– Дурак ты, староста, – вздохнул Лёха. – Ленар мне вместо отца был. А теперь придётся снова уходить.
– Почему? – насторожился староста.
– А жить я тут чем буду? Я не маг, и вы меня кормить не станете.
– Это верно, – согласился мужик.
– Вот и придётся на заработки подаваться.
– И куда пойдёшь?
– Пока не знаю, – буркнул Лёха, решив не давать этому хитрецу лишней информации. – Вы только за домом приглядывайте. Кто знает, может, и вернусь ещё сюда. Как-никак я единственный его наследник.
– За это не беспокойся. Присмотрим. Старик нам крепко помогал. Жаль, что вот так всё случилось, – вздохнул староста.
– Когда бандита ловить пойдём?
– С утра мужиков, кто половчее в лесу, отправлю. Пусть следы поищут.
– Предупреди только: он хоть и с одной рукой, а ножом владеет и терять ему нечего. Пусть осторожнее будут. Не хочу ещё одних похорон.
– Скажу. А дядю где хоронить будешь?
– Он просил вон там, на пригорке, – вздохнул Лёха.
– Хорошее место. Красивое, – оценил староста. – В общем, завтра старухи всё положенное сделают, жрец нужные молитвы прочтёт, а там и похоронишь.
– Пусть так, – кивнул Лёха, наблюдая, как мужики укладывают тела на носилки и уносят в сторону деревни.
Дождавшись, когда процессия покинет двор, парень медленно вошёл в дом, тяжело опустился на скамью и, облокотившись на стол, уронил голову на руки. Что теперь делать? Куда идти? Все эти вопросы крутились в голове, сменяя друг друга. Вспомнив о куче продуктов, оказавшихся без магической защиты, Лёха заставил себя подняться и провести ревизию в запасах погибшего мага. Ленар, не желая тратить много времени на походы в деревню, хранил в доме недельный запас продуктов, регулярно пополняя его.
Отложив всё, что можно хранить долго, Лёха нашёл подходящий дорожный мешок и принялся готовиться к дороге. Потом, порывшись в сундуке, отыскал кошель с золотом, пару комплектов сменной одежды и, уложив всё это во второй мешок, направился к секретеру. Достав из указанного ящика свои грамоты, он уложил их в оказавшийся тут же тубус и, сунув футляр из толстой кожи в мешок, вернулся в столовую.
В душе парня царила пустота. А в голове был полный сумбур. Совершенно неожиданно перед ним сходу встало слишком много вопросов. К тому же после проведённого на пляже эксперимента начала болеть голова. Наконец, устав от собственных метаний, Лёха взял кувшин вина и, крепко глотнув прямо из горлышка, отправился спать. Как говорится, утро вечера мудренее.
С первыми лучами солнца Лёха был на ногах. Решение пришло само собой. Он должен завершить начатое и добить убийцу Ленара.
Спустя час Лёха уже был в деревне. Едва начавшие собираться мужики с явным одобрением смотрели на парня.
Заметив, что, кроме ножа, у Лёхи другого оружия нет, староста открыл, было рот, чтобы высказаться по этому поводу, но вспомнив, что вот этот самый безоружный парень сумел справиться с тремя из четырёх бандитов, благоразумно промолчал.
Выяснив, кто из мужиков лучше всего умеет читать следы, Лёха повёл группу в сторону рощи, куда вчера сбежал бандит. Следы крупного, тяжёлого мужчины нашлись быстро. Впрочем, он особо и не прятался. Ломился сквозь кусты, словно поднятый с лёжки кабан.
Очень скоро охотники убедились, что племянник мага, хоть и городской, но в лесу ориентируется не хуже местных. Служба в разведке даром не прошла. Вскоре преследователи вышли к длинному оврагу с высокими, отвесными стенами, по дну которого бежал крошечный ручеёк. Один из мужиков внимательно осмотрел край оврага и, хищно усмехнувшись, уверенно сказал:
– Тут он укрылся.
– С чего ты взял? – не понял Лёха. Сам он постарался бы воспользоваться темнотой и уйти подальше от места преступления.
