Дорогой?
Она кладет руку ему на шею и начинает поглаживать пальцами затылок, перебирая пряди темно-русых волос. Ее грудная клетка вздымается, а тело так напряжено, словно она касается сибирской язвы.
– Что? – хрипит Август.
Аврора наступает каблуком на его ногу и натянуто улыбается, не глядя на меня. Это та улыбка, которая предвещает угрозу жизни, если Август не придет в себя в ближайшую минуту.
Я сдерживаю смех. Если бы эта девушка не была для меня как любимая книга, которую ты перечитал множество раз и знаешь, как ведут себя герои и кто из них врет, то мне было бы сложнее разобраться в этом представлении. Но я знаю язык тела Авроры. Так же как и знаю, что у Августа есть жена. Уверен, половина женщин на этом мероприятии ходит в нижнем белье ее бренда.
Включая женщину, находящуюся передо мной. Думать о нижнем белье Авроры не самая лучшая идея, но от этого уже не избавиться. Смотря на ее черное платье с глубоким декольте, я не могу не представлять, что скрывается под ним. Моя кровь нагревается до температуры кипения и устремляется в пах. Мне хочется залезть в ванну со льдом.
– Итак, вы вместе? – Мне не хочется заканчивать этот цирк. Возможно, сегодня вечером это единственное нескучное событие.
– Да, уже два года.
– Нет, я женат, – Август пропускает смешок, а потом указывает на Аврору. – Не на ней, если что. Моя жена – ее лучшая подруга.
Аврора впивается ногтями в затылок своего несостоявшегося фальшивого парня и рычит:
– Ненавижу тебя, Иуда.
– Я, пожалуй, оставлю вас. Кажется, вам есть что обсудить. – Август улыбается и уходит, преследуемый разъяренным взглядом Авроры.
Мы остаемся стоять друг напротив друга, как два корабля, которые не могут разойтись в бушующем море.
– Рора.
– Лиам.
Я выдыхаю. Наконец-то мы покончили с этой дерьмовой игрой.
– Приятно тебя видеть.
– Ага, мне тоже. Также приятно, как делать шугаринг на все тело. – Она поправляет волосы, перекидывая их на одно плечо.
Или не покончили…
– Область бикини не пропустила? – Я приподнимаю бровь, отпивая виски.
Краснота ползет по шее Авроры и достигает скул.
– Я бы предложила тебе проверить, но не думаю, что твой титул сможет так низко пасть. Ну знаешь, придется встать на колени и все такое.
– Я бы встал.
Мой член сделал уже это десять минут назад. А, возможно, и в тот момент, когда я впервые увидел ее.
Этот разговор опасен по многим причинам. Самая безобидная из них: мы находимся в окружении людей, которые вытягивают шеи и прожигают нас взглядами. Самая опасная: если я действительно встану перед ней на колени, то никогда, черт возьми, не поднимусь. У меня есть долг, обязательства и еще хренова куча аристократического дерьма, которые моя совесть и титулованная кровь не сможет игнорировать, чтобы с головой броситься в омут, именуемый Авророй Андерсон.
– Смотри не испачкай свой костюм, когда решишься на это.
– У меня есть люди, которые смогут сшить новый.
Аврора фыркает.
– Не сомневаюсь.
Мы ведем поединок взглядов не на жизнь, а на смерть. В этом вся суть наших взаимоотношений последние годы. При каждой встрече кто-то из нас морально умирает. Не знаю насчет нее, но я уж точно.
Мы прекратили общение больше трех лет назад, а не виделись чуть больше года, но до этого встречались время от времени из-за людей, которые являются неотъемлемой частью наших жизней. Так уж вышло, что мой тупой мозг из миллиардов женщин во всем мире одержим младшей сестрой моей лучшей подруги. Эта подруга замужем за моим лучшим другом. А их дочь – моя крестница. Поговорим об этой чертовой путине, в которой мы повязли и никак не можем выбраться?
– Анна знала, что ты будешь здесь? – спрашивает Аврора.
– Нет.
– А Леви?
– Нет.
– Ладно, тогда пускай живут. – Она поджимает губы.
Я улыбаюсь, потому что эта девушка вызывает во мне вихрь эмоций, которые мне не удается сдержать, даже если меня обучали этому с пеленок.
– Хватит смотреть на меня и улыбаться, Рассел. Я не диснеевский персонаж.
– Твое имя говорит об обратном.
Аврора закатывает глаза и устало вздыхает.
– Ну давай. Мы уже все это проходили. Сейчас ты скажешь, что я принцесса, я буду яростно доказывать, что они меня бесят, и дальше по сценарию, который известен нам от пролога до эпилога. Спойлер: в эпилоге я говорю, что ты мудак и уезжаю из страны.
Я еще сильнее улыбаюсь и чуть не смеюсь, несмотря на то что с каждым новым словом она вгоняет в мое сердце тысячу ржавых кинжалов.
– Как же ты бесишь, боже. – Она потирает переносицу.
– Поздравляю с достойным финишем в Дейтоне.
Она встречается со мной взглядом и замирает.
– Ты смотрел? – В ее голосе ощущается намек на надежду.
– Нет. – Да. Как и каждую ее гонку. – Об этом только что говорил мужчина с волосами, на который вылили чан геля. Забыла?
Она нервно покусывает губу.
– Да, точно.
