взгляде я увидела ярость, он с силой стиснул челюсть. – Мне сложно представить, как тебе было страшно. Я позабочусь, чтобы тот, кто сделал это с тобой, понес наказание. Он ответит за каждую слезинку, упавшую с твоих ресниц. Даю слово, – закончил он, будто давая мне клятву.
Я знала, что если он пообещал найти этого человека, то так и будет, но это не помогало мне унять страх.
– Это мог быть мой дед? – голос предательски дрожал. – Он мог стоять за всем этим?
По взгляду Ясина я не могла понять, что он об этом думает.
– Ты знаешь, когда дело касается тебя, я начинаю подозревать каждого. – Он обеспокоенно перевел взгляд на шов на моей брови. – Но сейчас главное – позаботиться о твоем здоровье и душевном состоянии. В этом месте ты в безопасности. Просто постарайся на какое-то время расслабиться, хорошо? Ни о чем другом не думай.
Я непроизвольно нахмурилась.
– Ну и как долго, по-твоему, мне здесь придется оставаться? Сначала мне тоже понравилась идея о том, чтобы где-то переждать беду, но, брат, долго я здесь пробыть не смогу. Я столько месяцев была вдали от нормальной жизни. Именно поэтому мне не хочется тут застрять, – сказала я, качая головой из стороны в сторону. – Ты не заставишь меня снова оказаться взаперти.
Он склонил голову вправо:
– Думаешь, я это имел в виду? Я хотел объяснить, что с семьей Акдоган ты будешь в безопасности. Я заберу тебя отсюда, когда все разрешится.
Теперь я знала, что фамилия Карана и Омера – Акдоган.
– Ты заберешь меня отсюда? – спросила я, не совсем понимая значения того, что он мне сказал.
Ясин никогда мне не лгал. Но когда он не мог сказать правду, то начинал говорить общими, размытыми фразами. Этот случай был одним из таких. Мои руки вспотели. Окружающая обстановка давила тишиной до звона в ушах. Не ответив на вопрос, брат смотрел мне в глаза, а потом спросил:
– Эфляль, ты доверяешь мне?
– Ты сам прекрасно знаешь ответ.
Я вырвала свои руки из его ладоней и начала тереть лицо.
– Но я ненавижу тебя за это. Либо скажи правду, либо просто молчи. Не надо заговаривать меня пустыми обещаниями.
Казалось, что мои резкие слова его ничуть не задели. Он схватил меня за подбородок и повернул к себе:
– Иногда лучше не знать всей правды…
– Без всяких иногда! – перебив его, я вскочила на ноги. – Ты что-то скрываешь от меня, я это чувствую. Ты спрашиваешь, доверяю ли я тебе, однако сейчас именно я почему-то вызываю в тебе меньше всего доверия. Ты решаешь за меня мою жизнь, но с кем ты должен советоваться в этом вопросе в первую очередь? Со своими коллегами? Или с Акдоганами, с кем?
Брат встал напротив меня.
– Я не говорил, что не доверяю тебе. Я имел в виду, что сейчас не могу сказать ничего из того, что могло бы как-то развеять твои опасения. Не всегда нужно знать всю правду, Эфляль. Иногда полезно быть в неведении и просто продолжать жить дальше.
Его спокойствие резко контрастировало с моим высоким голосом и резким тоном.
– Не нужно повторять мне «иногда»! Не думаю, что, если бы я сказала тебе то же самое, ты почувствовал бы себя спокойно.
Он смотрел на меня так, словно не мог поверить в то, что слышал.
– Что из того, что я сделал до сегодняшнего дня, причинило тебе вред? Я расстраивал тебя раньше? Чем я заслужил такое отношение, Эфляль? – Он с упреком смотрел на меня. – Ты меня удивляешь.
Во рту пересохло.
– Я… я просто не хочу больше жить в неведении. – Наконец я смогла свободно выдохнуть. – Даже если правда меня ранит, я хочу знать. Мне хочется взять жизнь в свои руки.
Я смотрела в его глаза, пытаясь увидеть там крупицы понимания.
– Ясин, я хочу сама продолжить свой путь.
Он хотел мне что-то ответить, но тут зазвонил телефон, и Ясин промолчал. Он вытащил смартфон из кармана и, взглянув на экран, нахмурился. Потом поднял на меня взгляд.
– Мне нужно ответить, – коротко сказал он. – Дай мне пять минут, я скоро вернусь.
Я медленно пожала плечами.
– Без проблем, – сказала я, однако проблемы у нас точно были.
Он поднес телефон к уху и смущенно взглянул в мою сторону. Ответив собеседнику «Ясин Гёркем» холодным, равнодушным тоном, он вышел из гостиной, и мне ничего не оставалось, кроме как смотреть вслед его удаляющемуся силуэту.
Я снова опустилась на диван.
– Где я сделала ошибку? – пробормотала я вслух. – Неужели так сложно просто быть счастливой?!
Брат спросил меня: «Что из того, что я сделал до сегодняшнего дня, причинило тебе вред?» Я уже думала об этом. Такого не было. Все, что он делал, было для моего блага, он никогда не заставлял меня страдать. Он не обязан был ничего для меня делать, но в итоге стал мне настоящим старшим братом. Когда я переживала трудные времена, Ясин всегда был рядом. Неужели я плачу? ему в ответ такой неблагодарностью? Может, стоит просто довериться и молча переждать, пока все не закончится? Я знала, что он никогда не раскроет мне всей правды, даже если у меня случится нервный срыв. У Ясина на все всегда были веские причины. И он никогда не нарушал своих собственных правил. «Единственное исключение в моей жизни – это ты» – так он говорил мне.
Откуда это чувство, что меня загнали в угол? Как будто настоящая жизнь происходила рядом, а я за ней не поспевала. Я не хотела быть просто наблюдателем.