– Ночью по нашим местам особо не погуляешь. Нежить с нечистью балует. А тут, у текущей воды, укрыться можно. Там дальше, за излучиной, грот есть. Можно и костёр развести, и вода под боком. Лучшего укрытия для ночлега во всей округе не найти. Бывало, сам тут несколько раз ночевал, – усмехнувшись, пояснил охотник.
– Ну тогда пошли, – решительно скомандовал Лёха, первым направляясь к месту, где можно было спуститься в овраг.
– Не спеши, лэр. Лучше я – первый, – остановил его сказавший про грот охотник.
– Какой я тебе лэр? – удивился Лёха, припомнив, что так обращаются к высокородным.
– Я хоть и кмет, но не дурак, – усмехнулся охотник. – Птицу по полёту видно. А ты не простой вольный. Не иначе, среди егерей жил. Или учил тебя егерь. А их нанимают только высокородных учить. Берут дорого.
– Да с чего ты взял? – возмутился парень, которому совсем не нравилась такая наблюдательность и сделанные выводы.
– Вижу, – пожал плечами охотник. – В общем, держись за нами. А там посмотрим.
Удивлённо покачав головой, Лёха дождался, когда двое охотников соскользнут на дно оврага и, спустившись следом за ними, принялся осматривать берега ручья. Но здесь можно было сильно и не стараться. Глубокие отпечатки сапог убийцы чётко указывали направление, в котором он двигался. Держа дистанцию в два шага, охотники пошли в сторону грота. Уже на подходе Лёха услышал запах гари и хищно усмехнулся. Охотник оказался полностью прав. Бандит останавливался тут на ночь, и даже если успел уйти, то догнать его труда не составит.
К самому гроту они подобрались почти беззвучно. Привычка скрадывать зверя позволила охотникам подойти к укрытию бандита вплотную. Догадливый охотник, имени которого Лёха так и не удосужился узнать, медленно поднял охотничий лук с уже наложенной стрелой и, осторожно заглянув в грот, громко сказал:
– Эй ты, вылезай.
– Добрались всё-таки, бахутовы дети, – послышался из грота хриплый голос, и под тяжёлыми сапогами заскрипели мелкие камешки.
Бандит вышел из грота, придерживая левой рукой сломанную правую конечность. Рука была кое-как перевязана какой-то тряпкой. Заметив у него на поясе тесак, Лёха быстро шагнул вперёд, глядя на убийцу с нескрываемой ненавистью.
– Опять ты, – прошипел бандит, сходу узнав парня. – Ловок, тварь. Ну ничего… И на тебя пуля найдётся.
– Возможно. Только ты этого не увидишь, мразь, – зарычал в ответ парень.
– Выходит, сдох магишка? – презрительно фыркнул убийца.
– Дурак ты. Если б не убил его, я б про тебя и не вспомнил, а теперь не успокоюсь, пока не закончу начатое, – прошипел Лёха, ткнув пальцем в перевязанную руку.
– Сучий выкормыш. И где только успел егерским шуткам выучиться? – процедил бандит, опуская руку на рукоять тесака.
– Не балуй, – с угрозой произнёс охотник, натягивая лук одним плавным движением.
– Не надо. Не трать стрелу, – остановил его Лёха. – Я эту тварь голыми руками порву.
– Ну, попробуй, – огрызнулся бандит, заметно побледнев.
– А я и пробовать не буду. Даже на суд не потащу. Здесь шею сверну, а в деревню только голову принесу. На память, – презрительно усмехаясь, ответил Лёха и стремительно ринулся в атаку.
Не ожидавший его броска бандит не успел выхватить тесак и, получив сильный удар по сломанной руке, взвыл от боли. Не останавливаясь, Лёха пнул его в колено и, поймав отставленную для сохранения равновесия левую руку бандита, сломал её о резко вскинутое бедро. Упав на колени, бандит глухо завыл от боли и бессилия. Зайдя за спину убийцы, Лёха ухватил его за голову и одним резким движением свернул ему шею. Наблюдавшие за схваткой охотники только охнули от такой быстрой расправы.