Она выглядит… разочарованной? Хотела ли она, чтобы я смотрел? Поддерживал ее? Верил? Не то чтобы я этого не делаю. Делаю. Каждый день. Издалека.
Просто я уверен, что ей это не требуется. Аврора никогда не нуждалась во мне. Ладно, возможно, это ложь, потому что было время, когда она снимала свою броню из вольфрама и бежала в мои раскрытые руки с улыбкой на лице. Но это все прошлом и спрятано ото всех в моих воспоминаниях.
– Итак.
– Итак.
– Хорошо.
– Хорошо, – откашливается она. Сухожилия на ее шее напрягаются, как если бы она не до конца выдохнула воздух. Я рад, что не одному мне приходится дышать в технике медитации. – Так что ты тут вообще делаешь?
Я вскидываю бровь.
– Моя семья в автомобильном бизнесе с позапрошлого века. Действительно ли стоит объяснять, почему я здесь?
– Просто удивительно, что династия Расселов пала до моей гоночной серии, разве вы не должны интересоваться такой элитой, как Формула-1? Ну знаешь, все эти голые покрышки, трассы Монако и все такое. – Она взмахивает рукой.
– В этом сезоне решили вдохнуть грязный воздух простых смертных.
Хотя команды GT трудно назвать простыми. В этих гонках крутятся миллиарды евро, и пробиться туда не так уж и просто.
Аврора сужает глаза.
– Смотри не задохнись.
– Только если вместе с тобой.
Я, видимо, не могу заткнуться.
– Учти, я не подам тебе кислородную маску.
– Предпочту искусственное дыхание рот в рот. – Я скольжу кончиком языка по нижней губе.
Еще чуть-чуть и Аврора вцепится мне в горло и вырвет трахею, но таким живым я не чувствовал себя слишком давно, чтобы замолчать.
– Милая беседа.
– Как и всегда.
Она смотрит себе под ноги, придумывая план побега.
Я не хочу с ней прощаться. Не хочу вести эти нелепые односложные диалоги. Я хочу посадить ее в свою машину и увезти на край земли.
Когда Аврора поднимает взгляд и приоткрывает свои губы цвета темной вишни, я уже хочу сказать ей, что мы можем уйти отсюда прямо сейчас, даже если это будет худшим решением этого столетия.
– Уильям. – Голос мамы отрезвляет меня так, как если бы на меня опрокинули ведро со льдом.
Возможно, я нуждался в трезвости, которой лишился мой рассудок, но в своей семье, вмешивающейся в наш диалог с Авророй, потребности точно не было.
Я делаю глубокий вдох и прикрываю глаза. Будь спокоен.
Мама появляется сбоку от нас, и только в этот момент мы с Ророй понимаем, что стоим слишком близко друг к другу. Скорость, с которой я делаю шаг назад, могла бы превзойти падение метеорита.
Мама смотрит на Аврору, изящно поправляя идеальный пучок, в который собраны ее светлые волосы. Она прожигает взглядом девушку, которая не собирается признавать ее титул и склонять голову.
– Аврора. – В конце концов, мама первая нарушает молчание.
Аврора, гордая собой, расплывается в фальшивой улыбке и приветствует ее:
– Лорен.
Могу поставить весь свой трастовый фонд, что у мамы начинается нервный тик от обращения, которое не свидетельствует о признании высшей знати.
– Изумительно выглядишь.
По канону Аврора должна сказать, что ее красота меркнет по сравнению с обликом моей матери, но она отвечает:
– Спасибо, это платье действительно хорошо на мне сидит.
Эта женщина – моя погибель и источник жизни одновременно.
– Новая коллекция Saint Laurent? – Мама прокручивает ножку бокала шампанского, окидывая Аврору взглядом, в котором столько неприязни, что ее хватило бы на истребление полка Наполеона. Ради всего святого, за годы в нашем обществе она должна была научиться быть менее очевидной в своем отвращении к людям. Обычным людям.
– Понятия не имею, если честно. Я купила его на распродаже, у меня нет времени бегать по бутикам.
Это определенно дизайнерское платье. На своей карьере Аврора сделала целое состояние, которому можно позавидовать, и, уверен, у нее есть средства на вещи из лучших бутиков, но она никогда не станет бросать это кому-то в лицо.
– Действительно. Езда кругами отнимает неимоверное количество сил… и мозговых клеток.
– Мама, – рычу я. – Прек…
– Согласна, Лорен. Ездить кругами, рискуя жизнью, действительно не то же самое, что гоняться за новой Биркин, не так ли, дорогая?
Боже, храни мою бабушку.
Я поворачиваюсь и вижу, как она подплывает к нам, словно лебедь, в своем серебристом платье в пол.
– Привет, милая, ты прекрасно выглядишь. – Бабушка останавливается около Авроры и нежно сжимает ее руку.
– Ваша Светлость. – Аврора даже не дергается от прикосновения, а лишь выдыхает и нежно улыбается в ответ.
Глаза моей матери готовы выскочить из орбит и покатиться по мраморному полу, как бусины.
– Мы с тобой давно решили, что во мне больше темного. – Бабушка подмигивает. – Так что вспоминай, как меня зовут, юная леди.
Аврора впервые за весь вечер смеется. Этот звук легкий и искренний, как если бы кто-то сыграл колыбельную на ксилофоне.
– Елизавета.
– Так-то лучше. – Бабушка улыбается. Возрастные морщинки украшают ее лицо, придавая ей какую-то особенную мягкость.