Отбросив обмякшее тело, Лёха отошёл к ручью и принялся старательно мыть руки, словно пытался стереть с них следы убийства. Удивлённо посмотрев на него, охотники молча переглянулись. Потом догадливый достал из-за спины маленький топорик и, подойдя к трупу, отрубил ему голову. Держа трофей на отлёте, чтобы не запачкаться кровью, охотник подошёл к Лёхе и, показав ему добычу, сказал:
– Не пачкайтесь, лэр. Я сам донесу это до деревни.
Молча кивнув, Лёха поднялся и, не оглядываясь, зашагал в сторону деревни. Так, в молчании, они и вернулись обратно. Староста, увидев жуткий трофей, только головой покачал и, дождавшись, когда парень утолит жажду стаканом вина, подошёл поближе и тихо сказал:
– Лэр, старухи уже закончили, осталось только подождать, пока жрец закончит читать молитвы.
– Значит, пора идти могилу копать, – с грустью вздохнул Лёха.
– Просто покажите людям, где копать. Они всё сделают, – ответил староста, указывая рукой на трёх мужиков с лопатами в руках.
– Спасибо, – кивнул Лёха и, жестом позвав мужиков за собой, отправился к побережью.
Спустя пару часов могила была готова. Поблагодарив кметов, парень побрел домой, попросив передать старосте, что утром будет в деревне. Перекусив оставшимися продуктами, Лёха глотнул вина и завалился на топчан в кабинете мага. Ему казалось, что Ленар всё ещё здесь, в доме, наблюдает за ним из какого-то укрытия со своей неизменной усмешкой на губах.
Утром, едва рассвело, Лёха уже был в деревне. Дождавшись, когда жрец отопрёт двери храма, кметы переложили завёрнутое в саван тело на носилки и медленным шагом направились к могиле.
Под плавный речитатив молитвы тело опустили в могилу, и Лёха, взяв лопату, принялся засыпать её землёй. Стоявшие вокруг крестьяне не рискнули остановить парня, признавая его право собственноручно похоронить единственного близкого человека.
* * *
Шагая по лесной дороге, Лёха чутко прислушивался к окружающему его миру. Непривычные трели незнакомых птиц то и дело сменялись с детства привычным карканьем или сорочьим треском. Знакомые ориентиры здесь не работали, поэтому парень полагался только на зрение и слух, в любую секунду ожидая неприятностей. История с гибелью мага ясно показала, что мир этот совсем не так добр, как могло показаться вначале. Водились здесь и хищники, и бандиты, и ещё много других, так называемых разумных, готовых поправить собственное благосостояние за чужой счёт.
Так что Лёха не расслаблялся и для тренировки то и дело выхватывал из кобуры на бедре револьвер с длинным, сантиметров двадцать, стволом. Оружие это парень нашёл на дне сундука. Там же нашлась и кобура к нему. По своей системе револьвер очень напоминал земной «уэбли». Переломная рама с экстрактором, выбрасывавшим гильзы при открывании. Правда, патронов к нему было всего на одну зарядку – шесть штук. Второй револьвер с тремя патронами, аналог земного «бульдога», ему отдал староста деревни. Такого поступка от этого прижимистого, себе на уме мужика Лёха никак не ожидал. Поэтому, когда староста, бережно развернув промасленную холстину, протянул ему оружие, Лёха растерялся.
– А как же вы? – был его первый вопрос.
– Нам такие штуки иметь запрещается, – вздохнул староста, провожая револьвер явно сожалеющим взглядом. – Да и пользоваться им толком никто не умеет. Патронов, правда, мало. Три всего. Ну да их в дороге прикупите.
– Спасибо, староста. Признаться, не ожидал, – растерянно признался парень.
– Это вам спасибо, лэр. Вы нашу деревню от большой беды спасли.
– Я? Когда это? – не понял Лёха.
– Когда бандитов побили и про убежавшего быстро рассказали. Он бы и один нам тут дел наделал. Каторжники это. Беглые. Им терять нечего, вот и лютуют.
Припомнив, что по местным законам уголовного преступника приговаривали к каторге на разные сроки, а за побег вешали, Лёха мысленно согласился, что, окажись бандиты в деревне, одной жизнью дело бы не закончилось. Мужчины, находясь в поле, просто не успели бы добежать до деревни, если бы бандиты устроили в ней свой разгул. Поёжившись от вставшей перед глазами картины, парень взвесил в руке револьвер, с интересом разглядывая оружие.
– Не сомневайтесь, лэр. Гномья работа, – по-своему истолковав его взгляд, сказал староста.
– Сразу видно, что не левой ногой делано, – кивнул в ответ Лёха.
Его действительно удивила точность подгонки и качество всех узлов револьвера. Курок взводился мягко, с чётким и сочным щелчком. Барабан выбрасывался легко, но при этом никакого люфта в его креплении не ощущалось. Перед уходом Лёха отыскал всё в том же сундуке пару кусков кожи, суровую нитку и шило. За несколько часов соорудив себе наплечную кобуру под правую руку, парень решил носить этот револьвер с собой постоянно. Оставалось только купить запас патронов.
Пора было уходить. Заколотив окна дома досками, Лёха повесил на дверь замок и, отдавая ключ старосте, тихо сказал, глядя ему прямо в глаза:
– Сюда скоро приедут люди из академии, отдадите ключ им. Скажу сразу, там осталось только то, что нужно магам. Простому человеку эти бумаги ни к чему. А сокровищ там никогда не было. Дядя был учёным, а не купцом. Сам понимаешь, имей он серьёзные деньги, жил бы в столице, а не здесь.
– Это верно, – задумчиво кивнул староста.
– В общем, спасибо вам за всё. За домом присматривайте, – ещё раз попросил Лёха, пожал старосте руку, чем поверг его в крайнее изумление, и решительно зашагал в сторону гномьих гор.
– Доброй дороги вам, лэр, – послышалось вслед, и Лёха, не оглядываясь, помахал рукой.
С тех пор прошло уже два дня. Ночевать приходилось у костра, разводя огонь на берегу первого попавшегося ручья. Текучая вода и живой огонь отгоняли лесную нечисть. Все эти знания всплывали в памяти Лёхи по мере необходимости. Вообще, в последнее время с памятью парня происходило что-то непонятное. То и дело на ум приходили совершенно непонятные знания или фразы из разных языков. Сам Лёха считал этот факт последствием эксперимента. Но были в этом и хорошие стороны. Стоило только оказаться в непонятной ситуации, как переданные знания тут же всплывали в памяти, помогая решить проблему.
С такими мыслями Лёха шагал по дороге, старательно прислушиваясь к происходящему вокруг. Стук копыт и грохот колёс заставили его отступить на обочину и начать то и дело оглядываться. Дорога была наезженная, так что появление за спиной кавалькады Лёху не удивило. Неприятно было то, что догоняла его карета в сопровождении четырёх всадников. Должно быть, какой-то барон решил нанести визит соседу или прокатиться в столицу. Так что не стоило оказываться у него на пути.
Помня о нравах местной знати, Лёха быстрым движением проверил, как выходит из кобуры револьвер, отошел ещё дальше от дороги и, пройдя полсотни шагов, оказался на небольшой поляне. Отойдя к кустам, он скинул с плеч свой мешок и сделал вид, что занят его ремнями. Кланяться неизвестно кому он не собирался, а прятаться было поздно. Всадники его уже видели. Карета выкатилась на поляну, и тут, словно специально, у экипажа отвалилось заднее колесо. Возница жёстко осадил лошадей и, спрыгнув с козел, принялся взволнованно что-то объяснять пассажирам.
Скакавший рядом с дверцей молодой мужчина, не раздумывая, огрел его плетью и, грязно ругаясь, потребовал немедленно устранить поломку. Подоспевшие слуги спешились и принялись разгружать карету. Кучер распахнул дверцу и, откинув ступеньки, подал руку молодой, симпатичной девушке. Выбравшись из экипажа, она что-то бросила через плечо пожилому спутнику, вышедшему следом за ней. Наблюдая за ними краем глаза, Лёха осторожными шагами двигался всё дальше, пытаясь уйти с поляны, пока его не заметили. Но тут один из слуг громко сказал своему хозяину:
– Лэр, у нас просто не хватит сил, чтобы поднять карету и одновременно навесить колесо. Нужна помощь.
– Бездельники, – выругался барон и, развернув коня, лёгким галопом догнал Лёху.
– Так-так, что у нас тут? – зло оскалившись, произнёс он, тесня парня конём. – Очередной бродяга, имеющий наглость не кланяться дворянину.
– Что там у вас, барон? – послышался вопрос, заданный на первоязыке.
– Бродяга из вольных, лэр, – откликнулся барон.
Вообще в империи не было разделения дворян на баронов, графов и герцогов. Всё было гораздо проще. Чем больше у дворянина земли и кметов, тем выше был его ранг. Обращение «лэр» являлось универсальным для всех представителей этого сословия.
– Ну так прикажите арестовать его, а в ближайшем городе сдайте страже, – недовольным голосом посоветовал сопровождавший девушку мужчина.
– Лэр так не уважает законы империи, что готов применить силу к вольному гражданину? – громко спросил Лёха на первоязыке.
Над поляной повисла удивлённая тишина, нарушаемая только звоном узды и фырканьем лошадей.
– Оказывается, это не просто бродяга, а чей-то бастард, – зло рассмеялся барон.
– Вы слишком опрометчиво судите людей по себе, лэр, – на безукоризненном первоязыке ответил Лёха. – Боюсь, за такое оскорбление вам могут обрубить уши.
Произнося всё это, Лёха отступал к кустам, становясь так, чтобы видеть и барона, и его слуг.
– Ты ещё разговаривать будешь, мерзавец? – взвыл барон, вскидывая плеть.
Помня, что патронов мало, а свидетелей много, Лёха быстро шагнул вперёд и, оказавшись прямо перед мордой лошади, резким движением хлестнул её кончиками пальцев по мягкому храпу. Испуганно заржав от боли, лошадь скакнула боком, заставив барона покачнуться и потерять стремя, а потом взвилась на дыбы, выбрасывая его из седла. Не усидев в седле, барон со всего маху рухнул на землю. Отбежав в сторону, лошадь принялась щипать траву, кося на людей обиженным взглядом.
Сгоряча барон попытался встать, но, едва пошевелив правой ногой, застонал от боли. Очевидно, падая, он сломал ногу. Убедившись, что бросаться на него с кулаками никто не собирается, а слуги растерянно топчутся на месте, ожидая приказаний, Лёха подхватил свой мешок и, слегка поклонившись барону, громко сказал:
– Вижу, лэр, вы повредили ногу, неудачно спрыгнув с лошади. Так что не буду отвлекать вас от заботы о собственном здоровье. Позвольте откланяться. Честь имею.
Обойдя валяющегося в пыли барона, он быстро зашагал по дороге, сопровождаемый звонким девичьим смехом. Но едва добравшись до поворота, Лёха скользнул в кусты, решив переждать, пока его возможный противник проедет мимо. Усевшись под дерево так, чтобы видеть всё, что творится на дороге, парень достал из мешка краюху хлеба, кусок ветчины и флягу с вином. Пора было перекусить. Но едва Лёха успел глотнуть вина, как прямо над ухом раздался тихий, мелодичный голос:
– Хорошо было сделано, человек.
Чуть вздрогнув, Лёха медленно оглянулся и, заметив того, кто с ним заговорил, в очередной раз чуть было не подавился вином. Рядом с деревом, под которым он устроился, стоял самый настоящий эльф. Острые уши, длинные, до лопаток, тёмные волосы, миндалевидные глаза и ехидная усмешка на красиво очерченных губах.
– Вина хочешь? – спросил Лёха, взяв себя в руки.
